Лирика в Кузнецк-12

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

Лирика в Кузнецк-12

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Кемеровская областная научная библиотека имени В.Д.Фёдорова

Стихотворение Брюсова «Творчество», датированное 1 марта года, — манифест раннего символизма. Оно было рассчитано на эпатаж и вызвало скандал: автора обвиняли в бессмыслице. На самом деле, напротив, оно построено чрезвычайно рационально. Мы видим, что образы последней строфы варьируют образы первой строфы с очень существенной разницей: в первой строфе говорится «Тень несозданных созданий», в последней строфе — «Тайны созданных созданий». Сопоставив это с заглавием, мы можем прийти к выводу, что в стихотворении представлен процесс творчества: автор описывает, как создает это самое стихотворение. Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Загадочное слово «латания» — это пальма, а эмалевая стена — это стена печки. Лирический герой находится в полусне в комнате, где топится печь, и видит пальмовые листья-лопасти, отражающиеся в изразцах. Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко-звучной тишине. Тени пальм начинают напоминать ему руки: мир двоится на реальный и тот, который полусонный поэт создает своим воображением. Звонко-звучная тишина — оксюморон, отсылающий к расхожему выражению «звенящая тишина». И прозрачные киоски В звонко-звучной тишине, Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне. Киоски — это беседки; конечно, из комнаты герой никаких киосков видеть не может, а значит, он расширяет мир стихотворения. Этот воображаемый мир становится воинственно-захватывающим, он побеждает мир реальный. Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне… Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне. За эту строфу над Брюсовым издевались пародисты, предлагая посадить его в сумасшедший дом или предполагая, что поэт пьян. Однако на самом деле месяц при луне — это всего лишь отражение луны в эмали. В строфе очень важно слово «ластятся»: воображаемый мир стихотворения — это мир, в котором поэт является демиургом и все ему подчиняется. Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене. Последняя строфа — торжествующая: поэт-демиург досоздал свой мир. Стихотворение полно фонетических и синтаксических повторов, что делает его еще больше похожим на заклинание. Говоря схематически, они построены все одинаково: приезд, выстрел и отъезд. И ничего не меняется, все возвращается к началу». Больше всего на это похоже окончание третьего, предпоследнего действия «Вишневого сада», когда Аня говорит: «Мама!.. Мама, ты плачешь? Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Надо ехать. Но они расстаются с ним, жизнь кончается». Гибель сада становится для Чехова символом гибели старой культуры: он трезво понимает, что вернуться назад нельзя, и смерть старого Фирса в этом смысле очень показательна. Это касается и прозы, и драматургии. И в прозе, и в драматургии XIX века Чехов заканчивал тем, чем начинал, его рассказы и пьесы были закрыты, замкнуты. И проза, и драматургия открыты, впереди жизнь, неизвестная, таинственная и, может быть, прекрасная. Все в руках человека. Как бы этот период в творчестве Чехова пошел, как бы Чехов развивался, мы, к сожалению, никогда не узнаем». Однако его репутация у критики была сложной, двойственной. Официальная советская критика была недовольна его персонажами, его языком, его приземленно-бытовыми сюжетами, объявляя его рупором мещанства, полного пережитков темного буржуазного или мелкобуржуазного прошлого. Защищавшая его просвещенно-либеральная, академическая критика объясняла, что он, напротив, сочувствующий делу партии сатирик-попутчик, разоблачающий вредные родимые пятна прошлого в осмеиваемых им мещанах. Вдруг оказалось, что автобиографический герой этой повести во многом похож на тех мещан, которых автор осмеивал в своих знаменитых комических рассказах. Только там зощенковский персонаж дан в отстраненно-комическом ключе, а тут в трагифарсово-сочувственном, он серьезно озабочен проблемами своей личности. Но тогда верны и неверны обе принятые трактовки. Зощенко, действительно, в каком-то смысле мещанин, человек вообще, который и смешон, и жалок, но которому автор сочувствует, и мы с ним вместе. Но которого он также и видит в критическом свете». В «Перед восходом солнца» Зощенко сосредоточился на выявлении своих основных, еще детских травм, из которых и выводил свои будущие фобии — страх грома, выстрела, страх воды, страх еды, боязнь за свои территориальные границы и границы своего тела, боязнь женщин как источников кормления и как сексуальных объектов, свой эдипов страх, ненависть к отцовским фигурам начальства. Что же мы видим в «Аристократке» в свете инвариантов Зощенко, выявленных им самим в «Перед восходом солнца»? Налицо страх женщины, тем более аристократки с золотым кастрирующим зубом, любительницы театра. Впрочем, о какой пьесе идет