Леди тоже хотят резать трупы
Это работает«Кто эти бесполые бесстыдные создания, одним своим появлением порочащие благородное звание леди?» — так отзывались газеты XIX века о женщинах, получающих медицинское образование.
Субботним утром Анна Брумолл и ещё 19 студенток Женского медицинского колледжа штата Пенсильвания приходят в больницу на демонстрацию вскрытия. В анатомическом театре их встречает подначивающий гул юношеских голосов, обстрел бумажными комочками, издевательские реплики, ехидный свист и бурное обсуждение внешних качеств новоприбывших.
На дворе идёт 1869 год, и это нормальная реакция того времени на женщин, обучающихся медицине. В некоторых газетах появлялись даже такие отзывы о медицинском образовании девушек:
Кто эти бесполые бесстыдные создания, одним своим появлением порочащие благородное звание леди? Выдержка из письма в редакцию газеты New Republic
Справедливости ради надо заметить, что большая часть газет того времени осуждала поведение наглых студентов, требовала их ареста и исключения из учебных заведений. Несмотря на противоречивые отзывы, общественному мнению не откажешь в некоторой логике — юноши-студенты явно вели себя не по-мужски, но ведь и эти женщины ведут себя не по-женски! Женщине не место в анатомических театрах, а если вы считаете иначе, вы больной извращенец.
Женский медицинский колледж в Пенсильвании, в котором училась Анна, был создан в 1850 г. и стал вторым в мире учреждением, ориентированным на женское образование в сфере медицины. Пионер женского медицинского образования — Бостонский женский медицинский колледж — просуществовал относительно недолго и выпустил около сотни женщин с докторской степенью.
До основания этих школ путь роль женщины в медицине сводилась к родовспоможению — и то им приходилось лишь ассистировать в родах, а не принимать их. Принимали роды настоящие врачи, то есть мужчины. Доступа к получению полноценного медицинского образования с лекциями и практикой у женщин не было.
Бедная Лиза
За 20 лет до насмехательств в анатомическом театре, в 1849 году, англичанка Элизабет Блэкуэлл заканчивает Женевский медицинский колледж в штате Нью-Йорк — серьёзное учебное заведение, закрытое для женщин. Вскоре она станет первой женщиной в США с докторской степенью по медицине.
Чтобы попасть в университет, Элизабет пришлось проявить недюжинную настойчивость: она бомбардировала учебные заведения заявлениями, получая привычные отказы. Декан Женевского колледжа не смог самостоятельно принять решение по её заявлению — настолько беспрецедентным было желание женщины получить медицинское образование — и отдал вопрос на откуп голосованию среди студентов. Условия голосования были унижающе несправедливы: если из 150 голосов хотя бы один был против, Элизабет не поступила бы в колледж. Студенты единогласно проголосовали «за».
Нежную женскую психику старались уберечь от нежелательного влияния: к примеру, как-то раз Элизабет попросили выйти с лекции о размножении. Блэкуэлл отстояла своё право присутствовать на лекции наравне с другими студентами, но сам этот факт многое говорит об общественном восприятии женщины как хрупкого существа, о нравственной чистоте которого необходимо заботиться. Кроме того, считалось, что женщина может впасть в истерику или сойти с ума при виде трупов и крови.
Boston Journal в 1850 году писал:
«Руки женщины созданы для рукоделия, а не для скальпеля».
Спустя несколько лет после окончания учёбы Элизабет решает строить карьеру в Америке, где, как считалось, меньше предубеждений по отношению к женщинам-врачам. За пару десятилетий своей деятельности в Америке она создала небольшой диспансер, обучала медсестёр, читала лекции о материнстве, помогала раненым во времена Гражданской войны.
Особые колледжи для особых людей
Вернёмся к первому в мире женскому медицинскому колледжу, Бостонскому. Его основатель, Сэмюэль Грегори, был непростым в общении и крайне принципиальным человеком, и, возможно, именно это стало главной причиной конфликтов внутри колледжа, его столкновений с научным сообществом и последующего краха.
Родовспоможение Грегори считал слишком простым и недостойным мужского ума делом, и подлинной целью его женского колледжа было избавление мужчин от этого неблагородного занятия. Женского ума, по мнению Грегори, вполне должно было хватить для акушерских дел. Кроме того, женщины-акушерки помогут преодолеть смущение рожениц, обычно неизбежное при принятии родов мужчинами-докторами.
Позволить женщинам посещать «мужские» медицинские заведения — идея для того времени дикая. Поэтому Сэмюэлю показалось логичным организовать для женщин особые учреждения с особой учебной программой.
