Лирика в Чехов-2

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

https://t.me/StufferMan

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Лирика в Чехов-2

Эта годовщина застает меня в такие дни, когда мысль да признаться — и сердце заняты другим именем, совсем другим творческим и человеческим образом. Чехов — и Державин! Кажется, труднее даже нарочно выискать двух русских писателей, двух людей, столь несхожих, столь чуждых друг другу, как эти два. То, что один — поэт, а другой — прозаик, совсем не главное между ними различие, не самое разительное. Все другие гораздо разительнее. Один — здоровый, кряжистый, долговечный. Другой — слабый, подслеповатый, вечно кашляющий, рано умерший. Чеховская чайка не стремится ввысь, как державинский лебедь; она стелется над водой и льнет к берегу. Державин — лирик, Чехов — эпик. Но державинская лирика мужественна и все время стремится стать эпосом, в то время как эпос Чехова — лиричен и женствен. Державин — всегда в кипении, в борьбе, и чего только нет в его жизни? Он низко падает и высоко восходит. Чехов от всякого шума отходит в сторону, его жизнь — кабинетная, биография — литераторская; он не совершит ничего предосудительного, но и на подвиг вряд ли способен: Державин — воин, Чехов — врач; Державин несет меч и страдание, Чехов — примирение и облегчение. Державин на своем веку шесть человек повесил, Чехов, должно быть, нескольких вылечил. Державин суров и строг, Чехов снисходителен. Державин упрям и сварлив, Чехов мягок, доброжелателен. Чехов до той же крайности скромен: Толстой со слезами на глазах расхваливает его рассказ; Чехов краснеет, молчит, протирает пенсне и, наконец, говорит: Державин не стыдится гоняться за орденами; единственный орденок свой, звание почетного академика, Чехов при первом удобном случае возвращает обратно. Державин ссорится с тремя императорами, он топочет ногами на Екатерину и в глаза обзывает грозного Павла таким словом, какого и напечатать нельзя. Один из двух императоров, при которых протекла творческая жизнь Чехова, даже не знал, что есть у него такой подданный: Антон Павлович Чехов, врач. Державин — организатор, администратор, министр. Державинский век — громовый, победный, завоевательный. Век Чехова — сперва век мира, потом — поражения. Эпоха Державина — созидательная, гармоническая, при всей своей многоголосице. Чеховская пора — пора кризисов, трещин, разладов. Державин строит, Чехов созерцает распад. Державин умер сто тринадцать лет тому назад, Чехов — всего только двадцать пять, как будто вовсе недавно. Но столько за эти двадцать пять лет совершилось, мы столькое пережили, мы такое видели, что невольно спрашиваешь себя: Так далеко от нас отодвинулась чеховская пора. При Чехове мы умирали. Чеховская пора для нас то, что болезнь для умершего. Если России дано воскреснуть, то пафос ее ближайшей эпохи, пафос нашего завтра, будет созидательный, а не созерцательный, эпический, а не лирический, мужественный, а не женственный, — державинский, а не чеховский. Державин заранее должен нам стать ближе Чехова. История не золотит пилюль. Прекрасных писателей для момента не бывает. Писатель прекрасен всегда — или никогда. Если писатель прекрасен, то слово его живуче особым образом: Вырастая, человек меняет свое понимание одного и того же произведения. Так и целые поколения, сменяя друг друга, в одном и том же писателе вычитывают разное. Новое время не только требует новых песен; оно по-новому слушает старые. Перемещаясь во времени, песня меняет цвет. Вместе с чеховской Россией постепенно отходит в прошлое тот читатель, который впервые увидел в Чехове прекрасного писателя. Близко то время, когда Чехову предстоит быть прочитанным по-новому. Прекрасным писателем он останется, но грядущий, завтрашний читатель уже не то извлечет из Чехова, что извлекал вчерашний. Равнодушно а может быть — более чем равнодушно пройдет он мимо того, что