Лёха никонов медея

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

===============

Наши контакты:

Telegram:

>>>Купить через телеграмм (ЖМИ СЮДА)<<<

===============

____________________

ВНИМАНИЕ!!! Важно!!!

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки!

Чтобы телеграм открылся он у вас должен быть установлен!

____________________

Лёха никонов медея

Леха Никонов: Вы же журналисты? Я, кстати, тоже журналистом работал. Только почему текста Битова в десять раз меньше твоего? Ничего, напечатали. Нормальный мужик оказался, с юмором. Леха Никонов: Не за Битова, конечно. Выгнали за чужую статью. Я уже там не мог вести страницы каждую неделю, потому что надо события выдумывать. Я брал ребят, которые поступают на журфак, просто писал им потом направление — для них это бонус. Одна студентка написала плохо про какой-то кабак, а его хозяин решил, что это заказуха. И меня приехали плющить на машинах пацаны. С этого момента я охладел к журналистике. Свят Павлов: У меня недавно была похожая история. Давай поговорим про андеграунд. Тебя можно назвать андеграундным поэтом? Леха Никонов: Понятия не имею, что такое андеграундный поэт. Рэмбо был андеграундный поэт? Или Мариенгоф? Или Маяковский? Я говорю, например, о Цветаевой, Маяковском и Оскаре Уайльде, и какая разница, что значат эти три эпитета? Главное — существительное, которое стоит. Леха Никонов: Вообще. Он интересен биографам или читателям, падким на личную жизнь. Я вот очень люблю читать про личную жизнь поэтов: на чем торчал Блок, где доставали Есенин и Мариенгоф кокаин — это же интересно все. Например, что за секс был у Маяковского с Лилей Брик, там же еще третий был чувак — Осип, а он же был импотентом. Что они вообще втроем там делали? Это же офигенно интересно. Или что у Оскара Уайльда было с этим пацаном вероятно, речь идет о любовнике Уайльда Альфреде Дугласе — ред. Леха Никонов: Тоже не хочу, хотя Маяковский постоянно занимался саморекламой. Леха Голубев: Если же говорить не о стихах, а о музыке. Леха Никонов: Наверняка. Ноты я не знаю, но мы уж точно не поп или мейнстрим-группа — это очевидно. Свят Павлов: Музыкальный продюсер Александр Ионов интервью скоро выйдет, ждите — ред. Леха Никонова: В чем-то да. Но если брать истеблишмент, то это когда все на кадиллаках ездят, мы вот не на кадиллаках, как видишь. Он, наверное, может быть прав. Печально, если мы истеблишмент, потому что этого как раз я всегда опасался. Свят Павлов: Давай от самоидентификации перейдем непосредственно к твоему творчеству. Ты начинал как артист с легендой русского андеграунда Редтом Эдуардом Старковым еще в е. Тебе не кажется, что твое творчество циклично? Я совершенно осознанно это делал спустя 20 лет. Я всегда был уверен в том, что все, что происходило с Редтом, станет известно. Редт — это гениальный человек. Когда было 20 лет со дня смерти Редта, я вдруг понял, что никто толком не рассказал про его жизнь. Я подумал, что это должен сделать сам. И я начал писать совершенно осознанно его биографию, но биограф из меня никакой, поэтому я написал поэму в прозе. На каком-то моменте я споткнулся о многие факты из жизни Редта, о которых, во-первых, не знаю просто, и мне пришлось бы их трактовать. Кто я такой, чтобы трактовать гения? Я начал копать, спрашивать у всяких людей, но никто не хотел эти истории ворошить. Поэтому я решил донести просто мой взгляд на Редта. Леха Никонов: Я вас уверяю, все было мистически и магически, это не преувеличение и не художественный вымысел. В этой книге всего два вымысла, все остальное — чистая