Лиминальные пространства травм

Живой спокойно дослушал меня, открыл пачку сигарет, вставил одну в зубы, зажег спичку и поднес её к лицу. Ожидая увидеть там что угодно, вплоть до самого Дьявола, вопреки этому, это всё еще был мой одноклассник, Игорь-Живой. Не черная сущность, не НЕХ, не бес рогатый, а обычный человек, подкурив он продолжил:

- Я тоже раньше в это не верил, вспоминая свою «диссовую» молодость, думал накачали чем-то, хоть в глубине души и понимал, что это не так. А потом два года назад со мной случилось это…

- Прости за глупый вопрос, но откуда ты всё это знаешь? – спросил я.

- Я не знаю, а только догадываюсь. Не бойся, скоро это закончится… ну вернее обычно заканчивается… Сегодня я тоже здесь случайно, вернее понял всё слишком поздно. До этого у меня нечто похожее было в общаге, когда в жизни была полная жопа. Думал уже всякое понимаешь, а когда опомнился, столкнулся с чем-то похожим… После этого меня и заинтересовала «лиминальность». Скажи мне честно, тебя в жизни сейчас ничего не гложет?

- Нет, кроме того, что происходит в данный момент, - искренне ответил я.

- Просто раньше подобное, я понимал как «лиминальное пространство травм», я правда считал, что это только у меня в голове. В моем понимании то, что происходит, обитает в пространстве от одной травмы в психике до другой. В лиминальности.

Слова Живого нагоняли на меня жути не меньше, чем происходящее в квартире.

- Но если всё это нереально, тогда я пойду?

Живой посмотрел на меня как на дурака.

- Если хочешь иди, но я бы остался, кто знает, что может быть за дверью…

Сейчас, это выглядит абсурдно, но я пошел. Борясь с собой от страха, встал и направился к двери. Слева, из дверного проема зала на коридор падал красный цвет. Живой так и остался сидеть в кухне. Что-то, странное происходило в красной темноте зала. Будто там кто-то стоит, недалеко от входа. Света? Живой?

- Ах да, чуть не забыл, - раздался из кухни шепот Живого. – Не вздумай смотреть в зал!

- Вот ты где! – входная дверь квартиры открылась, и на меня налетел окосевший Димон, за ним плелась его заплаканная бывшая. – Погнали домой! Я уже в хлам! – сказал он и рухнул мне на плечо.

В зале на диване сидели две девушке и смотрели телевизор, Света была в спальне, и с ней я так и не попрощался.

Всю дорогу до дома я думал, что словил какой-то приступ ранней шизофрении, и даже не сомневался в своей догадке. Изрядную роль сыграло и подпитие в тот вечер. Димон тот день даже и не помнил особо, а когда речь зашла за Живого, он искренне удивился: «Живой, Игорь? Так он же умер!». И это была чистая правда.

Минули полгода, и моё общение с Димоном свелось к минимуму. От пьянок по выходным я морозился, а вечернему пиву предпочитал лишние пятнадцать минут ходьбы пешком. Обычно просил заводской автобус высадить меня где-нибудь на переезде, перед ж\д путями. Оттуда до моего дома было не далеко, можно было пройтись, подумать, подышать воздухом. Те места за путями, мне еще с детства нравились. Городская дикая природа, небольшие пустыри, посадки, крошечные ставки. Всё это было уютным, знакомым. Я бы никогда не поверил, что именно там произойдет мое второе попадание в «лиминальные пространства травм».

Обычно до дома я шел по своей любимой тропинке. С ней меня связывала вся моя жизнь, будто это была пуповина, которая соединяла меня с воспоминаниями о беззаботном детстве. Последние несколько месяцев, ежедневно, с работы я ходил только по ней. А в тот день, почему-то свернул в сторону. Вместо привычного и знакомого самого короткого маршрута, пошел через часть разрушенной базы комбикорма, которая была намного правее моего маршрута. Не знаю, что двигало мною в тот момент, всё случилось слишком быстро чтобы это анализировать.

Было пять часов вечера, и на улице еще даже не начало темнеть. Окликнул меня незнакомый голос:

- Молодой человек, тут проход запрещен, - сказал полноватый пожилой мужичок.

Почему-то что-то во мне возмутилось. Мне казалось, что я хожу тут всю свою жизнь.

- Это почему? – с наездом спросил я.

- Частная территория.

- Да где она частная, тут забора даже нигде нету! – всё еще негодовал я.

