Ливада - поле

О ТОМ КАК НЕ НАДО СЕРБСКИЙ ЯЗЫК УЧИТЬ

***

В желудке пусто, в голове похмельно и солнце по темечку. Ноги крутят землю, отодвигая город и приближая село. Вдоль трассы. Д(з)ень в разгаре, даже машины проезжают как-то вяло.

Как, твою мать, я здесь оказался?

Причина, боюсь, всё та же, что и во всякий прошлый раз. «Живи хоть сотню лет, исходу нет».

Машину бросил не понять где, слово пустой, относившееся к желудку и карману, равно применимо и к бензобаку.

На данный момент я думаю, как бы получше распорядиться 50 центами в моем кармане, смутно догадываясь, что они проскользнули в дырку, но убеждаться духу не хватает. Какого черта, что я не мужик?.. (с решимостью утопленника сую руку в карман) А, нет – вот они! Купил какого-то дешёвого пойла, что производитель смело обозвал пивом, но по акции! Это хоть как-то скрасит мою дорогу…

Сворот с трассы. Ещё 400 метров. Банка в мусорный бак (всегда!). Зеленые просторы и вот – сад Велько, в тени которого и он сидит, и, конечно, Бино…

«Встречайте, я со вчера не жрамши».

- Ело (еда)? Ело увек (всегда) имамо (есть), кад год треба, ту смо! Паре (бабло) нема, али нечешь останети гладан код нас – притащил Бино колбасу, хлеб и еще какую-то свою бодягу вдобавок к молча накрытому Велько столу из свежих помидоров, лука, домашнего сыра и остывшей яичницы.

- Где си оставио колу (машину)?

- А на Конику…

- Ебен ти матер, зар ниси могао да изберишь други део града?!

- Я не выбирал…

«Део» - часть, в данном смысле район, цыганский район Подгорицы – столицы Черногории…

На самом деле Бино преувеличивал, очевидно, с целью понтануться – там не больше и не меньше опасно, чем где-либо еще в Черногории, где бы я ни бросал машину с открытыми окнами и ключами внутри.

Наш сельский одинокий «цигойнер», вечно отрицающий свою принадлежность к бродячей нации, взял у Велько телефон…

«Ты же «не» цыган, с чего они тебя послушают?» - хотел подколоть я, но не стал, уж очень забавно было наблюдать сосредоточенно-деловитое выражение на романском лице…

И вот я снова здесь в компании цыгана, который это отрицает, и серба, который зовет себя черногорцем, когда другие не слышат, без денег, бросив где-то машину, с утихающим звоном в голове, история повторяется.

«Договорено» вымолвил «нецыган», закончив тарабарщину и кладя трубку.

«Что решено, Бино, что машину разберут по болтикам и соберут, с другой стороны границы с Албанией?» - так и подмывало меня спросить. Но Велько прервал приколы:

- Значи, треба ти паре на гориво… - это был не вопрос… Велько вынес мне мою «сменку», у какого-то Славко есть работа на какой-то «ливаде»…

Без лишних вопросов я переоделся и мы двинули с Велько в путь…

… Впрочем, он был недалек, судя по огромным коровникам, мы пришли к главному человеку на селе.

- Наш Славко, большой человек… - затянул Велько.

Нууу, пошло поехало. Старая песня. Подумал я. Знаете, как оно бывает на селе? «Да наш газда перепьет вашего газду как нечего делать!» - спорят в соседних деревнях. Газда по-сербски значит хозяин. Ну, такой самый крупный землевладелец и благодетель. Если вы думаете, что феодализм прошёл, значит, вы глубоко городской житель.

- Однажды он уговорил двенадцать бутылок коньяку, и то настоящего, французского! – продолжал мой провожатый

- Да, ну!? Брешешь, Велько! –

- Ну, большая часть конечно разлилась по подбородку и на пузо… - Велько захихикал.

Мне было трудно представить, что тут смешного, когда кто-то за вечер приговаривает твой годовой заработок, пока я не увидел, о ком идёт речь.

Деревня грубее города. Здесь любят всё большое и прямолинейное, а Славко был, поверьте, большим и прямолинейным. Поэтому его и любили – потому что знали, чего от него ожидать, даже когда он сам этого не знал. В Славко сразу же чувствовался, как у нас говорят, крепкий (как его рукопожатие) хозяйственник… Большое пузо, огромная ряха, смеющиеся глаза и кулак размером с литровую пивную кружку.