правда. Потому что все тексты Редта очень магические. Он на этом настаивал, иногда это даже принимало смешные формы. Казалось, что он глумится над тобой. Кладет себе книжку на голову. И ты сидишь, как дурак, и не понимаешь, тебя дурят или с тобой нормально разговаривают. Но сейчас я понимаю, что он был прав во всем, что говорил. Леха Никонов: Он дурачился, но никогда не выглядел дураком. Жратвы не было. Играли рок и хуярили наркоту. Леха Никонов: Отличный текст. Но там все-таки история группы, а не история Эдика. В этом смысле очень мало информации, и я очень не хотел бы, чтобы она исчезла. Давай поговорим о твоей поэзии в целом. Расскажи, как и почему с тобой случилась эта метаморфоза. Леха Никонов: Согласен, есть такое. В России каждый поэт проходит такую метаморфозу. Даже мой учитель Мирослав Немиров — поэт, которого принято считать матерщинником, когда переиздавал последний сборник, то просто убирал мат из своих ранних стихов. Я, конечно, мат пока еще не убирал, но это такой движ. Хотя мои последние тексты на самом деле очень жесткие, я бы не сказал, что они в нарративе высокой ноты. Для меня главное — смешивать, ты верно заметил. Мой главный поэтический принцип — осцилляция, смешение высокого и низкого жанров. Я считаю, что этого уже достаточно, чтобы быть хорошим поэтом. Почему после нулевых в твоей поэзии наступила античность? Леха Никонов: Это был постмодернистский рывок, который прошел частично осознанно, частично интуитивно. Леха Никонов: Да. Когда Илона Маркарова театральная актриса — ред. Тогда я решил, что надо высоким слогом писать, не александрийским, но высоким. Русский поэт должен отразить все грани жизни, потому что Россия — это очень мистическая страна. Но грязь-то интересна только потому, что она оттеняет всю чистоту. В этом смысле совершенно правы были французские экзистенциалисты Сартр и Камю. Вообще принцип метамодернизма — это жесткая осцилляция между высоким и низким, бытовым и магическим. Леха Никонов: Все, кто сейчас пишет, за исключением осознанных постмодернистов, метамодернистские поэты. Метамодернизм — это не совсем стиль или жанр. Это эпоха, в которую мы вступили. Как была до этого эпоха постмодерна. Потому если вы возьмете любого автора нулевых, то он по определению постмодернист, если еще не метамодернист. Свят Павлов: Писатель Михаил Елизаров говорил, что его всегда расстраивает, когда его книги называют постмодернистскими, потому что таким образом их обесценивают. Леха Никонов: К сожалению, не читал Елизарова. А вот его песни мне не очень нравятся. Не мой поэт. Свят Павлов: Вопрос по поводу позиционирования. Леха Никонов: Я сам о себе такого не говорил. Есть такой стих. Когда я его писал, так и было. А мои стихи изданы мною, понимаешь? В этом разница. Да и вообще надо ли их сейчас издавать? Леха Никонов: Смысл есть, книга — это несколько другой механизм воздействия на ум. Просто он перестал быть потоком информации и стал раритетом. Поэтому я во все свои последние книги пихаю фотографии, рисунки, оригинальные комментарии, чтобы усилить раритетность. Потому что это уже не поток информации. Свят Павлов: Да, но через лет весь этот поток информации, естественно, забудется, а книга будет стоять на полке, как и стояла. Леха Никонов: Почему, а кем будут историки будущего по определению? Они будут кибернетиками, потому что если историки настоящего копаются в бумагах, то историки будущего будут копаться на гугл-дисках. Таким образом, спор шестидесятников о физиках и лириках уже решился. Жизнь как всегда показала, что диалектика и осцилляция выше человеческих