Ленинград закладки Лирика

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎✍

>>>🔥✅(Написать нам в телеграм)✅🔥<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

ВНИМАНИЕ! ⛔

ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ! ⛔

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!! ⛔

Ленинград закладки Лирика

Плейлист Ленинград Лирика — слушать онлайн бесплатно на Яндекс Музыке

Ленинград закладки Лирика

Стихи о блокаде Ленинграда (Новый Конкурс) / Стихи.ру

Ленинград закладки Лирика

Вместо супа — бурда из столярного клея, Вместо чая — заварка сосновой хвои. Это б всё ничего, только руки немеют, Только ноги становятся вдруг не твои. Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик, И глухие удары пойдут невпопад… Сердце! Надо стучать, если даже не можешь. Не смолкай! Ведь на наших сердцах — Ленинград. Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость, Слышишь: город клянётся, что враг не пройдёт! Как потом оказалось, Впереди оставалось ещё восемьсот. Наш хлебный суточный паёк Ладонь и ту не закрывает. И человек, который слёг, Теперь — всё чаще — умирает. И потому что нету сил, А над землёю вьюга стонет, Мы мёртвых, чтоб не рыть могил, В траншеях городских хороним. Бушует голод. И пока Не разорвать кольца блокады. И от пожаров облака — Красны, проплыв над Ленинградом. От них пылает небосклон. И враг, увидя их, в смятенье: В них — боль, и гнев, и дрожь знамён Перед началом наступленья. Я слышу иногда: «Не надо, Не надо раны бередить. Ведь это правда, что устали Мы от рассказов о войне. И о блокаде пролистали Стихов достаточно вполне». И может показаться: Правы И убедительны слова. Но даже если это правда, Такая правда Не права! Я не напрасно беспокоюсь, Чтоб не забылась та война: Ведь эта память — наша совесть. Она, как сила, нам нужна. По Ленинграду смерть метет, Она теперь везде, Как ветер. Мы не встречаем Новый год — Он в Ленинграде незаметен. Дома — Без света и тепла, И без конца пожары рядом. Враг зажигалками дотла Спалил Бадаевские склады. И мы Бадаевской землей Теперь сластим пустую воду. Земля с золой, Земля с золой — Наследье Прожитого года. Блокадным бедам нет границ: Мы глохнем Под снарядным гулом, От наших довоенных лиц Остались Лишь глаза и скулы. И мы Обходим зеркала, Чтобы себя не испугаться… Не новогодние дела У осажденных ленинградцев… Здесь Даже спички лишней нет. И мы, Коптилки зажигая, Как люди первобытных лет Огонь Из камня высекаем. И тихой тенью Смерть сейчас Ползет за каждым человеком. И все же В городе у нас Не будет Каменного века! Кто сможет, Завтра вновь пойдет Под вой метели На заводы. За залпом залп. Гремит салют. Ракеты в воздухе горячем Цветами пёстрыми цветут. А ленинградцы Тихо плачут. Ни успокаивать пока, Ни утешать людей не надо. Их радость Слишком велика — Гремит салют над Ленинградом! Рыдают люди, и поют, И лиц заплаканных не прячут. Сегодня в городе — Салют! Сегодня ленинградцы Плачут…. Медаль за оборону Ленинграда сегодня Родина вручает мне. Не ради славы, почестей, награды я здесь жила и всё могла снести: медаль «За оборону Ленинграда» со мной, как память моего пути. Ревнивая, безжалостная память! И если вдруг согнёт меня печаль, — я до тебя тогда коснусь руками, медаль моя, солдатская медаль. Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо, чтоб стать ещё упрямей и сильней… Взывай же чаще к памяти моей, медаль «За оборону Ленинграда». И, как оружье новое в войне, сегодня Родина вручила мне медаль «За оборону Ленинграда». Я как рубеж запомню вечер: декабрь, безогненная мгла, я хлеб в руке домой несла, и вдруг соседка мне навстречу. Десятый день, как дочь лежит. Не хороню. Ей гробик нужен. Его за хлеб сколотят нам. Ведь ты сама рожала…— И я сказала: — Не отдам. Я принесла тогда цветы, чтоб ты украсила могилу. И, одержимая, она молила долго, горько, робко. И сил хватило у меня не уступить мой хлеб на гробик. И сил хватило — привести ее к себе, шепнув угрюмо: — На, съешь кусочек, съешь… прости! Мне для живых не жаль — не думай. Перед лицом твоим, Война, я поднимаю клятву эту, как вечной жизни эстафету, что мне друзьями вручена. Их множество — друзей моих, друзей родного Ленинграда. О, мы задохлись