Курочка, открой дверь, часть 7

ВОЛОДЬКА

Игорь стоял перед командным опорным пунктом в ста пятидесяти метрах от дома. Рядом были начальник штаба и Настя. Куровод не выходил и перестал отвечать, микрофоны лишь изредка ловили его глухое дыхание. Игорь почти перестал ощущать те еле различимые сигналы, что были главным его оружием в манипуляции людьми. Вероятно, из-за близости Пресветлого. Он явно стал больше. Крутился у крыльца, словно огромная чёрная туча, «уговаривая» впустить его. Он чувствовал Gallus gallus №1, но не мог войти в помещение, пока там находился куровод. Отрывистые реплики Пресветлого звучали всё громче — он начинал проявлять агрессию. Надо было что-то срочно предпринять.

— Может, разнесём к херам эту хату, а? — заговорил начальник штаба.

— Если с этим куроводом что-то случится, нас всех закопают здесь же, вместе с его трупом, — вяло ответил Игорь. — Надо вытащить его из дома. Как-то.

Он обернулся назад и глянул на Сашку. Тот сидел на стуле с совершенно отрешённым видом. Рядом стоял пустой стул — Егора не было. Он ушёл на холм в двухстах метрах от опорного пункта, вооружённый до зубов, с огромной дальнобойной винтовкой. Именно он сбил с крыши участкового. Участковый… Игорь задумался. Этот поганец всё испортил. Но! Возможно, он же всё и исправит.

— Ведите участкового, — бросил Игорь.

Володьку привели через пару минут. Он находился на грани обморока и еле стоял. Игорь позвал его несколько раз, но Володька не отвечал, повиснув на руках солдат.

— Микрофон к нему поднесите, — скомандовал Игорь. Из его рукава выскользнул провод, подобрался к Володькиной ноге, забрался в штанину и полез вверх. Через секунду появился контакт. Участковый действительно был в плохом состоянии. Пуля, выпущенная Егором, попала в левый бок в область плавающих рёбер. Одиннадцатое ребро было сломано, осколком кости пробило желудок. Также была сломана правая рука и несколько пальцев на ней, очевидно, после падения с крыши. Оттуда же и сотрясение. Но говорить Володька был способен.

— Прохор, — раздался его голос. — Прохор, слышишь меня?

…

— Прохор, это я.

В динамиках, транслирующих звук из дома, послышалось шуршание. Затем шаги.

— Володя? — раздался голос Прохора.

— Прохор, всё в порядке, слышишь, — отвечал Игорь голосом участкового. — Я тут с ними, в безопасности.

— Это ты, Володя?

— Да, я это, я. Выходи, Прохор, всё будет нормально.

— Лучше ты иди сюда, — настороженно произнёс Прохор.

— Я ранен, мне тяжело идти, Прохор. Мне сейчас врачу показаться надо. Давай уж сам, подходи.

— Что-то мне не по себе, Володя. Не верю я им.

— Я знаю, Прохор. Просто на взводе все сейчас, нервничают. Сам понимаешь.

— Ты сильно ранен там?

— Ушибся немного. Ходить не могу пока. Ногу сломал, может. Но в целом — терпимо.

— Чего ты с крыши-то упал?

— Да поскользнулся, видимо. Ты не бойся. Они сами-то перепугались. Дым тот был, чтобы чудище отогнать.

— Дак оно же тут стоит. Орёт как резаное!

— Они отгонят его, ты выходи только. Наталью с детьми тоже выводи. Они там, поди, места себе не находят.

…

— Слышишь, Прохор? Всё хорошо будет.

…

— Ладно, — согласился Прохор, — у меня здесь пистолет твой, принести?

— Нет, оставь в доме. Сам тоже без ружья выходи. Не тронут они тебя.

— Какой, сука, «оставь в доме»! — взорвался Прохор. — Ты при мне пистолет свой взял, когда на крышу полезли! Что вы там делаете с Володькой, ублюдки!!! Опять обмануть меня хотите?!!

Игорь был обескуражен. Как он мог попасться на такую идиотскую уловку? Как он не смог различить обмана в голосе? Он же, мать его, манипулятор, специализируется на обмане!

