Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎ ✍ ⇓

>>>✅(НАПИСАТЬ НАМ В ТЕЛЕГРАМ)✅<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

⛔ ✔✔ ВНИМАНИЕ!

❎ 📍 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

❎ 📍 В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ! В поиске НАС НЕТ там только фейки!

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

✔✔ 📍 Гарантии и Отзывы!

✔✔ 📍 Работаем честно!

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

Купить закладку Каннабиса через телеграмм Тверь. Купить онлайн закладку Москва Дегунино Восточное. Купить закладки экстази в Черногорске. Закладки метамфетамин в Ноябрьске Закладки LSD в Звенигове Закладки метамфетамин в Ноябрьске Краснокаменск купить LSD мг Закладки метамфетамин в Ноябрьске ноябрьске заказать фен в салехарде скорость купить радужный нужен мефедрон помогите достать в покачи закладки метамфетамин. Купить Метамфетамин в Мосальске. Купить закладки кокаин в Дигоре Закладки метамфетамин в Ноябрьске Купить закладки экстази в Черногорске Закладки метамфетамин в Ноябрьске Москва Даниловский купить Триптамины Гашиш Элиста Героин закладки Ноябрьск Из форм метамфетамина, также использовали его употребляют марихуану заключение. Report content on this page. Please submit your DMCA takedown request to dmca telegram.

Бобров купить Мефедрон Кристаллы

Купить закладки метамфетамин в Ижевске

Купить метадон (мёд, мясо) Ривьера Лацио

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

Нижняя Тура где купить наркотики

Опатия Купить закладку Мефедрон, Метамфетамин

Купить Мефедрон Кристаллы Коллиур

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

Купить амфетамин фен, порох Дерби

Марихуана бесплатные пробы Генуя

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

Сальск купить кокаин VHQ, HQ, MQ

Перу купить Экстази (МДМА)

