Луи Гюйо. Писатели-фантасты «Золотой Зари» (Продолжение)
Пентакль земного шара, один из начальных "инструментов" Адепта в познании принципов магии Золотой зари.
Некоторые исследователи не перестают утверждать, что писатели «Золотой Зари», вступая в эту организацию, были отмечены неизгладимым клеймом и что их видение мира претерпело при этом глубокие перемены. Но при этом забывается, что вопросы, связанные с их участием в ордене, остаются чаще всего без ответа: мы можем высказать сомнения относительно гипотетического участия в нем таких писателей, как Сакс Ромер, Тальбот Манди, Джон Бакен и Мэтью Шил, которые держались на периферии «Золотой Зари», являясь чем-то вроде «масонов без фартуков», В таком случае нам остается лишь обратиться к их произведениям, зачастую более красноречивым, чем иные исследования о самой организации и ее обрядах.
Несмотря на эти законные колебания, мы будем поражены связностью тем, пронизывающих фантастические произведения подлинных или мнимых членов «Золотой Зари»: это, прежде всего, темы угрозы или ужаса, сопутствующие темам возврата древних божеств.
Манихейская тема борьбы сил света и мрака – это своеобразное литературное эхо внутренних конфликтов в «Золотой Заре», находившие свое отражение в творчестве Элджерона Блэквуда (1869-1951), принятого в орден в 1900 г. благодаря участию Йейтса. В 1908 г. он выпускает сборник новелл о приключениях Джона Сайленса, «оккультного детектива». Теперь мы знаем, что его прототипом послужил один из членов «Золотой Зари», известный под инициалами М.Л.В. Само имя героя «Джон Сайленс» («Иоанн Молчальник») соотносится с традицией мистического молчания. Он отдает всю свою энергию на разоблачение Зла, порожденного «Силами мрака». В рассказе под многозначительным названием «Духовное вторжение» Сайленс так описывает эти затаившиеся в ином измерении сатанинские силы:
«Если у вас есть хоть малейшее представление о магии, вы знаете, что мысль имеет магический характер, что она порождает образы и формы, способные существовать в течение столетий. Рядом с той сферой, где развивается наша земная жизнь, существует иная сфера, где плавают останки и осколки всех прошедших веков, призрачные линовища мертвых. Эту область, перенасыщенную ужасом и всяческой мерзостью, можно сделать вполне реальной – для этого требуется лишь искусный манипулятор – практикой черной магии».
Враг обозначен и в другой новелле, под названием «Тайный культ», где Сайленс сталкивается с сатанинским средневековым культом, приверженцы которого распознают в нем «розенкрейцера», «божьего человека»: здесь налицо отражение противоборства между Йейтсом и Кроули.
Христианский мистицизм явственно сквозит в произведениях Чарльза Уильямса (1886-1945); некоторые из его романов, такие, как «Иные измерения» (1931) или «Тени разрушения» (1933), можно назвать своего рода «теологическими фантазиями», а «Война в небесах» (1930) содержит в себе мысль о неизбежности нового крестового подхода, целью которого является обретение Грааля.
Чарльз Уильямс
Эта тема, великолепно согласующаяся с неокельтскими тенденциями «Золотой Зари», была высоко оценена Йейтсом и подхвачена Артуром Макеном, вступившем в члены ордена в 1899 г. В его «Великом возвращении» (1915), построенном на синтезе различных традиций, Грааль описывается в двух своих ипостасях, в виде Чаши и в виде Камня, снова сошедших в наши дни с небес на землю Уэльса. Основная тема фантастов «Золотой Зари» связана с гипотезой о порабощении нашей планеты силами зла. Противоборство добра и зла принимает форму конфликта между христианским Западом, ставшим жертвой материализма, и Востоком, который остается хранителем духовной традиции. Существуют некие «запретные знания», реактивация которых может обернуться против западной цивилизации.