любил в Чехове его отец, — и полюбит за то, чего отец не замечал вовсе или замечал слишком мало. Они приспособлены ко вкусу и пониманию читателя ниже чем среднего. Читать все это сплошь — горько и утомительно, но ознакомиться нужно. Чехов работал ради грошового заработка, но не все здесь — только от голода и вынужденного приспособления. Есть и неразвитый, очень низкий, еще мальчишеский вкус Антоши Чехонте, который сидел в Чехове. Этой чисто литературной истории проследить ее в подробностях была бы любопытная и сложная задача соответствует более глубокая — внутренняя, душевная. Эта эволюция совершается постепенно, плавно: Чехов как будто накладывает мягкую, но строгую руку на шутовское лицо Антоши Чехонте:. И под плавным давлением этой ладони лицо становится все серьезнее, чтобы стать наконец бесконечно грустным. Вырастая как мастер, все дальше отходя от банальных приемов и грубых шуточек Чехонте, Чехов мало-помалу притупляет острие своей насмешки. Из юмориста Чехов становится лириком, продолжая работать на том же бытовом материале. Совершенствуясь в мастерстве, Чехов одновременно меняет и внутреннее отношение к своим персонажам. Сперва он их показывает как пошляков, потом — как чудаков, потом как обыкновенных людей, потом жалеет, потом начинает в них находить достоинства и кончает великою к ним любовью. Они ответили ему тем же: Тех, кого Гоголь проклял, Чехов приласкал. А земля под ними уже готова была колыхнуться. Как раз перед первым толчком Чехов умер. Жизнь на русской земле не скоро станет прекрасна. Так бывает всегда в творческие эпохи. Лирика Чехова этим людям станет в лучшем случае чужда, в худшем — досадна, враждебна. Из кого бы ни состояла будущая Россия — из чеховских героев она состоять не будет. В жизни они явятся разве только больными исключениями, в литературе их разлюбят, потому что перестанут понимать. В прекрасном писателе Чехове будут вычитывать не их, а нечто совсем иное. Эпоха — лишь сцена, герои — лишь маски, наделенные характерными свойствами. Содержание пьесы не в декорациях и не в самих героях как таковых. И то, и другое можно менять, не нарушая замысла условные, постоянные маски итальянской комедии для того и были придуманы, чтобы подчеркнуть несущественность индивидуальных отличий у персонажей. Содержание — в жизненных соотношениях, в коллизиях, возникающих между героями. Не сами действующие лица, но то, что лежит между ними — их столкновения, сцепления, соотношения и открывающиеся за всем этим жизненные перспективы, — вот что составляет истинное содержание литературного произведения. Славу Чехова создал его лиризм. Но будущий читатель, пройдя мимо лирики чеховских персонажей, совлекая с них эту условную, временную примету, будет читать иное: Читатель будущий, отделив и отвергнув ненужную ему лирику Чехова, найдет под ней подлинный, первоначальный двигатель чеховского творчества — эпос. Мертвенные герои Чехова будущему читателю будут повествовать о жизни. Чехов лирика Главная Чехов Чехов лирика. А п чехов писатель и врач реферат Чехов и медицина реферат Чехов лирика Итак, со дня смерти Чехова прошло двадцать пять лет. Зато в творчестве мускулистого Державина все — парение, порывание, взлет: Необычайным я пареньем От тленна мира отделюсь, С душой бессмертною и пеньем, Как лебедь, в воздух поднимусь. Един есть Бог, един — Державин. Чехов как будто накладывает мягкую, но строгую руку на шутовское лицо Антоши Чехонте: Владислав Фелицианович Ходасевич поэт, прозаик, литературовед. Из школьных лет антона чехова Читать далее. Новаторство Чехова Читать далее. Жизнь Антона Чехова Читать далее.

Лирика в Чехов-2

Купить закладки LSD в Москве

Афины купить закладку гашиш

Лирика в Чехов-2

Бутурлиновка купить шишки

Менты кто такие

Модафинил 90мг 60кап

Лирика в Чехов-2

Купить закладки амфетамин в Хабаровске

Купить Ганжа Велиж

Лирика в Чехов-2

ЛСД, Марки, LSD купить в России и Москва