— Я и забыл что-то, — попытался реабилитироваться Игорь.

— В жопу иди, гад! Знаю я твои уловки! Сначала батюшку на меня науськал, теперь и Володькой… завладел! Оставь в покое его, сволочь!

Снова всё пошло наперекосяк. Игорь испуганно оглянулся на Сашку. Тот, казалось, еле заметно улыбался, будто происходящее забавляло его. Игорь перевёл взгляд, гневно уставился на начальника штаба — его лицо было деланно невозмутимым. Затем посмотрел на солдат, держащих Володьку — за поясом одно из них был заткнут табельный пистолет участкового.

«Ну пиздец!!! Снова облажался! Да что ж это, мать его, за говно-то?!!»

Лицо Игоря налилось краской, заходили желваки.

— Несите сюда «разговорчивый стул»! — рявкнул он. — Поставьте во дворе!

Двое солдат внесли во двор тяжёлый металлический стул с перфорированным сиденьем. На каждой его ножке, у конца, были приварены уголки с отверстием. В эти уголки солдаты вбили длинные железные стержни, зафиксировав стул. Бывшего участкового усадили и пристегнули наручниками. Игорь разорвал связь. Володька тихо застонал от боли.

— Прохор! — крикнул Игорь. — Даю тебе одну минуту, чтобы выйти из дома. Или твой друг умрёт! Прямо здесь — на твоём дворе! И по твоей вине!

Услышав угрозы Игоря, Прохор подошёл к входной двери. Заглянул в дыру от пули — там было темно.

— Ку роч ка... — раздался совсем близко голос из-за двери.

«Поганая тварь! Прямо на крыльце сидит, будь она проклята!»

Прохор отошёл к окну, отодвинул занавеску и вгляделся в щель между ставнями. Свет больше не бил по глазам. Прожекторы были направлены на стул, стоявший во дворе. На стуле, свесив голову, сидел Володька.

— Отпустите его, сволочи! — закричал Прохор. — Только троньте — я вас всех перестреляю, блядины!

— Выходи и перестреляй! Давай, Прохор, мы ждём! — раздался злорадный голос Игоря.

Прохор видел, как Володька поднял голову. Его губы шевелились, но слов было не разобрать. Вдруг справа появился крепко сложённый солдат, встал рядом со стулом и с размаху ударил Володьку по лицу. Потом ещё раз, и ещё. Прохор чуть не взвыл от горя и злости.

— Прекратите! — закричал он.

— Ку роч ка! — отозвался Пресветлый из-за двери.

— О сколько мне ещё томиться в подвале тёмном и сыром! И ждать тебя, считая каждое мгновенье! – завыл снизу Павел Никонорович.

Голова шла кругом.

Солдат остановился и отошёл в сторону. Володька поднял голову. Он снова пытался что-то сказать. Прохор пригляделся — участковый повторял два слова: «не выходи, не выходи, не выходи». На Володьку снова посыпались удары. Его тело бросало из стороны в сторону, наручники надрывно бряцали. Но колья крепко держали стул, а стул крепко держал свою жертву. Володька сильно завалился на бок, видимо, потерял сознание. Солдат остановился, выпрямился, махнул кому-то рукой. Подбежал офицер с чемоданчиком, достал шприц и сделал Володьке укол.

— Он так долго не протянет, — снова раздался голос Игоря. — Выходи, Прохор. Ты убиваешь своего друга.

Володька снова зашевелился.

Участкового били уже несколько минут. Его лицо превратилось в кровавое месиво, в сознании его удавалось держать лишь благодаря стимуляторам, но куровод не думал выходить. Нужно было что-то более убедительное. По приказу Игоря солдат принёс две металлические спицы. Командующий лично подошёл к Володьке и воткнул ему по спице в каждую ногу. Участковый вздрогнул, но не закричал.

«Ничего, скоро закричит», — думал Игорь. Солдаты уже тянули к стулу провода.

— Это твой последний шанс, Прохор, — заговорил Игорь. — Следующую экзекуцию Володя точно не переживёт.

