Купить скорость в Семенов

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Купить скорость в Семенов

Семенов Ю. : Семнадцать мгновений весны

Купить скорость в Семенов

Купить закладку Опиаты Астрахань

Купить Амфетамин на Hydra Кокшетау

Купить скорость в Семенов

Купить закладку Бошек через телеграмм Братск

Аэронет , беспилотники. Дмитрий Арсентьев: «НТИ — это короткий путь взаимодействия с органами власти». Сергей Жуков: «Для привлечения новых команд нужна ясно изложенная стратегическая цель». Сельское хозяйство поумнело. Итоги трехлетней работы и планы проекта АгроНТИ. Искусственный интеллект в медицине. Чтобы подписаться на нее, зарегистрируйтесь или войдите через свою учетную запись на платформе leader-id. Адрес: , Москва, Малый Конюшковский переулок, д. E-mail: info ntinews. Портал создан при поддержке Национальной технологической инициативы НТИ — государственной программы мер по поддержке развития в России перспективных отраслей, которые в течение следующих 20 лет могут стать основой мировой экономики. Toggle navigation Смена пароля Введите адрес, который вы указали при регистрации. Сохранить пароль. Восстановление пароля Введите адрес, который вы указали при регистрации. Создание пароля. Здесь можно будет подписаться на почтовую рассылку самых интересных публикаций «Информбюро НТИ Все Блоги экспертов Блоги inside-outside Интервью Блоги. Все Блоги экспертов Блоги inside-outside Интервью. А сейчас это компания, о которой знают все в российском инновационном сообществе. Поставляет продукцию в стран мира, и многие сцены в голливудских блокбастерах созданы с использованием их программы 3D-моделирования. Компания считается уникальной, потому что создает уникальное оборудование — разные типы дронов, как самолетов, так и коптеров, но, самое главное, оснащенных уникальной комплексной системой съемки местности, вплоть до создания ее 3D-модели, которую можно потом напечатать на 3D-принтере. Я читал, что эта технология уникальна. Действительно ли она уникальна, сохраняет ли она эту уникальность в мире и как эта уникальность реализована? Это происходит автоматически, по ним можно построить модель. Примерно так же, как человек выстраивает в своем сознании модель, только человек видит из двух точек, а если, например, снимать беспилотником, то объект виден с очень большого количества ракурсов, соответственно, можно получить модель максимально подробную, полную, абсолютно точную копию. Кроме того, если фиксировать координаты, откуда мы снимаем, можно создать модель коммерчески значимую, то есть она будет геодезически точно привязана. Первое, с чего все начиналось, когда точности были еще недостаточно высоки, это маркшейдерия, это определение объемов карьеров. Карьеры занимают очень малую площадь на земле. Всегда ищут какое-то применение и находят какую-то нишу. И первая ниша была карьеры. Это определение объемов, выработки, сколько выработали, сколько насыпали. Дальше, когда точности подросли, вышли на задачи кадастровой инвентаризации, картографии. Потом началось трехмерное моделирование городов, «умные» города, проектирование сооружений, контроль строительства. Что самое уникальное? Первый он или не первый сейчас, трудно сказать, но он один из первых в мире точно. И уникальность в том, что мы делали все элементы технологии. Насколько мы знаем, никто в мире этого не делает, потому что это довольно сложно, надо иметь очень много разработчиков. А нужно иметь это в одних руках? Может быть, лучше купить китайские летательные аппараты, японские камеры я знаю, что камеры у вас Sony, правда, переделанные и просто придумать софт. А все остальное очистится. Быть специалистом по одной ключевой компетенции. Это интересно. Чем больше делаешь сам, тем больше возможностей, тем больше творчества, тем больше науки. Это дает некую эйфорию с одной стороны, а с другой стороны — возможности, потому что, если вы делаете все сами, вы можете сделать уникальную вещь. Если вы начинаете покупать, вам приходится строить некий комплекс, приспосабливаться. Приспособление