дискуссий. Свят Павлов: У тебя никогда не было страха забронзоветь? Из круга проклятых поэтов перейти в разряд бронзовых. Леха Никонов: Да нет, вы что, пацаны? Пафос классики все-таки в каком-то гуманизме, в отношении к маленькому человеку. Я не пишу о маленьком человеке, меня маленький человек вообще не интересует. Леха Никонов: Нет, вообще. Это все не мое, меня интересуют крайние жизненные ситуации и эксперимент. В любом смысле эксперимент — в поэтическом, жизненном, экзистенциальном, религиозном, если хочешь, математическом. И это совсем другая тема. В моем случае речь идет в полном смысле слова об экспериментальной поэзии. Потому забронзоветь я никак не боюсь. Насколько я помню, там были проблемы с накруткой голосов. Леха Никонов. Там была поэтесса, которая меня обвинила в накрутке вероятно, речь идет о поэтессе Стефании Даниловой — ред. Не помню, как ее звали. Я до сих пор на нее злой. Чего я точно не делал — так не накручивал себе голоса в этом споре. Когда я это прочитал, был просто возмущен. Свят Павлов: Продолжим разговор о магии. Невидимое существует? Леха Никонов: Конечно, недавно в этом убедился. Стопудово существует. Например, я не беру больше в руки карты Таро. Совершенно осознанно взял их как раз для книги, чтобы усилить магическую составляющую. В моей жизни стало происходить всякое говно. Не буду рассказывать, но именно поэтому я закрыл эту тему. Я обратил внимание на время написания Что с тобой происходило в этот момент? Леха Никонов: На самом деле это было не шило, а нож. Но нож не рифмовался. Проткнул руку ножом по пьяни, все так и было. Сначала в клубе в этот день, об этом кстати никто не знает, был концерт, и на нем присутствовал Борис Гребенщиков. Я по пьяни кинул в него гитарой, но она не долетела. Мы с пацанами продолжили пить дальше, поехали на какую-то квартиру, там какие-то бляди. Нож у меня в руке оказался. Утром встаю, пишу текст почти без помарок. Я даже там ничего не правил. Шило вот только добавил. Или это не так? Леха Никонов: Для меня, в моей вселенной — безусловно, эстетика выше этики. А существует, как я уже вам говорил, только моя вселенная, я другой не знаю. В моей вселенной существуют только красота или её отсутствие. Нет хорошо или плохо, нет родины, счастья, коммунизма, фашизма, национализма, гуманизма, морали и прочей хуйни. Этого ничего нет. Есть лишь моя воля к жизни, мое желание свободы и красоты. Во всем остальном я не уверен. Свят Павлов: Раз уже мы расширили тему поэзии, давай поговорим о словесности вообще. В одном из интервью ты говорил, что в России сейчас высокий спрос на словесность и приводил в пример рэп-культуру. Тебе не кажется, что в какой-то момент рэп у нас задвинул поэзию на периферию культурного пространства? Леха Никонов: Я удивлен, потому что еще десять лет назад я бы не подумал, что такое может произойти вообще. Однако я замечу, что молодежи на стихи стало больше ходить — это тоже удивительно. Что же касается замещения поэзии, я помню, когда мы жили при коммунистах, они научились делать шпротный паштет и хуярили его, но жрать это невозможно было. Или ливерная колбаса. Ел английскую ливерную колбасу? Знаешь, какая вкусная, охуеть. А эти сляпали такое говно, что блеванешь. То же самое с рэпом и поэзией. Леха Никонов: Два раза, было очень весело. Хотя вообще судить мне не нравится. Как ты понял уже, я довольно странный судья. Такая набоковская тема, когда много пошлости и много красоты. В этом что-то есть. Леха Никонов: Необразованные, в основном. Оксимирон вот очень образованный парень. Мы с ним общаемся, переписываемся