Сакс Ромер, вступивший в «Золотую Зарю» в 1904 г. (источник данного утверждения, естественно, не указан – S.G.), с 1912 г. начинает публикацию своей саги «Фу Манчу», в которой западная рассудочность противопоставляется иррационализму Востока. Британской империи, жизненному центру Запада, грозит преступный ученый Фу Манчу, воплощение «желтой опасности», человек, знакомый с наукой и магией, опирающийся на традицию и способный предвидеть будущее. Этот гениальный чудотворец, наделенный чертами, роднящими его с «Неведомыми Могуществами», является адептом «Древней Мудрости», заключившим пакет с дьяволом…
Почти вся эпопея Ромера про «зловещего доктора» была издана в 1993 – 1994 годах на русском языке
Тема «желтой опасности» составляет сердцевину фантастического или вернее, научно-фантастического творчества Мэтью Филипса Шила (1865-1947), сотрудника Макена. Но у него эта тема окрашивается расистскими тонами; вторжение в Англию китайских орд становится предлогом для утверждения превосходства арийской расы («Желтая опасность», 1898; «Дракон, или Желтая жемчужина», 1913).
Романист Джон Бакен (1875-1940), получивший титул барона Твидсмура вместе с Сесилем Родсом, бывший членом «Круглого Стола», тайной коллегии, посвященных синархического типа, являлся также адептом «Золотой Зари» (ничего из этих утверждений не подтверждено – S.G.). Его кипучая политическая деятельность отразилась в таких романах, как «Дом власти» (1916), где описывается манихейская битва между Эдвардом Лейтеном, представителем западной цивилизации, и Эндрью Ламли, воплощением Злого начала, который решил бросить вызов этой цивилизации, называемой им «заговором», и ускорить приближение апокалипсиса традиционных ценностей.
Здесь также присутствует мотив «запретных знаний», поставленных на службу некой «Энергоцентрали» и открывающих «эру чудес», крушения западного мира. Эта сатанинская стратегия разрабатывается в сердце Азии, топографической константе, присутствующей у многих авторов «Золотой Зари», в частности у малоизвестного англо-американского писателя Талбота Манди (1879-1940) (входил в Теософское общество, в «Золотую Зарю» нет – S.G.).
Этот адепт теософии разделял эзотерические и политические интересы Бакена, отразившиеся в его романах, объединенных темами индийской традиции и конфликта между представителями белой и черной магии. В романе «Дьявольская стража» (1926) описывается оккультная битва приверженцев «Черного кольца» с «белыми» магами, знающими путь в Шамбалу, затерянный центр высшего закона. Пройдя сверхчеловеческие испытания, трое героев романа, включая знаменитого Джимгрима, добираются до волшебного города и встречают там «Властелинов знака», открывающих им тайны древних цивилизацией, чьи следы еще сохранились в Тибете.
В романе «Джимгрим» (1930) главный герой, в ходе дальнейших приключений сталкивается с самим «Царем Мира». Этот фанатик, носящий имя Дордже (Пучок молний, оружие Индры – тибетск.), овладел секретами тайных наук, намного превосходящих европейские науки. Он возвещает «конец Запада» и покидает пустыню Гоби, чтобы завоевать весь мир с помощью летательных аппаратов и орудий уничтожения, сконструированных по древним образцам. В конце книги Джимгрим жертвует жизнью, чтобы приостановить натиск Зла, угрожающего западной цивилизации.
Многочисленные фантастические аспекты творчества Манди соотносятся с теософической эзотерикой г-жи Блаватской: таковы мифы о Великом Белом Братстве, связанном с «Центром Мира», упоминания о махатмах, Девяти неизвестных, Агарте и Шамбале, соотносимые с темой «Полой Земли», и, наконец, образ Царя Мира, которому Рене Генон посвятил богато документированное исследование.
Талбот Манди
Подобно остальным адептам «Золотой Зари», Манди было свойственно циклическое видение всемирной истории, которая рассматривалась им как бесконечная смена цивилизаций, оставляющих следы своих древних тайн в убежищах, доступных лишь нескольким избранникам, хранителям Довременной Мудрости. Несмотря на поражение сатанинских владык, автор не скрывает своего пессимизма, который роднит его с Джеймсом Хилтоном, автором «Утерянного горизонта» (1933). Запад еще не дорос до овладения подлинной Мудростью…
При всем своем пессимизме проницательные авторы «Золотой Зари» особенно чутко следили за подземными толчками, мало-помалу разрушающими мир, основанный на рационализме, предрекая в своих произведениях возврат древних богов или пришествие сверхчеловека. Ужас подстегивал их воображение, плодом которого явились книги, где трагизм нередко преобладает над фантастическими вымыслами.