бы без них в мучительном кольце блокады. О да — иначе не могли ни те бойцы, ни те шоферы, когда грузовики вели по озеру в голодный город. Холодный ровный свет луны, снега сияют исступленно, и со стеклянной вышины врагу отчетливо видны внизу идущие колонны. И воет, воет небосвод, и свищет воздух, и скрежещет, под бомбами ломаясь, лед, и озеро в воронки плещет. Но вражеской бомбежки хуже, еще мучительней и злей — сорокаградусная стужа, владычащая на земле. Казалось — солнце не взойдет. Навеки ночь в застывших звездах, навеки лунный снег, и лед, и голубой свистящий воздух. Казалось, что конец земли… Но сквозь остывшую планету на Ленинград машины шли: он жив еще. Он рядом где-то. На Ленинград, на Ленинград! Там на два дня осталось хлеба, там матери под темным небом толпой у булочной стоят, и дрогнут, и молчат, и ждут, прислушиваются тревожно: — К заре, сказали, привезут… — Гражданочки, держаться можно…— И было так: на всем ходу машина задняя осела. Шофер вскочил, шофер на льду. Ремонт на пять минут, пустяк. Поломка эта — не угроза, да рук не разогнуть никак: их на руле свело морозом. Чуть разогнешь — опять сведет. А хлеб? Других дождаться? А хлеб — две тонны? Он спасет шестнадцать тысяч ленинградцев. Как ноют волдыри, примерзли к варежкам ладони. Но он доставит хлеб, пригонит к хлебопекарне до зари. Шестнадцать тысяч матерей пайки получат на заре — сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам. Дорогой жизни шел к нам хлеб, дорогой дружбы многих к многим. Еще не знают на земле страшней и радостней дороги. И я навек тобой горда, сестра моя, москвичка Маша, за твой февральский путь сюда, в блокаду к нам, дорогой нашей. Золотоглаза и строга, как прутик, тоненькая станом, в огромных русских сапогах, в чужом тулупчике, с наганом,— и ты рвалась сквозь смерть и лед, как все, тревогой одержима,— моя отчизна, мой народ, великодушный и любимый. И ты вела машину к нам, подарков полную до края. Ты знала —я теперь одна, мой муж погиб, я голодаю. Но то же, то же, что со мной, со всеми сделала блокада. И для тебя слились в одно и я и горе Ленинграда. И, ночью плача за меня, ты забирала на рассветах в освобожденных деревнях посылки, письма и приветы. Записывала: «Не забыть: деревня Хохрино. Зайти на Мойку сто один к родным. Сказать, что все здоровы, что Митю долго мучил враг, но мальчик жив, хоть очень слабый…» О страшном плене до утра тебе рассказывали бабы и лук сбирали по дворам, в холодных, разоренных хатах: — На, питерцам свезешь, сестра. Проси прощенья — чем богаты…— И ты рвалась — вперед, вперед, как луч, с неодолимой силой. Моя отчизна, мой народ, родная кровь моя,— спасибо! Вот так, исполнены любви, из-за кольца, из тьмы разлуки друзья твердили нам: «Живи! Оледеневшие, в огне, в крови, пронизанные светом, они вручили вам и мне единой жизни эстафету. Безмерно счастие мое. Спокойно говорю в ответ им: — Друзья, мы приняли ее, мы держим вашу эстафету. Мы с ней прошли сквозь дни зимы. В давящей мгле ее терзаний всей силой сердца жили мы, всем светом творческих дерзаний. Да, мы не скроем: в эти дни мы ели землю, клей, ремни; но, съев похлебку из ремней, вставал к станку упрямый мастер, чтобы точить орудий части, необходимые войне. Но он точил, пока рука могла производить движенья. И если падал — у станка, как падает солдат в сраженье. И люди слушали стихи, как никогда,— с глубокой верой, в квартирах черных, как пещеры, у репродукторов глухих. И обмерзающей рукой, перед коптилкой, в стуже адской, гравировал гравер седой особый орден — ленинградский. Колючей проволокой он, как будто бы венцом терновым, кругом — по краю — обведен, блокады символом суровым. В кольце, плечом к плечу, втроем — ребенок, женщина, мужчина, под бомбами, как под дождем, стоят, глаза к зениту вскинув. И надпись сердцу дорога,— она гласит не о награде, она спокойна и строга: «Я жил зимою в Ленинграде». Так дрались мы за рубежи твои, возлюбленная Жизнь! И я, как вы,— упряма, зла,— за них сражалась, как умела. Душа, крепясь, превозмогла предательскую немощь тела. И я утрату понесла. К ней не притронусь даже словом — такая боль… И я смогла, как вы, подняться к жизни снова. Затем, чтоб вновь и вновь