Образование, которое давал его женский колледж, жёстко критиковалось медицинским сообществом — за устаревший ненаучный подход (он обучал будущих терапевтов излечивать симптомы, а не изучать саму болезнь). Женские колледжи не успевали за требованиями времени — они не допускали женщин к клинической практике, которая является обязательным элементом полноценного медицинского образования.
Женщине, так и быть, разрешали работать со своим собственным полом и с детьми. Но посещать анатомический театр, наблюдать за хирургическими операциями или заниматься диагностикой женщинам не позволялось. Система женских колледжей была изначально дискриминирующей — студентки были вынуждены мириться с ролью неквалифицированного специалиста, поскольку полной квалификации система и не предусматривала.
Из-за разногласий в вопросах обучения женщин Грегори потерял жемчужину своего кадрового состава, а вскоре работа колледжа сошла на нет. Жемчужину звали Мэри Элизабет Закревска.
Закревска
Закревска приехала в Америку из Берлина. Родившись в семье польских беженцев, Мэри Элизабет с детства помогала в работе матери-акушерке и зачитывалась медицинской литературой. С 19 лет она с лихорадочной настойчивостью подавала заявления на обучение в государственной акушерской школе при берлинской больнице Шарите, и добилась своего, хотя в Европе с обучением женщин «мужским» специальностям в то время тоже всё было непросто.
Профессор школы и член приёмной комиссии доктор Шмидт был настолько впечатлён напором Мэри Элизабет, что стал в итоге её наставником и защитником. Он не ошибся в выборе — она осваивала программу гораздо быстрее соучеников и уже в 22 года получила профессорскую степень и статус главной акушерки. К сожалению, доктор Шмидт ушёл из жизни несколькими часами после назначения на пост Мэри Элизабет. Талантливой девушке не удалось построить карьеру в больнице — без протекции доктора Мэри столкнулась с протестами публики, не желающей видеть на профессорском месте молодую женщину. Через полгода после смерти доктора Шмидта Мэри покидает пост и решает ехать в Америку.
В США Закревской пришлось нелегко: мало того, что эмигрантка, так ещё и женщина-терапевт. Руку помощи ей протянула уже знакомая нам Элизабет Блэкуэлл, которая к тому времени смогла обосноваться в Нью-Йорке. Блэкуэлл помогает Мэри Элизабет с поступлением на медицинский факультет Университета Вестерн Резерв, куда с неохотой, но принимали женщин. Так молодая эмигрантка стала четвёртой девушкой из двух сотен мужчин на потоке. Девушкам однокурсники вовсе не были рады и писали руководству факультета бесконечные петиции с требованиями запретить приём девушек на факультет.
Вернувшись в Нью-Йорк после получения степени, 27-летняя Мэри Элизабет начинает искать работу. Она наивно полагала, что степень по медицине поможет найти клиентов, но к практикующим женщинам-врачам относились настолько настороженно, что их образование никого не волновало. Над «леди-доктором» публика откровенно потешалась, и никакая больница не принимала её на работу. Помогла девушке снова Блэкуэлл, отдав ей часть своего дома под приёмную. Здесь, с чёрного хода, Мэри Элизабет принимала своих первых редких пациентов.
Устав от передряг и безработицы, молодые женщины решают основать свой собственный небольшой диспансер для лечения матерей и детей. Через четыре года диспансер вырастает до Больницы для неимущих матерей и детей Нью-Йорка. Здесь принимают пациентов и обучают медсестёр. За короткий срок женщины смогли найти инвесторов и обустроить социальную больницу, при этом продолжая работать лечащими врачами.
Со временем пути двух Элизабет расходятся — Блэкуэлл возвращается в родную Англию, чтобы поддерживать медицинское женское движение там, а Закревска едет в Бостон, чтобы разработать новую клиническую программу в первом женском медицинском колледже.
Здесь, как мы помним, управляет уверенный в женской неполноценности Сэмюэль Грегори. Закревска, занимающая руководящий пост, была уверена, что сможет повлиять на отношение Грегори к женскому образованию. Она пыталась выстроить учебную программу таким образом, чтобы знакомить студенток с научным подходом, с актуальными медицинскими исследованиями и новыми технологиями, заинтересовать их возможностью самореализации в медицине. Грегори же считал, что женщине-медику не стоит выходить за рамки акушерства.
Кроме того, Грегори заявляет, что женщин-докторов следует называть «докторессами». Услышав это, Закревска увольняется.
В следующее десятилетие Бостонский женский медицинский колледж претерпевает болезненные процессы слияния с другими факультетами и учреждениями и теряет свою независимость.
