Lurk Moar

Солнце уже пару часов как собиралось сбежать с небосвода, но горизонт будто поставил огромную заслонку, не пропускающую светило, стремящееся прочь от человеческого глаза. Впрочем, не оно одно пыталось поскорее скрыться, оставить людей наедине с самими собой – вслед за ним торопливо уходило тепло, которому совершенно негде было задержаться. Ни сугробы, ни воздух, ни каменные дома, стройно стоящие по обе стороны дороги и освещающие ее неровными рядами загорающихся окон, не могли уговорить тепло остаться здесь еще на пару минут.

Все вокруг погружалось в пору позднего вечера, когда дети собираются с родителями в одной комнате, чтобы обсудить прошедший день, а старшие рассказывают младшим истории своей молодости и отрочества. Начинались часы настоящего отдыха в кругу близких, долгой подготовки ко сну и запоздалого возвращения домой.

На улице кружил дух предстоящих праздников – то там, то тут в окнах загорались разноцветные огоньки, фонари подсвечивали ледяные фигурки, расставленные городскими службами вдоль дороги, со стороны большой деревянной горки слышался редкий детский смех. Несмотря на поздний час кто-то все еще не хотел возвращаться в тепло, зная, что на этом его забавы закончатся до самого утра, а то и следующего вечера.

Она бежала по снежным сугробам, утопая в них почти пояс. Ее щеки горели от запала и мороза, а пар, вырывавшийся изо рта, больше походил на кучевое облако средних размеров. Глаза горели, будто кто-то зажег в них не тухнущий огонек. На губах играла неопределенная улыбка – то ли она радовалась придуманной забаве, то ли тому, что никто не видел ее передвижение по сугробам, а не по расчищенной дорожке.

И пусть в сапоги набивался снег, быстро таявший от разгорячившегося тела, а щеки и нос щипал быстро наступающий мороз сейчас ее такие мелочи не волновали. Выходя из дома еще утром, она о себе хорошенько позаботилась – теплый пуховик плотно сел на толстый свитер из пряжи пепельного цвета, пальцы тщательно грели плотные варежки на флисовом подкладе, украшенные по внешней стороне вышитыми снежинками, а уши и непослушные кудри согревала двухслойная шапка с озорным помпоном.

Для нее вечер не был мрачным, не был скучным или грустным. Ее не волновали ни снег, снова припорашивающий дорогу, ни обеспокоенные взгляды редких прохожих, ни то, что через пару часов ей придется отправиться в постель. Сейчас она просто бежала по сугробам, пробивая себе путь всем телом.

У нее была цель, задание полученное и требующее безотлагательного исполнения. И пусть по дорожке добраться было проще и быстрее, она не желала идти по пути наименьшего сопротивления. В ее голове давно уже сложилась картина дремучего, заснеженного леса, где за каждым деревом таилась опасность. Ей представлялось, что ни сейчас, так через минуту на нее выпрыгнет волк или над шапкой просвистит сова, пикирующая, чтобы ухватиться за яркий помпон. И от этой фантазии ее маленькое путешествие казалось не только опасным, но и захватывающим, приносящим особые краски в привычное дело.

И даже усталость не чувствовалась, когда опасность шла где-то по пятам. Ноги сами несли ее вперед, стараясь спасти от неминуемой погибели, хоть и выдуманной, но вполне осязаемой среди снегов.

Возможно именно поэтому она с облегчением выдохнула, когда остановилась возле старого трехэтажного дома, подсвеченного многоцветной гирляндой и приглашающего к себе внутрь распахнутыми массивными дверьми подъезда. Ее путь окончен, пора покинуть сугроб, стряхнуть остатки снега с пуховика, прогнать ложную тревогу, выдуманную ради яркого приключения, и войти внутрь. Пора подняться на второй этаж, осторожно, не снимая варежек, чтобы не сбить костяшки, постучать в старенькую дверь цвета мореной вишни и остаться стоять, дожидаясь ответа.

Снова в голову полезли мысли и фантазии – вот где-то в углу зашуршала подозрительная тень, наверху послышались хлопки, будто крылья ночной хищной птицы, ищущей себе добычу, темнота дорисовывала несуществующую реальность, погружая ее в мир сказок, которые так или иначе заканчиваются хорошо.

Шумы и тени исчезли также быстро, как и появились – в замочной скважине дважды повернулся ключ, дверь распахнулась, обдав теплом, светом и ароматов свежеиспеченных пирогов.

- Аленка, ты чего так поздно? – старушка удивленно оглядела свою вечернюю гостью и шагнула в сторону. – Проходи скорее, не запускай в дом мороз. Тебя мама ко мне отправила?

- Да, ты не берешь трубку, - она вошла внутрь, в мир домашней выпечки, детских сказок на ночь и конфет, высыпанных в бумажный кулек. – Опять не слышала звонка?

