Ласточки прилетели – Журнал «Сеанс»

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Служили два товарища () - фильм - обсуждение - советские фильмы - Кино-Театр.РУ

История киноповести «Ласточки прилетели» сценарна сама по себе. Аслан Галазов и Ирлан Хугаев окончили один филологический факультет Северо-Осетинского государственного университета им. Филологи, как правило, аскетически сдерживают и таят свои писательские порывы, поэтому рассказ «Ласточки прилетели», скорее всего, прожил бы свою жизнь в столе. К счастью, Аслан Галазов, увлеченный идеей нового реалистического кинематографа, вдохновил друга создать на основе рассказа сценарий к полнометражному фильму и сняться в главной роли. Опыт совмещения в одном лице сценариста, автобиографического героя и актера обещал быть интересным как с точки зрения технического воплощения поставленной задачи, так и с культурологической: на смену умирающему автору постмодернизма приходит уплотняющийся автор очередного этапа нео- или постреализма. В плане художественности дебют признали успешным. Фильм стал обладателем Гран-при «Золотая тайга» 5-го МКФ кинематографических дебютов «Дух огня» Ханты-Мансийск, , награжден Гран-при с формулировкой «За веру в свет в конце туннеля» X Юбилейного международного фестиваля независимого кино «Чистые грезы» Санкт-Петербург, , включен в программу «Эйфория» фестиваля «Кинотавр» Сочи, , был представлен в конкурсной программе дебютов Монреальского МКФ Канада, , стал участником «Дней российского кино» в Берлине, а также приглашен на «Warsaw film festival» Варшава, и «Festival Honfleur» Франция, Однако фильм, по всей видимости, так и не собрал большую аудиторию в кинотеатрах, что и предсказал Аслан Галазов в своей статье «Идеологические трудности кинопроката» Сеанс, Режиссер полагает, что пафос его картины — антибуржуазный, и в этом он видит основную причину коммерческих неудач фильма. Галазов обличает безликую, механическую Цивилизацию — «монструозный плод буржуазного прогресса», он разоблачает рекламу как «скрытое идеологическое оружие нового порядка», хотя начинал статью с трезвого купеческого предложения кинопрокатчикам «раскручивай, да продавай». Кого именно автор относит к «пролетариям» в кавычках: «святого» Герасима, отсидевшего пятнадцать лет, или вора Чукчу, или торгующую наркотиками Хали-Гали — неважно. Текст статьи оставляет впечатление абсолютной искренности, достижимой не на уровне самокритики, а на уровне самопровозглашения, манифеста. Галазов художник, а не критик. Маска критика нужна ему лишь для того, чтобы сотворить о своем фильме миф. Мотив такого поступка, надо думать, в естественном желании социальной состоятельности своему созданию. При всем уважении к режиссеру мы вынуждены признать, что он предлагает решительно искаженную интерпретацию собственного произведения, и это второй, после Гоголя см. Ведь наркоман — это идеальный потребитель. Все его существование постепенно подчиняется потреблению, и происходит перерождение человека, личности в тупой механический автомат потребления. Но разве не то же самое происходит с обычным потребителем товаров, услуг, развлечений, зависимость которого от потребления постоянно растет, подогреваемая рекламой? Тема, о которой говорит режиссер фильма, безусловно, актуальна сегодня. Человек, погруженный массмедийную гиперрреальность, теряет себя, смеркается его воля и разум. Стирается представление об Образе, по которому создана личность, — теперь ее сознанием и поведением управляет рекламный симулякр. Кстати, известные американские социологи П. Лазарсфельд и Р. Мертон еще в конце сороковых годов прошлого века среди функций средств массовой коммуникации выделили «дисфункцию наркотизации» Lazarsfeld P. Merton R. Но фильм «Ласточки прилетели» не об этом. Он действительно о наркомании. Зрителю предлагается прожить два дня во Владикавказе вместе с сорокалетним наркоманом-интеллигентом. Аслан Галазов пытается убедить нас, что наркоман является олицетворением консьюмеризма. Однако это противоречит логике построения художественного образа. Дело в том, что наркомания может быть метафорой потребления, но в этом случае сама наркомания утрачивает свое прямое, буквальное значение. Копна волос никак не предполагает наличие на голове сена, а предполагает образ копны в ее отсутствии. То же и с наркоманом: потребитель может быть назван наркоманом, но наркоман сам по себе не может метафорически