сражаться за жизнь. Носитель смерти, враг — опять над каждым ленинградцем заносит кованый кулак. Но, не волнуясь, не боясь, гляжу в глаза грядущим схваткам: ведь ты со мной, страна моя, и я недаром — ленинградка. Так, с эстафетой вечной жизни, тобой врученною, отчизна, иду с тобой путем единым, во имя мира твоего, во имя будущего сына и светлой песни для него. Для дальней полночи счастливой ее, заветную мою, сложила я нетерпеливо сейчас, в блокаде и в бою. Не за нее ль идет война? Не за нее ли ленинградцам еще бороться, и мужаться, и мстить без меры? Вот она:. Сны тебе спокойные приснятся битвы стихли на земле ночной. Люди неба больше не боятся, неба, озаренного луной. В синей-синей глубине эфира молодые облака плывут. Над могилой красных командиров мудрые терновники цветут. Ты проснешься на земле цветущей, вставшей не для боя — для труда. Ты услышишь ласточек поющих: ласточки вернулись в города. Гнезда вьют они — и не боятся! Вьют в стене пробитой, под окном: крепче будет гнездышко держаться, люди больше не покинут дом. Так чиста теперь людская радость, точно к миру прикоснулась вновь. Здравствуй, сын мой, жизнь моя, награда, здравствуй, победившая любовь! Весной сорок второго года множество ленинградцев носило на груди жетон — ласточку с письмом в клюве. Сквозь года, и радость, и невзгоды вечно будет мне сиять одна — та весна сорок второго года, в осажденном городе весна. Маленькую ласточку из жести я носила на груди сама. Это было знаком доброй вести, это означало: «Жду письма». Этот знак придумала блокада. Знали мы, что только самолет, только птица к нам, до Ленинграда, с милой-милой родины дойдет. Отчего же кажется самой, что доныне я не получила самое желанное письмо?! Чтобы к жизни, вставшей за словами, к правде, влитой в каждую строку, совестью припасть бы, как устами в раскаленный полдень — к роднику. Кто не написал его? Не выслал? Счастье ли? Победа ли? Или друг, который не отыскан и не узнан мною навсегда? Или где-нибудь доныне бродит то письмо, желанное, как свет? Ищет адрес мой и не находит и, томясь, тоскует: где ж ответ? Или близок день, и непременно в час большой душевной тишины я приму неслыханной, нетленной весть, идущую еще с войны…. О, найди меня, гори со мною, ты, давно обещанная мне всем, что было,- даже той смешною ласточкой, в осаде, на войне…. Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем. Знаешь, будем говорить о мире, о желанном мире, о своем. Вот мы прожили почти полгода, полтораста суток длится бой. Тяжелы страдания народа — наши, Дарья Власьевна, с тобой. О, ночное воющее небо, дрожь земли, обвал невдалеке, бедный ленинградский ломтик хлеба — он почти не весит на руке…. Для того чтоб жить в кольце блокады, ежедневно смертный слышать свист — сколько силы нам, соседка, надо, сколько ненависти и любви…. Столько, что минутами в смятенье ты сама себя не узнаешь: «Вынесу ли? Хватит ли терпенья? Дарья Власьевна, еще немного, день придет — над нашей головой пролетит последняя тревога и последний прозвучит отбой. И какой далекой, давней-давней нам с тобой покажется война в миг, когда толкнем рукою ставни, сдернем шторы черные с окна. Пусть жилище светится и дышит, полнится покоем и весной… Плачьте тише, смейтесь тише, тише, будем наслаждаться тишиной. Будем свежий хлеб ломать руками, темно-золотистый и ржаной. Медленными, крупными глотками будем пить румяное вино. А тебе — да ведь тебе ж поставят памятник на площади большой. Нержавеющей, бессмертной сталью облик твой запечатлят простой. Вот такой же: исхудавшей, смелой, в наскоро повязанном платке, вот такой, когда под артобстрелом ты идешь с кошелкою в руке. Дарья Власьевна, твоею силой будет вся земля обновлена. Этой силе имя есть — Россия Стой же и мужайся, как она! Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады- мы не покинем наших баррикад… И женщины с бойцами встанут рядом, и дети нам патроны поднесут, и надо всеми нами зацветут старинные знамена Петрограда. Петровой волей сотворен И светом ленинским означен — В труды по горло погружен, Он жил — и жить не мог иначе. Он сердцем помнил: береги Вот эти мирные границы,- Не раз, как волны, шли враги, Чтоб о гранит его разбиться. Исчезнуть пенным вихрем брызг, Бесследно кануть в бездне черной А он стоял, большой, как жизнь, Ни с кем не схожий, неповторный! И под фашистских пушек вой Таким, каким его мы знаем, Он принял бой, как часовой, Чей пост вовеки несменяем! Я слышал твой голос, Родина, Под обстрелом, в окопах, в огне: «Не забывай о пройденном, Помни о завтрашнем дне! Наш народ — мыслитель и поэт. Ярче звёзд открытий наших свет… Голос Родины, голос России — В чётких ритмах стихов и ракет. Я слышу твой голос, Родина, Он как свет, он как солнце в окне: «Не забывай о пройденном, Думай о завтрашнем дне! Алым звёздам верит шар земной, Мы всегда за правду примем бой. Голос Родины, голос России — Это Ленина голос живой. Я слышу твой голос, Родина, Он звучит, он пылает во мне: «Не забывай о пройденном, Помни о завтрашнем дне! Гром, старый гром обыкновенный Над городом загрохотал. И даже дети не смутились Блеснувших молний бирюзой. Они под дождиком резвились, Забыв, что некогда крестились Их деды под такой грозой. И празднично деревья мокли В купели древнего Ильи, Но вдруг завыл истошным воплем Сигнал тревоги, и вдали. Зенитка рявкнула овчаркой, Снаряд по тучам полыхнул, Так неожиданно, так жарко Обрушив треск, огонь и гул. В подвалах схоронились дети, Недетский ужас затая. На молнии глядела я… Кого грозой на этом свете Пугаешь ты, пророк Илья? Все это называется — блокада. И детский плач в разломанном гнезде… Детей не надо в городе, не надо, Ведь родина согреет их везде. Детей не надо в городе военном, Боец не должен сберегать паек, Нести домой. Не смеет неизменно Его преследовать ребячий голосок. И в свисте пуль, и в завыванье бомбы Нельзя нам слышать детских ножек бег. Бомбоубежищ катакомбы Не детям бы запоминать навек. Они вернутся в дом. Их страх не нужен. Мы защитим, мы сбережем их дом. Мать будет матерью. И муж вернется мужем. И дети будут здесь. Но не сейчас. Всё будет, всё. И город без зениток, И ленинградцы вновь забудут о луне. Зажжётся свет в твоём окне открытом, И уезжать не нужно будет мне. Но только здесь, в укрытье, у орудий, Военный ветер мне покой несёт. И только здесь, вздыхая всею грудью, Я понимаю: будет, будет всё! Стихи Стихи о блокаде Ленинграда. Юрий Воронов — Сотый день: Стих. Юрий Воронов. Добавить в закладки. Юрий Воронов — Облака: Стих. Юрий Воронов — Опять война, опять блокада: Стих. Опять война, Опять блокада, — А может, нам о них забыть? Юрий Воронов — 31 декабря года: Стих. Юрий Воронов — Салют над Ленинградом: Стих. Ольга Берггольц — Моя медаль: Стих. Ольга Берггольц. Ольга Берггольц — Ленинградская поэма: Стих. I Я как рубеж запомню вечер: декабрь, безогненная мгла, я хлеб в руке домой несла, и вдруг соседка мне навстречу. III О да — иначе не могли ни те бойцы, ни те шоферы, когда грузовики вели по озеру в голодный город. IV Дорогой жизни шел к нам хлеб, дорогой дружбы многих к многим. VI Вот так, исполнены любви, из-за кольца, из тьмы разлуки друзья твердили нам: «Живи! Вот она: — Здравствуй, крестник красных командиров, милый вестник, вестник мира… Сны тебе спокойные приснятся битвы стихли на земле ночной. Ольга Берггольц — Блокадная ласточка: Стих. Или близок день, и непременно в час большой душевной тишины я приму неслыханной, нетленной весть, идущую еще с войны… О, найди меня, гори со мною, ты, давно обещанная мне всем, что было,- даже той смешною ласточкой, в осаде, на войне…. Ольга Берггольц — Разговор с соседкой: Стих. О, ночное воющее небо, дрожь земли, обвал невдалеке, бедный ленинградский ломтик хлеба — он почти не весит на руке… Для того чтоб жить в кольце блокады, ежедневно смертный слышать свист — сколько силы нам, соседка, надо, сколько ненависти и любви… Столько, что минутами в смятенье ты сама себя не узнаешь: «Вынесу ли? Ольга Берггольц — Я говорю: Стих. Николай Тихонов — Ленинград: Стих. Николай Тихонов. Николай Добронравов. И празднично деревья мокли В купели древнего Ильи, Но вдруг завыл истошным воплем Сигнал тревоги, и вдали Зенитка рявкнула овчаркой, Снаряд по тучам полыхнул, Так неожиданно, так жарко Обрушив треск, огонь и гул. Наталья Крандиевская-Толстая. Елена Вечтомова — Дети: Стих. Елена Вечтомова. Елена Вечтомова — Всё будет: Стих.

