Лирика в Шарье

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

https://t.me/StufferMan

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Лирика в Шарье

Нельзя сказать, что этому я рад, Но и грустить тут повода не вижу. Великие не могут быть везде. Но городу Шарья, его звезде, Я в будущем рождение предвижу. Не так высок, Не так широк, как, может быть, хотелось. Но, в общем, все при всем. И жизнь течет В Шарье, как и везде. И в свой черед Идут здесь годы. Ведь, что топор,- всегда идет ко дну,- То и слуга ваш искренний - писатель: Всегда поведать хочет обо всем, Что в сердце ни накопит он своем, Как душ и мыслей верный испытатель. И, может быть, без доброго вина Она была б совсем невыносимой. Но, слава богу, этого добра Хватало всем. И с самого утра Порою пил Валерка с тетей Симой. Детей любил, отличный воспитатель. Когда-то он преподавал труды. Но в личной жизни, видно, дал промашку И упустил свою подружку Сашку. С тех пор немало утекло воды, 7 Но он никак прийти в себя не может. Она была ему всего дороже. Он начал пить, повеситься хотел. Просил вернуться, Саша не вернулась. Стал чаще пить,- вся жизнь перевернулась. В конце-концов остался не у дел. Еще и молод, и не так дурен. И тетя Сима сына поощряла: Поила, от девиц оберегала, И, как бычок послушный, сдался он. Порой во всем Валерку обвиняла, Жила без мужа, часто выпивала. Она его к вину и привела. Но тут случился кризис, смена власти, Россию стали раздирать на части, Жизнь наступила, как в кошмарном сне. Готовили Россию к жизни новой: Политики - кто в лес, кто по дрова, Что в басне той, где лебедь, рак да щука. Народ нищал, нищала с ним наука, И только вор имел на все права. Вот тут и начались его заботы. Он стал серьезен, даже бросил пить. Да и тоска по Саше притупилась. Нам часто срок оказывает милость, Скрывая горе в Лете, чтобы жить. И часто, по пути до остановки Учил его как жить. Валерка ловко Кивал в ответ, да шел урок не впрок. На хлеб, да на рубашки Хватало парню, хоть не шиковал. Перепечатывал его стихотворенья, Покорно слушал все нравоученья И мыслям спорным воли не давал. Сергей Андреич был высок и строен, Имел доход: Да еще при этом Любил, чтоб все в нем видели Рембо. А критику терпеть не мог ужасно И спорить было с ним, увы, напрасно. Он в гневе мог вам сделать и бо-бо. Хотя, признаться, Вполне с ним можно было уживаться. И добрым быть он мог, когда хотел. Валерка с ним не ссорился, не спорил. И тут был повод, о котором вскоре Я расскажу уж, если буду цел. Но, пребывая в настроеньи гадком, Меня гнала настойчивая мысль, Что все в Шарье ужасно мне приелось, Все передумалось, сказалось, спелось, И для меня теряло всякий смысл, 19 И претерпелось так, что надоело. Хотелось вон бежать, увидеть мир, Попутешествовать по заграничным странам Хоть, в наше время это было странным: Не каждый мог пройти через ОВИР. Вполне возможно, так бы и случилось, Да тут такое дело приключилось О нем-то я и поведу рассказ. Глава вторая 1 В наш город как-то раз весной, в апреле, Когда ручьи весенние запели, А из-под снега появилась грязь, Приехала племянница Лаврова, Студентка 'педа' Ольга Кистенева. Сергей Андреич заходил, как князь. Жена сначала мимо пропускала Его кривлянья. Племянница у них и поселилась. С детьми играла днями напролет. Ему бы, дураку, остепениться: Женился уж,- пора была жениться,- И жил бы всласть, детей растил. Порой и сам о том не думал, вроде, А льстил уж просто по своей природе. Всегда приятно женщине польстить. По-Пушкину - души очарование, По-нашему - девчонка хоть куда. Все подходило ей, и то, и это. Я больше бы списал с ее портрета, Но, дело вкуса - вот ведь в чем беда. Вначале даже неприятна глазу Казалась. Вздернут нос и голос груб, Глаза красивы, но уж очень колки, И грудь почти не видно из футболки, И рот большой. И эта пышность губ! И разговор умелый Ведет со всяким, только повод дай. Сергей Андреич этим и польстился. Возможно, он в нее бы не влюбился, Но, как назло, в Шарью ворвался май. С ума сошла листва и против правил На нашем дворике зацвел столетний пень, Который старичкам служил, как столик. Стучали в домино на нем. А Толик, Соседский мальчик,- было же не лень! Его хвалили, он был горд собою: И этот-то пенек зацвел безбожно. Петрович осторожно Смотрел на них через свои очки, 10 Завидуя живучести природы Вот так и у людей: И бес в ребро, и в голове амуры, И вновь готовы мы на шуры-муры. Жизнь кажется свежа и хороша Нет, нет, еще тогда он не влюбился, Не наломал, как говорится, дров. А Оля вышить Решила на платке цветной узор. Но, для стиха, отложила иголку, Удобней сев, поправила футболку И стала слушать, чуть потупив взор. В конце концов, ведь это ей не трудно: Читал Лавров не нудно. Забавным Ольга стих его нашла. Она уже не помнила начала, Но в целом стих был легок, словно сон. Как бы то узнать? Ведь он давно, как будто, не повеса. У вас прекрасный слог. И наш Лавров не смог Сдержать порыва чувств, восторга шквал. Ему не часто лавры доставались, Сказать вернее: И он в пылу ее поцеловал. Живет и мыслит, и мудрее вроде, Накапливая опыт за года. Но в миг один к нему приходит тупость И совершает вдруг такую глупость, Как будто и не мыслил никогда. И вот уже во двор через минутку Спустилась Ольга с нами посидеть. И тоже в шутку все пересказала. Поэтому я дома и остался, Не предприняв экскурсии своей, А рассудив немного задержаться, Чтоб посмотреть, как будут развиваться События в истории моей. Глава третья 1 Ночь Ольга провела ужасно плохо. Вина ее, конечно же: Сначала все как будто было славно. Луна в окне плыла сквозь тучи плавно, На землю глядя грустно и любя. В углу сопели милые девчонки Катюша с Танечкою, Олины сестренки: Они делили спальню на троих. Вот тоже мне словечко. Что значит - быт? Горим как свечка, Какой там быт?! Ведь знаем, что сгорим, Но ничего вокруг не обустроим. Ломаем, а не строим. Ты помнишь, Трифонов куражился над ним, 4 Читатель мой, над этим русским словом? А мне оно по нраву, правда, словно Определяет наше бытие: И емкое, и точное по сути. Тут столько яда, ртути И горечи, что мама е-мое!.. Оля на постели Лежала тихо. Где-то песни пели Невидимые добрые сверчки. Вдруг прыгнул Васька кот на одеяло. Его тихонько Оля приласкала. Яркие зрачки 6 Как угольки светились в темноте. Блуждали мысли, только все не те. Уснуть хотела Оля, не уснула, Сна не было. Тут вспомнила она Про случай с дядей, и развлечена Была на время этим. Утонула 7 В волнах воспоминаний. Но опять Над случаем тем стала размышлять: И стих его, и этот поцелуй Стой, не балуй, Подруга, с чувствами Но он глядел так страстно Она - к окошку. Ветра дуновение 9 Как будто бы облегчило слегка. Рукой потерла Оля у виска: Уж перед ним я, верно, устою Вглядевшись в темноту, Она заметила, как кто-то за черту Теней деревьев прошмыгнул и скрылся. Ведь он не стар, Хорош собой,- тут Олю снова в жар. И он, хоть и женат, но очень мил Хотелось все узнать хоть как-нибудь О чувствах дяди. Оля повернулась На бок другой, как будто задремала, Надвинула повыше одеяло, Сквозь дремоту чему-то улыбнулась, 13 Потом поежилась слегка, зевнула, А вскоре, наконец, совсем уснула. И ей в ту ночь приснился странный сон: Как будто где-то высоко на небе Зажглась свеча, а рядом с ней на хлебе Сидела муха, а на мухе слон. И дядя будто был в нее влюблен. А снег был словно сахарная вата. А Оля, будто в чем-то виновата, Все плакала. А бедный дядя, он 15 Кормил ее то сахаром, то хлебом, Размахивая хоботом под небом, Пытаясь успокоить, разогнать Собравшиеся снеговые тучи, И этим лишь сильнее Ольгу мучил. Но все никак не мог себя унять. Тут где-то пес залаял И появился вдруг из темноты, Лохматый, весь взъерошенный и дикий, Глаза красны как ягодки брусники, Он хлеб схватил и убежал в кусты. Но за свое подраться мы сумеем! А будут раны - купим мумие. Стоят, со злобой смотрят друг на друга И спорят: А Оленька со страхом удалилась 19 И издали глядит, как слон и пес Решают полюбовно свой вопрос. Вдруг все исчезло, все покрылось паром Но, смею утверждать, Что я о нем обязан рассказать, Ведь эта ночь не пролетела даром: В Лаврове больше видела она, Чем просто дядю. Ну а по мне, так я признаюсь всем, Что лучше до утра не спать совсем, Чем видеть вот такую чертовщину. Глава четвертая 1 Наутро, возбужденный похвалой, Что стих его не то, что неплохой, А даже превосходен и прекрасен, Лавров подборку сделал второпях, Скорей в 'Девятку' и на скоростях В редакцию. Был путь его опасен: От спешки, от восторга и волнения. Увы, непризнанных так просто вдохновить И взволновать: В душе Лаврова пел блаженный хор: Мы в юности своей Благодаря неопытности дней Вершим не думая, не ведая последствий. Но наши действия имеют свой резон. И трижды счастлив тот, кто увлечен Лавров, однако, подкатил без бедствий. Ладно, ближе к телу, 6 Как говорить любил француз Ги Де. Плати, тогда издам я что угодно. Но книга не продастся, не пойдет И не окупится, чтоб знал ты наперед. Стихи писать сейчас уже не модно, 7 Да и не выгодно. Но, если хочешь что-то напечатать, Могу штук восемь отобрать в газету. Сам Пушкин не в чести. Читают вроде, Но больше изучают, как слона. И Лермонтов, и Соловьев, и Тютчев - Отживший век. Тогда уж удовлетворим сполна. Читал ты 'Улисс' Джойса? Он, говорят, был тот еще пропойца. Писал лишь скуки ради, просто так. А все кругом кричат: Таких 'шедевров' я могу наботать Хоть сотню штук, когда б мне не работать. Вот у Высоцкого все ясно в книжке 'Нерв'. Не то согласье дал, не то простился, И молча вышел. Вытер пот с лица. В глазах Лаврова мир переменился 13 И свет мгновенно превратился в тень, Стал серым днем весенний ясный день, И люди злы, и эта жизнь никчемна. Он снова рисковал попасть в ГАИ, Теперь уж с горя. Да, друзья мои, Пусть то, что я скажу, не очень скромно, 14 Но, думаю, Лавров имел талант. Не знаю, гений ли? Возможно, не гигант, Но все же в нем горел таланта свет. Я здесь ни за кого не заступаюсь, Хотя и есть симпатии, признаюсь, К своим героям. У кого их нет?.. Не клеилась работа в этот день. Лавров скучал, рассеянно блуждая Глазами по столу, не отвечая На нужные звонки. Он свалил Помощнику дела и укатил За город, в лес. Остановился в поле Изюменском. Лавров в машину сел И сквозь стекло на струи все глядел, Найти пытаясь бедам оправдания. Тот спился, этот сник, того убили. Бороться с мнением толпы - напрасный труд. Но стоит гению прожить и кануть в Лету, Как много нового прибавится к портрету: Читатели - прочтут и перечтут, 19 Приверженцы - украсят, обелят, Противники - обгадят, очернят. Завистники - в друзья себя запишут, Мыслители - чего-то напророчат, Ругатели - зачем-то опорочат. Историки - истории напишут, 20 Которых не бывало никогда. Он был таким всегда. Ни времена его, ни нравы не изменят. Поэтому, мой друг, пока живой, Трудись себе с надеждою одной, Что, может быть, когда-нибудь оценят. Глава пятая 1 Теперь хочу прервать событий ход, Чтоб рассказать о Пилине. А нет, так авторским воспользуюсь я правом. Валерка Пилин был одним из тех, Кто с ранних лет учился без помех, Предпочитая играм и забавам 2 Умерших классиков забытые тома, Был восхищен дуэлями Дюма, Дворянской честью смелых декабристов, Их революционностью идей. Любил читать в порыве юных дней О тайных подвигах идейных террористов, 3 О революциях, о новом поколении. И он нередко пребывал в волнении От только что прочитанных страниц. То мнил себя Лазо, то де Артаньяном, Или Котовским, от сражений пьяным, С отрядом меж пылающих станиц. Он был все тот же: Он был как сотни маминых сынков. Ну что поделать, да, он был таков, Послушный сын ворчливой тети Симы. Он жизнь любил, любил безмерно мать, И восхищался разумом вселенским, Создавшим этот мир таким, как есть. Он верил в доброту, в любовь и честь. По сути, он был тем же самым Ленским, 7 С такою же ранимою душой. От матери, затейницы большой, Он приобрел всю женственность натуры И легкий пыл, и возбудимый нрав. Но девушки, неверно восприняв Валеркин нрав, его стеснялись, дуры. Так думать мог лишь тот, кто не знаком Был с ним поближе. Мы воспринимали Его как есть. Ведь он не виноват, Что был воспитан не совсем как хват, Что на него изрядно повлияли 9 Нежизненные идеалы книг,- Все то, что он у классиков постиг,- Что редко был в компаниях веселых, Что одевался просто, не по моде, Что помогал мамаше в огороде, Не собирал картинки женщин голых; 10 Не дрался, не стрелял по воробьям, Был рад хоть чем-нибудь помочь друзьям. А главное,- что рос он без отца. Но он стремился все же стать героем, И брал свое нередко чуть не с боем. И честь теперь - не честь, и стыд - не стыд. И все теперь не то,- другое время. Другие нравы и другое племя. И только память душу бередит 12 Былым великолепием веков, Звучанием отчаянных подков И звоном шпаг, и веры чистотой. Лишь страницы книг Имеют власть сдержать его на миг. Чтоб напоить нас призрачной мечтой. Валерка вырос в срок и в срок влюбился. Да от любви не многого добился, Как повествует первая глава. Она уже открыто выпивала И не скупясь Валерку угощала. Не будем это ставить ей в вину. Валерка в одночасье Тут протрезвел. Потом уж появилась И наша Оленька. Ее наивный пыл В Валерке снова чувства оживил, И в сердце вдруг надежды дрожь забилась. С детства, с малых лет Они на все пророчат свой ответ. Наш царь не ум, а буйных чувств набеги. И так всю жизнь: Сочувствовали ей, страдали с ней На трепетной вершине юных дней, Где так трагичны кажутся обманы. Потом, уже в годах, читали вновь, Все видя в нем: Хотя, надеюсь, вы Давно уже об этом догадались. Для объяснений нужно нам опять К героям нашим поскорее мчать. Они уже, конечно, нас заждались. Глава шестая 1 Вы помните, как Ольге не спалось, Как ей сомненьем мучиться пришлось, Бороться с чувствами, о дяде вспоминая? Не только Ольга