Жизнь за Царя
ВОПД РНЕ
Имея возможность выбора, врач царской семьи предпочёл спасению верность присяге
155 лет назад в Царском Селе родился Евгений Сергеевич Боткин - лейб-врач Императора Николая II. Он был четвертым ребенком в семье великого русского терапевта и ученого Сергея Петровича Боткина, служившего лейб-медиком у двух русских Самодержцев. Финансовое благополучие рода Боткиных было заложено предпринимательской деятельностью деда Евгения Сергеевича Петра Кононовича Боткина, известного российского поставщика чая. Процент от торгового оборота, предназначенный каждому из наследников, позволял выбирать им дело по душе и заниматься самообразованием. Семья жила интересной насыщенной жизнью. В их дом приходили профессора Военно-медицинской академии, писатели, музыканты и художники. Общение с выдающимися людьми оказало влияние на формирование личности Евгения Сергеевича.
Начальное домашнее образование позволило Евгению Сергеевичу поступить сразу в 5-й класс 2-й Петербургской классической гимназии, где проявились блестящие способности юноши в естественных науках. После окончания гимназии он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Однако пример отца-врача и тяга к медицине оказались сильнее. В 1883 году он поступил на младшее отделение открывшегося приготовительного курса Военно-медицинской академии. В 1889 году Евгений Сергеевич успешно окончил академию третьим в выпуске, был удостоен звания лекаря с отличием и именной Пальцевской премии, которую присуждали “третьему по старшинству баллов в своем курсе”.
Врачебный путь доктора Боткина начался в январе 1890 года с должности врача-ассистента Мариинской больницы для бедных. В декабре того же года он был командирован за границу для научных целей. Занимался у ведущих европейских ученых, знакомился с устройством берлинских больниц. По окончании заграничной командировки в мае 1892 года Евгений Сергеевич приступил к работе врачом придворной капеллы, а с января 1894 года вернулся к исполнению врачебных обязанностей в Мариинской больнице в качестве сверхштатного ординатора.
Одновременно с клинической практикой доктор Боткин занимался научным поиском, основными направлениями которого были вопросы иммунологии и защитных свойств форменных элементов крови. Свою диссертацию на соискание степени доктора медицины, посвященную отцу, он блестяще защитил в Военно-медицинской академии 8 мая 1893 года. Официальным оппонентом на защите был знаменитый И.Павлов. Весной 1895 года Боткин был вновь командирован за границу и два года провел в медицинских учреждениях Гейдельберга и Берлина, где слушал лекции и занимался практикой у ведущих немецких врачей.
С началом Русско-японской войны доктор Боткин убыл в действующую армию добровольцем и был назначен заведующим медицинской частью Российского общества Красного Креста в Маньчжурской армии. Занимая высокую административную должность, он тем не менее предпочитал большую часть времени проводить на передовых позициях. За отличие, оказанное в делах против японцев, Евгений Сергеевич был награжден орденами святого Владимира III и II степени с мечами. Осенью 1905 года Боткин возвратился в Петербург и приступил к преподавательской работе в академии.
В 1907 году он был назначен главным врачом общины святого Георгия в столице. В 1907 году после смерти Густава Гирша царская семья осталась без лейб-медика. Кандидатура нового лейб-медика была названа самой императрицей, которая на вопрос, кого бы она хотела видеть лейб-медиком, ответила: “Боткина”. 13 апреля 1908 года Евгений Сергеевич стал лейб-медиком семьи последнего российского императора, повторив карьерный путь отца, бывшего лейб-медиком Александра II и Александра III. Семью царя Николая II обслуживал большой штат врачей, зачастую более титулованных, чем скромный приват-доцент Военно-медицинской академии. Но доктора Боткина отличали талант клинического мышления и редко встречающееся чувство искреннего сочувствия к своим больным.
Николай II с большой симпатией и доверием относился к своему доктору. Но постоянными и наиболее сложными пациентами были императрица Александра Федоровна и наследник престола цесаревич Алексей, родившийся с фатальным заболеванием - гемофилией. Именно с цесаревичем Боткин проводил большую часть своего времени, иногда при угрожающих жизни состояниях днями и ночами не отходя от постели больного Алексея.
Доктор Боткин был далек от политики, но как русский патриот, не мог не видеть пагубности общественных настроений в ней, которые считал основной причиной поражения России в войне с японцами. Он очень хорошо понимал, что ненависть к императорской фамилии, разжигаемая радикальными революционными кругами, выгодна лишь врагам России. Он презирал людей, использовавших грязные способы для достижения своих целей, распространявших грязную клевету о царской семье. О таких он отзывался следующим образом: “Если бы не было Распутина, то противники царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь”.
В феврале 1917 года в России произошел масонский переворот, в результате которого рухнули не только государственные институты, но и окончательно деформировалось само народное сознание. После февральского переворота императрица с детьми новыми властями были заключены в Александровском дворце Царского Села, чуть позже к ним присоединился и Боткин. Это притом, что будущность царской семьи была довольно мрачной. Царь и царица были обвинены в государственной измене. Достоверно известно, что Керенский настаивал на смертной казни кого-нибудь из Романовых.
Обвинение не нашло подтверждения, однако Временное правительство ощущало страх и не пошло на освобождение Царской семьи. Было принято решение о направлении царской семьи в Тобольск. Свите вновь предложили покинуть семью Императора, и опять нашлись те, кто сделал это. Лишь немногие сочли долгом разделить участь бывших царствующих особ. Среди них - Евгений Сергеевич Боткин.
В ночь с 25 на 26 апреля 1918 года Государь с супругой и дочерью Марией, князь Долгоруков, Анна Демидова и доктор Боткин под конвоем уже большевицкого отряда особого назначения были направлены в Екатеринбург. Режим содержания в доме особого назначения - особняке инженера Ипатьева, где были размещены царская семья и ее преданные слуги, были жестче режима в Тобольске. Но и здесь доктор Боткин пользовался доверием солдат охраны, которым оказывал медицинскую помощь.
Иоганн Мейер, австрийский солдат, попавший в русский плен в годы Первой мировой войны и перешедший на сторону большевиков, в своих воспоминаниях “Как погибла царская семья”, сообщает о сделанном большевиками предложении доктору Боткину оставить царскую семью и выбрать себе место работы, например, где-нибудь в московской клинике. Но, имея возможность выбора, врач предпочел спасению верность присяге. Вот как это описывает Мейер: “Видите ли, я дал царю честное слово оставаться при нем до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова. Я также не могу оставить наследника одного. Как могу я это совместить со своей совестью? Вы все должны это понять”.
Неизвестно, предупредил ли кого-либо доктор о готовящейся расправе, но то, что все убитые в доме Ипатьева встретили смерть достойно, отметили даже убийцы в своих воспоминаниях. В половине второго ночи 17 июля 1918 года обитателей дома разбудил комендант Юровский и под предлогом перевода в безопасное место отдал команду всем спуститься в подвальное помещение. Здесь он объявил решение Уральского совета о казни. Самый высокий из всех и стоявший сзади Николая и рядом с сидевшим на стуле Алексеем доктор Боткин скорее машинально, чем удивленно, сказал: “Значит, нас никуда не повезут”. После этого раздались выстрелы. Забыв распределение ролей, убийцы открыли огонь только по императору. Двумя пулями, пролетевшими мимо царя, доктор Боткин был ранен в живот. Третья пуля повредила оба коленных сустава доктора, шагнувшего в сторону царя и царевича. Он упал. После первых залпов убийцы добивали свои жертвы. По словам Юровского, доктор Боткин был еще жив и спокойно лежал на боку, как будто заснул. “Выстрелом в голову я прикончил его”, - писал позднее Юровский.
Следователь разведки Колчака Николай Соколов, проводивший следствие по делу убийства в доме Ипатьева, среди других вещественных доказательств в яме в окрестностях деревни Коптяки недалеко от Екатеринбурга обнаружил пенсне, принадлежавшее доктору Боткину. В 1981 году решением Архиерейского Собора РПЦЗ Евгений Сергеевич Боткин был канонизирован вместе со Святыми Царственными мучениками