иногда. А вот эти мелкие рэперы — ред. В этом они не правы, потому что узкий кругозор всегда будет мешать в творчестве. Леха Никонов: Никогда вообще. Зачем мне это? Это интереснее, чем баттлиться. Вот мой баттл. С Шекспиром. Свят Павлов: Баттловый формат так или иначе всегда несет с собой протестный заряд. Ты вот тоже считаешься протестным поэтом и музыкантом. Ты как максимально неконъюнктурный чувак, что думаешь о конъюнктурном протесте? Леха Никонов: Меня нельзя назвать политическим поэтом, как, например, Емелина. Вот Емелин в полном смысле политический, постмодернистский дискурсивный поэт. Причем охуенный политический поэт. Я так не напишу, как он. Но это его, он умеет это делать. Я и на митинге никогда ни на одном не был. Мне 46 лет, и я в жизни не был ни на одном митинге. Свят Павлов: Несмотря на изначальную репутацию такого протестного панка, ПТВП всегда удавалось меняться, как в плане звука, так и стилистически. Расскажи, как вам это удавалось. Леха Никонов: Мы и сейчас меняемся. Каждый новый релиз должен быть новой твоей вершиной или даже падением. Наш принцип: лучше упасть, чем стоять на месте. Леха Никонов: У всех разные мнения. Это чисто индивидуально, в музыке много субъективного. Леха Никонов: Пока не скажу. Кстати, интересный момент — это вершина или повтор? Я этот вопрос задам завтра на записи нового сингла. Если повтор, то буду на записи с пацанами ругаться. Леха Голубев: Ты часто делаешь совместные записи с молодыми музыкантами. Кого бы ты выделил? Леха Никонов: Люблю молодых, и даже когда они ошибаются считаю, что молодость всегда права. Свят Павлов: Как мы знаем, не только твое творчество, но и вся русская история циклична. Я знаю, что ты тоже приложил руку к созданию этого спектакля и проходишь в титрах как консультант. Расскажи подробнее, в чем заключалась твоя роль? Леха Никонов: Театр Джулиано ди Капуа — один из самых интересных театров в стране. Все строится на документе. Вернее, она отбирала, читала мне и смотрела на мою реакцию. Что мне не нравилось — выкидывала. Свят Павлов: Перейдем к блицу. Назови книгу, которую должен прочитать каждый русский человек. Леха Никонов: Не было таких, одного-то найти, а ты целых три хочешь. Елизавета нормальная баба была, все остальные у меня вызывают искреннее отвращение. При Елизавете ни одного человека не уконтрапупили. Знаете, что она сделала, когда пришла к власти? Она отменила смертную казнь. Вот она у меня вызывает искреннюю симпатию. Тоже баба была взбалмошная, ебанько, но она хотя бы вот это сделала. При ней ни одного человека не казнили. Даже Павел, уж какой он был рыцарь, а сколько он народу уконтрапупил…. Свят Павлов: Елизаров, отвечая на этот вопрос, мне сказал, что самые лучшие правители России те, кто умер быстрее остальных…. Леха Никонов: Маяковский до года, до того времени, как он утюги стал продавать. До этого момента он мне очень нравится. Или имажинист Есенин, а не развязный актер в косоворотке раннего периода. Леха Никонов: Нахуй ты в политику полез. Где политика, а где ты. Ты дурак совсем, сидел бы тихо в Медоне и не вылазил. И все было бы заебись, Луи Фердинанд. Вот так бы и сказал. Леха Никонов: маленький человек меня не интересует. Свят Павлов: В выборгской газете? Брал интервью однажды у Битова, знаешь такого — Андрей Битов? Свят Павлов: Слыхал. И как интервью? Свят Павлов: Ты рассказывал, что тебя выгнали из газеты. Леха Голубев: Другими словами, эпитет неважен? Похожие записи. Бранимир: андеграунд кончается там, где начинается платный вход. Елизаров: литература в XXI веке — это сфера услуг.