Рядом с пожилым появился еще один более крепкий и молодой мужик. Оба не выглядели как охрана.

- Давай чеши обратно, нельзя здесь ходить! – более грубо вступил в разговор молодой охранник.

- Мужики, послушайте, дайте мне пройти, ну совсем фонарь осталось до дома идти, только там, где гастроном быстро проскочу, и всё, ну к чему всё это, - попытался обратиться к голосу их разума я.

- Нет, - почти синхронно ответили они мне.

А меня буквально тянуло туда. Грязная, вытоптанная тропинка уходила в сторону одноэтажного дома, огороженного металлическим забором. В некоторых местах забор был погнут, в других отсутствовал. Огораживали они крошечный старый советский гастроном, который почему-то был на территории базы комбикорма, среди длинных ангаров. Не знаю почему, но я всё шел туда, не слыша их.

- Оу! Малой! Одуплись! -кричал тот, что был помоложе.

И я вдруг на секунду пришел в себя, увидел, что лезу через погнутый забор, в сторону гастронома. Железная хватка стащила меня за шиворот, и я рухнул на землю. В нос ударил запах сырости, и дохлятины. Тянуло из заброшенного гастронома. Пока я пытался перелезть, мне удалось увидеть железную приоткрытую дверь, и мне искренне хотелось туда.

- Что… что… вы кто такие?! - начиная испытывать подступающий страх спросил я.

- Вставайте, вам пора уходить, - аккуратно поднял меня пожилой.

- Кто вы такие?! Что вы делаете? Что происходит в конце концов?! – не сдерживая эмоций кричал я.

Оба охранника переглянулись, затем пожилой махнул рукой, а молодой закурил.

- Ты веришь в призраков? – спросил молодой и глянул на пожилого.

Жутковатое чувство стало медленно подниматься из глубин живота, от испытанного ужаса меня начало мутить. Я понимал, что происходящее схоже с тем эпизодом в квартире Светы, но более страшно мне было от осознания того, что всё случившееся тогда, не было помутнением, и сегодняшний день был тому подтверждением.

- Нет, - ответил я, боясь услышать от них что-либо еще.

- Как вы здесь оказались? – спросил пожилой, и пристально посмотрел мне в глаза.

- Домой шел, - совершенно правдиво ответил я.

- Простите, а где вы живете? – все тем же учтивым тоном поинтересовался пожилой.

Пугающее осознание начало крутиться в моей голове, но развивать жуткую и очевидную мысль мне было слишком неприятно. Пожилой продолжил:

- Вижу, что задумались. Значит понимаете.

- Да ничего он не понимает! Хай уже шурует домой, еще обход нужно сделать, - продолжал злиться более молодой.

Почему-то вместо чего-то вразумительного, я выдавил:

- Вы что призраки?

Молодой прыснул со смеху, а пожилой улыбнулся.

- Нет, мы не призраки, - совершенно спокойно сказал он.

- Тогда что происходит, - наконец осмелев поинтересовался я.

- Ваши призраки привели вас сюда, - сказал пожилой.

- Мои призраки?

- Твои родной, твои, - вновь включился молодой.

- В смысле привели?

- В прямом, вот вы шли, наверное, домой, но почему-то вам захотелось пойти другой дорогой, как вы думаете почему? – поинтересовался пожилой.

- Ну так наверное… - мне хотелось сказать, что короче, но все эти мысли таяли в моей голове. Как и заманчивость самой идеи, как и это место, ходить здесь мне не доводилось никогда ранее, даже в своем детстве.

- Не переживайте, вам ничего не угрожает, мы храним этот объект от случайно заблудших людей.

Ровно в этот момент из посадки вышел обычный мужик с пакетом, и начал двигаться в сторону старого гастронома.

- Э! Стоять! А ну пошел нахер отсюда! Давай быстро! А то щя баллоном тебя залью! – не церемонясь кричал на того молодой.

Мужик как-то быстро опомнился, развернулся и словно прозрев начал убегать.

- Сторожим вот объект от подобных гостей, - продолжил пожилой.

- А что за объект? – все еще испытывая легкий страх спросил я.

- Место, откуда не возвращаются люди. Мы не знаем, что там внутри.

- Как вы не знаете, а как вы делаете обход? – поинтересовался я.

- Так и делаем, - вновь вклинился молодой.

- Это место тянет к себе людей, показывает им их собственные «сюжеты», а потом они исчезают, заходят туда, и больше не возвращаются, - начал пожилой. – Лично я проработал тут последние десять лет, а мой напарник уже год. Мы отгоняем случайных прохожих, приводим их в чувство.