Не останавливаясь на различных интерпретациях «Дракулы», знаменитого романа Брэма Стокера (1847-1912), можно выделить в нем многочисленные элементы, предположить, что Стокер, друг Броуди-Иннеса, главы храма «Золотой Зари» в Эдинбурге, названном именем Амона-Ра, использовал в работе над романом свои обширные оккультные познания.
Он вступил в «Золотую Зарю» в 1890 г. (источника, естественно, нет – S.G.), а его «Дракула» вышел семью годами позже: в этой книге в эзотерическом плане отражены различные оккультные символы, связанные с интересующей нас организацией. Тони Фэйвр и Мишель Лами сделали попытку их переиначить: это этимология самого имени Дракулы, отсылающая нас к Дракону или Демону, тема вампирического бессмертия, инициатический путь Дракулы задом наперед – путь мрака и «левой руки», а также культ крови как таковой, связанный с символикой Дракона. В судьбе Дракулы можно усмотреть воплощение «нечеловеческой морали», присущей Алистеру Кроули, морали той касты, которая мнит себя элитой и без колебаний осуществляет фантастические поиски «по ту сторону добра и зла».
Разве этот «Царь-вампир», как называет его Стокер, не напоминает нам миф о Царе-изгнаннике, целью которого является «сотворение новой расы полудемонов, призванных покроить род человеческий»? Из глубины своей могилы, находящейся где-то в сердце Трансильвании, Дракула грозить заразить вампиризмом всю Европу, не исключая и Англии, – и в этой угрозе можно усмотреть метафору возврата иррациональных, мрачных сил, готовых обрушиться на цивилизованный мир.
Этот возврат «великого зла» проявляется и в других формах. У Макена он соответствует возвращению языческих божеств, в частности бога Пана («Великий бог Пан», 1897), само имя которого, этимологически связанное с выражением «панический ужас», намекает на существование незримых и страшных сил, таящихся под покровом видимой вселенной. Согласно Макену, древний мир оставил нам зловещее наследство: в глубинах Земли до сих пор скрываются кошмарные стихийные существа, угрожающие современному человеку.
К ним относится и так называемый «малый народец», легендарное колдовское племя, искони враждебное человеку: о нем говорится во многих новеллах Макена, оказавших, кстати сказать, влияние на Лавкрафта («Черная печать», 1896; «Белый народ», 1906; «Сияющая пирамида», 1923). Примечательно, что Джон Бакен также интересовался «малым народцем», народившимся потомком пиктов, которые выведены в его «Пустыне» (1899); то же самое можно сказать о Роберте Говарде («Затерянная раса», 1927) и Блэквуде, воскресившем «народец фей» в новелле с многозначительным названием «Дверь в иной мир» (1927). Однако у Блэквуда главной темой можно считать тему дикой природы, способствующей возврату древних богов, в частности богов доколумбовой Америки («Индиго», «Долина зверя», «Становище пса»).
Мотивы «пересечения границы», достижения мест, чуждых человеку, звучат в «Ивах» и «Затерянной долине»; теперь это можно сопоставить с темой «Дома на краю» (1908) Уильяма Ходжсона.
Вдохновение Сакса Ромера воскрешало образы падших божеств, проклятых культов, языческих идоложертвенных церемоний – всего того, что, казалось бы, навеки изгнано христианством из нашей памяти. В контексте египетской черной магии тема «живых мертвецов» и пробуждения мумий соответствовала теме возврата древних богов и мотиву угрозы, нависшей над западной цивилизацией («Отродье королевы ведьм», 1924; «Та, которая спит», 1928; «Зеленоглазая Баст», 1928).