Лёха никонов медея

«Медея. Полная версия». Алексей Никонов и Илона Маркарова (фото)

В Санкт-Петербурге очень много театров, концертных залов, филармоний, да и вообще различных культурных заведений. Не зря же наш город считается культурной столицей России. И в многочисленных театрах идут самые разные спектакли. Современные, экспериментальные, классические… Хорошие и не очень. Вернее даже будет сказать, что это панк-опера, так как спектакль идет с живым музыкальным сопровождением, в нем участвуют музыканты группы ПТВП. В формате прочтения — без грохота музыки, без декораций, без видеоряда… В формате, когда на сцене только автор и актриса. Разговор получился очень интересным, за что Леше и Илоне огромное спасибо! Леша: — История женщины, которая попала в оборот. Илона: — Мне кажется, что это пророчество, которое сбывается. Леша: — Ну, почитай… Трупы, трупы, трупы… А после прочтения, включи телевизор и посмотри. Леша: — У Илоны и Джулиано. И, естественно, такой пьесы не было, и мы не знали, как через тот текст, который уже написан был классиками, эту мысль можно выразить. Мы пытались, мы как-то компилировали текст и так и сяк, ничего не получалось, и, в результате, хотя Джулиано сейчас отнекивается от этого, но это именно я настояла на том, чтобы мы пошли к Леше. Я знала о том, что есть Леша Никонов, конечно же, но не могу сказать, что я была знакома с его творчеством. Я слышала песни какие-то ПТВП, но я не слышала никогда никаких стихов. И вот как-то мы сидели вечером с компанией дома, и, как часто бывает, все начинают друг другу показывать какие-то видео на ютубе. И вот вдруг каким-то образом наткнулись на видео Леши. Это был какой-то квартирник, где он сидит у холодильника и читает стихи. Леша: — Я видел это видео, оно странное очень.. Илона: — Оно прекрасное, мы его посмотрели раз двадцать, мы просто вошли в какую-то эйфорию, и я на следующий день проела весь мозг Джулиано, что нужно звонить нашему другу Квачу, который знает Лешу, чтобы он нас познакомил. Ну а потом пришли к Леше, рассказали, что мы хотим, Леша согласился…. Леша: — Отлично! Мне по заказу больше нравится писать, чем самому. Потому что, когда сам пишу, я не совсем уверен, что я хочу, и это такой хаос, а когда тебе дают какой-то заказ, ты понимаешь границы этого заказа и ты уже не в хаосе, ты в упорядоченном космосе находишься, и намного легче от этого толкаться. Плюс еще мне дали характер, то есть, мне не нужно было другой характер придумывать. От себя к этому моменту мне было не так интересно писать, уже четыре сборника от себя были написаны и что бы я ни придумывал в этом роде, я исходил из своего характера. А в данном случае, Илона и Джулиано предоставили мне совсем другой характер, который странным образом лег на мой. В какой-то момент мне стало очень легко писать, и я все эти монологи написал за месяц, кажется, или за полтора. Илона: — Очень быстро, да. Леша: — Первый монолог я за ночь вообще написал. Всего я написал 14 глав, а Илона и Джулиано взяли 11, остальные так и не вошли никуда. Илона: — К тому же заказ, не заказ, но если бы то, что мы принесли, не совпало с взглядами Леши — ничего не было бы написано. Вообще, я всегда очень путано объясняю свои чувства. Мне хотелось сделать этот спектакль, потому что был очень мощный протест внутри меня против того, что происходило в тот момент в Осетии, но я не могла это высказать нормальными словами, и я поняла, что у меня есть только один путь — сделать спектакль об этом. Я не умею доказывать свою позицию в каких-то спорах, я очень сбиваюсь, и у меня эмоции берут верх. Леша: — У настоящей актрисы так и должно быть. Зачем актрисе участвовать в политической жизни, она должна делать свое дело. Илона: — Тем не менее, мне хочется высказать свой взгляд зрителям. Леша: — Через роль. Илона мыслит ролями, на самом деле, она сейчас признала, что она актриса, и корит себя за это. Илона: — Я просто помню, что я выдала какой-то долгий монолог с запинками, в котором я объяснила, почему я это хочу, и что я чувствую, и в каком состоянии я нахожусь…. Леша: — И Джулиано тоже автор. Он задавал направление. Некоторые монологи он так и не принял. Например, все мои теологические дискурсы уничтожил. Я когда писал Медею, пытался пробить туда свои теологические взгляды, а Джулиано этого