- Ну, может и не слышала, - старушка помогла снять пуховик, привычным жестом убрала шапку в рукав, не обращая внимание на поджатые губы вечерней гостьи, и повесила его на вешалку, - Чутким слухом я никогда не выделялась. Пойдем лучше я тебя чаем напою, только пироги из духовки достала.

Аленка постояла еще немного, выражая всей своей позой недовольство бабушкиным поведением, но аромат оказался сильнее какого-то возмущения – она сдалась.

- Может, ты его опять не зарядила? – усаживаясь за старенький обеденный стол, покрытый льняной скатертью с вышитыми снежинками и оленями, - Или убрала куда подальше?

- Кто его знает этот ваш телефон, - старушка пожала плечами и продолжила разговор, расставляя сахарницу, чашки и большое плетенное блюдо, заполненное пирогами, источающими аромат самого настоящего домашнего уюта. – Вот раньше не надо было ничего заряжать. Стоит себе телефон на тумбочке в прихожей, звонит так, что все три этажа слышат. И ты всегда на связи, и никто не беспокоится. А теперь что? Ерунда какая-то.

- Ну, бабуль, - возразила Аленка, выкладывая уже третью ложку сахара в свой чай. – Это ж мобильный телефон. Ты его всегда с собой можешь взять. И на улицу, и в магазин, и в поликлинику. А твой старый что? Только дома и звонит. Все слышат, но никто ж трубку не возьмет, если тебя нет.

- Ерунда все это, - сев напротив, фыркнула старушка и придвинула блюдо поближе к внучке. – Вот бери с этого краю, здесь с брусникой и яблоком. Ты такие любишь.

Аленка тут же позабыла про все телефоны мира, вытащила из горки самый пухлый пирожок и принялась жевать его так, будто и не ела весь день. Вслед за ним пошел второй, а там и третий.

Старушка улыбалась и разглядывала свою внучку, не желая рассказывать, что телефон потеряла где-то в доме, что просила соседку померить ей давление из-за головокружения, и что пироги испекла, зная, что к ней сегодня обязательно кто-нибудь наведается. Сейчас она просто радовалась визиту внучки, уплетающей угощение, и делилась идеями, как оформить новогодний стол.

- Ой, забыла совсем, - подпрыгнув с табуретки, но не выпуская пирожок из рук, Аленка побежала обратно в прихожую. – Мама тебе передала лекарства. Сказала, что ты сама знаешь, как их принимать, тебе врач все объяснял. Тут какие-то капли еще, их надо в холодильнике хранить, - она протянула небольшой пакетик, переполненный коробочками, бабушке и осталась ждать, когда та его возьмет.

- Ну вот, зачем мне все это? – старушка положила пакет на стол и недовольно сморщила нос. – Я же совершенно здоровая, мне ничего принимать не надо. Достаточно, чтоб вы иногда заходили ко мне в гости.

- Я ж хоть каждый день к тебе ходить готова!

- Так и ходи, - старушка подлила в чашку еще чаю и погладила внучку по голове.

Пальцы запутались в непослушных вихрах, отчего улыбка бабушки стала еще добрее и шире. Аленка растеряно смотрела на нее и начинала верить, что не нужны никакие лекарства, что нет никаких болезней, что не нужен телефон и беспокойство мамы совершенно пустое.

Внучка села обратно за уютный стол и резко сменила тему разговора:

- А мне сегодня мальчик сделал комплимент.

- Надо же. Это кто-то знакомый? Ты его знаешь?

- Нет, только сегодня познакомились. И тут сразу он мне и говорит – у тебя глаза такие, как трава на лугу. Так уже никто давно не выражается. Какая еще трава?

Старушка рассмеялась на слова Аленки, а у той по сердцу разлилось тепло.

Сейчас она просто хотела сидеть за одни столом со своей бабушкой, рассказывать о всяких мелочах, случившихся за день и ждать, когда позвонить мама, требуя ее немедленного возвращения, потому что за окном декабрь и время близится к десяти часам. Сейчас ей было достаточно этого маленького, детского счастья, когда в доме пахнет пирогами, травяным чаем, а где-то на заднем фоне играет музыка из старого фильма. Достаточно было улыбки дорогого сердцу человека, ее рук, перебирающих пальцами край скатерти, ее мудрых замечаний и советов.

Сейчас Аленка была просто девочкой, которую мама отправила по важному заданию, а бабушка кормит самыми вкусными пирожками, которые никто и никогда так не сможет испечь. А взрослой она может стать и завтра, когда прозвонит будильник или позвонит начальник, когда придет время сдавать отчет или требовать скидку в магазине.

Все это будет завтра, а сейчас ей достаточно быть такой, какой навсегда ее будет помнить бабушка…

#паста