речь, мы так и не узнаем — это еще один инвариант, неспособность ответить на культурный вызов. У него также проблемы с едой герою она вообще не достается , проблемы с личными границами герой вынужден символически раздеваться при публике, когда выворачивает карманы. Наконец, у него конфликт с мелким начальством в лице буфетчика, восходящий к эдиповому страху перед отцом. И не в последнюю очередь это конфликт с социумом, в частности с языком — одним из наиболее властных институтов человеческого общежития. Говоря неграмотное и идиотское «Ложи взад», герой демонстрирует полный провал социальной интеграции. Между «Аристократкой» и «Перед восходом солнца» можно найти несколько буквальных параллелей, доказывающих правомочность сопоставления. Зощенко вырос в многодетной и не совсем благополучной семье и как бы с детства был запрограммирован стать антипоэтом коммунальной квартиры. Не только в буквальном, но и в высоком, символическом, экзистенциальном смысле. Угрожающий социум, недоверие к нему, безуспешные попытки его контролировать, полный провал взаимодействия — таков типовой архисюжет Зощенко». Художественная литература издавна использовалась в целях пропаганды, однако само представление о том, что какие-то идеи можно пропагандировать через тексты, ассоциируется у нас с XX веком, и прежде всего — с советской властью; цари вообще не очень любили объяснять что-то народу. Все помнят его рефрен — «Через четыре года здесь будет город-сад» — и концовку: «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть! Создатели города-сада — это строители металлургического завода в сибирском городе Кузнецке впоследствии — Новокузнецк. Стихотворение написано по конкретному поводу: в Кузнецк приехало начальство и «распушило в пух и прах» за отставание от графика. Почему они не успевали, понятно: условия работы ужасные, как пишет Маяковский, «вода и под, и над». Любопытно, что эта конкретность и злободневность у Маяковского накладывается на использование одного понятия из урбанистики того времени — понятия города-сада. Его ввел англичанин Эбенизер Говард, который в году опубликовал книгу «Города-сады завтрашнего дня». В этой утопической книге Говард предлагал совместить достоинства городской жизни с прелестями сельской, чтобы человек жил в гармонии с природой. Город должен был стать конгломератом микрорайонов, перемежаемых лесопарками; несколько таких городов были построены в Америке и в Англии. Идея была воспринята и в России. Правление Казанской железной дороги намеревалось построить города-сады для своих служащих, для чего последним надо было скинуться. Те отнеслись к этому скептически, и была организована серия лекций о том, почему это правильно. Осенью года об этом писала газета «Утро России» и не только она. Это время — период бури и натиска в истории русского футуризма: поэты устраивают скандальные выступления, о них много пишут газеты, а те за газетами следят. Вполне логично, что в той же газете Маяковскому и могло попасться понятие города-сада. Стихотворение Николая Заболоцкого «Прохожий» написано подчеркнуто простым слогом, однако понимает его мало кто. Исполнен душевной тревоги, В треухе, с солдатским мешком, По шпалам железной дороги Шагает он ночью пешком. Предельно простые слова, но возникает миллион вопросов. Кто такой «он»? Почему этот «он» шагает по шпалам железной дороги в ночном пейзаже? Почему на этом неназванном человеке треух? Почему у него солдатский мешок? Если бы на дворе был й, было бы понятно: человек возвращается с фронта. Но стихотворение написано в году. Может быть, это зэк? Мы знаем, что Заболоцкий, вернувшись из ссылки, а до этого — из заключения, весьма настороженно следил за своей собственной судьбой, все время ожидая нового ареста. Но все это — наши догадки. Герой оказывается в предельно конкретном пейзаже — переделкинском — и идет в сторону кладбища. Тут летчик у края аллеи Покоится в ворохе лент, И мертвый пропеллер, белея, Венчает его монумент. Однако почему он движется именно к этой могиле, мы не знаем. Сравнение «сосны, склоняясь к погосту, стоят словно скопища душ» вдруг начинает разворачиваться из метафоры в некоторую метафизическую реальность, и некто пришедший на эту могилу вдруг ощущает себя причастным к вечной жизни. Казалось бы, вечный покой — это образ, указывающий на тему смерти. Но в мире стихотворений Заболоцкого это образ, указывающий скорее на вечную жизнь. Возможно, это тот, с кем он воевал вместе, тот, кто погиб, оставив его в этой жизни. Для чего оставив в этой жизни? Для страданий. Тот, кто погиб, от страданий избавлен и уже причастен к миру вечности, в котором нет тревог, оставшихся на долю выжившего. И Заболоцкий начинает педалировать тему смерти не как страдания, а как избавления от страданий, смерти не как прекращения жизни, а смерти как выхода в вечность. Это не тот покой, который лишает нас возможности дышать, чувствовать, переживать, а тот покой, который нас делает навсегда