не хотел, и я сейчас понимаю почему — не нужно там было усложнять ничего. Я, конечно, все равно усложнил в стихах своих, но в стихах — это нормально, а в спектакле не нужно, чтобы он не был слишком перегруженный. Каким же тогда должен быть спектакль? Илона: — Вообще, в том, что спектакль Медея такой, какой он есть — заслуга Джулиано. Без него бы ничего не было, он все придумал, и то, что это будет панк-опера. Откуда это? Леша: — Да, суть в том, что еще была проза, которая в любом случае не могла войти в спектакль, и которую я писал в Голландии у своего друга художника, его картины вошли в книгу, кстати. Получается, что начал я писать Медею, чуть-чуть раньше, чем ко мне пришли Илона с Джулиано. Но канонический текст Медеи не содержит прозаических кусков, потому что в этой прозе, там не про Медею даже. Там о приключении двух анархистов в стране победившего капитализма. Я старался этой прозой снизить пафос медейских стихов — в какой-то момент, в результате редакции сборника, я от этой идеи отказался, не знаю к худшему это или к хорошему. Илона: — Хорошо, что ты не сжег и не уничтожил эту прозу! Леша: — А я и сжег. Но в наше время интернета, как оказалось, рукописи не горят. Текст был в компьютере, в какой-то момент я его перечитал, и понял, что меня в нем все устраивает на сегодняшний день, ну кое- что подправил немного. Так что не знаю, может я когда-нибудь Медею и напечатаю именно в таком каноническом виде. Но сейчас мне это не особо интересно, я стараюсь сейчас думать больше о следующем сборнике стихов, поэтому я даже Илоне написал, что в этом году мы точно не будем больше читать Медею с ней вдвоем. То есть Медея-спектакль возможно и будет, а вот чтения такого в этом году уже не будет, в том году один раз играли мы, и вот в этом. Может, в следующем году, и сыграем, конечно, как говорится, лучше не зарекаться, но сейчас я хочу отстраниться от этого. Чтения 29 мая для меня — это некое прощание внутреннее с Медеей, потому что уже 5 лет прошло — все уже понятно и мне уже интересно, то, что сейчас происходит, и то, как я могу это выразить, как поэт. Хочу отстраниться от Медеи. И, возвращаясь к началу, проза тоже дает возможность отстраниться от этого характера, который победил пространство и время , и вышел в политическую жизнь. Илона читает стихи, а Леша прозу? Леша: — В том то и дело, что нет. Нет такого, что кто-то из нас отвечает за прозу, а кто-то за поэзию. Я хотел вначале так сделать, но когда мы пробовали репетировать в прошлый раз, ничего не вышло. Получается какая-то ерунда. Вот вы автор, а Илона актриса, и есть режиссер, который всем рулит. Леша: — Отлично вообще. Я очень себя комфортно с Илоной на сцене чувствую, к тому же Илона и есть Медея, я с нее писал характер. Она рассказала свои переживания, и они совпали с моими четко. Илона: — Актриса не просто делает то, что говорит режиссер, актеры должны нести свою мысль. С Джулиано у нас сотворчество, и, слава богу, когда мы встретили Лешу, это сотворчество получилось на троих, мы нашли общий язык. Мы спорили безумно, но в результате пришли к тому, что нам понравилось, и что устроило всех, и то, что в итоге видят зрители. Но однозначно не было безразличия. Леша: — Понравилось. Я хотел дать своей группе немножко более разностороннее понятие о музыке. Вначале мы с Джулиано присматривали какие-то другие группы, я хотел даже нойз-группу какую-то притащить для участия. А потом ребята втянулись и сделали все сами. Ну конечно, там еще грузинская музыка, и еще несколько приглашенных музыкантов играют. Легко ли читать Медею без музыкальной поддержки? Леша: — Так вот в чтениях вместо музыки моя проза. Читать стихи всегда тяжело. Мне с Илоной легче, чем одному читать. Илона: — Не знаю… Не обязательно в спектакле должны быть музыка, декорации. Может быть и один актер. На самом деле, я, конечно, волновалась, как это я буду на одной сцене с Лешей Никоновым, но это была секундная мысль, я ее отбросила, потому что понимала, что если я буду на этом циклиться, то ничего не получится. Но это не спектакль, это чтения. Чтения это совсем другое. Другая история. Леша: — Это совсем разные вещи: в спектакле накатывает музыкой светом, а тут ничего этого нет, только я и Илона. Кстати, в прошлый раз мы уничтожали все бумаги, с которых читали, поэтому у нас