Вспомним, кстати, что Брэм Стокер еще в 1903 г. в «Сокровище семи звезд» поведал о воскрешении древнеегипетской богини-царицы, пролежавшей в своем саркофаге целых пять тысяч лет и оживленной посредством «белой магии» в точном соответствии с пророчеством о пришествии «ночи ночей». Читателю бросается в глаза обилие символических деталей при описании гробницы, странным образом похожей на гробницу Розенкрейца, а также эрудиция автора в области египтологии (символ «ка», речь богинь Баст и Хатор и т.д.). Актриса Флоренс Фарр тоже не осталась в стороне от увлечения древним Египтом: ее перу принадлежат две пьесы на египетские темы, «Возлюбленный богини Хатор» и «Гробница золотого сокола» (обе – 1901).
Сам Алистер Кроули написал несколько романов, из которых следует особо отметить «Дитя Луны» (1914), во многом вдохновленный «Великим богом Паном» Макена. В основу романа положено древнее магическое поверье, согласно которому особое оккультное воздействие на будущую мать, вкупе с определенными астрологическими влияниями, может привести к появлению на свет ангелического или демонического существа, своего рода «сверхчеловека».
Понятие о «сверхчеловеке» встречается и в романе М.П. Шиеля «Вкус жизни» (1909), где выведена некая сверхраса «оверменов», являющихся прямыми родственниками немецких «уберменшей». Шиель, как можно заключить из его произведений, встал на сатанинскую стезю Алистера Кроули, которая прямиком вела к нацистскому оккультизму (и этот дивный пассаж также оставим в юмористических целях – S.G.). Уже в 1895 г. в новелле «СС» он предсказал прокатившуюся по Европе волну пыток и убийств, осуществленных чудовищными преступниками в черных мундирах, чьим девизом было: «Смертью больше – болезнью меньше». Это творчество свидетельствует о несомненной гениальности, но оно может в то же время опираться на прекрасное знание традиции и циклических законов истории.
Как пишет Ж. Делу в своем предисловии к сборнику его рассказов. вступив в члены «Золотой Зари», Джон Бакен смог благодаря «аутентичному посвящению вкупе с личными парапсихологичными способностями разорвать покров, скрывающий от простых смертных подлинную реальность». С 1910 г. Бакен становится поборником деколонизации в его романе «Пресвитер Иоанн» впервые звучит лозунг «Африка для африканцев» – и это в то время, когда еще не завершилась колониальная экспансия Запада! Англия, опирающаяся в своей колонизаторской политике на грубую силу, видится Бакену подобием нового Вавилона, которому противостоит еще недовоплощенная Африка, ищущая путь воплощения: ее олицетворяет образ мифического пресвитера Иоанна, традиционно связанный с Царем Мира, владыкой Агартхи.
Используя фантастическую форму, Бакен предсказывает поражение европейских наций, нанесенное им теми народами, которых они разбудили, а также возвещает неминуемое появление тоталитарных режимов. В «Зеленом знамени» (1916) он пророчествует о духовном и политическом пробуждении ислама, воскрешая легенду о Махди, «скрытом имаме», который якобы должен появиться в конце времен к вящей славе обновленного мусульманства, – этой легенде в Европе соответствует сказание о «Спящем императоре».
15-й генерал-губернатор Канады Джон Бакен в 1936 году
В последнее время, особенно после публикации «Утра магов» Повеля и Бержье (1960), роль «Золотой Зари» в политической жизни Европы стала неправомерно преувеличиваться, при этом подчеркивалась прямая взаимосвязь между этой организацией и нацистским движением. В наши дни Жан Робен считает «Золотую Зарю» «самой влиятельной духовной и оккультной организацией, которая, действуя в Англии, во Франции и Германии, определяла как невидимый, так и видимый ход истории XX века».
Курьезная мифомания заставляет некоторых исследователей (мы бы добавили к ним и самого Луи Гюйо, и его любимого Жана Робена – S.G.) почти автоматически зачислять в члены «Золотой Зари» всех сколько-нибудь известных писателей конца XIX – начала XX вв., среди которых упоминаются не только Стивенсон и Киплинг, но даже и… Жюль Верн. Когда для решения головоломки не хватает многих фрагментов, возникает соблазн заполнить пустующие места гипотезами сектантского порядка.