причастными к этим переживаниям». По указанию на последнюю электричку можно догадаться, что время — около полуночи, когда один день уступает место другому. По указанию на треух и шуршание почек — что дело происходит весной, когда начинается возрождение новой жизни. А тело бредет по дороге, Шагая сквозь тысячи бед, И горе его, и тревоги Бегут, как собаки, вослед. И пространство здесь с признаками точности. И жизнь с признаками точности. Судьбы произведений Стругацких столь же таинственны, сколь и судьбы их героев. Например, вопиюще антисоветская «Улитка на склоне» была, в общем, доступна читателям, а «Пикник на обочине», в котором нет ни единой советской реалии, еле-еле продрался через цензуру и очень долго не переиздавался. Это лишний раз доказывает, что советская цензура обладала сверхъестественным нюхом и раньше самих Стругацких угадала, о чем же на самом деле «Пикник». История Рэдрика Шухарта, его семьи и друзей — это предсказание Стругацких о советском проекте, которое стало сбываться спустя 30 лет. Есть некая искусственно огороженная зона, там происходит некий чудовищный научный эксперимент, и результат этого эксперимента — животные-мутанты: иногда с белой пленкой вместо глаз, иногда с перепонками между лап, иногда состоящие из двух тел. Они кидаются на эту решетку изнутри и умоляют их выпустить. Это первая догадка о природе советского эксперимента. Поставлен великий эксперимент, в нем появились страшные мутанты. Теперь этих мутантов прячут от всего мира. А может быть, эти мутанты понимают больше, чем здоровые, может быть, они лучше, чем здоровые. Но они навеки ограждены этой страшной сеткой. И самые важные, ключевые слова в повести говорит Рэдрик Шухарт уже в первой части, когда в баре наливают ему на два пальца очищенной. Он витийствует перед корреспондентами и говорит: да, у нас Зона, у нас грязно, у нас страшно, но через нашу Зону повевает ветер из будущего. Итак, советский проект страшен, но из советского проекта сквозит будущее, потому что по большому счету все остальные модели мира обречены. А насчет этой мы еще ничего не знаем». Зона забытого эксперимента очень точно транслирует всю советскую реальность. Это грязное, захламленное место, где вперемешку валяются следы великих побед, великих завоеваний, грандиозных неосуществленных замыслов. В Зоне находится кладбище, а главные герои советского проекта — мертвые. В книге есть страшная сцена обретения мертвецами плоти — но ведь такой страной оживших мертвецов был и Советский Союз и точно такие же фантомы былых великих идей расхаживали по нему и пытались как-то напомнить о великом прошлом. Одно из жутких изобретений Зоны — «ведьмин студень», который проникает в кожу и плоть, и нога остается ногой уже без кости. И это тоже советское изобретение, потому что бескостные жители — это огромное большинство тех, кто побывал в советском опыте. В Зоне есть и главная обманка — Золотой Шар, исполняющий желания. Это вечная мечта о том, что грандиозная социальная перетасовка в России принесет всем счастье. Герой книги просит Шар именно о коммунизме: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный! Мы все ходим в нашу советскую зону за хабаром — за сюжетами, за старыми песнями о главном, за патриотическими концепциями. Зона, которой давно уже нет, продолжает поставлять нам идеи нашего космического доминирования, цементирующие нацию представления о великой победе и так далее. Главным источником идентичности — этого самого дорогого на сегодня хабара — становится советская зона, и Стругацкие предугадали это безупречно. Впрочем, эта зона тоже со своими обманками, и за нее приходится платить — тем, что у сталкеров растут мутировавшие дети». У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера. Наши курсы удобнее всего слушать в мобильном приложении «Радио Arzamas». Помимо лекций, там можно найти дюжину наших подкастов, детские курсы и материалы, а также многое другое. Читает Олег Лекманов. Почему предельно рационального поэта обвиняли в бессмыслице, сумасшествии и алкоголизме и как он сделал из своего манифеста заклинание. Конспект Поделиться:. Читает Лев Соболев. Чем последняя чеховская пьеса отличается от всех предыдущих и каким писателем мог быть Чехов в XX веке, если бы не умер в году. Читает Александр Жолковский. Что общего между юмористическими рассказами и детскими страхами, как высмеивать обывателей, оставаясь одним из них, и что значит фраза «Ложи взад». Читает Геннадий Обатнин. Когда в поэзии появилась пропаганда, кто первым придумал, что город — будет, а саду — цвесть, и как об этом узнал Маяковский. Читает Александр Архангельский. Как поэт растянул мгновение, преодолел смерть и написал самыми простыми словами загадочное стихотворение. Читает Дмитрий Быков. Как братья-писатели определили суть советского эксперимента, какой ценой мы платим за счастье и отчего у сталкеров мутируют дети. Конспект Стихотворение Брюсова «Творчество», датированное 1 марта