не осталось раскадровки. Это Илона с Джулиано придумали. Поэтому каждое чтение другое. И нам Джулиано, как режиссер, помогает очень. Мы с Илоной на его вкус полагаемся. Он сразу видит, как будет хорошо, а как не нужно. Илона: — Да, и я, честно говоря, с трудом представляю, чтобы я что-то сделала без Джулиано. Потому что, как актриса, ты всегда можешь придумать, что сыграть или сказать в какой-то момент, но пока нет режиссера, придуманное очень сложно осуществить. И когда актеры становятся режиссерами, что мы наблюдаем в последнее время во многих наших театрах — это очень печально… Леша: — Каждый должен заниматься своим делом. Сказал я, будучи поэтом, и полез на сцену смеется. Но с другой стороны, я автор, я читаю свои стихи. Илона: — Я когда услышала, как Леша читает стихи, то подумала, что если бы его увидела моя преподаватель по сценической речи, она, наверное, просто сошла бы с ума от счастья, потому что она нас 5 лет этому учила, добивалась результата, а у Леши есть этот дар от природы. Леша: — Кстати, о сцене. Вспомнил историю из детства. У меня был дебют в 6 лет. У нас в детском садике был утренник какой-то, нужно было идти на сцену, нас всех построили, и меня поставили первым идти. А все дети шли за мной. И я вот так вышел в центр зала и забыл куда идти, ну как всегда. Остановился, голову чешу, и все начинают смеяться, весь зал, а дети остальные за мной стоят и смотрят на меня — куда идти? И тут я вдруг понимаю, что вот оно и есть, что суть не в том, чтобы пойти правильно, а в том чтобы ошибиться, сделать ерунду. И все радуются. Я в другую сторону пошел, понимаю, что опять не туда иду, опять встал, голову чешу. Все в зале еще больше заливаются. Это мне мама потом рассказывала, я-то не видел. Я там так ходил, голову чесал, а дети, они же все за мной ходили, как роботы. И когда я вышел за сцену потом, у меня был просто успех, и после утренника все подходили и говорили, вот это мальчик, это просто бомба. Леша: — Я не вижу зрителей, я, если их вижу, мне плохо становится. Я смотрю в зал, но не вижу никого в отдельности. Илона: — Ну, я вижу зрителей, я их не только вижу, я их чувствую, я даже могу сказать, в какой точке зала есть позитивный или негативный отклик. На Медею больше молодежь ходит. Это спектакль для молодежи. Конечно, постепенно публика повзрослела, потому — что сначала это была только молодежь, это были зрители Леши и ПТВП, они пришли посмотреть на Медею. А дальше уже как-то информация распространилась, и стали приходить взрослые люди. Илона: — Думаю, их пугает формат. Панк — опера, громкая музыка — это все-таки больше молодежное. Но, кстати, были взрослые, которые приходили вынужденно, родители чьи-то, например, и они все потом говорили, что странно, они так боялись громкой музыки, а было совсем не громко, и все понятно, и это очень здорово. Леша: — Еще хочу добавить, что в опере Илона очень сильно играет, а на чтениях, мне кажется, она немножко прижимается. Потому что здесь и пространство другое, и настроение. Илона: — Одно дело, когда тысячный зал, а другое, когда маленький клуб, это тоже очень влияет на атмосферу на сцене. Наконец-то мы нашли форму. И я считаю, что гораздо лучше, когда монологи Медеи читает женщина. У Илоны это классно получается, я, когда первый раз на премьере увидел Илону, офигел вообще, я не ожидал такого уровня игры. Леша: — Для меня оба смысла приемлемы. Разве революционер — это не жертва? От жертвы до палача два шага. Любой палач — это жертва. Он стал палачом, потому что он жертва чего-то. А вообще, это очень узкие рамки. Илона: — На самом деле, она не женщина, она полубогиня. По мифу она полубог, и для меня это какой-то архЕтип женщины. Все женщины могут быть такими же, как Медея. В каждом из нас есть неограниченные возможности, но страшно идти в эту область, потому что ты перестаешь быть человеком. И это очень страшно. И поэтому лучше оставаться просто человеком, и жить обычной жизнью в какой-то системе. Полубог — это человек, который вышел за рамки общепринятого, как ни банально это звучит… Это человек, который позволил своим возможностям реализоваться. Леша: — Я согласен. Видишь, как Илона хорошо понимает все, лучше автора. И этот архЕтип можно накладывать на любые смыслы. Я год правил эту книгу, и я старался эти смыслы отчистить хотя бы для себя, чтобы не запутаться в этой каше. Мы, на самом деле, рассказали только часть этой истории, всё это же не кончается тем, что она уничтожила Коринф, на самом деле, там хэппи-энд, от которого мы отказались. Илона: — С другой стороны, поджог Коринфа — это тоже хэппи-энд. Леша: — Естественно, и для героев моей прозы это, безусловно, самое главное, это цель их жизни была. И главный герой этой прозы говорит, что нашей целью был взрыв, а не что-то другое. Тем самым затрагивается еще и тема небоскребов, тут речь идет не о каком-то кощунстве или затрагивании черной темы, а о драматизме современности, которую мы пытались выразить в этих архитипах. Поэтому мы и устраиваем такие чтения. Илона: — И плюс ко всему, это именно чистый текст, когда он не замутнен музыкой, видео, какими-то костюмами и образами. Я слышала отзывы о том моменте, когда Медея травит платье, которое посылает невесте своего мужа. В спектакле у меня такой пластиковый торс, и я выжимаю из одной груди кровь, а из другой молоко, и у впечатлительных людей это вызывает сильные эмоции, они начинают плакать и не очень уже слышат текст. А на чтениях есть возможность просто услышать текст. Леша: — Голый текст, очищенный от всех дополнительных смыслов. Илона: — И вообще, в наше время чтения приобретают популярность. Я делала прошлым летом чтения прозы Нодара Думбадзе, и я удивилась, что люди приходят и очень внимательно слушают. Леша: — Театр у микрофона, была такая программа раньше. На это очень похоже. Илона: — Да, или на радиопостановки. Когда ты слышишь голос чтеца, а воображение дорисовывает все остальное. Сейчас какой-то такой момент наступил, когда людям нужны такие чтения. Он отличается от спектакля, потому что в нем есть текст, которого нет в спектакле. Илона: — По сути, чтения — это рассказ о соединении моего видения Медеи, как актрисы, и Лешиного видения, как автора. Леша: — И кроме меня, Илоны и Джулиано, есть еще четвертый человек, который имеет отношение к Медее. Это Овв, художник и мой друг, и он один из главных героев прозы о Медее, хотя в спектакле он почти не упоминается. Но он оказал сильное воздействие на всех участников спектакля, и в книге используются его иллюстрации. Леша: — Илона точно не хочет в этом участвовать. А я, если найдется режиссер, который захочет поставить Макбета, буду только рад. Наши поздравления!! Илона: — Они все очень разные, и со всеми этими ролями у меня отдельные отношения. И поэтому мне сложно сказать, какая любимая. Конечно, самая масштабная роль — это Медея. Такого количества ответной реакции не было ни от одного спектакля. Это какое-то очень сильное потрясение, которое мы совместно испытали — и зрители, и я. Поэтому, наверное, Медея — любимая роль. И это факт, который говорит о чем-то…. Уведомить меня о новых комментариях по email. Уведомлять меня о новых записях почтой. Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев. Звезды русского рока сошлись в новом видео группы Metheora. Диана Арбенина стала героиней мультфильма. Марина Черкунова и Total. Мумий Тролль Music Bar. Ксана Сергиенко. Известия Hall. Чай с Кальяном на Кальян FM. Выпуск Ханой рекордс. Все Клипы Репортажи Концерты Разное. Рабфак 2. Василий Уриевский и Gardina — Большая страна. Диана Арбенина. Ночные Снайперы — рим. EMIN feat. JONY — Камин. Алексис Луазон: о ролях мечты, курьезах на сцене и секретах успеха. Ну а потом пришли к Леше, рассказали, что мы хотим, Леша согласился… — Леша, а как тебе было писать по заказу? Илона: — Я просто помню, что я выдала какой-то долгий монолог с запинками, в котором я объяснила, почему я это хочу, и что я чувствую, и в каком состоянии я нахожусь… — То есть, получается, что Илона тоже автор? Please enter your comment! Please enter your name here. You have entered an incorrect email address! Территория творческой свободы.

Леха Никонов: маленький человек меня не интересует

Мефедрон как приготовить

Купить коноплю Болонья

Купить закладку марки LSD-25 Равда

Купить закладку Ганджубаса Касабланка

Купить метадон закладкой Варадеро

Закладки скорость в Анапе

Кокаин Саратовская область

Купить закладку метадона Москва Донской

Лёха никонов медея

«Медея. Полная версия». Алексей Никонов и Илона Маркарова (фото)

Леха Никонов: маленький человек меня не интересует

Report Page