Лабиринты лжи
Вот и наступил долгоожидаемый нами момент начала судебного рассмотрения существующих в нашем уголовном деле психиатрических экспертиз, на основе которых был установлен якобы имеющийся тяжкий вред здоровью у так называемых потерпевших Кистерского Д.В. и Мизгирёва Э.Ю.
В уголовной практике существует такая норма, где если экспертиза подтвердит появление у кого-то тяжкого вреда здоровью, то это уже становится поводом заведения уголовного дела по статье 111 УК РФ.
А если получивший тяжкий вред здоровью ещё и укажет на кого-то, от кого он якобы пострадал, то это уже весомый повод арестовать того, на кого указал потерпевший.
Множество фактов дали нам веский повод увидеть, что кое у кого из высокопоставленных особ однажды на основе нездоровых домыслов проявилась заинтересованность закрыть меня и двух моих друзей в тюремные условия, для чего Кистерскому Д.В. и Мизгирёву Э.Ю. от «людей в чёрном» поступило умело поданное предложение написать на нас доносы, о чём можно было легко узнать из их собственных рассказов разным людям.
В формальном отношении для нашего ареста было соблюдено всё необходимое, и нас успешно закрывают в СИЗО для ведения следственных действий и судебного разбирательства.
Участвующая в нашей защите группа адвокатов очень быстро обнаружила, что в нашем уголовном деле абсолютно нет ни одного показания, где говорилось бы, что кому-то от кого-то из нас причинялись бы хоть какие-то насильственные действия, и всё обвинение против нас основывается только на наличии одних экспертиз, где говорится о якобы имеющемся тяжком вреде здоровью у «потерпевших».
Как вы уже знаете, в процессе судебных допросов нам нечего было уточнять у допрашиваемых «потерпевших», так как они ни одним словом не говорили о том, каким же образом кто-то из нас лично причинял тяжкий вред их здоровью, что однозначно подразумевается существом обвинения и нуждается в доказывании, но у нас имеются вопросы к экспертам, так как содержание экспертных заключений в части установления вреда здоровью вызвало у нас серьёзные сомнения в адекватности.
И вот в неоправданно длительной череде совершенно бестолковых допросов многочисленных свидетелей обвинения, которых по факту правильнее было бы отнести к свидетелям сплетен и информации из интернета, внезапно для нас наступил долгоожидаемый момент, когда можно допросить экспертов.
По всей видимости, какая-то сила решила подтолкнуть развитие процесса в нашем судебном разбирательстве…
В среду около полудня мы общались с адвокатами, где все были уверены, что на следующий день в суде будем допрашивать уже известных свидетелей обвинения, а в зале суда в четверг неожиданно узнаём от возбуждённых адвокатов, что допрашивать будем экспертов, делавших судебно-психиатрическую экспертизу Кистерскому и Мизгирёву, нашим основным обвинителям, написавшим на нас доносы.
В первую очередь судебный допрос должен коснуться представителей судебно-психиатрической экспертизы, и только после них станет необходимым допросить уже специалистов судебно-медицинской экспертизы.
Первая экспертиза должна устанавливать наличие у подэкспертного какого-либо психического расстройства, а вторая – устанавливать по результатам первой степень тяжести имеющегося вреда здоровью.
Первым допрашивался представитель экспертной группы специалистов психиатрии, которая в течение месяца в стационарных условиях наблюдала за проявлениями подэкспертного Кистерского Д.В. и проводила его интервьюирование.
Суду стало известно, что перед этими экспертами, как и перед такими же экспертами психиатрии, которые в аналогичных условиях наблюдали за Мизгирёвым Э.Ю., была поставлена задача провести обследование подэкспертных по нормам, которые определены для обследования именно как свидетелей, но не как потерпевших.
Судебно-психиатрическая экспертиза в отношении свидетелей проводится по упрощённой схеме, где достаточно только наблюдать за подэкспертным, то есть обращать внимание на его поведение, настроение и жалобы, при этом никакие причинно-следственные связи исследоваться не должны.
В тексте обвинительного заключения, там, где говорится о диагнозе так называемого потерпевшего Кистерского Д.В., что было взято из заключения судебно-медицинской экспертизы, утвердительно говорится о наличии у него стойкой дезадаптации, послужившей причиной возникновения у него психического расстройства в форме тревожного расстройства (МКБ-10 F-41.9).