Второй колледж
Вернёмся к Анне, которая, краснея от ярости, продолжает наблюдать за вскрытием в местной больнице. Пенсильванский женский медицинский колледж, в котором она учится, оказался гораздо прогрессивнее и влиятельнее Бостонского. Несмотря на агрессивную реакцию со стороны студентов-мужчин, будущие девушки-медики продолжали посещать демонстрационные вскрытия в больнице. Более того, студентки колледжа начали проводить вскрытия самостоятельно. В архиве Дрексельского университета хранятся самые странные и смешные фотографии в мире — леди в викторианских одеяниях сидят за микроскопами, танцуют со скелетами и проводят диссекцию головного мозга.
В Пенсильванский колледж стекались девушки со всего мира — из Индии, Японии, Сирии, Китая, Австралии, Англии, Швейцарии… Колледж стал местом рождения женщин-пионеров в медицине. Здесь выучилась Анандабаи Джоли, первая индийская женщина, получившая медицинскую степень. Здесь выучилась Халле Таннер Диллон Джонсон, первая афроамериканская женщина-доктор. Здесь выучилась Элиза Анн Грир, первая освобождённая рабыня, получившая медицинскую степень. Здесь выучилась Сьюзан ЛаФлеш Пикотт, первая женщина-индианка, получившая медицинскую степень, а после работающая доктором в резервации.
А освистанная Анна Брумолл, с которой мы начали своё повествование, после окончания колледжа получит профессорскую степень по акушерству, станет преподавателем в своей альма матер и сделает огромный вклад в допуск женщин к клинической практике.
Ни одна из этих женщин не имела права голоса.
Через сто с лишним лет после основания Пенсильванский медицинский колледж в 1970 году открыл свои двери и для мужчин. Сегодня этот колледж стал частью Дрексельского медицинского университета.
Русские медицинские пионерки
Первой русской женщиной-врачом стала Надежда Прокофьевна Суслова, дочь крепостного крестьянина, получившего вольную. В 1862 году 19-летняя Надя посещает лекции Санкт-Петербургской медико-хирургической академии — не в качестве студента, а в качестве вольного слушателя. Двери университетов для женщин в царской России были закрыты, но профессора академии Сеченов и Боткин разрешали трём девушкам посещать свои лекции. Вскоре правительство запретило женщинам и такие посещения.
Надежда уезжает в Швейцарию и поступает на медицинский факультет Цюрихского университета (тоже благодаря настойчивости и терпению). Кстати, именно из-за правительственного запрета на посещение женщинами лекций вместе со студентами в 1860-1870-е годы на медицинском факультете Цюриха преобладали русские девушки.
Через год после окончания университета Надежда возвращается в Петербург, но ей приходится держать строгий экзамен перед медицинской комиссией, чтобы получить право на врачебную деятельность в России. Блестяще защитившая докторскую диссертацию женщина всю жизнь проработала акушером-гинекологом.
Варвара Андреевна Кашеварова-Руднева стала первой женщиной, получившей высшее медицинское на родине, а не за рубежом. Оставаясь неграмотной до 13 лет, Варвара в 15-летнем возрасте сбегает из семьи в Санкт-Петербург, а потом переезжает в Башкирию, где работает повитухой у женщин-мусульманок, которым религия не позволяет обращаться за медицинской помощью к мужчинам. В 1863 году Варя решает получить настоящее медицинское образование и поступает в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию на отделение венерологии.
Это исключительный для 1860-х годов случай — её бы никогда не приняли, если бы не протекция генерал-губернатора Оренбургского края и разрешение военного министра Милютина. В 1876 году Руднева стала первой в России женщиной, защитившей диссертацию. Несмотря на то, что официально она была признана врачом, к практике её не допускали. Тайно она помогала в работе мужу-профессору. После смерти мужа на Варвару Андреевну открыли публичную травлю — газеты издавали издевательские карикатуры и выпускали злобные статьи. Руднева бежит из Петербурга и до конца жизни работает сельским врачом.
Русские женщины-пионеры в медицине, как и свои зарубежные коллеги, тоже не имели права голоса.
В Петербурге первые женские врачебные курсы открылись в 1872 году, а в 1897 году был создан первый Петербургский женский медицинский институт.
Стараниями нашей старой знакомой Мэри Элизабет Закревска в 1893 г. в США открылась Медицинская школа Джона Хопкинса с совместным обучением мужчин и женщин.
Сегодня во всём мире количество женщин-врачей превышает количество мужчин. Правда, большинство ключевых, ответственных и сложных позиций (ректора, главные врачи, хирурги) продолжают занимать мужчины.