После небольшой вводной речи на мой счет: «работа-деньги-рус», нас позвали за стол…

- Рус, йели [правда, столь]? али добро говоришь српски.-

… я, в основном молчал…

- Да помало српски, помало енглески, помало итальянски…- смеясь поправил Велько.

- Он приче три языка и хоче да ради на мене…? Ха, да я б ему 10 евро просто так дал, что насмешил – заржал Славко.

- Како-како сваки динар треба зарадити, нек ради, добро йе… - наставительно вымолвила крупная старуха, из мрака тени вынесшая шливовицу… без сомнения мать Славко и очевидно, судя по напитку, сербского происхождения.

Смеясь, Славко разливал шливу по рюмкам и объяснял, что сейчас подъедут «момцы» (парни) и мы тракторами поедем на «ливаду» в соседнее село, а там «покупимо» [соберём] сено…

Ну что, «момци» прибыли, мы лихо запрыгнули по два человека в прицепы двух тракторов и двинули в сторону трассы…

Это было забавное и достаточно долгое путешествие, Велько со мной не поехал, так что общаться было особо не с кем, и я предался любованию видами… А смотреть было на что: соседняя деревня, что располагалась просто через дорогу от нашей, была постарше, дома поподкошеннее, местами даже каменные, каменная же старинная церквушка и кладбище; магазинчики, больше похожие на крыльцо обычного дома без намека на двор… И весь этот разнобой окаймляли оттенки красного на крышах да холмик позади, почти гора…

Завернув за сей холм-гору, моим очам предстала «ливада» (луг или поле)… перед нами лежали ряды из кубообразных связок сена. Водила, пустив трактор своим ходом меж рядов, переместился в прицеп, мы же его покинули… я и мой напарник каждый со своей стороны хватали по связке сена и бросали их в трактор, задача водилы их аккуратно утрамбовывать…

Надо сказать, что занятие это требует не только и не столько силы, нежели умения («искусства», как они называют опыт), парни сноровисто подпинывали коленом каждый куб в направлении прицепа, мне же этот мах не давался и я упорно швырял руками, ввиду чего мне приходилось периодически догонять неумолимо уезжающий транспорт.

В какой-то момент в поле прибыл и хозяин, видя, что я весь в сене там, где не в поту, он решил мне помочь, и первое время, пока сено надо было швырять не высоко, он справлялся силой своих лап, но я заметил, что трюком с коленом он также не владеет...

Как только Славко начал походить на меня и пугало из Страны Оз, он резко прервался:

- Оставь это момцам, они то делают с детства и каждый день, а мы «интеллектуальци», пойдем пить в джип...

Должен признать, предложение, для меня всего в колючем сене, даже во рту и волосах, так как закидывал я уже через голову, звучало заманчиво...

Но я помотал головой: не дело это - напарника бросать, хоть он и шел вразвалочку за прицепом, пока я полз за ним. Никто надо мной не смеялся, ни разу не подколол (еще одно отличие от наших). Доехав до конца поля, водила развернул трактор, и мы поехали назад уже все втроем, взгромоздившись в переднюю часть. Вот тут было время поговорить и желание у моего напарника.

"А ты си рус, да? Я много волим (люблю) Руссию и сви ту Путина волимо". "Да, я тоже его люблю, а точнее он меня во всех позах, не он, конечно, лично..." подумал я, но промолчал, зачем им башку этим забивать, мне приятно видеть эту незатейливую радость общения, и неважно о чем .

Стемнело резко, мы были в процессе связывания веревками сена, чтоб не свалилось, и тут моя помощь оказалась незаменима. У меня был самый мощный фонарик в телефоне...

По окончании всех хлопот Славко обратился ко мне:

- Сколько хочешь?

- Ну с учетом качества...

- «Пусти» [брось]... Что значит, да перестань ты, пацаны, конечно, работали вдвое быстрее тебя, но ты сделал мой день...

Короче, я объяснил Славко, что мне по сути надо тупо заправить машину и перегнать ее домой к Велько... Что мы и сделали... Славко щедро наполнил бензобак, на мои возражения, отметил, что зато я его как-нибудь покатаю на своем «люксузном авто». Еще впридачу я получил бутылку шливовицы, кою мы с Велько в тиши ночи и распили, Бино усвистал куда-то на заработки... Я вновь демонстрировал навыки своего умения отлично молчать по-сербски, которые моему "собеседнику" по душе.