Откровенно Андре Агасси

Share your interactive ePaper on all platforms and on your website with our embed function. Я делаю это почти каждую ночь: так нужно для спины. Моя жена — Штефани Граф. С января тело уже не говорит — оно вопит. Еще не время. Будет ли эта реклама последней? От этой мысли меня бросает то в жар, то в холод. Правила запрещают теннисисту, пока он на корте, разговаривать даже с тренером. Что бы ни случилось, не теряй присутствия духа. Наши тела не могут состязаться друг с другом. Все будет круто! Иногда из-за них приходится каждые пять минут бегать в туалет. Ложусь на стол, первый инструктор начинает массировать мне спину. Она необходима мне постоянно. Чем дольше стоят на ракетке струны, тем сильнее они теряют упругость. Джеймс занимает первое место в этом списке. Иду в офис и наблюдаю за тем, как работают многочисленные клерки и их ассистенты. Все вокруг заняты, ни у кого нет времени на разговоры. Я выхожу через маленькую дверь. Джаден и Джаз катаются с пластиковой горки. Мои мысли уже далеко. Штефани замечает это — нет, скорее чувствует. Мне нравится аккуратность и дотошность Пера, как у Романа. Кожа становится теплой, подъем краснеет. Я скучаю по своим волосам. Штефи пытается улыбнуться, но вместо улыбки получается судорожная гримаса. Даррена, решительно хлопаю его по ладони, однако не решаюсь поднять на него взгляд. Гул вокруг нас становится громче. Я говорю себе: «Прекрати замечать эту ерунду! Он что-то отвечает, но я не слышу его ответа. Багдатис выходит первым. Он читает газеты и в курсе, что сегодня исполняет роль злодея. Интересно, что бы они подумали, если бы узнали мой секрет? Тело разогрето, не обезвожено. В третьем сете начинаю уставать. Уже не так сосредоточен на игре, теряю контроль. Он живет каждой секундой. Рискует, и его риск всякий раз оправдан. Я смертен и чувствую это. Теперь моя очередь рисковать. Выигрываю две подачи, и вновь финиш близок, рукой подать. Нам придется брать новый старт. Маркос идет ва-банк, отдает все без остатка, — он должен выиграть этот гейм! Двадцать минут назад я был в двух геймах от победы и выхода в следующий круг. Багдатис тоже разговаривает сам с собой, подстегивает себя. Он ошибается. Я тоже. Контролируй лишь то, что можешь контролировать. Стадион затаил дыхание. Но я, похоже, повредил позвоночник. Я смотрю через сетку на Багдатиса, пытаясь понять, заметил ли он мой приступ боли. Нет, он корчится в судороге. Он упал на корт, схватившись за ногу. Игра с непрекращающейся болью основана на инстинктах и реакции. Подаю второй раз — и мяч едва не уходит в аут. В четвертый раз. Он пропускает удар. Загоняй его, загоняй. Он же хромает, заставь его побегать. Багдатису не хватает сил на контратаку. Я вновь подаю. Он попадает по мячу, но не в силах перебросить его через сетку. Я подбрасываю мяч, мощно подаю. Вот она, повторная ошибка. Никогда не садись, если у тебя судороги. Тело — как федеральное правительство. Только не останавливайся. Шатаясь, иду по туннелю. Падаю на пол и остаюсь лежать. Когда они переключаются на сухожилие, у него вновь сводит бедро. Все выходят из раздевалки, мы с ним остаемся вдвоем. На его лице написано: «Мы сделали это! Положи ракетку и уходи с корта, прямо сейчас. Иди-ка домой, съешь что-нибудь вкусненькое. Поиграй с Ритой, Фили или Тами. Просто уйти и никогда больше не играть в теннис? Что-то глубоко внутри меня — в животе, в мускулах — не дает сделать это. Неважно, насколько мне хочется бросить, — не сделаю этого. Засасывая в свое чрево очередной мяч, он тошнотворно чавкает. Но и этого отцу мало. Я знаю, что у меня прекрасная реакция. Отец верит в математику. Ближе к мячу, ближе! Говорю себе: «Ты не можешь победить дракона! А отец всегда стоит сзади. Бей сильнее! Но я не хочу быть Бьорном Боргом! Веду себя так, будто уже получил ответ. Бью изо всех сил, затем — еще сильнее. В какой-то момент поражаюсь, как сильно и уверенно умею бить по мячу. Иране, отец говорит на пяти языках, но ни одного из них не знает в совершенстве. В конце концов, даже отец признает: мячей слишком много. Но мы живем в Лас-Вегасе, это штат Невада, и здесь почти не бывает дождей. И вот, как будто случайно, забрасываю мяч за забор. Но он слышал удар ракетки и не сомневается, что это случайность. Он выходит из нашего двора. Отец заходит на корт, швыряет мяч в мусорный бак и видит, что я глазею на ястребов. Он — менеджер казино. Жить поближе к работе он не стремится. Это было бы забавно, если б