- А вас туда не тянет? – спросил я.

- Нас нет, может психика крепкая, может что-то другое, но контроль не теряем, именно поэтому нас и взяли на работу.

- Вам что за это кто-то еще и платит? А они знают, чем вы на самом деле занимаетесь?

- Ну конечно знают, в чем вопрос? Янкин тут же брата в детстве потерял.

- Янкик? - удивился я, зная, что это фамилия местного олигарха. – Тот, что владелец шахт?

- Он самый.

- А почему он просто не закатает это место в асфальт, у него же денег немерено, – поинтересовался я.

Молодой рассмеялся.

- А ты думаешь он не пробовал? - все еще смеясь сказал он. – Люди по полдня ездили по городу, но поворот на базу найти не могли. Он их лично сюда один раз привозил, за рулем фуры, представляешь? А они вышли из машины, и как детки малые разбрелись кто куда. Даже вспомнить не могли что были тут. Более того, этого «гастронома» даже по бумагам не существует, и никогда не существовало, врубаешься? – спросил он.

- А я что тоже потом не вспомню?

- Может вспомнишь, а может и нет, кто знает, - равнодушно ответил пожилой.

- Ну судя по тому, что ты здесь не первый раз, то скорее всего не вспомнишь, - с каменным лицом ответил молодой.

От его слов мне стало очень жутко.

- Как не первый раз?

Молодой вновь начал смеяться.

- Мой коллега шутит, - сказал пожилой. – Если бы вы были здесь не первый раз, у нас бы не было этой беседы.

Мне почему-то не хотелось развивать мысль на тему того, что и беседа могла быть, просто я её не помнил.

- То есть вы хотите сказать, что сейчас в этом доме много мертвых людей? – зачем-то спросил я.

- Да, в подвале.

- И их никогда не смогут достать, и по-человечески похоронить?

Оба молчали.

- Думаю вам уже пора, - сказал пожилой, и стал меня своеобразно проводить, указывая рукой в сторону.

Этот случай произвел на меня сильное впечатление. Даже пришлось записать его. Но мысль что я был там не один раз, очень сильно давила на меня. Мне всё чаще начали сниться кошмары. Грязные и неприятные сюжеты, в которых ночью я шел прямиком к этому месту, к базе комбикорма, туда, где был гастроном, и ломал металлический забор. Кидал в него кирпичи, наваливался всем весом, бил ногами. Помогал перелазить сонным людям через него, отгибал в сторону края покорёженных металлических секций. Там не было ни пожилого охранника, ни молодого. Поводом для переезда послужила моя обувь. Утром она всё чаще бывала грязная, с налипшими кусками грязи. Мне очень хотелось верить, что всё то был сон и совпадение, но слишком многое говорит об обратном.

У всего есть второе дыхание, и мое второе дыхание пришлось на попытку переехать обратно в Киев, на старую добрую Троещину.

Там дни вроде вошли в привычное русло, и всякая жуткая хрень, как мне казалось, осталась в моем городе, вместе с чертовыми «лиминальными пространствами травм» Игоря-Живого. Мне казалось, что это какие-то полу-глюки, полу-флэшбеки хрен пойми чего, и, наверное, поэтому у меня получалось по-своему продолжать жить. Так прошло еще несколько месяцев, а затем в мою квартиру прозвучал тихий, неуверенный стук. На пороге стояла обычная женщина. Не замученная горем, не жуткая – просто женщина.

С ней у меня был довольно странный разговор. Она представилась, поинтересовалась о моей жизни, а затем сказала, что когда-то они жили здесь с мужем и их сыном. Сын всё время болел, и так и не дожил до своего восемнадцатилетия.

- Вы не могли бы раз в месяц, на ночь двадцать первого числа ставить свечку в спальне? – сказала она и достала из сумки огромный газетный сверток полный свечей.

После всего что случилось за последнее время, это было не так уж странно. Она продолжила:

- Простите меня за то, что я у вас попрошу, но на время пока горит свечка, могли бы вы не находиться в комнате, и не включать в ней свет?

Это прозвучало странно, но я согласился.

Она искренне меня поблагодарила, вручила сверток свеч и ушла, это было примерно четырнадцатое число месяца. Через неделю была первая ночь.

Спать в зале мне уже доводилось, там был телек и лучше ловил «wi-fi», поэтому заночевать один день в месяц на диване было не сложно. Запалив свечку и выключив свет, я пошел в зал, лег на диван и врубил телек. Ноги были направлены в сторону спальни, и немного приподняв голову, видеть огонек свечи получалось. Первые пол часа ничего не происходило, а затем огонь свечки начал подрагивать. Вместе с этим он издавал громкие и странные «вжух-вжух» звуки. Каждый подобный звук вызывал во мне тревогу, невольно раз за разом я поглядывал туда, ожидая худшего. Одновременно с этим сам того не желая, я начал еще больше всматриваться в пламя свечи и замечать, как небольшие насекомые летают вокруг огонька. Какие-то моли или мотыльки – не разбираюсь. Опьяненные пламенем, они сгорали в нем, и падали на землю. В комнате стал появляться неприятный запах. Пока горела свеча, качество картинки телевизора сильно ухудшалось, будто антенна не ловит, интернет пропадал, а заряд телефона за час упал в ноль. Из спальни вылетали странные звуки, будто треск половых досок, падение штукатурки. Мне всеми силами не хотелось замечать свой нарастающий страх, но со мной он не церемонился. Я вдруг понял, что это «вжух-вжух» издает не свечка, а «что-то» из темноты. Бессильно пытаясь задуть горящий огонь. Так страшно мне не было даже в квартире Светы, когда что-то непонятное творилось вокруг.

Еще страшнее мне становилось от того, что свечка и не думала догорать, она горела час, затем другой, третий. Истлела она только под самое утро, когда уже начинало светать. Никаких трупов сгоревших насекомых на полу не было.

Если бы у меня были деньги я бы уехал в тот же день, но проблемы с работой и внесенный на месяц вперед залог, слишком сильно сдерживали меня. Новую квартиру я не искал, а скорее мечтал о ней. Просматривал объявления, иногда звонил по ним, в надежде на чудо.

Меня хватило на еще один месяц. В тот день произошла вся возможна жесть, какую способна выдержать моя больная психика. Вечером запалив свечку, я тут же ушел на кухню, лишь бы не находиться в зале, и не видеть спальню, где было пламя свечи.

Первый час всё шло спокойно, а затем в комнате послышалось странное завывание, будто балкон был настежь. Мне почему-то стало тревожно за пламя свечи, боялся, что оно погаснет, с этими мыслями я пошел в зал. Включил на телефоне фонарик, и посветил в ту область, где был балкон. От того что я увидел, меня бросило в жар. В центре комнаты было дерево. В квартире на третьем этаже. Стволом оно уходило в потолок, куда-то к соседям, а корни расползлись по всей комнате. Мой телефон высвечивал редкие детали изменившейся спальни. Вместо досок пола была рыхлая земля, а за балконом третьего этажа, вместо высоты виднелось что-то ровное, похожее на плиты бетона. Переступать порог комнаты было страшно, еще страшнее было видеть всё это. Хотелось просто сбежать, но вид пламени свечи завораживал меня. Хотелось смотреть на него как можно дольше, было в нем что-то уютное, знакомое. Он успокаивал, давал надежду что всё это закончится, и будет новый день, солнечный и настоящий. Словно услышал мои мысли, из тьмы появилась маленькая, будто детская рука. Белые пальчики зажали огонь свечки, и он погас.

Из квартиры я выбегал в одних трусах. Хотелось бежать к свету, к самому яркому огню какой я только способен был найти. Бежал пока меня не принял случайный ночной полицейский патруль. Проверили на все маркеры наркотиков, после чего отпустили. На мои просьбы за деньги побыть со мной в квартире пока я не соберу вещи, сдержанно покачали головой, но до дома подвезли. Было уже утро, и в надежде на то, что всё закончилось, я влетел в квартиру. Во всех комнатах было светло, но кожа горела от постоянного чувства страха. Быстро собрав вещи, я уехал. Мне жаль если я кого-то подвел, но то, что произошло выше моих сил.

Оставаться в Киеве не было смысла – у меня больше не было денег, жилья и перспектив. Заняв немного денег на билет обратно у Димона с моего города, я отправился на вокзал. Моему звонку он обрадовался, и сразу включил меня в свою пивную каббалу.