Солдаты зачистили провода и закрепили их на спицах. Володька зашевелился на стуле, потянулся руками к Игорю. «Наконец-то сломался», — подумал тот. Он склонился над своей жертвой. Володька, морщась от боли, вдохнул и как мог громко крикнул: «Прохор, не выходи!». Его срывающийся, полный боли голос, вырвался из динамиков громкоговорителей, пролетел над домом и унёсся в поле.

Игорь раздражительно хлестнул участкового ладонью по лицу. Затем отошёл на несколько шагов и махнул рукой. На провода подали ток. Володька выгнулся на стуле, его рот широко раскрылся, глаза закатились. Он хотел кричать, но не мог, парализованный током. В воздухе поплыл запах горелого мяса.

Прохор закусил кулак. По пальцам потекла кровь. Он не мог бросить Володьку. Но выйти сейчас означало предать его. Прохор, сжимая кулаки, смотрел в щель между ставнями на то, как пытают его друга. В ушах звенели голоса трёх тварей. Одна повторяла своё «заклинание», стоя за дверью; вторая вопила из подвала; третья обвиняла Прохора во всей той боли, которую испытывает сейчас Володька. Отчаяние поднималось в душе.

Прохор вспомнил отчёты, о которых говорил Володька. Бегом спустился в подвал и вернулся в комнату уже с клеткой, в которой сидела курица.

— Ку роч ка! — донеслось из-за двери.

— Я здесь! Я здесь, мой господин! — заверещал в экстазе Павел Никонорович.

— Я ведь тоже могу по-плохому, — заговорил Прохор. — Знаю я про вашу поганую писанину. Я всё теперь знаю. Вот вам, ублюдки.

С этими словами Прохор поставил клетку на пол и просунул между прутьев ствол «Сайги». Курица занимала почти всё внутреннее пространство — промахнуться было невозможно. Раздался выстрел, из клетки во все стороны брызнули перья.

— Ишь ты, какой хитрец... — раздался голос Павла Никоноровича. — И про писанину-то он знает. А ведь Павел Никонорович предупреждал, что не разлучить его с Пресветлым. Ведь как с пустым местом с тобой говоришь, Прошенька. Ну ей-богу! Ну нельзя же так!

— Куро чка! Куроч ка! От кр ой!

— Ах вы твари! — отчаянно вскрикнул Прохор. Раздалось ещё несколько выстрелов. Снова полетели перья, клетка дёргалась, но результатом расстрела стал лишь заливистый хохот Павла Никоноровича. Прохор в сердцах пнул клетку. Та пролетела через всю комнату и ударилась в стену рядом с дверью на кухню. Павел Никонорович охнул и снова разразился тирадой о нерадивом куроводе. Прохор опустил винтовку. Отчаяние нахлынуло с новой силой.

На мгновение Игорь совершенно растерялся, осознав, что куровод собирается застрелить Gallus gallus №1 — что происходит со смертью последней курицы, прекрасно знали все. Услышав же выстрелы, командующий чуть не поддался панике. Но наблюдение сообщало, что курица жива, Пресветлый по-прежнему продолжал сидеть на крыльце и звать «курочку», наблюдатели концерна хранили молчание. Всё шло через задницу, но в текущей ситуации Игорь был чрезмерно этому рад. Он быстро взял себя в руки. Сейчас куровод должен быть совершенно деморализован. Самое время надавить ещё сильнее.

Игорь прикинул состояние участкового — ресурс организма был на исходе; точнее, это был практически мертвец. Действовать нужно быстро... и эффектно.

— Дайте ему стимуляторов, — обратился командующий к одному из офицеров, сняв своё переговорное устройство и прикрыв рукой микрофон. — Побольше дайте. Чтобы в сознании был. И сожгите. Прямо здесь.

— Есть, — коротко ответил офицер.

— Своим глупым, необдуманным поступком ты всех нас очень расстроил, — обратился командующий уже к куроводу и двинулся прочь.

Прохор видел, как Игорь ушёл в сторону лагеря. Ток отключили. Володька мотал головой, беспорядочно шевелил руками, с разбитого лица текла кровь. Он тяжело дышал и кашлял кровью поле каждого вдоха. Снова подошёл офицер с чемоданчиком, что-то достал и склонился над Володькой, закрывая обзор. Затем подошёл ещё один солдат, с канистрой в руках, и как только «доктор» отошёл, принялся обливать Володьку из канистры какой-то жидкостью. У Прохора заныло в груди, он не мог вдохнуть, он знал, что сейчас будет. Солдат отошёл в сторону, поставил канистру на землю, достал из кармана походные спички, зажёг одну и бросил под стул.

Володька вспыхнул. Казалось, сначала он не понимал, что происходит. Озирался по сторонам, дёргался, будто пытаясь стряхнуть с себя что-то. А потом он закричал. Громко и страшно, заглушив всё вокруг, вместе с Пресветлым и Павлом Никоноровичем. Прохор отшатнулся от окна. За его спиной раздался громкий стук, потерявшийся в крике. Игорь оставил на Володьке своё переговорное устройство, и теперь можно было разобрать малейший звук, каждый судорожный вздох, а крики далеко разносились в ночи.

— Это всё твоя вина, Прохор! — загремел отовсюду многократно усиленный голос Игоря. — Это ты его мучаешь! Ты его убиваешь!

Прохор пятился назад, пока не споткнулся обо что-то. Он посмотрел под ноги — на полу лежала Наталья, без сознания. Ореолом вокруг её головы белели волосы — Наталья была совсем седая. Прохор перенёс её на кресло, стянул с головы противогаз. Дальше так продолжаться не может. Пути назад уже не было. Он крепко сжал руками «Сайгу» и твёрдо зашагал к выходу. Одним резким движением выдернул тяжёлый засов. Распахнул дверь.

На крыльце сидел Пресветлый. Он тут же подошёл вплотную к дверному проёму и уставился на Прохора тремя парами немигающих глаз.

— Ку ро чка. Дв е рь... — заскрипел он, но слова утонули в очередном раздирающем душу Володькином крике.

Прохор упёрся в Пресветлого ногой и с силой толкнул. Туша колыхнулась, взмахнула руками и скатилась по ступенькам. Прохор вскинул «Сайгу» к плечу и трижды выстрелил в Володьку. Все три пули достигли цели. Крик оборвался, тело на стуле обмякло. Володька был мёртв. Мгновение спустя в грудь и бедро Прохора воткнулись два дротика. В глазах сразу помутнело, руки начали тяжелеть, ноги подкашиваться. Но Прохор успел ещё раз прицелиться и выстрелить в солдата, избивавшего Володьку. Тот всплеснул руками, зажал ими горло, забулькал внезапно образовавшимся в его теле новым отверстием, попятился назад и повалился на землю.

«Сайга» выпала из рук. Следом упал Прохор. Он сохранял сознание, но не мог пошевелиться. Всё вокруг виделось будто в тумане, плыло. Несколько солдат подхватили его и вытащили за порог. Тело не слушалось, Прохор беспомощно лежал на полу. Оставалось лишь смотреть, как лоснящаяся туша Пресветлого взбирается на крыльцо и входит в дверь его дома. В воздухе стоял тошнотворный запах. В глазах Прохора стояли слёзы.

ВО ИМЯ ГОСПОДА НАШЕГО

Игорь был чрезвычайно доволен собой. Чёрт возьми, да он совершил чудо! Куровод вылез! Сам! Чтобы застрелить труп! Это ли не чудо? Солдаты тоже молодцы — сработали оперативно. Теперь Пресветлый наконец добрался до своей Gallus gallus №1, наконец они оба заткнулись, и… Что там между ними происходит, Игорь не знал. Никто не знал. Но в результате должно появиться яйцо. Должен родиться «глаз». Дальше останется только ждать конца цикла. Процесс теперь не остановить, критическая точка была пройдена.

Игорь вернулся к дому. Куровода осматривал врач, но было и так видно, что всё с ним в порядке.

— Потушите этого партизана, — кивнул Игорь в сторону горящего тела Володьки. — Воняет же. Приберите тут всё.

Несколько человек кинулись исполнять приказ. Игорь подошёл к дверному проёму. Пересекать порог было нельзя. Любой, кто попытается сейчас это сделать, даже если его не успеют предварительно застрелить следящие за входом снайпера, всё равно умрёт от обширного кровоизлияния в мозг. Из-за чего так происходило, никто не знал — всего лишь очередное белое пятно среди сотен себе подобных в деле изучения Пресветлого. Но было одно «но»: судя по статистическим данным, несколько раз после случаев вторжения посторонних в пространство дома в текущий момент цикла Пресветлый покидал дом и уходил, последняя курица просто умирала, глаз не рождался. Поэтому процедура строго предписывала уничтожать любого, намеревающегося войти в дом. Солдаты вообще боялись близко подойти к двери, Игорь же с расстояния в пару шагов решил осмотреться. Лучи прожекторов, проникавшие внутрь, выхватывали из темноты нехитрое убранство комнаты. В кресле сидела жена Прохора. Или сожительница, или кто она там ему… Женщина не двигалась. Игорь не мог понять, мертва она или без сознания — Сырьё в его организме не отвечало, весь дом сейчас был большой чёрной дырой в воспринимаемом информационном поле. Где-то там внутри должны быть ещё двое детей. Но это неважно. Куровода в доме не было — необходимое условие соблюдено. Менять что-либо ещё категорически запрещено процедурой проведения операции.

Из глубины дома послышались тяжёлые шаги — Пресветлый возвращался. Игорь отошёл от двери на несколько метров. Его примеру последовали солдаты и офицеры, находившиеся рядом. Прохор остался лежать на крыльце. Чёрное тело, ставшее ещё больше, с трудом протиснулось в дверной проём. Пол под Пресветлым прогибался и скрипел. Существо остановилось рядом с Прохором. Извергнутые из чёрного тела руки потрепали его за одежду, подёргали за руки и за ноги.

— Б ла га, — проговорил один из ртов, и Пресветлый двинулся вперёд. Он спустился с крыльца, ломая ступеньки, неторопливо прошествовал к курятнику. Напротив него существо остановилось и ударом руки выбило дверь. Затем оглядело образовавшийся проём и расширило его ещё несколькими ударами.

Игорь спокойно наблюдал за происходящим. Он знал, что Пресветлый сейчас залезет в курятник и будет сидеть там, пока не состоится поглощение глаза. И только после поглощения он вернётся в дом — для трапезы. Теперь это лишь вопрос времени. Ситуация снова была под контролем. Необходимости в спешке не было, но Игорь хотел сделать всё быстро и качественно, чтобы реабилитировать себя в глазах двух наблюдателей. Он двинулся к командному пункту. Нужно было отдать приказы, организовать работу. Группа специалистов уже вышла за глазом. Необходимо очистить дом от всего лишнего, забрать оттуда оставшихся людей, снять эту поганую дверь и ставни вместе с оконными рамами. Во время трапезы куровод должен будет находиться в своём жилище, но состояние самого дома и остальных людей, проживающих в нём, уже не играло особой роли, а потому лучше было обеспечить свободный доступ внутрь.

Сашка по-прежнему сидел на стуле у штабной палатки.

— Поздравляю, — бросил он Игорю бесстрастно, — мы уже подумывали вмешаться в ситуацию лично. А это могло бы повлиять на конечный результат. Кризис миновал, но будьте внимательны, Игорь, расслабляться ещё рано. Цикл ещё не закончен.

— Я продолжу исполнение процедуры со всей…

— Вы наверняка заметили, — бесцеремонно прервал его Сашка, — с какой лёгкостью куровод столкнул Пресветлого с крыльца.

— Так точно, — отвечал Игорь. — Это уже не первый случай… эм… применения силы по отношению к Объекту со стороны куров…

— Это ещё один знак, — снова оборвал Сашка Игоря на полуслове. — Без сомнения, мы имеем дело с Багровым Ангелом. С весьма занятным Багровым Ангелом…

— Будут какие-то особые указания? — Игорь насторожился.

— Просто продолжайте неукоснительно следовать процедуре и не теряйте бдительность, — ответил Сашка и погрузился в свои мысли, давая понять, что разговор окончен.

Опять эти наблюдатели чего-то не договаривают. Не дают передохнуть. В штабную палатку Игорь зашёл с задумчивой миной на лице. Там его ждал ещё один сюрприз: в углу на стуле под присмотром вооружённого солдата сидел батюшка Илларион.

— Товарищ командующий, — обратился к Игорю дежурный офицер. — Этот гражданский, — он кивнул на Иллариона, — пытался пройти к дому через заграждение. Очень настойчиво пытался.

Игорь вопросительно взглянул на батюшку.

— Я просто хотел помочь, — заговорил тот. — Очень переживал… за всех. А потом эти ужасные крики и стрельба. Кто-нибудь пострадал?

— Ситуация под контролем, — отмахнулся от него Игорь. — Цикл скоро войдёт в завершающую стадию. Ваше дальнейшее присутствие здесь не обязательно.

— То есть Пресветлый побывал в доме… — проговорил Илларион.

— Вас это уже не касается. Дежурный, проводите батюшку с послушником до их автомобиля.

Игорь углубился в просмотр видеозаписей и рапортов по последним событиям, но вдруг оторвался от своего занятия. Что-то его насторожило… Илларион не спросил ни про Наталью, ни про детей, ни про Прохора. Его не интересовало, кто кричал. Он оговорился только о Пресветлом. И что-то странное было в тембре голоса… Будто в Илларионе произошла какая-то перемена. Игорь ощутил резкое повышение уровня гормонов в той стороне палатки, где сидел батюшка.

Дежурный открыл было рот, чтобы попросить священника подняться, но тот резко поднялся со стула, прошёл мимо охранявшего его солдата и направился к выходу, никого не замечая и что-то бубня себе под нос. Игорь заинтересованно смотрел на Иллариона — концентрация адреналина, эндорфина и дофамина в его крови увеличивалась, дыхание и сердцебиение участились, мозговая активность росла. Батюшка шёл к выходу словно в трансе. Было слышно, как он шепчет «свершилось, Господи, свершилось, момент настал, чудо свершилось, я уже иду, Господи…». Игорь выпустил из рукава провод и подключился к Иллариону — контакт установился, но никакой информации не поступало, более того, священник продолжал идти вперёд как ни в чём не бывало. Игорь усилил контролирующее воздействие и попытался пробиться к мозгу.

Илларион остановился. Он медленно развернулся в сторону Игоря и придавил ногой к земле уходящий под рясу толстый провод. В воздухе появился отчётливый запах. Запах человека, вкусившего Сырьё.

— Содрогнись в муках адских! — громогласно произнёс батюшка, вскинул правую руку и направил указательный перст свой на командующего.

Поток энергии хлынул из провода и ударил одновременно по всем каналам восприятия. Игорь скорчился от страшной боли. Из его носа, глаз и ушей потекла кровь. Болел каждый миллиметр тела. Спасаясь от невыносимой пытки, командующий изо всех сил кинулся прочь, но придавленный ногой провод дёрнул его назад. Казалось, будто священник стал весить пару сотен килограммов. Игорь повалился на пол.

— Издохни, бесовская тва..! — снова загремел голос Иллариона, но его прервал звук автоматной очереди — солдат, наконец, среагировал на ситуацию. Пули кучно вошли в тело священника. Он попятился, сделал несколько шагов… и исчез. На пол упал серебристый наконечник провода. Свет в палатке замигал и погас совсем. В брезенте по направлению автоматного огня виднелись пулевые отверстия.

Игорь пытался встать. Он ничего не видел и не слышал. Хотел окликнуть дежурного офицера, но не мог выдавить из себя ни единого звука. Подняться тоже не получалось, даже на четвереньки. Ноги и руки были словно ватные и сильно дрожали. Голова кружилась. В палатку вбежали дежурившие у входа солдаты и изготовились для ведения огня, обшаривая тёмное пространство подствольными фонарями. Дежурный офицер наконец добрался до тревожной кнопки. Над лагерем завыла сирена.

Включился свет.

— Где священник?! — рявкнул на вбежавших солдат дежурный офицер.

— Он минут пять назад вышел отсюда и направился в сторону санчасти, товарищ майор, — поспешно ответил один из солдат.

— Пять минут? — переспросил Игорь. Он приходил в себя. Организм быстро восстанавливался благодаря Сырью, хотя, конечно, до легендарной регенерации боевых оперативников Игорю было далеко.

— Так точно, — рапортовал второй солдат. — Он как раз за столовую палатку повернул, и у вас свет погас, а потом стрельба началась. Мы прибыли незамедлительно.

Игорь выругался. Из радиостанции в палатке донёсся голос командующего штабом:

— Двое гражданских приближаются к оцеплению с восточной стороны. Предположительно отец Илларион и его послушник.

— Открыть огонь на поражение! Немедленно!!! — скомандовал Игорь. Дежурный офицер кинулся к рации, схватил трубку и продублировал приказ.

Со стороны дома послышались автоматные очереди, затем откуда-то сзади раздались раскатистые выстрелы снайперских винтовок. Прошло полминуты, но стрельба не прекращалась.

— Цель отступила… и применила средства защиты, — раздался голос начальника штаба.

— Докладывает дозор-1, — это был один из снайперов. — Пули не могут поразить цель. Траектория полёта изменяется на границе синего купола.

— Дозор-2, подтверждаю.

— Дозор-3, подтверждаю.

— Дозор-4, подтверждаю.

«Синий купол? Изменяют траекторию?». Чувства возвращались, но Игорь всё ещё не мог различать предметы вокруг.

— Майор! — крикнул он. — Что там на мониторах?

Майор поднял взгляд на панель мониторов, транслирующих сигнал с видеокамер.

— Цель — двое мужчин, в рясах… окружены синим прозрачным куполом, радиусом 10-12 метров. Расстояние от цели до дома 170 метров. Цель под плотным обстрелом. Скрыться не пытается…

Игорь поднялся со стула и двинулся к выходу. Он был весь перепачкан в собственной крови. В ушах ещё звенело, и всё виделось будто в тумане, но командующий чувствовал себя вполне дее- и боеспособным. Он нацепил на ухо новое переговорное устройство и отдавал приказы на ходу:

— Куровода взять под охрану и поместить в дом. Всему персоналу, находящемуся в доме: прекратить работы, занять оборонительные позиции. Огонь не прекращать. Не подпускать нарушителей к дому и курятнику любой ценой. Состояние Пресветлого?

— Объект по-прежнему в курятнике, — докладывал кто-то из офицеров. — Признаков активности не проявляет.

— Состояние куровода?

— Под действием транквилизатора.

— Состояние цели?

— Цель не дви… начала медленное движение вперёд! Расстояние до дома — 167 метров. Эффект от применяемых средств поражения не наблюдается.

«Твою мать!», — Игорь ускорил шаг — нужно было как можно быстрее увидеть всё своими глазами, «почувствовать» и проанализировать. В спешке он не заметил, как позади него Сашка легко поднялся со стула и пошёл следом.

Небо на востоке начинало светлеть. Поднялся лёгкий ветерок. Отец Илларион, воздев руки к небу, шёл к дому в сопровождении Кирилла, окружённый светящимся в сумерках куполом. На лице батюшки сияла блаженная улыбка, уста его молвили:

— Свершилось, Господи! Я иду! Иду принять благословение твоё! Явить чудо твоё! Надели меня мужеством, Господи, чтобы исполнить волю твою! Чтобы выстоять против сотен еретиков, оскверняющих благодатные дары твои! Даруй мне силы, чтобы уничтожить неверных, Господи! Ибо не ведают, что творят, и упиваются неведением своим!

Кирилл шёл следом за батюшкой и молился. В них стреляли с нескольких сторон: три группы автоматчиков и четыре снайпера. Огонь вели грамотно, постоянно выдерживая плотность обстрела. Шквал пуль, касаясь поверхности купола, разлетался в стороны, словно волна, набегающая на камень. До дома оставалось 160 метров. С большой вероятностью противник скоро применит тяжёлое вооружение, но благословенный свод обязательно выдержит. Никто не помешает Святой Церкви Александровой обрести дары Господа всемогущего, правителя царства небесного, и Пресветлого, земного посланника его. Кирилл достал из-за пазухи книгу в кожаном переплёте. К этому моменту его готовили всю жизнь. И он наконец настал.

Продолжение>

Читать историю на нашем портале.

Курочка, открой дверь, часть 7

ВОЛОДЬКА

ВО ИМЯ ГОСПОДА НАШЕГО

Продолжение>

Report Page