не было так страшно. Поехали дальше! Отец чуть не купил тот дом, быть может, потому, что Т — первая буква в слове «теннис». Я до сих пор не знаю, каким образом он смог сделать это. Он ни дня не работал строителем, ничего не знал о бетоне, асфальте, дренажах. Зачем я делал это? У меня не было выбора. Мать считала, что я рожден стать проповедником. Я регулярно попадал в собаку. Отец никогда не раздражался. Бережно и молча протягиваю ему ракетки. Я люблю книги, но чтение дается с трудом. Мы — эдакая теннисная семья фон Траппов. Отец периодически делает странные вещи. Таким способом он приводит свой нос в порядок. Он провалился в полынью и начал тонуть. В машине у него лежит рукоятка от топора. К примеру, пока он спит. Дуло было прямо перед моим носом. У него трясется живот. Зачем он это сказал? А что бы, интересно, сделала мама, если бы я рассказал ей об этом? Рядом загудел грузовик: мы явно забыли включить «поворотник». Или скоро умрет, ведь он лежит посреди дороги — его переедет первая же машина. Отец вернулся в машину, и мы тут же тронулись с места. Есть ли на земле места более заброшенные, чем наш дом посреди пустыни? Он владеет ракеткой гораздо хуже меня, и все же я проигрываю первый сет — 6—4. Отец готов убить меня. Беру себя в руки и выигрываю следующий сет, 6—0. Игра навылет. Мы идем ноздря в ноздрю, и вот, наконец, у нас по четыре очка. Момент истины: одно очко решит судьбу целого матча. Я издаю победный клич. Это нечестно, это неправильно, но таковы правила. Таранго — победитель. Но я впервые в жизни не боюсь отца. Я должен был не допускать, чтобы игра закончилась вот так. Еще в детстве она изводила его и частенько поколачивала. Мама говорит, что бабушка скучает по дому. Дом — это место, где живет дракон. Если бабушка хочет уехать домой — я буду обеими руками за! Мы голодали, у нас не было ни еды, ни водопровода, ни электричества, ни мебели. О, они были большие и сильные. Старая рассохшаяся деревяшка со стальной проволокой вместо струн. Четыре года спустя он выступал на Олимпиаде в Хельсинки. Днем он подрабатывал лифтером в одном из шикарных отелей города. Однако вечером перед боем его соперник заболел. Отец согласился на бой. Испытывай силу соперника. Если он умеет сильно подавать, бери все его подачи. Посылки от дяди Исара приходят каждые несколько недель. Отец-резкий, строгий, легко впадающий в гнев. Если ты не понял — не беда, он объяснит еще раз, еще более терпеливо. Ему это тоже нравится. Наконец, калитка отворяется и затворяется: значит, через двенадцать секунд он войдет в дом. Путь от калитки до двери всегда занимает ровно двенадцать секунд. Только не в сетку, мать ее! Кажется, он сейчас швырнет за забор меня самого. Никогда не отвечает. Никогда не защищает нас, детей, от отца. Но это не в ее характере. Отец постоянно нарушает мир, а мама хранит его. Она особенно любит пазлы с картинками Нормана Роквэлла \\\\\\\[12\\\\\\\]. Лично я не представляю, что за удовольствие находит она в этом. А ты — ее». И вот он как-то позвонил мне в пансион для девушек, где я снимала комнату. Катал меня по городу и рассказывал о своей жизни. Наверное, моего отца с его чудовищным акцентом это задело. Однако более подробное исследование показало, что она просто беременна. Или, может, был должен им денег? Она не знала. Впрочем, ему бесполезно задавать любые вопросы. Свидетельства этой его неутолимой страсти разбросаны по всему дому. Тем не менее он случайно дает мне ключ к разгадке. Лежа в постели, он видит на потолке воображаемый корт. Пожалуйста, сюда, мистер Джонсон. Рады видеть вас вновь, мисс Джонс. Ее звали Венди, она была моей ровесницей и тоже подавала мячи. Ночами лежал без сна, рисуя на потолке ее милый образ. Они реагировали поразному. Настасе отпускает очередную шутку про Венди, и я не выдерживаю. Это несложно. Или на пятерку? Как и мой отец, мистер Браун много говорит о деньгах. Сейчас он поставит их на меня. Я чувствую тяжесть в груди. А вдруг я проиграю? Но это всегда был мальчик, почти мой ровесник. Теперь мне необходимо сделать это. Я бы лучше сыграл в финале Уимблдона. Против Настасе. Он швыряет ракетку на землю. Он явно не слишком доволен. Впрочем, это касается нас обоих. Он заставляет меня бегать по корту, пытаясь вымотать. Говорят, он лучший в стране. Ухожу с корта, мечтая умереть. Нетвердой походкой иду на автостоянку. Его зовут так же, как того парня, что помог отцу построить корт у нас на заднем дворе. Я готов часами бить по мячам. Тут неожиданно появляется отец. Проигрываю в трех сетах. Я разбит. Я разочаровал отца. Я ввел семью в расходы. Я не говорю ни слова, молчит и он. Он вырывает кубок у меня из рук и изо всей силы швыряет его о землю. Осколки летят во все стороны. Судьба отца, семьи и всей планеты не лежит на моих плечах. Отец был недоволен. Просто удивительно. Теннис — очень одинокая игра. Нет скамейки запасных, нет боковой линии, нет персонального угла. У Фили отсутствовал бойцовский дух. А совершенство в нашем доме — это даже не цель. Это — закон. Я бледнею, когда слышу эти слова. Отец же загоняет в него это чувство еще глубже. Это, по крайней мере, похоже на честную битву один на один. Как можно радоваться, что твой старший брат — неудачник? Брат очень беспокоится о своих вещах — впрочем, как и я. Фили, прирожденный неудачник, не потерял хотя бы свою шевелюру. Но я говорю о других таблетках. Те — тонкие, белые и круглые. Не ешь их. Фили закрывает глаза. Я вижу, как кровь приливает к его голове, как его лицо багровеет. Нарочно проиграй. Я глотаю ее. Чувствую себя прекрасно, все как обычно. Но я могу победить его. Теперь я стараюсь, играю умнее, быстрее. Чувствую, что финал близок. Что это вообще за имя такое — Роди? В нем есть что-то странное. Нос и рот на нем не симметричны. Так что я просто игнорирую его. Усаживаю Тами слева от себя, оставляя кресло справа свободным. Застываю, не в силах шевельнуть даже пальцем. А вот Перри, оказывается, парень нервный. Несколько раз я бросаю Тами изумленные взгляды, но не насмехаюсь над Перри. Разноцветная обсыпка летит изо рта, как конфетти. Вместо этого приглашаю Перри переночевать у нас. Когда все в доме ложатся спать, мы ставим кассету в магнитофон. Перри объясняет, что нарцисс — это тот, кто думает только о себе. Перри утверждает, что отец не любит его. Ему уже сделали несколько операций, будет еще одна. В глазах Перри стояли слезы. Если можешь продавать воздух, значит, твоя жизнь удалась. И эта. У меня подписка на журнал. Мы постоянно вместе. Мне страшно. Не знаю, куда идти, как пробраться через весь аэропорт. Внезапно я замечаю вдалеке группу ребят в точно таких же костюмах. Нам предстоит играть в пяти турнирах в пяти городах. Эх, все равно, я за тысячи миль от дома — была не была! Оба в наушниках, воткнутых в плеер Перри. Перри думает, разглядывая вершины далеких гор. И вновь прошу прощения. Но мне нет нужды изображать раскаяние. Перри хмурится, как отец. Растить друг друга. Поэтому он отправляет меня в ссылку. А может, это будет не так плохо? Например, как в Австралии. Я не хочу покидать дом, брата и сестер, маму, лучшего друга. Отец, хоть и причинявший мне боль всю жизнь, все же всегда присутствовал в ней. Он всегда стоял у меня за спиной — и вот теперь его не будет. Я чувствую себя отверженным. Так что вместо нее с нами едет Перри. Всю дорогу он болтает без умолку. Увидишь, все будет прекрасно. Тебя многому научат. Я веду себя как обычно. Прислонившись к стене, я внимательно оглядываю комнату. Некоторые лица мне знакомы, включая нескольких участников австралийского вояжа. Младшему из учеников семь лет, старшему — девятнадцать. Дома никто не мог обыграть меня, а тут половина ребят явно разгромит меня в пух и прах. Кто он? Что им движет? Голос его похож на скрип застежки-липучки. Да, да. О чем это он? Я здесь только на три месяца. Через шестьдесят четыре дня я уеду домой. Я рву ваш чек. Не сочувствует. Не спрашивает, хочу ли я остаться. Он говорит лишь: «Возвращайся на корт». Мне на нее плевать. Ника, а ссориться с ним они не хотят. Такое ощущение, что ее плечи сразу переходят в бедра. Миссис Г, однако, сразу же замечает их, как я и рассчитывал. Позже некоторые одноклассники просят меня сделать за них домашнее задание. Нет проблем! Быстро выполняю все заказы в автобусе. Я улыбаюсь. После таких слов я бы не прочь заняться литературой. Я не создан для интеллектуальных занятий. Испанский, кажется, скоро доведет меня до гроба. Позвони мне! На самом же деле это — попытка компенсации мне настоящему. По салону проносится шепот. Но, с другой стороны, мне очень нужна новая одежда для школы. Если б я мог, бросил бы ему на грудь половину своих очков. Мой соперник — полный болван. Если вам это не нравится — что ж, уходите. Тогда вы нам здесь не нужны. Ребята быстро расходятся. Я стою, пытаясь понять, что мне делать. Вспоминаю Фили, затем Перри. Нет времени на раздумья. Габриэль говорит, что мое наказание начинается прямо сейчас. Я принял решение. Собираю вещи и бреду к шоссе. Открываю дверь, собираясь забросить свой чемодан на заднее сиденье. Они не могут позволить одному-единственному мальчишке плевать на правила. Я разгадал его блеф. Я узнал, что Роди исключили из академии. Я — мальчик, который не будет говорить. Ник этого, разумеется, не замечает. Как она выглядит? Носит ли подаренный мной браслет? Через четыре секунды он возвращается. Я вас всех засужу! Что это за мошенничество? Вы должны мне эту панду. Я на вас в суд подам! Панда ростом с Перри. Наверное, легче было бы провести время в компании живой панды. Позади нас сидит девочка, ей лет восемь-девять. Надеюсь, Джейми игрушка понравится хотя бы вполовину так же сильно, как этой малышке. Ты должен сейчас же все исправить. И главное, чтобы тебе разрешили не ходить в школу. И ее вы забрали! Кажется, он даже польщен, поскольку я, наконец, заговорил с ним на понятном ему языке. Разумеется, я хочу вовсе не этого. Это то, чего я хочу по мнению Перри. Улыбка расползается по лицу — первая за много месяцев. Больше не будет ручек, учебников, мерзких учительских взглядов. И я проведу его, колотя по мячам. Буду бить сильнее, еще сильнее. Нет, еще одной картофелины я не вынесу. Во втором раунде я побеждаю Рилла Бакстера, 6—2, 6—1. Мы считаем себя прирожденными ловкачами, умеющими играть покрупному. Фили остался ждать в машине. Я не плачу ему зарплату: у меня нет на это денег. Спорт — твоя профессия. Твоя судьба». И пользоваться продукцией Nike. Мы оставили ее за столиком Sizzler. Люди, идущие мимо нас в уборную, полагают, что мы кого-то пародируем. Фили озвучивает наше встречное предложение. Я не успел даже заметить, как мяч пролетел мимо». Очень много людей. Очень много желаний. Служительница сообщает, что мой корт занят. Она отчаянно напоминает мне миссис Г. Я возбужден и горд. Опускаюсь до его уровня. Из аэропорта еду к Перри. Был уверен, что так и будет. Зато я знал, что меня ждет. Оказалось, что единственное, что я делаю, я делаю не так-то хорошо. Ник, из-за этого расходы растут. А если не выигрывать, они растут еще быстрее. Затем лечу в Сеул, где дохожу до финала. Он застывает в совершенной неподвижности. Может быть, я здесь не очень-то нужен? После утомительных разъездов по Европе я больше ни на что не способен. Переезды, поражения, стрессы выпили из меня все жизненные соки. Разум покидает мое тело и отправляется вольно бродить куда-то за пределы стадиона. Как сообщить Нику? А отцу? С ним у меня никогда не было проблем. Заведомая победа. И все-таки я одержал верх. Он, кажется, шокирован происходящим. Ты не должен был этого делать! За час до игры Лендл бродит по раздевалке в одних кроссовках. С этим можно жить. Я доволен. Напротив, меня посвятили в почетные бразильцы. И меня! Весь мир пытается меня надуть! Он машет руками и стучит кулаком по столу. Я напуган и в то же время слегка завидую. Нам везет. Крепкий, как мешок из рогожи, он ругается, как матрос, и хромает, как пират. Пальмы в гирляндах. У меня загорелись глаза. Они пишут, что я пытаюсь сломать традиции тенниса. Думаю, это из-за атмосферы моих матчей. Мои фанаты не только носят одежду, как у меня, но и копируют мою прическу. Раз за разом стараюсь объяснить это во время интервью, но у меня ничего не получается. Вы спрашиваете меня о том, в чем я не разбираюсь, — обо мне. Я — это не то, во что одеваюсь, не то, как я играю. Он бросил свои стойки на голове. Уходя с корта, мы недобро косимся друг на друга, как пара быков. Легко выигрываю два сета, но потом силы покидают меня. Я по-прежнему в плохой физической форме, не могу выйти на следующий уровень. Истово благодарит Бога за победу. Меня это раздражает. Это само по себе болезненно, тем более я до сих пор не понимаю, кто я и какой. Каждое хочет от тебя чего-то нового, дарит подарки и запрашивает за них свою цену. Из кабины вылезает дряхлый индеец, в руках у него палка. Хайте подает неудачно, получая право на переподачу. Заявляю, что мне всегда хотелось сделать что-то подобное. Это была глупость, но не грубость. Громлю его с наслаждением. Джимми Коннорсом. Грубый, высокомерный, эгоистичный. Но я рассчитывал на другое. Колкость от коллеги-спортсмена. Свежая порция клеветы, замаскированная под аналитику. Очень скоро превращаюсь в ее заложника. Перри изучает бизнес в Джорджтауне. Он больше похож на серфингиста, чем на пастора. Как-то раз в воскресенье Фили заявляет, что надо повидаться с Джей Пи. Сам не замечаю, как подъезжаю и паркуюсь у церкви Джей Пи. Заглядываю внутрь. Вы меня не знаете. Вижу у себя на службах последние полгода. Я, конечно, вас узнал. Я везу его кататься по городу, вдоль Стрипа, затем по дороге в горы, окружающие Вегас. Затем начинаю говорить о себе. Конечно, это нелегко. Не орет тебе в ухо, не твердит навязчиво о том, что ты несовершенен. Кроме того, ему уже не раз угрожали смертью. Они живут прямо здесь, за углом, а я уже засыпаю на ходу и больше не могу везти. Я просто не могу проиграть. Проигрываю гейм. Не думая ни о чем, начинаю поджигать разнообразные предметы. Бумаги, одежду, обувь. Люди пьют пиво из литровых кружек, поют и хохочут. Если бы я этого, и правда, хотел. Если бы меня поддерживали. Словно я играю левой рукой или перенес травму головы. Все не так! Но у тебя получится. Один из многих. Будут и другие — это так же верно, как то, что мы с тобой сейчас сидим здесь. Флориде, тренируюсь в академии Боллетьери. Кто-то протягивает мне новую ракетку Prince. Я отбиваю три мяча, только три, — и переживаю что-то вроде религиозного экстаза. В судьбе Сампраса он видел свою судьбу. Проблемы начинаются у Пита сразу после подачи. Похоже, Пит неплохой парень. Он победно сжимает кулаки, сердито смотрит на нас с Ником. И вновь я пропускаю Уимблдон. С тех пор я прошел долгий путь. Хотя — далеко ли ушел? Он просит меня снять рубашку. Наконец мы едем в загородный клуб, чтобы сделать последний кадр. Пока режиссер дает мне указания, я думаю только о ней. Canon, спортивная пресса, фанаты. Я ощущаю себя брошенным. Набрасываюсь с кулаками на судей, соперников, журналистов и даже болельщиков. Уговариваю себя не смущаться. Он встает. Вместо этого он подходит к нам, протягивая руку. Футболисты сгрудились вокруг него, глядя на гиганта с благоговением. Патом, смотрит на обратную сторону листка, хмурится. У меня не осталось физических ресурсов. Но ведь это — напрасная трата времени. Это может закончиться серьезной травмой. Это прекрасно. Вот, к примеру, «калории». Что же в этом плохого? Соответственно, тебе нужно развивать мускулы, которые нужны для ускорения и остановки. Лето — сбор хлопка. Кроме того, я не говорил по-английски. Сначала отцу. Потом Нику. И теннису — всегда, всегда. Сделать меня сильнее. Перри умеет приводить мои разрозненные мысли в порядок. Но люди, которые рядом со мной, — не свита, они — моя команда. Джей Пи, позу или жест у Ника. Подражая, я узнаю и в то же время создаю себя. Я вообще не могу увольнять людей. В последний раз спрашиваю — ты уверен, что тебе это нужно? Джил утверждает: есть много способов стать сильным, и беседа — один из них. Уимблдон тут я высовываю язык и корчу страшную рожу. Джил чешет ухо. Такое он слышит впервые. Джил не знает, что сказать. Услышав эту историю, Джил тоже злится. Это не твоя вина. Я думал, ты в городе. На полях рисует диаграммы и даже картинки. Мы направимся в Скоттсдейл. Машина суперскоростная. Смотрю в зеркало заднего вида: за моим бампером мигают огни патрульной машины. Джил — аккуратный водитель. Он не верит. В тот момент, признавался он, до него дошло, что именно я пытался ему сказать. Однажды вечером мы отправляемся ужинать в Village Inn. А потом вылью остаток вам на стол. Я безмерно жалею о том, что у меня тогда не было с собой диктофона. Если бы в моих силах было кого-то изменить, я бы начал с себя. Понимаешь, о чем я? Где-то там, наверху, есть звезда, на которой написано твое имя. Я не хочу в Лувр. Мне туда не нужно. Я выигрываю и третий, а на четвертый у него уже не остается сил: 6—0. При этом он лучше играет на твердом покрытии, надеюсь переиграть его на грунте. Поскольку у него мощный удар справа, начинаю подавать ему мяч под левую руку. Свенссон не в состоянии мне ответить. Во втором сете я вновь лидирую, 4—0. Затем Свенссон отыгрывается, и вот счет уже 3—4. Подпускать его ближе к победе совсем не входит в мои планы. Раньше я непременно начал бы паниковать. Несколько недель назад я уже обыгрывал его. Я закрываю глаза — и, кажется, слышу этот смех. Как там эта штука, не сползает? Я представлял себе, что будет, если это случится. Я слышу изумленный вздох толпы. Он знает, что на родине, в Эквадоре, станет национальным героем. Не стоит торопиться. Все хорошо. Все правильно. Иногда мы занимаемся ночи напролет, уходя из зала лишь в четыре утра. Джил делает это с любовью. Как здорово мечтать! Комментаторы замечают, что туго перевязанная нога теннисиста сплошь покрыта волдырями. Спокойный, самоуверенный, я сплю без задних ног, как пирамида гантелей в зале у Джила. Это был лишь сон?! Но нет, это был не сон. У нас одинаковые вкусы. Она еще плохо знает себя. Купив пакет арахиса, возвращается за столик. Я отвечаю, что он уже и так мой охранник. Я считаюсь фаворитом и просто обязан победить. Достаточно того, что Чанг выиграл турнир Большого шлема раньше меня. И Пит. Во втором, при счете 3—1, добыл брейк-пойнт. И вдруг на нас обрушивается дождь. Заходит Ник. Получается, я потерял силы? Или Курье стал играть лучше? Да, иначе не описать это состояние. И с нетерпением жду его. Говорю себе: «Пусть это случится быстро. Не отвечаю и не двигаюсь. Но Венди — нет. Отец застывает, пораженный. Я уверен, что сейчас ударит ее. Неожиданный соперник для первого раунда в первом за этот год матче на травяном корте. Все ждут его уверенной победы. Хромой я не могу продолжать игру. Подумать только, в первом раунде! Но хуже всего то, как я это делаю. Я знаю, что могу победить, но мне не нужна победа. Я ясно осознаю, что такое безразличие — от нехватки вдохновения. К счастью, у соперника тоже похмелье. Мы оба не в состоянии держать ракетки. Тем не менее играю неплохо. Не напрягаюсь. Единственные соревнования, на которых я чувствую себя уверенно, — это Кубок Дэвиса. Стараюсь размеренно дышать, оставаться спокойным. Выигрываю второй сет. Похоже, я по-настоящему разозлил хорвата. За весь сет он теряет лишь несколько очков. Отступаю на два шага назад. Взять его ничего не стоит, но возьму ли я его? Проигрывает , не выдерживает напряжения. Он вновь упускает первую подачу. Он готов. Потом он вновь неудачно подает, зато вторая подача получается. Не знаю, почему он выбрал именно такую подачу. Я это предчувствовал, знал, что он будет бить через центр корта. Ты это переживешь. Я не понимаю, как его держать, куда нести. Он безумно жалеет, что не может быть в этот момент со мной. Не могу обвинять его за неумение высказать то, что у него на душе. Помогает мне ни к чему не относиться слишком серьезно, даже к себе. Им знакомы чувства смущения, неуверенности, беззащитности. Я заговариваю с Венди о будущем, о создании семьи. Мы поем ее друг другу, говорим друг с другом цитатами из нее. Слишком много людей будут расстроены, если я не сумею выбраться. Врачи говорят, что это тендинит. Точнее, дорсальный капсулит. Несколько недель ношу свое запястье нежно, как раненую птицу. Весенний ветер треплет Венди волосы. Не могу с ней спорить. Если она так считает, что ж, мне нечего сказать. И как раз в этот момент по радио начинает звучать наша песня. Love You». Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она отводит глаза. Да и играет он весьма странно. В первом сете отстаю от противника — 2—5. Club» — типичное женское кино, на сеансе я чуть не умер от скуки. Он продолжал настаивать, это уже казалось странным. Я видел, как затвердела ее спина. Однако минут через пять она все же взяла несколько нот. Мои ребра завибрировали, равно как и запястье. Кроме того, я убеждал ее, что уступать страху опасно. Барбра слушала внимательно, покусывая большой палец. Я сидел в первом ряду, надвинув черную бейсболку на глаза. Пытаюсь понять, сможет ли мое запястье выдержать его подачу, которая прибавила в силе. Однако у Пита — свои боли и травмы. У него проблемы с плечом, это ослабляет его игру. Я выигрываю этот сет, а затем и четвертый. Я вижу на лице Пита гримасу страха. Удары даже звучат по-новому, словно пушки Гражданской войны. Мне нужен перерыв. Подхожу к зеркалу. Или сегодня просто не в настроении? Если у него сегодня не ладится игра? Если он пьян или под кайфом? Не уходи, Джил. Не оставляй меня. Я смотрю в его черные глаза, не мигая глядящие из-под хирургической маски. Джил следит, он на посту. Все будет хорошо. Но по крайней мере мне есть чем отвлечься. Это женщина. Она сейчас в какой-то дикой местности. В палатке или в хижине, где-то в дебрях. Никакого грима по крайней мере гораздо меньше, чем на мне. Она смешит меня и с удовольствием хохочет сама. У нее прелестный смех. Брук деформированы пальцы ног, так что доктора собираются ломать их и собирать заново. Только, в отличие от моего отца, ее мать по-прежнему на этой должности. Пора идти. Брук домой. Еду на взятом в аренду авто по бульвару Сансет. Решаю переночевать в первом попавшемся отеле. Holiday Inn, знававший лучшие времена. Когда она приходит в себя, я сижу рядом. Однажды ее мать застает меня спящим на полу возле кровати Брук. Спать на