За неимением фактов мы нередко притягиваем за уши параллели между фантастическими темами в литературе и эзотерике: синархические темы Бакена навеяны соответствующими теориями Сент-Ив д’Альвейдра, понятия о циклической истории и сверхчеловеке заимствованы у Ницще, Шамбала – у Николая Рериха, а Царь Мира – у Рене Генона. Сходным образом рассматриваются литературные филиации в самой фантастике: «великая прапамять расы» Йейтса предвещает «расовую память» Р. Говарада, Сайленс, «оккультный детектив» Блэквуда, и князь Залески Шиля могут служить прототипами героев Ходжсона; затерянные миры Манди связаны с мирами Хаггарда и Киплинга, а «Неведомые Могущества», столь дорогие всем членам «Золотой Зари», перекликаются с «Великими Древними» Лавкрафта.
Лавкрафт в своем творчестве умело сочетает оккультизм с фантастикой, но следует ли из этого, что его нужно любой ценой делать адептом «Золотой Зари», – ведь в его время в США не существовало никаких ответвлений этого общества. Спору нет, некоторые следы знакомства Лавкрафта с «Золотой Зарей» налицо: это имя каббалиста Артура Эдварда Уэйта, введенное в три новеллы, это журнал Кроули «Эквинокс», с которым мог познакомиться американский писатель, это намеки на художника-эзотерика Николая Рериха, принесшего на Запад легенду о Шамбале (из западных оккультистов до Рериха о Шамбале писала и Блаватская, и Ледбитер – S.G.), многочисленные отсылки к алхимическим и розенкрейцерским трудам Парацельса, Луллия, Бэкона и Фладда, произведения Скотта-Эллиота и Джона Ди, шумерская мифология, которой вдохновлялся Кроули, и, наконец, оккультные истоки «Некрономикона»: стансы «Дзиан», якобы переведенные г-жой Блаватской.
Однако не будем забывать, что «адепты» не являются монополистами эзотерики, как о том свидетельствуют вдохновенные произведения По, Рембо, Бодлера, Малларме, Блуа, Кафки, Жарри, не принадлежавших ни к каким тайным обществам. Но когда история отбрасывает в настоящее тень будущего, создается, как выразился Жан Робен, «общий фронт мрака», объединяющий поэта с посвященным.
Вполне возможно, что без влияния фантастов английской «Золотой Зари» многие из американских авторов, такие, как Говард, Смит, Меррит или Лавкрафт, так и остались бы в тени. Весьма показательно, что возрождение идей «Золотой Зари» совершилось именно в США, где оно совпало с расцветом жанра «героического фэнтези» и новым религиозным подъемом.
В этом смысле весьма красноречив эпиграф из Артура Макена к новелле Лавкрафта «Кошмар в Ред-Хуке», и до сих пор звучащий как предупреждение: «В каждом из нас тяга к добру уживется со склонностью ко злу, и, по моему глубокому убеждению, мы живем в неизвестном нам мире – мире, исполненном провалов, теней и сумеречных созданий. Неизвестно, вернется ли когда-нибудь человечество на тропу эволюции, но в том, что изначальное, ужасное знание до сих пор не изжито, сомневаться не приходится».
Перевод: Юрий Стефанов, редактура и комментарии: Stanislas Godlewsky
Анонс:
Яньшаньский карьер находится рядом с городом Нанкин на горе Яньшань. Последние каменные выработки в этом карьере, согласно официальной версии, относят к 15 в. Однако, до сих пор не найден ответ на вопрос почему добыча камня была внезапно прекращена и огромные мегалиты были брошены практически в готовом виде: в карьере осталось три мегалита, по своим размерам и массе намного превышающих знаменитые мегалитические блоки из Баальбека. Огромные каменные блоки практически полностью отделены от основания. Еще одна загадка - в карьере выбран значительный объем породы. Но соответствующие этому объему каменные сооружения отсутствуют в ближайших окрестностях. Исследователи подсчитали, что только в одной выбранной части карьера поместилось бы 13 мегалитов, сопоставимых по своим размерам с оставшимися. Существует предположение, что весь выбранный объем каменных боков находится под слоем глины в окрестностях карьера – а работы, производившиеся задолго до 15 в., были прерваны неким глобальным катаклизмом.
Статья опубликована также на сайте History.eco
Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco