Лирика в Новой Ладоге

Легендарный магазин HappyStuff теперь в телеграамм!

У нас Вы можете приобрести товар по приятным ценам, не жертвуя при этом качеством!

Качественная поддержка 24 часа в сутки!

Мы ответим на любой ваш вопрос и подскажем в выборе товара и района!

Telegram:

(ВНИМАНИЕ!!! В ТЕЛЕГРАМ ЗАХОДИТЬ ТОЛЬКО ПО ССЫЛКЕ, В ПОИСКЕ НАС НЕТ!)

купить кокаин, продам кокс, куплю кокаин, сколько стоит кокаин, кокаин цена в россии, кокаин цена спб, купить где кокаин цена, кокаин цена в москве, вкус кокаин, передозировка кокаин, крэк эффект, действует кокаин, употребление кокаин, последствия употребления кокаина, из чего сделан кокаин, как влияет кокаин, как курить кокаин, кокаин эффект, последствия употребления кокаина, кокаин внутривенно, чистый кокаин, как сделать кокаин, наркотик крэк, как варить крэк, как приготовить кокаин, как готовят кокаин, как правильно нюхать кокаин, из чего делают кокаин, кокаин эффект, кокаин наркотик, кокаин доза, дозировка кокаина, кокаин спб цена, как правильно употреблять кокаин, как проверить качество кокаина, как определить качество кокаина, купить кокаин цена, купить кокаин в москве, кокаин купить цена, продам кокаин, где купить кокс в москве, куплю кокаин, где достать кокс, где можно купить кокаин, купить кокс, где взять кокаин, купить кокаин спб, купить кокаин в москве, кокс и кокаин, как сделать кокаин, как достать кокаин, как правильно нюхать кокаин, кокаин эффект, последствия употребления кокаина, сколько стоит кокаин, крэк наркотик, из чего делают кокаин, из чего делают кокаин, все действие кокаина, дозировка кокаина, употребление кокаина, вред кокаина, действие кокаина на мозг, производство кокаина, купить кокаин в москве, купить кокаин спб, купить кокаин москва, продам кокаин, куплю кокаин, где купить кокаин, где купить кокаин в москве, кокаин купить в москве, кокаин купить москва, кокаин купить спб, купить куст коки, купить кокс в москве, кокс в москве, кокаин москва купить, где можно заказать, купить кокаин, кокаиновый куст купить, стоимость кокаина в москве, кокаин купить цена, продам кокаин, где купить кокс в москве, куплю кокаин, где достать кокс, где можно купить кокаин, купить кокс, где взять кокаин, последствия употребления кокаина

Память о прошлом — мучительный и благословенный дар. Каждое воспоминание о прежней трагедии сколь болезненно , столь же и целебно. Судьбы тех, кто выдержал испытание блокадой, войной, — спасательные круги, бросаемые из прошлого нам, тонущим сегодня. Прошлым летом исполнилось 60 лет с тех пор, как началась Великая Отечественная война. И сегодня мы пригласили в гости ветеранов войны, тех, чье детство пришлось на тяжелые годы войны и послевоенные годы. Леденистый брезент прикрывал ее кузов —. И шагнул он туда, где дымила буржуйка. Прошлой осенью исполнилось 60 лет с той поры, как во время Великой Отечественной войны Ладожское озеро превратилось в арену для полной драматизма и отчаяния битвы, растянувшейся на целые три года. Ленинградские шоферы, как и их товарищи по профессии на других фронтах, подвозили боеприпасы и снаряжение, тянули орудия и полевые кухни. И задача была особая: Только за первую блокадную зиму автомобилисты на Ладоге завезли в город тысяч тонн грузов, в том числе тысяч тонн продовольствия. В это же время обратными рейсами эвакуированы тысячи жителей города. Ладожский коварный лед таил постоянную смертельную опасность, сверху нависали вражеские бомбардировщики , а вокруг рвались снаряды. Здесь, на Ладоге, к этому запаху примешивалось дыхание ледяной воды. Весной, с началом угрозы ледохода и неизбежного перерыва в снабжении города, шоферы уступили свое место на озере речникам Северо-Западного речного пароходства и морякам Ладожской военной флотилии, а с началом новой зимы снова вышли на лед. Площадь его 18 тысяч кв. В суровые зимы морозы на Ладоге достигают 40 и даже 54 градусов. Бывают нагоны воды до 90 см, что приводит к затоплению берегов. Имеются на озере и так называемые сейшевые колебания уровня. Сейши, или стоячие волны, — это колебания, при которых уровень воды в одной части озера поднимается, а в другой опускается. Сейшевые колебания появляются в результате сильного ветра и резкого изменения давления над озером. Но плавание по озеру было связано с риском. Тысячи судов погибали в его волнах. Опасность заключалась в характере волнения. Прибывший к месту бедствия тральщик обнаружил обломки разбитой баржи и обессиленных, окоченевших людей, с трудом державшихся на воде. Яростный ветер и большие волны не позволили спустить шлюпки, поэтому подбирать людей приходилось прямо с борта корабля. Но тут он был атакован немецкими бомбардировщиками. Начиналась вторая блокадная зима. От первой она отличалась резко. Да, по-прежнему город на Неве соединялся с Большой землей только узкой полоской Ладожского озера; да, ленинградцы и сейчас погибали от голода и снарядов, но все-таки это была уже другая зима. Таких морозов, как в декабре сорок первого, здесь до этого не знали сто шестьдесят лет, - казалось, леденеет все живое и мертвое… А зима сорок второго, наоборот, выдалась настолько мягкой, что возникали опасения за судьбу ледовой трассы. Ладога долго не замерзала. Движение судов стало почти невозможным, а пускать по люду машины было все еще нельзя. И еще одно чудо блокадного Ленинграда и Ленинградского фронта — смотр художественной самодеятельности. Один концерт, другой, третий… О ком же поют бойцы? И вот на бумагу легли строчки: Дорога здесь пробита сквозь блокаду, родней дороги не найти! Вместе с воинами песня улетела в Вену, Прагу, Берлин, в иные дали. Зимой машины мчались вереницей ,. Я живу во Всеволожском районе. На территории района находились 10 аэродромных площадок и аэродромов, около госпиталей. Здесь формировались партизанские отряды и отряды по борьбе с парашютными десантами. За один из дней зимы года фашистами было потоплено 40 автомашин. В конце ноября года по городу прошел слух, что можно переправиться на Большую землю через замерзшее Ладожское озеро. Вера эта была наивной. К озеру стихийно потянулись сотни людей. На берегу пустынного озера, где буйно гуляла метель, я столкнулся с еще одной, неизвестной дотоле ленинградцам драмой блокады. Недалеко от контрольно-пропускного пункта неширокой цепочкой, прямо на снегу сидели закутавшиеся с головой люди. Здесь они и остановились — их не пускали на лед, терпеливо объясняя, что не дойти им до другого берега. Спасавшиеся бежали от голода, а он настигал их на самом краю надежды. Они сидели и ждали, а их заносил снегом свирепый ветер. Из воспоминаний военфельдшера Ольги Николаевны Писаренко. Она работала на медицинском обогревательном пункте в 9 километрах от берега на Ладожском озере. Ноябрь — апрель года. Всякое довелось повидать на Ладоге. Знаю, как страшно на льду во время бомбежки или артобстрела. А потом на льду выступает желтая ладожская вода. Но не было ничего страшнее, ладожской стужи. Вскоре после того, как мы установили палатку, подъехал санный обоз. Я обрадовалась — наконец-то люди с Большой земли! Но люди не шелохнулись. Никто из них больше не слез с облучка. Обоз, вероятно, заблудился на Ладоге, и возчики заледенели насмерть на морозе. Но хлеб в голодающий Ленинград они довезли. Это тоже были солдаты, хотя и в гражданской одежде…. В пургу приходилось подолгу разыскивать людей, сбившихся с трассы. Особенно памятен поиск моряков, которые возвращались с боевого задания. Так мело, что средь бела дня наступила кромешная тьма. Ветер сбивал с ног, швыряя на ледяные торосы. Я с тремя бойцами-санитарами совсем выбилась из сил. Хотелось упасть на лед и заснуть. Но только подумала об этом, вдруг вижу: Теперь мне и самой не понять, как нам удалось тогда добраться с ними до палатки! От западного до восточного берега Шлиссельбургской губы Ладожского озера — 30 км. Можно подумать, что не столь уж сложно проложить ти километровую дорогу по льду. Но обстановка требовала частой замены трасс. Это значит, что дорожникам на этом участке пришлось выстроить не 30, а километров ледовой дороги. Она проводилась в январе года, и в итоге ее была прорвана блокада Ленинграда. В композиции мы услышали много стихов о зимней 'Дороге жизни'. Большую же часть года озеро оставалось непреодолимой для сухопутного транспорта водной преградой. А снабжать продовольствием и боеприпасами окруженный фашистами город требовалось постоянно. Поэтому на самом деле 'Дорога жизни' прежде всего была водным путем, который с конца весны и до самого начала зимы обслуживали боевые корабли и вспомогательные суда Ладожской флотилии. Открыта 'Дорога жизни' была моряками 12 сентября года - всего через четыре дня после того, как фашисты замкнули кольцо блокады Ленинграда. В Осиновецкую бухту , расположенную на западном берегу озера, прибыл первый караван судов с Большой земли, из поселка Новая Ладога. Создавалась Ладожская флотилия в спешке, после страшных поражений и потерь первых дней войны. Основу соединения составили всего два настоящих сравнительно крупных боевых корабля - сторожевики 'Пурга' и 'Конструктор'. К ним добавили десяток бронекатеров и 'малых охотников'. Кроме этого, в состав флотилии включили пять пароходов, столько же озерных буксиров и семьдесят речных — это все, что уцелело от Северо-Западного речного пароходства. Наибольшую опасность для Ладожской флотилии представляла господствовавшая в небе неприятельская авиация. Один за другим следовали налеты на корабли и спешно строившиеся базы и причалы. Только за один октябрь месяц года маяк и поселок Осиновец бомбили 58 раз. Но если Осиновец все же прикрывали зенитные батареи, то в открытом озере корабли и караваны с баржами попадали в настоящий ад. Ведь Ладожская флотилия была очень слабо вооружена. Последний конвой Ладожской флотилии го года в составе пятнадцати судов вышел из Новой Ладоги 27 ноября , когда озеро уже начал сковывать ледяной панцирь. Преодолев все препятствия, корабли все-таки доставили бесценную партию продовольствия. Летом года на Ладоге побывала Ольга Берггольц. Ветеран Ладожской военной флотилии в году, т. В одном из архивов московского отделения Центрального военно-морского архива обнаружил написанное от руки в июне года стихотворение-песню Ольги Берггольц, посвященное морякам-ладожцам. В том же году ленинградский композитор Владислав Успенский написал музыку. Эта песня тогда же была исполнена в одной из телевизионных передач народным артистом России Эдуардом Хилем в сопровождении симфонического оркестра Ленинградского радио и телевидения. Дорога жизни и смерти. Документально-поэтическая композиция, посвященная летию 'Дороги жизни'. И еще вспоминаются слова Ю. Валерий Шумилин Над Невою туманное утро, Тают в дымке последние сны. Только память доносит как будто Грохот залпов минувшей войны. Боль утрат невозможно изгладить, Не утихнет за давностью лет. Жизнь свою проверяй по блокаде: Так же мужествен ты или нет? В сердце врезалась линия фронта, Гулкий сумрак бессонных ночей, Чтоб не быть нам в плену у комфорта, Не томиться во власти вещей. Не уюта, не почестей ради Мы дерзаем в космический век. Не погиб ли в тебе человек? Ты живешь на земле ленинградской. Пусть душа не приемлет покой! Пусть над каждой могилою братской Вспыхнет памяти вечный огонь! И суровость, и твердость во взгляде, Словно щит оградит от врагов. Жизнь свою проверяй по блокаде, — Будь достоин своих земляков! Я вас встречаю, дети давних дней, уже седых — и не могу глядеть я… Вам по ухабам века удалось добраться до черты тысячелетья. Смела отцов военная пурга, и братьев занесло в снега Сибири , лишь сердца жар и эти берега вам выжить помогли в жестоком мире. Вы одолели голод и войну, и стужу, и чернобыльское пламя, вы поднимали город и страну своими неокрепшими руками. Блокадники, свидетели беды, грядущее склоняется пред вами, и города победные сады над вашими все выше головами! Это б все ничего, Только руки немеют, Только ноги Становятся вдруг не твои. Только сердце Внезапно сожмется, как ежик, И глухие удары Пойдут невпопад… Сердце! Надо стучать, если даже не можешь. Ведь на наших сердцах — Ленинград. Стучи, несмотря на усталость, Слышишь: Город клянется, что враг не пройдет! Как потом оказалось, Впереди Оставалось еще восемьсот. Леденистый брезент прикрывал ее кузов — Драгоценные тонны замечательных грузов. Молчаливый водитель, примерзший к баранке, Вез на фронт концентраты, хлеба вез он буханки, Вез он сало и масло, вез консервы и водку, И махорку он вез, проклиная погодку. Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу, Был он худ. Был похож на голодную птицу. И казалось ему, что водителя нету, Что забрел грузовик на другую планету. Вдруг навстречу лучам — синим, трепетным фарам — Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром, А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито, Снег летел, как мука, — плавно, медленно, сыто… — Стоп! Я, — сказал лейтенант, — местный все-таки житель. И взбежал лейтенант по знакомым ступеням. И сынишка прижался к коленям. Воробьиные ребрышки… бледные губки… Старичок семилетний в потрепанной шубке… — Как живешь, мальчуган? Xлe6a черствый кусок дал он сыну: Там, поверх одеяла, распухшие руки. Там жену он увидел после долгой разлуки. Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи И в глаза заглянул, что мерцали как свечи. Но не знал лейтенант семилетнего сына. Был мальчишка в отца — настоящий мужчина! И, когда замигал догоревший огарок, Маме в руку вложил он отцовский подарок. А когда лейтенант вновь садился в трехтонку, — Приезжай! Освещали ракеты неба черного купол. Тот же самый кусок — ненадкушенный, черствый — Лейтенант в том же самом кармане нащупал. Потому что жена не могла быть иною И кусок этот снова ему подложила, Потому что была настоящей женою, Потому что ждала, потому что любила. Грузовик по мостам проносился горбатым, И внимал лейтенант орудийным раскатам, И ворчал, что глаза снегом застит слепящим, Потому что солдатом он был настоящим. Ведущий Прошлой осенью исполнилось 60 лет с той поры, как во время Великой Отечественной войны Ладожское озеро превратилось в арену для полной драматизма и отчаяния битвы, растянувшейся на целые три года. Мы с ней давно знакомы, С ней огнем связала нас война: Пленкой льда замаскирован омут — Ладожской воронки Глубина… Ладога!.. Мы с ней встречались много И забыть те встречи не дано… Под машиной сразу две дороги — К берегу — а может, и на дно!.. Десятый день, как дочь лежит: А детский — хлебы двести грамм… Отдай. Ведь ты сама рожала…— И я сказала: Я принесла тогда цветы, чтоб ты украсила могилу. И, одержимая, она молила долго, горько, робко. И сил хватило у меня не уступить мой хлеб на гробик. И сил хватило — привести ее к себе, шепнув угрюмо: Мне для живых не жаль — не думай. Прожив декабрь, январь, февраль, я повторяю с дрожью счастья: Перед лицом твоим, Война, я поднимаю клятву эту, как вечной жизни эстафету, что мне друзьями вручена. Их множество — друзей моих, друзей родного Ленинграда. О, мы задохлись бы без них в мучительном кольце блокады. О да — иначе не могли ни те бойцы, ни те шоферы, когда грузовики вели по озеру в голодный город. Холодный, ровный свет луны, снега сияют исступленно, и со стеклянной вышины врагу отчетливо видны внизу идущие колонны. И воет, воет небосвод, и свищет воздух, и скрежещет, под бомбами ломаясь, лед, и озеро в воронки плещет. Но вражеской бомбежки хуже, еще мучительней и злей — сорокаградусная стужа, владычащая на земле. Казалось — солнце не взойдет: Казалось, что конец земли… Но сквозь остывшую планету на Ленинград машины шли: На Ленинград, на Ленинград! Там на два дня осталось хлеба, там матери под темным небом толпой у булочных стоят, и дрогнут, и молчат, и ждут, прислушиваются тревожно: Шофер вскочил, шофер на льду: Поломка эта — не угроза, да рук не разогнуть никак: Чуть разогнешь — опять сведет. А хлеб — две тонны! Он спасет шестнадцать тысяч ленинградцев. Как ноют волдыри, примерзли к варежкам ладони. Но он доставит хлеб, пригонит к хлебопекарне до зари. Шестнадцать тысяч матерей пайки получат на заре — сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам. Дорогой жизни шел к нам хлеб, Дорогой дружбы многих к многим. Еще не знают на земле Страшней и радостней дороги. Июнь — июль г. Иван Демьянов Помните, водители-солдаты, Хрупкий мост, протянутый войной, Где провалов черные заплаты Ладогу пятнали под луной. И почти под самым Ленинградом Небо Ладоги, не в добрый час, Нет, не снегопадом — бомбопадом Засыпало на дороге нас. Мотор сбивался с ритма! На торосах скрежетал металл! В маскхалате ползала поземка, В белом; белом Ладога сама, И навзрыд, по-бабьи, над воронкой — Где трехтонка обломила кромку — Голосила русская зима. Но машины шли, свернув немного, Лед стонал — машины шли вперед. Ладога — студеная дорога, Ладога — горячая дорога, Ладога — солдатской славы взлет! Грохотал машин поток упрямый, Размывал блокаду! И впотьмах Жизнь он нес, деленную на граммы, В скрученных до хруста кузовах. В том пути секунда длилась долго!.. Презирая Ладоги полон, Нас вело святое чувство долга — Лучший полководец всех времен! Прослушаем страничку из научного трактата. Дорога здесь пробита сквозь блокаду, Родней дороги не найти! Пусть ветер Ладоги поведает народу, Как летом баржу за баржой Грузили мы и в шторм и в непогоду, Забыв про отдых и покой. Зимой машины мчались вереницей , И лед на Ладоге трещал, — Возили хлеб для северной столицы, И радостно нас Ленинград встречал. И знаем мы, кровавая блокада Исчезнет скоро, словно тень: Растут и крепнут силы Ленинграда, Растут и крепнут каждый день! Когда пройдут года войны суровой, Залечит раны город мой, Народ вздохнет и песню с силой новой Споет о Ладоге родной. Декабрь Я живу во Всеволожском районе. Они везли сюда Муку. Это тоже были солдаты, хотя и в гражданской одежде… В пургу приходилось подолгу разыскивать людей, сбившихся с трассы. На тридцатой, последней версте Ничего не сулит хорошего… Под моим и ногами устало хрустеть Ледяное ломкое крошево. Ты в блокаду меня ведешь, Только небо с тобой, над тобой высоко. И нет на тебе никаких одеж: Ты на пятой своей версте Потерял для меня конец, И ветер устал над тобой свистеть, И устал грохотать свинец… Самый страшный путь из моих путей! На двадцатой версте как я мог идти! Шли навстречу из города сотни детей… Сотни детей! Замерзали в пути… Одинокие дети на взорванном льду — Эту теплую смерть не могли распознать они сами, — Непонимающими глазами. Нет, я в детстве не был, я сразу в мужество шагнул, я молча ненавидел небо за черный крест, за смертный гул. И тем блокадным днем кровавым мне желтый ивовый листок казался лишь осколком ржавым, вонзившимся у самых ног. В том городе, огнем обвитом, в два пальца сатана свистел… Мне было страшно быть убитым… Я жить и вырасти хотел! Нас не вели за город в ротах, нас в городе искал свинец… О мужественность желторотых, огонь мальчишеских сердец! Потом порос цветами бруствер, сраженья канули во тьму, и вот тогда иные чувства открылись сердцу моему. Но до сих пор при каждой вспышке отваги, гнева, прямоты я снова становлюсь мальчишкой, тем, что не прятался в кусты, что жизнь, наверно, узко видел, не думая. А если неожиданный налет, а если в расписанье мой черед, то, с кона взяв поставленный пятак, я шел с противогазом на чердак. Отзовитесь, хлопцы, со дна. Борька Цыган и Васька Пятак, огольцы, забияки, братцы, я — Шестина из дома семнадцать, вы меня прозывали так. В том жестоком дальнем году, чтоб не лечь па блокадном погосте, уезжали вы — кожа да кости — и попали под бомбу на льду. Непроглядна в путину вода, не проснуться погодкам милым, их заносит озерным илом на года, на века, навсегда Январским шалым вихрем бьет поземка, как свинцом, в лицо. Брошен полк — не поминайте лихом! Нам рвать блокадный обруч. Марш в пургу, в безвестность, напролом, в ледяной туман, в безлюдье, в полночь… Нам дойти бы, а прорвать — прорвем! Велением Отчизны сквозь погибель вычерчен маршрут. Это издали Дорогой жизни смертный путь в Кобону назовут. И не придет подмога. Ты себя надеждой не дразни. Тяжек шаг… Ну хоть еще немного… Где же берег?.. Где он, черт возьми?! Трещины, промоины, торосы… Снегом след друзей запорошен. В корке льда, у заструга-заноса понял я: Он рвет шинель за полы, он студеной шарит пятерней, как кинжалом колет. Но уколы кажутся теперь незлой игрой. Истекают сроки… Рядом вечность… Я упал на ледяной торец. Путеводной вехой в бесконечность черный камень мой — Осиновец. Под недвижным панцирем Нева. А в распахе рваного планшета ладожская бьется синева! Растеклась по карте вешней синькой. И маршрут проложен через синь. Я свои ботинки до конца еще не доносил. Не на век же льды. Мы через январь идем в весну. Я б расцеловал тебя, трехверстка, за весеннюю голубизну. Победный штурм так близко. Нам еще в бою хлебать беду. Где ж ты, искра? Отогрей меня на льду. Здесь еще не финиш. Оттепели ждут, ребята, нас. Чтоб видеть не на карте просинь ладожских бездонно-ясных глаз. Враги кольцом смертельным окружали, Любимый город, нашу колыбель. Припев Звени, как бубен, сияй, как радуга, Любимой песнею живи в сердцах. Дорога жизни, родная Ладога — Оруженосец города-бойца. Споем, друзья, о наших капитанах, В грозу и шторм, и полночью и днем Они бесстрашно водят караваны Под ураганным вражеским огнем. На берегах унылых и печальных, Где жили чайки да заря, Как в грозной сказке — выросли причалы И корабли бросают якоря. Здесь каждый грузчик не жалеет силы, Он за погрузку бьется, как солдат, Пускай скорей дары со всей России С улыбкой счастья примет Ленинград. И хоть гремит под грохотом орудий Война на том и этом берегу, Но этот труд Россия не забудет И ленинградцы в сердце сберегут. Ремни варили, ели клей конторский, как суп, спасаясь в прошлую войну. Ах, в этот суп немножко бы картошки, всего бы две картошины, одну! Мы землю из Бадаевского склада, как сахар, берегли для кипятка. И чай с землею был на редкость сладок, хотя земля блокадная горька. В тревожный час земля по нашим жилам струилась, нам сдаваться не веля. И, может, потому остались живы, что в сердце свято теплилась земля. И с той поры земля во мне осталась и до сих пор в душе моей звучит. Когда одолевать начнет усталость, как метроном тревожно постучит. Ты стала мне судьбою, ты приковала к невским берегам. Я очень остро чувствую с тобою любовь к друзьям и ненависть к врагам. Я стойкостью родной земле обязан, вошла в меня, велела мне: Мой Ленинград, с тобой я кровно связан: Земля твоя течет в моей крови! Бронислав Кежун Потомок, знай! В суровые года, Верны народу, долгу и Отчизне, Через торосы ладожского льда, Отсюда мы вели дорогу жизни, Чтоб жизнь не умирала никогда! Соловьева-Седого Нам все помнится: Интересные новости Важные темы Обзоры сервисов Pandia. Основные порталы, построенные редакторами. Каталог авторов частные аккаунты. Все права защищены Мнение редакции может не совпадать с мнениями авторов. Мы признательны за найденные неточности в материалах, опечатки, некорректное отображение элементов на странице - отправляйте на support pandia. О проекте Справка О проекте Сообщить о нарушении Форма обратной связи. Авторам Открыть сайт Войти Пожаловаться. Архивы Все категории Архивные категории Все статьи Фотоархивы. Лента обновлений Педагогические программы. Правила пользования Сайтом Правила публикации материалов Политика конфиденциальности и обработки персональных данных При перепечатке материалов ссылка на pandia.

Лирика в Новой Ладоге

Ладога. Стих первый

Осторожно, Ладога!

Старая Ладога. Цикл стихотворений

Дорога жизни и смерти. Документально-поэтическая композиция, посвященная 60-летию 'Дороги жизни'

Ладога Минус

Дорога жизни и смерти. Документально-поэтическая композиция, посвященная 60-летию 'Дороги жизни'

Ладога. Стих первый

Ладога Минус

Осторожно, Ладога!

Ладога Минус

Ладога. Стих первый

Старая Ладога. Цикл стихотворений

Старая Ладога. Цикл стихотворений

Ладога Минус

Старая Ладога. Цикл стихотворений

Ладога. Стих первый

Старая Ладога. Цикл стихотворений

Осторожно, Ладога!

Ладога. Стих первый

Осторожно, Ладога!

Report Page