Фролово закладки Амф

Берёзовский закладки МДМА

Ленинград закладки Лирика

Стихи о блокаде Ленинграда

Меф закладкой купить Люберцы

Лида Беларусь закладки Кокаин

Скорость купить Апатиты

Ленинград cкачать бесплатно в mp3 | слушать музыку онлайн группы Ленинград на портале Musify

Дели, Индия закладки Кокс

Гидропоника закладкой купить Тренто

Ленинград закладки Лирика

Марихуана закладкой купить Котельнич

Ленинград / Тексты песен

Эссен закладки Гашиш

Рингтон Ленинград - Свобода. Описание: Скачать рингтон Ленинград - Свобода для мобильного телефона который можно поставить на звонок или будильник, качество рингтона kbps длительность Конечно вам хочется прослушать как звучит эта музыка и мелодия на мобильном телефоне смартфоне , поэтому мы установили на сайте онлайн плеер и нажав на кнопку 'Play' начнётся проигрывание рингтона. Звонок на телефон Ленинград - Свобода можно скачать бесплатно в формате mp3 для вашего смартфона на android андроид или m4r для iphone айфон. Добавлено: 30 октябрь Найдите похожие рингтоны по тегам: Ленинград. Комментарии 0. Подтвердите что вы не робот:. Войти на сайт. Регистрация Восстановить пароль.

Ленинград закладки Лирика

Кокаин закладкой купить Раменское

Ла Романа купить Марихуана

Мексика закладки Кокаин