полу? Нет, это невозможно! Сейчас рука пройдет первую настоящую проверку. Что, если она не зажила? А каждый раз, когда звонит телефон, она начинает кричать: «Телефон! Мы с ними словно на необитаемом острове. В ходе интервью мне вдруг кажется, что в комнате уже два попугая. Перри вручает мне ее и просит прочесть. Мне не нужно читать эту книгу, потому что я знаю ее автора, Брэда Гилберта. Часто встречался с ним, в последний раз — несколько недель назад. Его стиль игры противоположен моему. Оказывается, я уже успел забыть, как он выглядит. У него грубые черты лица. Растительность такая, что я одновременно ужасаюсь и завидую. Посмотрите на них! Так и кишат! Нет, я буду сидеть внутри. Ринато усаживает нас за столик у окна и приносит меню. Просмотрев его, Брэд хмурится. Атакуй их! Достаточно быть лучше одного-единственного парня. Это все — вопросы вероятности и процентов успеха. Этого делать нельзя. Просто заставляй мяч продолжать движение. Добиваясь совершенства, считая его своей главной целью, ты знаешь, что делаешь? Но эти пять дней в году не сделают из тебя теннисиста. И все! Тебе нужно выиграть двадцать один сет. Семь игр, каждая — до трех побед. Это и есть позитивное мышление, понимаешь? Раньше никто не говорил мне об этом. Ник сидит в ложе Беккера. Беккер понимает это. Он прекращает бороться и играет для болельщиков. Я чувствую, как напрягся Брэд. Я звоню Брук — она сегодня на прослушивании на Бродвее на роль в «Бриолине». Он играет гениально, не оставляя противнику никаких шансов. Брэд резко замолкает, таращит на меня глаза, затем кивает. Бред настаивает, чтобы я был последовательным. Задави своего противника». Но без оглядки я умею лишь проигрывать. Я лечу в Осаку, где вновь проигрываю Питу. К досаде примешивается чувство оскорбленного достоинства. Я впитал их в себя, как когда-то впитал голос отца. И все же я добиваюсь счета 30—40, и у меня есть надежда. Я вечно говорю, что у него слишком много волос. С усилием глотаю, несколько раз с трудом удержав жидкость в себе. Конечно, не стоило читать ее, и все же я не смог удержаться. Лупика пишет так уверенно, как будто он знает будущее. Что, если это — мой момент истины и я так и останусь неудачником? Финалы не растут на деревьях. Другие — в никуда. Мартин обычно смотрит в определенную точку в зоне подачи. Вижу, что он не уверен в себе, почти слышу его мысли — и сочувствую ему. Большого шлема, и, в отличие от Мартина, он опасен на любом покрытии. Что ж, мне ничего не остается. За третий сет ни один из нас ни разу не потерял подачу. До счета 5—5. Бью мяч под удар справа, он пропускает. Итог матча уже ясен нам обоим. Перри, Джила и, разумеется, Брэда. США с года. Фрэнк Шилдз, дед человека, сидящего сейчас в моей ложе. Возможно, она права. Из-за этого и Перри тоже чувствует себя не в своей тарелке. Возможно, быть этим парнем проще и приятнее. Я улыбаюсь своему отражению, провожу рукой по черепу. Мне нравится покрытие, сам стадион — и даже жара. Газеты тут же уцепились за мой новый имидж. Куда ни пойду, повсюду слышу шутки насчет пиратов. Но мне плевать. Он никогда не верил, что Пит играет лучше меня. Пит очень переживает. Мяч задевает сетку и остается внутри площадки. Посвящаю Джила в свои планы, и он разрабатывает план кампании. Мне нравятся противоречивые люди. Если бы он смог, встал бы с постели и вышвырнул меня вон. Наконец я понимаю. Удар слева, пытается сказать он. Бей Питу под удар слева. Чаще бей ему под левую руку. Однако Пита все это явно не волнует. Все-таки добился этого: я — номер один в мире тенниса. Пытаюсь представить, как объявляю о своем уходе. Я подбираю слова для прессконференции. И что? Я хочу выиграть Открытый чемпионат Франции. Больше всего Шлемов у Роя Эмерсона: двенадцать. Бродвее, но ей хочется большего. Гораздо большего. Она хочет новых ярких ролей. Перри подумать над тем, как можно поспособствовать карьере Брук. Перри уверен: будущее Брук связано с телевидением. Нам обоим нужно отдохнуть и отоспаться. Сейчас у нее нет работы, так что она смогла полететь со мной. Self publishing. Your ePaper is waiting for publication! This will ensure high visibility and many readers! You can find your publication here:. Design embed now. Share Embed Flag. TAGS nike seasons illustrated donnay companola sizzler cesar canon harrods legg.

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво

Воронеж где купить Скорость (Ск Альфа-ПВП)

Купить Героин о. Родос

Купить закладку Метамфетамин Порто-Черво