года, — манифест раннего символизма. Начнем читать его сначала. Конспект «Замечали ли вы, что последняя чеховская пьеса решительно отличается от всех предыдущих? Лев Соболев. Конспект «Аристократка» — рассказ тридцатилетнего Зощенко, необычайно популярного в е годы. Александр Жолковский. Конспект Художественная литература издавна использовалась в целях пропаганды, однако само представление о том, что какие-то идеи можно пропагандировать через тексты, ассоциируется у нас с XX веком, и прежде всего — с советской властью; цари вообще не очень любили объяснять что-то народу. Конспект Стихотворение Николая Заболоцкого «Прохожий» написано подчеркнуто простым слогом, однако понимает его мало кто. Александр Архангельский. Конспект Судьбы произведений Стругацких столь же таинственны, сколь и судьбы их героев. Дмитрий Быков. Филолог Марк Липовецкий рассказывает о трансформации героя и мира в книгах братьев Стругацких. Яркие цитаты от автора фразы «Краткость — сестра таланта». Писатель дает совет на случай контакта со сверхцивилизацией. Л — «лесенка», М — «морковь», Н — «непонятность» и так далее. От «мерзости» до «лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи». Кубики «Магги» и фотоаппараты «Кодак» у Маяковского и Мандельштама. От Тихонова и Фрейндлих до Звездинского и группы «Круиз». Как сочинять застольные песни: лекция-концерт. Современный композитор Александр Маноцков рассказывает, как пишутся народные песни, которые еще никому не надоели, а творческое объединение «Петр Валентинович» их поет. Истории и легенды городов России. Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова. Путеводитель по венгерскому кино. Дух английской литературы. Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле. Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров. Советская кибернетика в историях и картинках. Как новая наука стала важной частью советской культуры. Игра: нарядите елку. Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю. Что такое экономика? Объясняем на бургерах. Всем гусьгусь! Мы запустили детское приложение с лекциями, подкастами и сказками. Открывая Россию: Нижний Новгород. Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области. Как устроен балет. О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета. Железные дороги в Великую Отечественную войну. Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка. Война и жизнь. Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет. Фландрия: искусство, художники и музеи. Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все. Еврейский музей и центр толерантности. Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах. Музыка в затерянных храмах. Подкаст «Перемотка». Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке. Arzamas на диване. Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas. Как устроен оркестр. Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера. Британская музыка от хора до хардкора. Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах. Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию. Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта. Новая Третьяковка. Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкасте. Видеоистория русской культуры за 25 минут. Русская литература XX века. Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры. Детская комната Arzamas. Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами. Аудиоархив Анри Волохонского. Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда х — начала х годов. История русской культуры. Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов. Русский язык от «гой еси» до «лол кек». История России. XVIII век. Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей. Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур. Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции. Что такое античность. Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях. Как понять Россию. История России в шпаргалках, играх и странных предметах. Каникулы на Arzamas. Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы года — проводим каникулы вместе. Русское искусство XX века. От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео. Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих. Пушкинский музей. Игра со старыми мастерами, разбор импрессионистов и состязание древностей. Стикеры Arzamas. Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю. XX век в курсах Arzamas. Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел. Идеальный телевизор. Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей. Русская классика. Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы. Обложка: Выбор места для памятника Маяковскому. Подписка на еженедельную рассылку Оставьте ваш e-mail, чтобы получать наши новости.

Лирика в Кузнецк-12

Троицк купить Скорость a-pvp

Пять самых эффективных антидепрессантов

Лирика в Кузнецк-12

Стаф в Няндоме

Москва ЗАО купить Гашиш [Euro Cube]