Такое заключение судебно-медицинская экспертиза должна была сделать только на основе заключений проведённой судебно-психиатрической экспертизы!
Но что же в реальности можно было услышать во время судебного допроса специалиста, принимавшего участие в создании соответствующего заключения судебно-психиатрической экспертизы?
Допрашиваемый эксперт судебной психиатрии Парамонова Н.С. пояснила, что в данной экспертизе не были представлены какие-либо медицинские документы о здоровье Кистерского и заключение было сделано только на основе его слов.
Также она пояснила, что сведения о затруднениях с социальной адаптацией представлены в материалах не были и поэтому с этой стороны этот вопрос не исследовался.
На вопрос о периоде начала психического расстройства было дано пояснение, что этот вопрос не исследовался, так как относится к экспертизе потерпевших, но, со слов подэкспертного, он никогда за помощью не обращался.
Из допроса стало известно, что в период месячного наблюдения за подэкспертным в первые две недели он нормально принимал пищу, не жаловался на нарушения сна и был общительным.
А вот в период второй недели он отказался от приёма пищи под предлогом голодания, но продолжал пить воду.
Именно в этот период Кистерский стал жаловаться на плохой сон, периодически возникающую боль в сердце, тошноту, усталость от общения с другими людьми в палате…
По поводу того, с чем могло быть связано, что подэкспертный поступил в хорошем состоянии, а потом вдруг, находясь в таком учреждении, перестал кушать и спать, допрашиваемый специалист никаких пояснений дать не смог.
Следует подчеркнуть, что обстоятельство с предпринятым голоданием носит особую примечательность, и любой специалист в области голодания всегда однозначно подтвердит, что в такой период у голодающего неизбежно возникают не только сильные физиологические изменения, но и значительные обострения психических особенностей в виде каких-либо тревожностей и повышенной утомляемости!
В завершение судебного допроса эксперт судебной психиатрии подтвердила, что зафиксированное ими расстройство не может влечь за собой наступление инвалидности и подэкспертный всё равно остаётся социально-адаптированным и адекватным, что ухода за ним не требовалось и он не лишён был дееспособности, то есть дееспособный человек.
После допроса эксперта Парамоновой Н.С. в суде был допрошен эксперт судебной психиатрии Белогуров Ю.Ф., который показал примечательность проведённой экспертизы в отношении Мизгирёва Э.Ю.
В тексте обвинительного заключения утверждается о наличии у Мизгирёва Э.Ю. стойкой дезадаптации, послужившей причиной возникновения у него психического расстройства в форме расстройства режима сна и бодрствования неорганической этиологии у личности с акцентуированными чертами характера гипертимного типа (МКБ-10 F-51.2; Z-73.1).
Ещё раз упомяну, что формулировка диагноза в обвинении должна точно совпадать с заключением судебно-медицинской экспертизы, основанной исключительно на заключениях судебно-психиатрической экспертизы, но, что особо примечательно, во всём тексте соответствующей судебно-психиатрической экспертизы вообще не затрагивается тема каких-либо нарушений социальной адаптации!
Никто этот вопрос не исследовал!
Из допроса эксперта судебной психиатрии Белогурова Ю.Ф. стало понятным, что выявленный экспертизой диагноз устанавливается только на основе жалоб.
Никаких других объективных данных у них не существовало!
Медицинские документы представлены не были!
Далее эксперт пояснил, что этот кластер психических расстройств относится к психологическим нарушениям и устанавливается только на основе жалоб, ну а так как рассматривается психиатрией, то и относится к психическому расстройству.
На соответствующие вопросы эксперт Белогуров Ю.Ф. однозначно показал, что какого-либо тяжёлого психического расстройства у подэкспертного они не выявили и что данный человек практически психически здоров, а установленный диагноз «расстройство сна и бодрствования неорганической этиологии у личности с акцентуированными чертами характера» является временным психическим расстройством, которое беспокоит человека на данный момент!
Эксперт пояснил, что выявленное у Мизгирёва расстройство относится к разряду малой психиатрии.
Такое расстройство вызывает признаки субъективного дистресса – это когда у человека просто проявилось беспокойство, то есть ему не нравится, что рано просыпается, а днём испытывает сонливость. И это беспокойство он изливает в виде жалоб, на основании чего ставится диагноз.
Само же расстройство режима сна и бодрствования экспертами не исследовалось, так как такая задача перед ними не ставилась!
А на вопрос о давности возникшего расстройства можно было узнать, что, со слов самого Мизгирёва, такое расстройство беспокоит его не менее месяца.
Проведённые допросы экспертов судебной психиатрии красноречиво однозначно показали, что выявленные у Кистерского и Мизгирёва психические расстройства абсолютно не подразумевают полученный ими вред здоровью!
Сама же практика дополнительно показала, что после того, как следователи добились удобных для обвинения заключений судебно-медицинской экспертизы, согласно которой Кистерский и Мизгирёв якобы получили тяжкий вред здоровью, эти «пострадавшие» вскоре устроились на работу в детское образовательное учреждение.
Во время соответствующей медицинской комиссии перед приёмом на работу психиатрами были отмечены всё те же, как и в обвинительном постановлении, буквенно-цифровые отображения наличия у них психических особенностей, которые психиатрами центральной районной больницы вообще не рассматривались как нездоровые психические отклонения и вред здоровью. Кистерский и Мизгирёв были признаны полностью дееспособными!
Человек с диагнозом стойкой дезадаптации никоим образом не был бы допущен к работе в детском образовательном учреждении!
Уверен, что не требуется иметь много ума для правильного понимания простой истины: определять степень тяжести вреда здоровью возможно исключительно при наличии самого вреда здоровью!
Соответственно, если получение вреда здоровью отсутствует, то любые попытки утверждать какую-либо степень вреда здоровью неизбежно будут относиться к проявлению неадекватности и глупости!
Использованная в обвинительном постановлении крайне туманная и совершенно не подкреплённая ни одним фактом формулировка, подразумевающая причинно-следственную связь между возникновением у Кистерского и Мизгирёва психических расстройств и их проживанием в сельской местности среди последователей, носит исключительно надуманный характер, так как такую причинно-следственную связь должны были прежде установить именно эксперты судебной психиатрии.
Но, как было явно показано ответами таких экспертов, по причине того, что перед экспертами стояла задача сделать экспертное обследование Кистерского и Мизгирёва как свидетелей, эксперты и не проводили исследований каких-либо причинно-следственных связей, что обязательно стали бы делать, если бы была поставлена задача провести экспертное обследование потерпевших!
В связи с таким обстоятельством эксперты судебной психиатрии смогли дать ответы только на два вопроса из семи поставленных перед ними следователем.
В заключениях таких экспертов следователь не мог не увидеть полное отсутствие важных для доказывания обвинения исследований, а это неизбежно показывает, что отображённые в обвинительном заключении причинно-следственные связи следователь однозначно мог только умышленно сфальсифицировать, что фактически является преступлением, предусмотренным УК РФ.
Допросы экспертов судебной психиатрии, проводивших обследования двух основных «потерпевших» по нашему уголовному делу, завершились, и теперь нам необходимо допросить специалистов судебно-медицинской экспертизы, которые на основании заключений судебно-психиатрических экспертиз каким-то странным образом умудрились установить наличие тяжкого вреда здоровью у по факту здоровых личностей, Кистерского Д.В. и Мизгирёва Э.Ю.
Вот только намеченный допрос этих очередных экспертов откладывается до 25-го апреля, так как у судьи наступило время для активного отдыха.
Ну а мы, по-видимому, никакой передышки не заслуживаем и нам требуется продолжать оставаться в тюремных условиях, где находимся уже более трёх с половиной лет по невероятно веской причине: два практически психически здоровых человека, не получивших от нас абсолютно никакого вреда здоровью, что уже подтверждено фактами, как судебно-психиатрическими экспертизами, так и их собственными показаниями, однажды по подсказке написали на нас доносы…
Нам в помощь в начале этого года должно было произойти событие в виде Постановления Конституционного Суда РФ, которое вышло 11-го января.
В этом Постановлении было указано всем правоприменительным органам и судам обратить внимание на обстоятельство, которое в силу возникшей недостаточно полной ясности располагало к противоречивому толкованию степени тяжести вреда здоровью, связанного с психическим расстройством.
И теперь, если кратко сказать, основными признаками тяжкого вреда здоровью человека, связанного с психическим расстройством, должно стать глубокое и долгосрочное расстройство психики, значительная по длительности утрата дееспособности, когда психическое расстройство сопровождается стойкими или болезненными проявлениями…
Виссарион.
19 марта 2024 г.