До вокзала добирался на метро. Там, как всегда, было не протолкнуться. Нырнув в густой поток людей, я на секунду почувствовал себя в безопасности. Стал на ступеньки эскалатора, и начал думать, как начать жить дальше. Про то что делать в своем городе, и как теперь быть. Пока все эти мысли крутились в моей голове, до меня начали долетать обрывки очень странной фразы, на которую кроме меня никто не обращал внимание. Она звучала как объявление, с динамиков:

«НЕ КОРМИТЕ ВТОРОЙ ЭСКАЛАТОР! ВНИМНИЕ: НЕ КОРМИТЕ ВТОРОЙ ЭСКАЛАТОР! ВНИМАНИЕ: НЕ КОРМИТЕ ВТОРОЙ ЭСКАЛАТОР! ВНИМАНИЕ: НЕ КОРМИТЕ ВТОРОЙ ЭСКАЛАТОР! ВНИМАНИЕ: НЕ КОРМИТЕ ВТОРОЙ ЭСКАЛАТОР!».

Было в этой фразе что-то жуткое. Я начал озираться по сторонам в надежде увидеть хоть какую-то реакцию на лицах окружающих, никто не реагировал, от этого мне стало еще более страшно. Фраза продолжала оглушительно разноситься из динамиков. Официальный женский голос что произносил её, в своих интонациях выражал страдание. От нахлынувшего ужаса было сложно соображать, спуск казался вечным, мозг отказывался работать. Но даже с отключенным мозгом, и нечленораздельным мычанием вместо мыслей у меня получалось продолжать думать. Эти мысли были еще более страшными чем всё то, что произошло за последние двадцать четыре часа. Ко мне приходило осознание, что с какой бы стороны я не считал эскалаторы, мой был вторым. Тем временем мой спуск подходил к концу.

Не знаю, что это было, и знать не хочу. С момента как эскалатор довез меня вниз, фраза закончилась. Мир вновь вернулся в прежнее русло, и я поехал на вокзал.

Последний из жутких эпизодов приключился со мной на вокзале, пока ожидал поезд. Мой ноутбук и телефон были сильно разряжены, а состояние и того хуже. Поэтому большую часть времени, я сидел в прострации, в полудреме. Был где-то там. Но то, что произошло далее, мгновенно меня «взбодрило».

Как-то незаметно, за мной подсели два парня. Как бы я не пытался, их разговор то и дело захватывал мое внимание, уж слишком близко были они. Сначала один другому жаловался на жизнь, затем другой делал тоже самое. Потом один резко оборвал свою фразу на полуслове и сказал: «А, прикинь, чуть не забыл, не поверишь что со мной было. Я тут хату снял, и сижу короче на диване, звонок в дверь, открываю, а там женщина стоит. Ну и начинает она короче мне стелить, что они там жили-были, муж и сын, а потом малой крякнул. И достает она тупо что рыбу, сверток, а там свечи, и говорит, типа давай ты их палить будешь раз в месяц. Ну я, конечно, согласился, ну что делать, надо же людям помогать. В первый месяц чуть не поседел, такого насмотрелся, а вчера вот вообще думал мотор остановиться. Захожу в зал, а там дерево стоит, в центре зала, вот вообще, как на улице.» Второй оживленно поинтересовался у него: «Ну, ну, а ты что сделал??». Первый как-то по-простонародному охнул: «Как что, хотел подойти глянуть поближе, да не успел, малой свечку потушил, так я сразу и дал деру».

От услышанного мне захотелось повернуться, и тут первый голос продолжил: «Но ты не поверишь, самая жесть в том, что я пока сюда ехал на метро, то слышал, как мою историю сидит и рассказывает какой-то чувак своему другану, представляешь?» Второй снова поинтересовался: «И чем закончилось?». Первый будто удивившись вопросу ответил: «Да ничем, только я собрался повернуться, как он вдруг говорит своему кенту: «Прикинь, я пока ехал сюда на электричке, все произошедшее со мной какой-то человек сзади меня рассказывал другому»».

Дослушав их разговор, я встал и ушел, так и не повернувшись.

По этой причине мне захотелось всё записать, детально, выложить в интернет, и знать – что если я где-то наткнусь на это в интернете, то это моя история.

На следующий день я уже был в своем городе, и пил пиво с Димоном. К счастью, завод испытывает большие проблемы с кадрами, и с понедельника мне вновь выходить на работу.

Димон продолжает звонить своим бывшим, а я продолжаю жить прошлым. Каждый день в лиминальных пространствах моих травм появляются новые и всё более сложные тропы. Денис Викторович похоже не был сумасшедшим, он не врал, когда говорил, что кто-то умер, он ошибся только в том, что об этом нельзя рассказывать. Он ошибся только в том, что так и не понял, что он тоже умер.