не могла уснуть, Не только ей теснили чувства грудь Тогда, шарьинской тихой ночью мая. Чувства в нем взыграли. Бессонной ночью он явился в сад Под Олино окно. Влюбленный взгляд С него он не сводил. Сквозь тучи нежно лунный свет струился От трепета и скованности, вдруг В руках Валерки тихо треснул сук. Он испугался и во мраке скрылся. Да и Валерка бы не потащился Средь ночи под ее окно стоять. И по-другому, может быть, как знать, Героев наших путь земной сложился. Но миром правят чувства: И, верно, потому Душа всегда противится уму, И потому не спят герои наши. Им чувства не дают никак уснуть, Терзают душу, разрывают грудь. Жить с чувствами хотя трудней, но краше. И старец Ной Не зря же взял по паре каждой твари. Где чувства есть, там все перенесут Влюбленные, везде найдут уют, Им и Чукотка - жаркое сафари. И рай не так хорош, как нам твердят. И даже солнце пятнами покрыто. И ночь не так черна: Так где ж тот идеал гармоний? Все таин тайною от нас сокрыто. Лишь гений Пушкина - загадка на века. Его поэзия не скоро станет древней. И не идут никак из головы Эпиграфы его второй главы Шарья, Шарья, - любимая деревня! И чувств своих не в силах удержать, Когда брожу по улицам знакомым, По тихим улочкам провинции моей, По ветхим переулкам старых дней, Где были мы малы почти как гномы. И чей-нибудь незапертый сарай Служил пещерой тайною, где рай Мы сами строили. И ссорились, и дрались. Ах, боже мой, как это было славно: Свиданья назначали при луне Я помню, как-то мы вдвоем с Валеркой Полгода увлекались пионеркой С соседней улицы. Как вкусен бабушкин творог на сдобной булке! Ах, Пристань милая, убогий уголок. Грустит, да хлеб жует. С тех самых пор, как деда схоронила. Не хочет покидать свой старый дом, Решив себе, что доживет и в нем, Пока ее не приберет могила И здесь без сожаленья Любил часы раздумий проводить. Вот и теперь, об Ольге размышляя, Приехал он в двадцатых числах мая Сюда, чтоб бабку Зину навестить. Он вспоминал о Саше. Пусть иначе, Без трепета, но из-за неудачи Былой любви, рождались у него 17 В душе сомнения: Захочет ли свиданий Кистенева? И, помня первых опытов дефект, Он мнил себе ужасные картины. Но тихий дом премудрой бабки Зины Имел оздоровительный эффект. Начать с нуля, дарить стихи, цветы Читатель мой, я думаю, и ты Знал поражения? А впрочем, стой, молчи! Итак, Валерка наш решил начать Все заново, попробовать сначала. Как привидение, ходил он, молчалив. А бабка Зина, вмиг сообразив, Что внук влюблен, Валерке не мешала. Валерка попросил О прошлом рассказать хотя ни раз Он слышал эти сказки старины , Снял дедову двустволку со стены И долго чистил, слушая рассказ. Глава седьмая 1 Ах, бабка Зина! У нее талант Рассказчицы. Как истинный брильянт Ее рассказ в оправе слов старинных Блистает неподдельной чистотой, И необыкновенный, и простой Одновременно. Чудные картины, 2 Воображая, Пилин рисовал В своем уме. Он многое бы дал, Чтобы на день хотя бы очутиться В деревне Круглице далеких тех времен, Когда еще и он был не рожден, И бабка Зина, сказки мастерица, 3 Была совсем девчонкою. Она Всю жизнь свою в деревню влюблена, В простой и скромный быт людей деревни. Сама трудилась в поле с ранних лет, Ее учили то отец, то дед - Старатель уважать обычай древний. И с девкой будет множество чудес 6 Потом твориться. Будут говорить, Что ей на свете лучше и не жить. А может, из деревни вон изгонят, Чтоб не смущала молодых парней Завистниц будет множество у ней , Или тайком убъют да и схоронят Так они вдвоем Засиживались чуть не до полночи. И, слушая причудливый рассказ, Борясь со сном, но не смыкая глаз Хотя уже и спать хотелось очень, 9 И тайный страх его одолевал , Он ноги из-под стула поднимал, Чтоб леший не схватил его за ногу, А все ж просил еще, еще рассказ И бабушка ему на этот раз Расскажет про волшебную берлогу, 10 Где жил не то медведь, не то колдун: А можа, просто на него пеняли: Со старины привычку переняли. Кто ж сыщет правду-то в секретах женских. Самой мне бабка как-то о соседе Рассказывала: Но стала в лес ходить, да так умело, Што очень скоро родила она. И полно, милай, спать пора ложиться Так дети любят старину у нас. И счастливы, в ком та любовь хранится. А бабка продолжала Свои рассказы близкой старины. Вот память добралась и до войны. Да колокола, Што в церквах по умершим все звонили. Да помню, как сгоняли нас в ковхоз. Мы жили очень средне, без затей. Но быть в ковхозе мама не желала. Корова лишь одна На девять ртов осталась. И она Не долго в нашем стойле простояла. Мы у ковхоза числились врагами За то, что жили сами по себе. И вот однажды папа был в отлучке , Опять пришли: Што тут реву Поднялось! Мама ползала в ногах, Молила: Все ведь на горбах, 18 Трудом нажили честным! Мы ж не воры! А мы и так навзрыд Без умолку со страха голосили. Когда они корову выводили, Тут мама как рванется, закричит: Как мы будем жить?!! Потом веревкой туго всю связали Да и оставили. А мы, как ни старались, не могли Узлы расслабить. Так отца и ждали Мне пришлось бежать Из Круглицы в Шарью, чтоб прокормиться Глава восьмая 1 Лавров пришел позднехонько с работы, Стянул пальто, поставил в угол боты. Шел майский дождь, и грязь - по всей Шарье. Оля с Катериной Играли в карты. Танечка с Ириной Сергеевной примерили колье 2 У зеркала. Лавров прошел к столу И сел устало. Подобрав полу Юбченки длинной, Танечка помчалась Да на колени прыгнула к отцу. Поцеловала, по его лицу Ладошкой провела и засмеялась: Хочу побыть чуть-чуть в уединении. Как будто бы все было хорошо На первый взгляд. Усталый добрый муж пришел домой; Две дочери с красавицей женой И родственницей нежно, без усилия 5 Поддерживают здесь покой и мир. Тут не хватает только арф и лир Для воспевания семейного уюта, Где радость и любовь кругом царят, Где только о хорошем говорят, Где нас счастливит каждая минута. Но мыслей не было. Ему казалось, он До глубины души опустошен. За стенкою работал телевизор 7 На полную. Таких домишек тьма В России нашей. Снова я про быт. Мы строим без ума, да кое-как: Тяп-ляп и все готово, дом стоит. Лавров хотел писать - писать не смог. Капризная не снисходила муза. Он стал читать - ему хотелось выть. Тогда решил он ужин разделить В родном кругу семейного союза Сестрица старшая просила,- не откажешь,- Племянницу на год лишь приютить И доучить в Шарье, и пособить Потом с трудоустройством. Но этот нервный знак Дает понять, что вовсе не пустяк - Ее занятия у зеркала большого. Ведь если женщина успела к тридцати Сама свою красу приобрести, Так честь ей и хвала. И, право слово, 12 По силам ей старение отсрочить. И хочет тетенька до ужаса упрочить Стабильность облика, красивого когда-то. Признаюсь, что про женщин слышал я: Когда в пятнадцать некрасива - бог судья, Но если в тридцать - так сама и виновата. Девчонки в кухне стол сервировали. Жена Лаврова в зеркало глядит И, как бы между прочим, говорит: Век прозы наступил, и даже вроде Сам Пушкин не читается уже. Иначе не увидишь перспективы. Какой ужасный вред - авторитеты! Об этом говорил еще Толстой. Когда нет имени, шедевр теряет цену! А без цены не выпустят на сцену. От этого у нас кругом застой. И, слушая ворчание супруга, Его многострадальная подруга Вдруг начала тихонько что-то петь. Поднялся, молча в комнату вернулся. Допил вино, опять к столу присел, Взял с полки пятый том Хемингуэя И стал читать, мечтать уже не смея О лаврах призрачных. Над ним в углу висел 20 Портрет Рембо - счастливого мальчишки, В семнадцать лет добившегося книжки И похвалы всемирного Парижа. А он,- пристыжен собственной женой! Глава девятая 1 'Да что жена? Она не понимает Меня совсем. Стихов моих не знает, Да и не ценит. Вот где скрытый враг. Как часто женщины мужьям не помогают И ими не живут. Потом пеняют, Что жизнь у них не ладится никак. Жена его, что любит, словно мать, Готовая на подвиг ради мужа. А кто мужчину может в ад спустить? Опять жена, - которой лень любить, Которой, видимо, хороший муж не нужен. Стихам Я отведу отдельное местечко В своем секретном дневнике. Еще словечко 5 Хотела я сказать вам о стихах Конечно, мнение мое для вас - не ах Какое важное Минуты три 6 Он слушал молча, чуть ли не краснея, Но, в то же время, возразить не смея. Как любим мы ее! И все-таки Лавров набрался духу, Стал возражать. Но как приятны слуху Слова племянницы! И так они вдвоем 7 Беседовали о строптивой музе, Об этой прежеланнейшей обузе Для всех поэтов. Тут Лавров взглянул В тот угол, где висел Рембо портрет И грустно улыбнулся: Душа, поверь мне, вечно молода! И тем нежней и безответней любим, И походя уж женщин мы не губим, И меньше на земле свершаем зла. Дождусь ли божьей кары Я к тридцати семи, не знаю сам, Но в тридцать три меня не распинали. И в тридцать семь, я думаю, едва ли Меня узнают. Вот где будет срам! А мне давно не тридцать - тридцать пять! Но я по-прежнему бесславен и безвестен, Вот в чем трагедия. Смотри, с тобой я честен. Мне поздно все сначала начинать Все же постараться Необходимо. Вам надо бы в Москву Какое там - в Москву!.. К столу звала Жена Лаврова. Оля встрепенулась, Как будто испугавшись, и коснулась Его руки, и взгляд свой отвела, 14 Вся покраснев. Случаен или нет Был этот жест, увы, для нас - секрет. Но он, однако же, сумел смутить обоих. Нельзя нам тетю Иру Заставить ждать. Неуж-то все лишь от прикосновения? Он улыбнулся и послушно встал Читатель, помнишь, Пушкин описал Прекраснейшие чудные мгновения? И легкий взгляд, и чей-то нежный жест Но мы свой быт несем, как тяжкий крест. Кто может мне ответить? В чем ее винить? Не нравиться, так можно и не жить. Но если жить - давайте веселиться! Отпущен нам не столь уж долгий срок, И, кто его смеясь прожить не смог, Вини себя, тут не на кого злиться И взглянуть уже боялись 19 В глаза друг другу, чтобы не прочесть Чего-нибудь такого. Все же честь Семьи у нас еще на первом месте. Но, с этих пор иначе стал смотреть Лавров на Ольгу. Майский вечер сеть Свою захлопнул. И уже без лести 20 Он видел в ней и ум, и красоту, И каждую знакомую черту Ее считал каким-то колдовством. И даже то, что выглядит подростком, Его сильней влекло. В наряде броском Она ему казалась божеством. Глава десятая 1 Признаться, мне б не стоило труда Унять огонь в груди, и навсегда. Я потому так заявляю смело, Что сам почти утратил страсти пыл: Давно свое отпел и отлюбил, Но мой герой - совсем другое дело! Не мудрено, Он к этому итогу шел давно. И лишь одно тревожило Лаврова: Как быть с родством? Ведь, как тут не крути, А линию жены не обойти - Ему племянницей считалась Кистенева. Лавров стал тих и скрытен, словно вор, На ком горела шапка. И вновь Гореть любовью. Ведь какая мука 4 Всегда быть рядом, каждый день встречать, Любить всем сердцем, всей душой желать И не позволить лишнего словечка! Я думаю, тут нет ничьей вины. Душа - огонь, а тело наше - свечка, 5 Которая с годами оплывает И парафин все тает, тает, тает. Как, помните, Тарковский написал. И вот Лавров, чтоб прекратить мучение, Подумав день другой, принял решение, Собрался и уехал на вокзал. На этот раз Нацелив на московские журналы: Вдруг, богу в уши - Олины слова? Но до отъезда он решил сперва Письмо отправить другу. Для начала, 7 Чтоб было где в Москве заночевать: Возможно, он задержится, как знать, В столице погостить всегда приятно. Глядишь, и страсти отойдет накал. Билет он на восьмое заказал, Но лишь - туда, не заказав - обратно. Не потому совсем, что рядом жил, И вовсе даже не из-за шабашек, А оттого, что мог через него Встречать он и кумира своего. Был Пилин тих, послушен, как барашек. Лавров не часто пользовал машину, Из экономии: Стали вечерами Они встречаться, будто бы стихами Лаврова занимаясь. Впрочем, сам Лавров уж точно ими занимался. Ну а Валерка больше отвлекался На Олю. Но, конечно, и стихам 11 Он уделял положенное время, Перепечатывал - не тяжко это бремя, Когда в награду мог он получить Те самые чудесные мгновения. К тому же он, с Лаврова одобрения Машинописи Олю стал учить. Лаврову - было выгодно затем, Чтоб не платить Валерке за работу: Ведь Ольга с дяди денег не возьмет. А Кистеневой выгоду поймет, Наверно, каждый - проявить заботу 13 О дяде, чтоб ее он полюбил. Ну а Валерка счастлив тем уж был, Что чаще Ольгу будет видеть он. И вот уже Лавров заметил вскоре Во взгляде, жесте, даже в разговоре , Что наш Валерка, кажется, влюблен 14 В его племянницу. Ведь сам-то он хотел того подавно. Но, странно,- мой Лавров стал ревновать И лишь сильней влюблялся с каждым днем. Инстинкт мужчины просыпался в нем. Он бы Пилина убил! Но внешне был приветлив и спокоен, Как дипломат или дозорный воин, Что за врагом украдкою следил. Никак позволить лишнего не мог. Подумаешь,- пофлиртовать с девчонкой. Кого сегодня этим удивишь? А он сидел надувшись, словно мышь, И слушал как дочурки в песне звонкой 17 Соревновались силой голосов. И размышлял о Пилине: Повсюду лезут эти оборванцы! Но вот душой и телом он - желал! Уж мысленно Ирине изменял, Себе признавшись в том чистосердечно: Но жена ведь - не держава. Для честности учил нас Окуджава: Не обещайте, братцы, юным девам Любови вечной. Что ж тогда жена? Какой любови требует она? И короли - неверны королевам! И на танцы разрешил Идти с Валеркой: Сам в Москву собрался, Но вот о дне отъезда не сказался, Чтоб Оля не помчалась провожать. Другие произведения автора Сальников Александр. На это произведение написаны 4 рецензии , здесь отображается последняя, остальные - в полном списке. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры:

Лирика в Шарье

Кладоискатели тюмени

Купить закладки амфетамин в Суздале

Лирика в Шарье

Закладки MDMA в Барнауле

Купить Наркотики в Геленджике

Закладки наркотики в Искитиме

Лирика в Шарье

Уксусный ангидрид

Купить Первый Сегежа

Лирика в Шарье

Киренск купить ускоритель