всегда дает некрасивые результаты. Например, вы делаете самолет, и вам говорят, что двигатель будет таким, а вы хотите другой. Вам удалось использовать этот момент уникальности и выйти на внешние рынки? Мы пропустили самый интересный момент, поскольку технология, как мы уже потом поняли, двойного назначения, мы не знали об этом. Мы полтора года пропустили, не экспортировали, потому что не знали, как это делать. Экспортный контроль до сих пор сохраняется, но теперь мы худо-бедно, но понимаем, как с этим работать. Каким образом? Недавно была история, связанная с Физическим институтом имени Лебедева РАН — ФИАН, где то же самое, и там уважаемые люди просто под уголовным делом в статусе свидетелей. Но поскольку мы не знали, как правильно, мы ничего не делали, и это нас, может быть, и сохранило. Мы не знали процедур, потому что сами процедуры тоже немножко закрыты, поэтому мы ничего не делали, пока не поняли, как точно это делается. А когда поняли, начали экспортировать, но пропустили очень много времени. Это заняло полтора года. Ведь вы самый важный момент упустили, когда вы были единственными. Кого винить в этом? Лучше двигаться вперед. Мы же друг друга не знали. Проблема, что у нас, как сказал один мой знакомый, блиндажная экономика: мы плохо понимаем, что у нас делается в соседнем блиндаже. Это не грустная история. Зато теперь мы понимаем, во-первых, как надо, во-вторых, насколько это сложно, и мы выходим сейчас с новым продуктом, который значительно совершенней, чем то, с чем мы могли бы выходить. Этот мир мы еще завоюем, эта возможность сохраняется. Где, как, в каких конкурентных условиях? Кстати, ваши конкуренты в мире сталкиваются с такими же сложностями, им нужно пройти свой экспортный контроль? Может быть, они легче преодолеваются, но они тоже есть. Самое главное, что нам удалось выйти с софтом. Там регулирования нет, и мы в основном за счет того, что были первыми, практически во всем мире сейчас продаемся, продукция поставляется в стран мира. По софту у нас до недавнего времени было естественное распределение, распределение Гаусса: мы покрыли все страны одинаково. Это показывает, что продукт правильный. Это означает, что продукт совсем правильный, это идеальная ситуация. Если вы возьмете Windows, я думаю, он примерно так же продается. Если продукт имеет локальные преимущества, значит, он чем-то уступает зарубежным конкурентам. Я, естественно, читал, что вы можете делать подробнейшую модель, где что находится, любой площади любого региона до любых мелочей или, наоборот, в большом масштабе, сопоставлять это с кадастром, с официальными документами и сразу показывать, что, грубо говоря, не там лежит, где не та свалка, где не те земли, где забор или тем более дом стоит не на том месте, где должен стоять, и так далее. Это я пересказал, а теперь к вашей практике. Действительно, то, что мы делаем, это абсолютно точная цифровая копия, еще и геопривязанная, то есть можно не только понимать, что находится, но и какую площадь это занимает, можно сравнить это с кадастровыми данными. И действительно обнаруживается много интересного, потому что раньше таких методов не было, не было способа получить копию земли, тем более в больших масштабах. Тот проект, который мы сделали в рамках Национальной технологической инициативы, как потом оказалось, мы обогнали конкурентов, которые занимаются беспилотной аэрофотосъемкой в Штатах и Европе, в сто раз. Какие его предназначения? А как иначе? Если есть цифровая экономика, вы должны делать цифровые модели. Все начинается с модели. В чем преимущество цифровой экономики? Вы начинаете работать не с вещественными объектами, а с их математическим описанием, и это дешевле. Естественно, описание земли дает очень много пользы. Более того, мы как-то общались еще с прежним руководителем «Роскосмоса» Игорем Комаровым, он говорил, что они такой сервис пытались предложить некоторым российским регионам, они сначала посмотрели, потом сказали: что-то тут слишком много видно. Причем видно слишком много того, что не