Купить трамадол в Шумиха

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

???????????????? '?????? ????????????'

Купить трамадол в Шумиха

Купить Герасим Богданович

Зюзинский суд в Москве рассмотрел административное дело против детского хосписа 'Дом с маяком' и оштрафовал его на тысяч рублей. Сотрудники МВД обнаружили в хосписе нарушения при обращении с наркотическими обезболивающими. Рассказываем, как запутанная система учета и контроля таких препаратов заставляет детей и взрослых бояться и терпеть боль. Административное дело против детского хосписа 'Дом с маяком' возбудили по статье 6. Хоспису грозил или штраф от до тысяч рублей, или временное закрытие — 'приостановление деятельности' на срок до 90 дней. О внеплановой проверке правоохранительных органов Мониава сообщила на своей странице в фейсбуке 28 ноября. По ее словам, в 'Дом с маяком' пришли пять сотрудников управления МВД по контролю за оборотом наркотиков, чтобы проконтролировать учет препаратов, которые применяются для обезболивания тяжелобольных детей. В результате выяснилось, что к выдаче лекарств у полицейских нареканий нет, но выявлены 'недочеты в ведении журналов'. Причиной проверки стало обращение в Госнаркоконтроль: заявители обвинили Лиду Мониаву в том, что она дает слишком много наркотических препаратов Коле — мальчику с неизлечимой болезнью, которого она недавно взяла под опеку. Я тогда писала, что во время полета Коля спал и не проснулся. Для него это нормально, потому что он до этого всю ночь не спал. Но люди сделали вывод, что он спал, потому что я его наверняка накачала наркотиками', — рассказала Лида корреспондентке Настоящего Времени. Ссылаясь на признания самих сотрудников полиции, Лида Мониава говорит, что ни одно медучреждение не может вести учет наркотических препаратов без нареканий. Так, нарушением в 'Доме с маяком' проверяющие признали то, что персонал положил корешки от рецептов сейф и не внес их в журнал учета корешков. А также то, что лекарства переложили из сейфа долгого хранения в сейф краткосрочного хранения, не зафиксировав это в журналах. Хоспис на это потратил миллиона, чтобы купить правильные двери, правильные сейфы и поставить правильные окна', — написала Лида в фейсбуке. Главный врач Самарского хосписа Ольга Осетрова рассказывает об особых условиях, которые по российскому законодательству требуются для хранения наркотических препаратов. Помимо двух сейфов, упомянутых Мониавой, может быть еще специальный холодильник с решетками для препаратов, которые требуют соблюдения температурного режима. В этих же сейфах хранятся журналы, в них фиксируется получение, выдача или перемещение лекарств. Сама комната должна быть оборудована сигнализацией, открывать ее может только ответственное лицо — например дежурная медсестра. А сам процесс пополнения и учета таких лекарств — очень трудоемкое дело', — говорит Осетрова. Самое сложное — это ведение документации: много ресурсов и времени уходит на заполнение бланков и журналов. Кроме того, не стоит забывать и о процедуре назначения препарата — она включает в себя заседание врачебной комиссии. Документации слишком много, правила ее ведения постоянно меняются, поэтому сделать записи так, чтобы совсем не к чему было придраться, сложно, объясняет врач: 'Можно заполнить все бланки и журналы, а потом выяснить, что подпись стоит не там. И это уже считается нарушением, если вы сами не сделали отметки 'исправленному верить'. По ее словам, Самарский хоспис 6 лет назад тоже проходил через административное дело за то, что учет реланиума шел по старой схеме, в то время как правила поменялись. Ни о каком приостановлении деятельности речь даже не шла. Более того, нас освободили и от штрафа тоже', — рассказывает Осетрова. Но не все проверки и расследования заканчиваются благополучно для медиков и учреждений. Нарушение правил учета наркотических средств может грозить не только административной ответственностью хоспису, но и уголовной врачу. В последние годы наиболее резонансными стали уголовные дела против гинеколога Олега Баскакова в году и против терапевта Алевтины Хориняк в году. Баскакова обвинили в незаконном распространении наркотиков и сильнодействующих веществ после того, как он выдал тяжелобольной пациентке трамадол и сибазон из своих личных запасов, а не из сейфа. Спустя полгода уголовное дело против него прекратили из-за отсутствия состава преступления. Хориняк обвинили в подделке документов и незаконном обороте сильнодействующих препаратов после того, как она выписала рецепт на трамадол знакомому с терминальной стадией рака, который не смог получить обезболивающее в поликлинике. Обвинение требовало для Хориняк 8 лет лишения свободы, но в году суд врача оправдал. В результате