обозначать потребителя. Феномен потребления, имеющий в культурологическом дискурсе однозначно негативное значение, распространен не только на потребление псевдореальных рекламных образов, но и на варварское обращение с культурным наследием, истощение земных ресурсов, эксплуатацию человеческих способностей. Но разве наркоман делает то же самое? Человек, предпочитающий наркотический экстаз реальности, не стремится ее использовать, а, наоборот, желает из нее выйти. Анализируя первый назовем его реалистическим уровень кинокартины, мы вероятнее всего придем к выводу, что герой Ирлана Хугаева — личность тонкая, поэтически и интеллектуально одаренная — стал наркоманом именно потому, что не нашел иных способов преодолевать тотальность потребительской вакханалии, захватившей мир. Остроту повествованию сообщает профессия героя. Он не шоу-звезда, черпающая вдохновение в миражах наркотических грез фильм « Doors » , не преуспевающий в делах, но замученный скукой бизнесмен или политик фильм «Народ против Ларри Флинта» , не рекламист, смущенный бессмысленностью мира и своего бытия в нем недавно вышедшая в российский кинопрокат экранизация романа «99 франков» , а преподаватель литературы. Его день начинается в университете. Константин читает лекцию студентам, которым на него, на декадентство и вообще на литературу наплевать. Их равнодушие не злобно, не намеренно — ужас положения в том, что оно естественно. Пестрой толпе с мобильниками, игральными картами и кроссвордами не надо того, о чем рассказывает им лектор. И не надо уже давно. Поэтому Константин демонстративно покидает аудиторию. В порыве солидарности с героем мы готовы приветствовать его бунт. Почему люди невоспитанные и неинтересные, творчески и интеллектуально бессильные рассчитывают на внимание человека, передумавшего, пережившего и перестрадавшего более них, духовно их превосходящего? Если бы сценарист продолжал развивать эту тему, то движение сюжета пошло бы по знакомой нам схеме «поэт — толпа — гибель художника». Но Константин не романтический герой, он «фигура явно помельче». Описываемая сцена происходит до того, как зритель узнаёт, каким именно «грехом» мучается Константин, и тогда мы не видим величия, мы видим слабость его падения. Личности нет, она распалась, и ее тлен стал местом обитания мерзости — непотребства, как выражаются герои фильма. Это мир потребляет Константина, а не наоборот, наркотик паразитирует в нем, герой беззащитен. Поэтому вряд ли его образ может отвечать провозглашенному «наркоман — идеальный потребитель». Наркоман пассивен и безразличен к потреблению. Итак, на реалистическом уровне открываются внутренний конфликт героя, конфликт его профессии с безнравственным образом жизни, конфликт личности с обществом. Происходит деформация стереотипного образа социально и морально благополучного преподавателя, о котором мы привыкли думать, что он только и занимается тем, что сеет доброе, вечное. Оказывается, его душу тоже преследуют сумерки бездуховности. Установить тему произведения мы можем, обратившись ко второму аллегорическому уровню. Наркоман как потребитель не может претендовать и на аллегорию, поскольку даже если представить потребление в виде отвлеченного понятия, в кинотексте нет никаких атрибутов, позволяющих выявить взаимосвязь между образом и его значением. Не думаю, чтобы кто-то из зрителей расшифровал притчевый подтекст так, как предлагает Аслан Галазов, и даже если мы попробуем это сделать, то увидим, что Пик оставил наркотики только потому, что лишился источников: одного поставщика «закрыли», другого убили, третья пропала, четвертый повесился — пришлось терпеть долгую ломку. Никакой победы так называемого «потребителя» над так называемым «буржуазным миром» не произошло, герой просто поддался счастливым для него обстоятельствам и перестал колоться. Очевидно, такой замысел не мог быть основой фильма. Вообще, представить потребление как тему — это значит нивелировать проблематику наркомании, на которой, собственно, и построен фильм. Для Чукчи жить — значит, кайфовать, наркотик не бремя, а обретенное откровение для всех, кто его попробует. Размышления Пика изначально имеют противоположный вектор: по его словам, мысль о следующей дозе — это единственное, что привязывает его к жизни, а значит, существование становится всего лишь условием наркотического блаженства то есть кайфовать — значит, жить. Этим объясняется и разная судьба героев. Поняв, что жизнь не тождественна кайфу, Чукча повесился. Пик же на протяжении всего фильма тяготится сознанием греха, но остается жить, возвращается к жизни. Честность и стилистическая «настоящесть», которые, по мнению сценариста, являются «условием всякого искусства», а также пронзительная искренность и психологическая убедительность фильма не оставляют сомнений в его биографической достоверности. Почему бы автору не признаться, что его рассказ представляет собой осмысление собственного опыта? Без сомнения, это вызывало бы больший интерес у аудитории, но интерес обывательский, тревожащий низшее любопытство. Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе! Обнажение души внутри художественного произведения, без выплесков non - fiction , обусловлено соображениями, скорее, поэтическими, нежели этическими. Провозглашение автобиографичности смяло бы философско-эстетическое содержание произведения прямолинейностью повествования о гибнущем от пагубного пристрастия герое. Сохраняя присущий русскому кинематографу дидактизм, содержание картины значительно глубже. Тема фильма «Ласточки прилетели» — упадничество. Потребление наркотиков как пассивная альтернатива существованию в мире, слабость и добровольная гибель — вот несчастье людей того поколения, о котором говорит Ирлан Хугаев. Это декаданс сорокалетних эстетов, поэтов, интеллектуалов — настоящий, глубокий и действительно для многих трагический. Пик не только преподаватель, он, в известном смысле слова, поэт. Но в его драме произошло своеобразное удвоение. Он искренне страдает, но еще как будто и упивается своим упадничеством. В этом отношении показателен эпизод в трамвае. Несложно увидеть пошлость толстой женщины-кондуктора в желтом платке, ругающейся словом «интеллигент». Но одновременно не следует забывать о том, что у Пика проездного-то действительно не было. Он просит верить его очкам, его портфелю, которые маскируют отсутствие денег и делают из него якобы идейного борца в защиту правды — какой?! Это всего лишь игра, в которую Константин играет сам с собой, сам себя этой игрой утешая. Оказывается, дело не во лжи. Дело — в том, чтобы не лгать не только словами, но и жизнью, то есть в том, чтобы не падать. Наркоманы не испытывают чувства страха, сострадания, совестливости. Но Пику, уже лишенному духовных переживаний, пока еще не чужды нравственные. Как ни странно, именно этот «выживший из ума наркоша» произнесет по-житейски проницательную фразу: «Константин, бросай это дело, ты ж не такой». В конце своего двухдневного странствия Константин оказывается возле храма. Поэтому, после оставшегося за кадром разговора со священником, портфель летит в Терек. Речь не об опрощении, а об отказе от ложного самооправдания. И это действительно актуальная проблема сегодня. Известны сложности с определением понятия «интеллигентность» и исторической роли русской интеллигенции. Дополним существующие мнения еще одним: интеллигенция не только осуществляет специфический род деятельности, не только хранит и приумножает знания и духовные сокровища нации, не только размышляет и сомневается, но и боится. Русская интеллигенция боится своего социального небытия. И этот страх отнюдь не беспочвенен. С момента оформления и по настоящий день интеллигенция вызывает наибольшие затруднения при попытке конкретизации ее в социологических координатах. Интеллигенты бывают аристократического и незнатного происхождения, бывают богатые и те, кто живет в «благородной бедности». Интеллигентами могут быть названы люди разных профессий — имеющих и не имеющих статус в общественном сознании. Интеллигентом может быть человек, живущий на средства от физического труда и т. В России интеллигентов часто объявляли преступниками, то есть наделяли антисоциальным статусом. Но никогда интеллигенция не позволяла себе быть асоциальной. Можно сказать, что интеллигентность — это не происхождение, не класс и не род занятий, а состояние социальной рефлексии. Страх социального небытия обусловлен пониманием опасности омертвения общественного организма, лишенного восприимчивости и склонности к самоанализу. Очевидно, что сейчас происходят очередные качественные изменения в составе, а значит и в функциональных способностях интеллигенции. После распада Советского Союза часть представителей интеллигенции вдруг утратила исконный страх асоциальности и начала сладостно тонуть — в наркотиках, бизнесе, массовой культуре. Интеллигенция больше не провозглашала себя аванградом, альтернативой или оппозицией новой идеологии, потому что идеологии не было. В начала ХХ века интеллигенция уходила в эстетизм, чтобы продемонстрировать протест против политической одержимости или, наоборот, звала к политической борьбе или религиозной революции. В конце ХХ века интеллигенция, недоуменно наблюдая, как псевдоинтеллигентные журналисты, писатели, ректоры, медики развернули энергичную, часто просто бесстыжую, деятельность, застеснялась возникшего вдруг ощущения абсурдности. Прежних представителей интеллигенции оттеснили новые, и те молча согласились, растворившись в новообразованных общественных классах. Так началось их никому невидимое декадентство, бесславное, пустое, в какой-то степени, даже предательское. Тема фильма «Ласточки прилетели» значительно более интересна и оригинальна, чем тема потребительской философии в современном либерально-демократическом обществе. Третий уровень, символический , — хранилище смысла художественного произведения. Думаю, о ласточках уже можно говорить, как о сквозном образе-символе в творчестве Ирлана Хугаева. В небольшом рассказе «Поветрие» Дарьял, Это называется «секрет»: «На моем был стремительный летящий контур синей ласточки на золотом поле — известный в то время фантик». Юрий Гладильщиков указал не перекличку названия «Ласточки прилетели» с картиной Отара Иоселиани «Жил певчий дрозд». Поскольку в фильме А. Галазова и И. Александр Добролюбов , фигура, впечатлившая современников более своим ощущением реальной связи творчества и жизни, нежели стихами, провел молодость, как и полагается поэту-декаденту, в поклонении эстетизму, поэзии и наркотиках, а в 22 года «ушел в народ». Его друг Владимир Гиппиус вспоминал: «На мои расспросы, как все случилось? Для «младосимволистов» нежные, негрозные, неагрессивные птицы стали проявлением софийности, Божьей искры в мире. День недели, в который Пик, хочется верить, принимает свою последнюю дозу — воскресенье, «Божий день». И, естественно, птица, возвращающаяся с приходом весны, — символ воскрешения. Но, как известно, неисчерпаемость смыслов, явленных в символе, способна доходить до амбивалентности. Наркоман Чукча видит ласточку ночью, а ночью ласточка совсем не ласточка, а летучая мышь. Более того, повествователь сообщает нам: «…тогда ни я, ни Мулла, ни Чукча не знали, что ласточки, предчувствуя раннюю осень, уже улетели в теплые страны, недоступные зимам». Таким образом, ласточка ночью, а тем более, осенью превращается в антиласточку. Поэтому для одного героя она стала предзнаменованием весны и его личного возрождения, для другого — смерти. Ласточки, за которыми наблюдает Константин в финале фильма, свидетельствуют не только может быть, даже не столько о его излечении от недуга наркомании, сколько о преодолении духа декадентства. Современные синтетические наркотики опасны тем, что привязывают человека навсегда. Бывший наркоман всю жизнь носит в себе муку вожделения наркотического удовольствия, и процент рецидивов, к сожалению, очень высок. Даже если «ласточки прилетели», это еще не возрождение, но то, что дает представление о возможности возрождения. Это еще не выход, но возможность выхода из самой глубокой бездны. Это надежда на утоление самых горьких страданий. Символический план кинокартины — движение от тени к свету, от ночи к утру, от осени к весне, от смерти к жизни. Проблему своего поколения я еще вижу в том, что мы лишены образцов героического. Героические чувства забрали сентименталисты, героический…. Your IP address will be recorded. Log in No account? Create an account. Remember me. Previous Share Flag Next. Маститые критики предложили свои рецензии: Андрей Плахов «Конкретное кино» журнал «Сеанс» , Юрий Гладильщиков газета «Ведомости» , Михаил Блехман альманах «Порт-фолио» … Однако фильм, по всей видимости, так и не собрал большую аудиторию в кинотеатрах, что и предсказал Аслан Галазов в своей статье «Идеологические трудности кинопроката» Сеанс, Tags: гул затих я вышла на подмостки , зрелище. Post a new comment Error. Post a new comment. Preview comment. Post a new comment 3 comments.

Ласточки прилетели – Журнал «Сеанс»

Эйлат купить марихуану

Ханты-Мансийский АО — Югра купить закладку Амфетамин Сульфат белый

Ласточки прилетели – Журнал «Сеанс»

Малоархангельск купить Ecstasy Rolls Royce

Соль в Каменск-шахтинском