соответствует разным порядкам и установлениям. И как-то энтузиазм угас. Во-первых, чем коптеры или дроны лучше, чем космическая съемка, и как насчет вообще энтузиазма изучать свою поверхность? Чем коптеры и самолеты лучше? Они намного ближе летают, поэтому намного лучше видно. У космоса есть физические пределы, ограничения и по разрешению снимков, и по точности привязки, и некоторые задачи из космоса решать в принципе невозможно. Например, требования к точности определения координат границ участков населенных пунктов — 10 сантиметров, а то, что может дать космос без каких-то дополнительных усилий, это несколько метров. Если 23 сантиметра, может быть, еще и можно, а дальше уже нельзя, там начинаются физические ограничения. Ни строительство, ни кадастр, ни даже какое-нибудь точное земледелие невозможно в самом современном смысле. Самое главное, для чего нужна информация, если идти сверху вниз, то начинается все с управленческих решений. Если вы собираетесь управлять каким-то объектом, городом, субъектом, населенным пунктом, сельскохозяйственным предприятием, вы должны его понимать, а для этого нужно иметь точную модель, вы должны ее как надо увидеть и осознать. Если ее нет, то вы, конечно, можете управлять объектом, но ваши решения будут не всегда правильные, в этом основной трудноизмеримый в деньгах смысл. Это сейчас происходит, но это происходит мало. Способы получения информации очень быстро совершенствуются, стоимость получения информации падает на порядки, и в будущем все будут это делать. Когда вы поняли, что эта сфера будет одной из ключевых? Вы говорите, что даже еще не сегодня, а завтра. Уже сейчас на это есть спрос во всем мире. Технологический бизнес — это бизнес предсказаний, это бизнес какого-то ощущения. Не мог Стив Джобс в 14 лет сказать, что его предназначение — сделать iPhone и он будет такой, с одной кнопкой. Он это понял в процессе работы. И мы тоже поняли это в процессе работы. И он начал как раз с софта для 3D-моделирования, это его тема, и он ее тянет уже больше десяти лет без выходных. Я на этой поляне положил еще один камушек — беспроводную связь. А потом я решил: а как мы можем соединиться? Интересно же с сыном работать. Я с года занимаюсь хайтеком, много чего прошел: микроэлектронику, химический анализ, на разных предприятиях работал, всегда занимался разработкой. Мне было интересно, как можно соединить программу 3D-реконструкции, которая, кстати, используется сейчас очень интенсивно в Голливуде, в Electronic Arts и на других предприятиях, фирмах, которые делают фильмы, игры, она номер один по созданию спецэффектов. Как у Ильфа и Петрова было: шведская мебель Ленинградского древтреста. Очень многие фильмы, которые к нам приходят из Голливуда, сделаны с помощью нашего софта: создаются персонажи или какие-то объекты, а потом встраиваются уже в фильм. Кодзима известный японский геймдизайнер. В самых топовых. Мы поставляем софт, и люди делают. Клипы Шнура, например, сейчас делаются на этом софте. Не знаю, знают ли эти ребята, что этот софт делается в России. Возвращаясь к теме, на поляне лежало два камушка. Один камушек — это софт по 3D-реконструкции, второй — беспроводная связь. Естественно, захотелось построить что-то общее, поэтому мы решили делать беспилотник. Интересно, как от идеи все это дошло до такого названия крупной фирмы, про которую в инновационном сообществе мне все говорят: «Вам надо с «Геосканом» поговорить». Как это происходило? Сын получил грант и пошел развивать свою фирму, я в свое время получил грант и пошел развивать свою фирму. На посевной стадии мы прошли классическим путем. А дальше я, например, освободил комнату в квартире и начинал там. А потом мы хотели взять 40 метров, но взяли на вырост — 70 метров. Теперь у нас 4,5 тысячи метров. Хотя аппаратики маленькие, но формально — да, двойного назначения. Как вы все-таки из разработчиков перешли в промышленность? Мы сумели решить одну задачку, которую не могли решить, и заработали, начали вкладывать, постепенно двигались без прибыли. Это разовая разработка с последующими продажами, которые какое-то время нас подкормили и позволили нам сформировать ресурсы для дальнейшего развития. Но стало понятно, что мы на этом далеко не уедем, поэтому мы стали вкладывать в другие направления. Теперь у нас их очень много: геологоразведка, образование — очень много всего. У нас же есть некая классическая схема. Хорошо, Фонд Бортника заметил ваши начинания, разработки, помог на грантовой стадии, чтобы вы поработали, потом удалось кое-что продать, и кое-что купить: оборудование, площади, нанять людей. Институты развития должны же вас вести. Вы показали какой-то результат, у вас появились первые продажи, вас вроде бы должны подхватить следующие: например, «Сколково» или «Роснано», если у вас крупное предприятие, подходящее по профилю, или «ВЭБ инновации», или Фонд прямых инвестиций, в конце концов, а потом, например, Сбербанк возьмет и купит. Хотя теперь не купит — запрещают. У нас не было желания, чтобы нас купили. И поэтому мы очень многими инструментами по поддержке хайтека не пользуемся в принципе. У нас и желания нет, и потребности нет. Как я говорил, мы проект НТИ выполнили, он не совсем удачно сложился по ряду причин с экономической точки зрения, но он удачно сложился технически и очень много нам дал. Как сделать большой-большой комплексный снимок и модель? И там сказали: «А что можно сделать, чтобы показать, что это работает? И появился такой проект. Это действительно уникальный проект: мы пролетели тысяч километров, шесть миллионов фотографий — это совершенно гигантский проект. К сожалению, это так и осталось многими специалистами непонятым, что же произошло, потому что большие цифры очень трудно осознать. Специальные средства приходилось строить, именно количественный переход на несколько порядков сразу вверх потребовал и от нас много усилий, и осознать это сложно. И мы здорово развились на этом проекте, и это нам помогло реально — не финансово, но в смысле GR Government Relations, взаимодействие с органами государственной власти. Когда они из космоса делали, у многих это не вызвало энтузиазма, потому что, к сожалению, на земле, если посмотреть на нее внимательно сверху, сразу видно очень много того, что очень многие хотят на самом деле скрыть, а здесь некуда деться. Как с этим сейчас? Тогда у вас будет огромный рынок, тем более вы пилотно это отработали, не в масштабах для карьеры, для кино, а целые территории. Я считаю, что такая задача есть, но, когда она есть — это мне непонятно. Вполне можно себе позволить потратить полпроцента денег от будущей выручки, чтобы понять, какая она. Я считаю, что это нормально. Я имею в виду, что регион за регионом не просят: скорее покажите нам все с точностью, где что не там лежит или стоит. Государственно-частные партнерства, к сожалению, не срастаются, потому что по конституции у нас землей управляют муниципалитеты, а концессию мы можем заключить только с субъектом. Есть юридические сложности, которые не позволяют упростить эту работу до того, что и денег не надо будет. Многие не знают, что это можно, но сложно запустить это процесс, который явно Но что интересно, у нас есть опыт выполнения этих работ до конца, до исправления нарушений в небольших объемах, в объемах населенных пунктов какой-нибудь Вологодской области. И что интересно, небогатое население воспринимает эти работы хорошо. Не сразу, но хорошо. Заборчики все двигали, потому что не было инструмента, чтобы это сразу увидеть, он сейчас появился. Подавляющее большинство населения воспринимает эти работы очень положительно, потому что у них пропадают проблемы. Они входят в правовое поле, и это недорого, и им это нравится. Естественно, нравится тем, у кого это вхождение в правовое поле несильно ударит по карману. А чем больше нарушения, тем больше сопротивление. И тут есть проблема. Но что интересно, проблема большая, с другой стороны, совершенно очевидно, что она будет преодолена. Мы сделали трехмерные модели довольно больших городов. Там больше поставляем оборудование и немного услуг. Сейчас развиваем услуги, в основном это Азия, Африка. К сожалению, не так уж их много, и растут они не до огромных размеров. У вас же действительно был момент, когда вы вообще единственные в мире все это создали. Какие бы комментарии, ремарки вы дали по поводу того, как с этим лучше работать государству? Есть какая-то задача, и отбор идет по критерию, кто лучше подготовит презентацию и кто убедительнее покажет, что у него докторов наук в штате, а деньги получат, скорее всего, не те, кто должен. Кто должен получить деньги? Кто достигнет результата. На этой стадии как раз с поддержкой все хорошо. Фонд содействия инновациям генерирует большое количество компаний ежегодно. Создаются фирмы, которые уже должны позволить себе потратить деньги на достижение результатов. Их же можно сделать разноуровневыми: можно и серьезные конкурсы разыгрывать среди больших, а можно и простые среди маленьких. Как можно было объявить конкурс на iPhone до тех пор, пока его не показали и не сделали? Можно сделать конкурс на объявление конкурса. И здесь у нас, на мой взгляд, очень хорошо работают такие технологические визионеры в стране. Некоторых из них я лично знаю, очень интересно с ними разговаривать. Они знают, куда точно будет идти развитие. И дальше можно брать это направление, собрать из отрасли предприятия, которые этим занимаются, они известны, обычно они объединены в какие-то ассоциации. Их намного больше, чем знают. Я очень часто узнаю о том, что вещи, которые мы считаем точно произведенными не у нас, делаются у нас. Мы очень много не знаем. И можно собрать с отрасли предприятий, запереть их в комнате на две недели и сказать: ребята, придумайте название конкурса. И они придумают. Совместно они точно знают очень хорошо. И они вместе смогут сформулировать название конкурса, который они же потом между собой и разыграют. Тот и получит деньги. И деньги надо давать тем, кто уже молодец. Этого механизма нет. Вы же фактически параллельно вошли в бизнес. Все отлично. Если говорить об ограничивающем факторе у нас сейчас, то это люди. Людей не найти, за людей идет гигантская драка между крупными компаниями, и, к сожалению, идет борьба между нашими и зарубежными фирмами, и они перетаскивают на себя довольно много выпускников. Кадры — это самая большая проблема. И людей надо много. А их просто физически мало, их природа рождает мало. Естественно, еще и мало тех, кто мог бы стать специалистом: далеко не всем везет попасть в нужные лифты. Образование — как лифт: туда заходишь и не видишь, что вокруг происходит, а потом выходишь образованным, не ощущая этого. И не все оказываются в тех лифтах, которые могли бы их увезти. Люди есть, но они не знали, что есть лифт в другом месте. Они куда-то вошли, а это другой лифт, он идет со скоростью в тысячу раз меньше, и через пять лет он довозит не до сотого этажа, а до второго. А нам нужны те, которые оказались на сотом этаже. Сейчас вы уже марка, известная в мире в своей области. Если мы будем держать зарплатой, во-первых, нам это пока непосильно, во-вторых, это критерий, который создает неправильную мотивацию. Если человек работает за зарплату, то вряд ли он у нас долго проработает, рано или поздно он куда-то уйдет. Мы стараемся предлагать людям интересную работу, чтобы их весь комплекс мотивировал и интересовал, чтобы они понимали, что делают хороший продукт, который нужен людям. Вы сами себе такую перспективу рисуете, ваши люди рисуют? Меня это не мотивирует. Меня интересует именно развитие фирмы. А мы стараемся, чтобы люди росли по зарплате со скоростью, которая их устраивает, потому что мы не можем платить бесконечно много, но мы стараемся, если человек заслуживает Когда приходит человек и просит поднять ему зарплату — у нас это исключение. В основном зарплата повышается руководителями. То есть мы стараемся увидеть тот момент, когда и человек заслужил, и пора уже. В избранное. Еще по теме Мероприятия НТИ. Подписка на обновления «Информбюро Подписка на обновления.

Купить Кокос Шарья

Купить скорость в Семенов

MDMA таблетки цена в Обнинске