медики предпочитают не связываться с наркотическими препаратами, говорит Лида Мониава: 'Неофициально каждый врач, с которым мы общаемся на тему таких лекарств, говорит нам: я боюсь их выписывать, я не хочу сесть в тюрьму'. На практике это выражается в том, что когда пациент сталкивается с болевым синдромом в том же стационаре и обращается к врачу, тот выдает ему вместо морфина неучетные элементарные обезболивающие вроде анальгина, которые не снимут болевой синдром у тяжелых пациентов. Иногда саботировать работу с наркотическими препаратами пытаются целые медучреждения. По словам Лиды Мониавы, в Москве до сих пор есть несколько государственных поликлиник, которые не получили лицензию на выдачу таких лекарств: 'Они не хотят возиться с их оформлением'. В итоге страдают пациенты. С похожей ситуацией столкнулась Марина. Ее дочь Алена была подопечной 'Дома с маяком' и умерла в году, когда ей было пять лет, от альвеолярной рабдомиосаркомы. Когда после двух с половиной лет химий и операций стало понятно, что лечение не помогло, Алену выписали домой, где выяснилось, что обезболивающие, которыми родителей обеспечили в больнице, больше не помогают. Приехавшая 'скорая' вколола трамадол, однако было ясно, что скоро нужно переходить на более сильный препарат — морфин, которым по правилам обеспечивает районная поликлиника. Врач заявила, что лекарств у нее нет, а также у нее полно пациентов. И Марине нужно ждать, когда появятся препараты и когда в поликлинике поймут, что делать в этой ситуации. У меня ребенок корчится от боли! В ответ я услышала: 'Записывайтесь на прием и ждите'. Для нас такой вариант был нереален', — вспоминает Марина. Помогло вмешательство специалистов 'Дома с маяком': его сотрудники сами связались с поликлиникой, объяснили процедуру и необходимость обезболивания. В результате позже в тот же день участковая перезвонила Марине и принесла рецепт домой. Со сложностями при получении необходимого обезболивания столкнулась и другая Марина, мама летней Вали. У Вали саркома Юинга, сейчас она в хосписе 'Дома с маяком'. Но до того, как девочка туда попала, обезболивающие препараты ей назначала специальная комиссия. Однако получить сразу их не удалось: в поликлинике возникла задержка — в том числе потому, что ответственный человек был в отпуске. Однако в какой-то момент стало ясно, что препараты больше не работают. Это значит, что нужно принимать меры. Если увеличение дозы не помогает, нужно менять препарат', — объясняет Марина. Она вызвала 'скорую'. Выяснилось, что у бригады, приехавшей по вызову, нет наркотических препаратов. Сейчас Валя находится в стационаре. Когда у нее было новое обострение, ее тут же обезболили. Хорошо, что лекарства помогают и избавляют от боли', — говорит Марина. Сейчас система выдачи наркотических препаратов в амбулаторном звене здравоохранения то есть в поликлиниках даже проще, чем в стационаре, говорят медики. Соответствующие законы и приказы приняли после громкого самоубийства контр-адмирала в запасе Вячеслава Апанасенко в феврале года, напоминает Ольга Осетрова. У адмирала был рак в последней стадии, и он не мог получить обезболивающие в поликлинике. Однако, несмотря на то, что правила упростили, их исполнение все равно зависит от тех, кто на местах. Например, у пациентов в Санкт-Петербурге сложности с получением на руки морфина в ампулах — сделать такую инъекцию на дому может только медработник. Где-то спрашивают у близких пациента нотариально заверенную доверенность на получение лекарств, где-то достаточно документа, написанного от руки. У Ирины Новиковой рак легкого в 4-й стадии, она проходит лечение в Самарском областном онкологическом диспансере. То есть даже на неделю не дадут, эдакий поводок получается — ты никуда не можешь поехать больше чем на дня', — рассказывает она. Приходится 'экономить' таблетки морфина: 'Это значит, что я сознательно иду на уменьшение обычной дозы и неполное купирование боли, чтобы понемногу отложить хотя бы на недельку запас', — говорит Новикова. Учитывая, что проживать я хочу не в столице, а в маленьком поселке под Алуштой, испугалась возможного отсутствия там и персонала, работающего с наркотиками, и самого препарата'. О трудностях с получением обезболивания рассказывает и Анна: ее мама перенесла миелит. В результате нам пришлось искать вариант обезболивания самостоятельно — это было долго и трудно, поскольку мы впервые столкнулись с этой проблемой'. Семья Анны консультировалась у разных специалистов в частных клиниках, включая неврологов и онкологов, как в Петербурге, так и в Москве. Медики порекомендовали сначала применять фентаниловый пластырь, а затем установить морфиновую помпу. Ее нужно заправлять раз в три-шесть месяцев в зависимости от расхода препарата. Проблема в том, что в Санкт-Петербурге нет ни медучреждений, ни специалистов, которые бы занимались таким аппаратом. К тому же такая поездка особенно рискованна во время пандемии, не говоря уже об ее стоимости: ведь билеты и проживание нужны не только на маму, но и на сопровождающего человека', — говорит Анна. Никакого куратора в родном городе, который бы вел маму Анны по вопросам обезболивания: подбирал бы дозировку лекарств, которые пациентка принимает помимо морфина, и консультировал бы по поводу управления морфиновой помпы, — у семьи нет. Директор по развитию фонда 'Дом с маяком' Лида Мониава рассказывает, что жалоба в МВД, после которой в хоспис пришли, была не единственной. Одна — лично на нее — поступила в департамент социальной защиты: на то, что она 'плохо ухаживает за Колей'. По результатам этого обращения домой к Мониаве приходила опека, но нарушений не выявила. После второй сотрудники МВД приехали уже в 'Дом с маяком', проверять выдачу и учет лекарств. В целом споры вокруг опекунства над Колей, которое взяла на себя Лида, не утихают последние три месяца. Чаще всего Мониаву упрекают в том, что Коля для нее — это пиар-проект, с помощью которого она надеется изменить систему. Потому что, как правило, пиар-проект приносит тому, кто его ведет, бонусы. Мы же не получаем ничего, кроме гадостей в соцсетях и проверок', — сказала Мониава Настоящему Времени. Более того, хоспис, пока идут эти скандалы и споры, теряет финансовую поддержку — объем ежемесячных пожертвований за те же несколько месяцев сократился на 2 млн рублей. Ее удивляет, что люди готовы помогать неизлечимо больным детям, но почему-то только при определенных условиях: 'Сходить на экскурсию в хоспис — это да. Собрать и отправить деньги больным детям — это тоже хорошо. Но люди готовы быть толерантными издалека. Наше общество не хочет видеть больных детей как часть повседневной жизни'. В пример она приводит акцию 'Дети вместо цветов', запущенную хосписом в году: школьники по всей России вместо больших букетов на 1 сентября дарят учителям по одному цветку, а сэкономленные деньги жертвуют в 'Дом с маяком'. По ее словам, хоспис получает письма от участвующих в акции родителей, в которых они пишут, что хотят рассказать своим детям о тех, кто лежит в 'Доме с маяком', вовлечь их в помощь. Они не разделяют идею, что тяжелобольной ребенок может ходить в обычную школу, поскольку, как выяснилось, такой опыт обычных детей может травмировать'. Против такого формата инклюзии выступает не только 'здоровая' часть общества, но и многие из тех людей, кто находится 'внутри' проблемы — родители тяжелобольных детей, рассказывает Мониава: 'Я думаю, такая позиция объясняется непониманием базовых потребностей человека: что они не меняются в зависимости от наличия инвалидности'. Многие считают, что если человек болеет, то все, что ему нужно, — это хороший медицинский уход. Никто не учитывает, что даже у такого пациента есть целый ряд потребностей — например, социальные взаимодействовать со сверстниками и культурные сходить в театр или на выставку ', — рассуждает соучредитель и директор по развитию фонда 'Дом с маяком'. Однако именно так и происходит развитие общества, подытоживает Лида Мониава. Она напоминает, что хоспис уже проходил такой путь: 'Когда мы только открывались восемь лет назад, мы не могли произнести при родителях само слово 'хоспис' — потому что для них это было почти как крематорий. И мы представлялись благотворительным фондом'. Сейчас понимание, что такое хоспис, изменилось. На аналогичные изменения Мониава надеется и в плане инклюзии. И присутствие тяжелобольных детей в повседневной жизни общества станет новой нормой', — говорит она. Международные организации признали аннексию Крыма незаконной и осудили действия России, страны Запада ввели против нее экономические санкции. Кремль отрицает аннексию полуострова и называет это 'восстановлением исторической справедливости'. Ссылки Перейти к контенту Перейти к навигации Перейти к поиску. En Рус. English Русский. Искать Искать. Назад Вперед. Настоящее Время. Фотография: TASS. Хоспис 'Дом с маяком' оштрафовали на тысяч за ошибки в журналах учета морфина. Объясняем, что не так с этими правилами. Рассказываем, как запутанная система учета и контроля таких препаратов заставляет детей и взрослых бояться и терпеть боль Административное дело против детского хосписа 'Дом с маяком' возбудили по статье 6. Embed Поделиться Глава детского хосписа 'Дом с маяком' — о штрафе из-за учета наркотических препаратов. Embed Поделиться Код скопирован в буфер обмена. The URL has been copied to your clipboard. No media source currently available. Путешествие человека от ареста до выхода на волю. Back to top.