Купить морфий Ясный

• • • • • • • • • • • • • • • •

Гарантии! Качество! Отзывы!

Купить морфий Ясный

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎✍

>>>✅(НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)✅<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

• • • • • • • • • • • • • • • •

Купить морфий Ясный

• • • • • • • • • • • • • • • •

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

• • • • • • • • • • • • • • • •

В закладки. Пока бросил. И слава Богу: чем глуше, тем лучше. Видеть людей не могу, а здесь я никаких людей не увижу, кроме больных крестьян. Но они ведь ничем не тронут моей раны? Других, впрочем, не хуже моего рассадили по земским участкам. Весь мой выпуск, не подлежащий призыву на войну ратники ополчения 2-го разряда выпуска г. Впрочем, это не интересно никому. Из приятелей узнал только об Иванове и Бомгарде. Иванов выбрал Архангельскую губернию дело вкуса , а Бомгард, как говорила фельдшерица, сидит на глухом участке вроде моего за три уезда от меня, в Горелове. Хотел ему написать, но раздумал. Не желаю видеть и слышать людей. Сегодня получил газеты за прошлую неделю. Читать не стал, но потянуло все-таки посмотреть отдел театров. Да и гимназически-глупо с площадной бранью обрушиваться на женщину за то, что она ушла! Не хочет жить — ушла. И конец. Как все просто, в сущности. Оперная певица сошлась с молодым врачом, пожила год и ушла. Все вьюги, да вьюги Заносит меня! Целыми вечерами я один, один. Зажигаю лампу и сижу. Днем-то я еще вижу людей. Но работаю механически. С работой я свыкся. Она не так страшна, как я думал раньше. Впрочем, много помог мне госпиталь на войне. Все-таки не вовсе неграмотным я приехал сюда. Итак, три человека погребены здесь под снегом: я, Анна Кирилловна — фельдшерица-акушерка и фельдшер. Фельдшер женат. Они фельдш. А я один. Вчера ночью интересная вещь произошла. Я собирался ложиться спать, как вдруг у меня сделались боли в области желудка. Но какие! Холодный пот выступил у меня на лбу. Все-таки наша медицина — сомнительная наука, должен заметить. Отчего у человека, у которого нет абсолютно никакого заболевания желудка или кишечника аппенд. Со стоном добрался до кухни, где ночует кухарка с мужем своим, Власом. Власа отправил к Анне Кирилловне. Та ночью пришла ко мне и вынуждена была впрыснуть мне морфий. Говорит, что я был совершенно зеленый. Фельдшер наш мне не нравится. Нелюдим, а Анна Кирилловна очень милый и развитой человек. Удивляюсь, как не старая женщина может жить в полном одиночестве в этом снежном гробу. Муж ее в германском плену. Не могу не воздать хвалу тому, кто первый извлек из маковых головок морфий. Истинный благодетель человечества. Боли прекратились через семь минут после укола. Интересно: боли шли полной волной, не давая никаких пауз, так что я положительно задыхался, словно раскаленный лом воткнули в живот и вращали. Минуты через четыре после укола я стал различать волнообразность боли:. Было бы очень хорошо, если б врач имел возможность на себе проверить многие лекарства. Совсем иное у него было бы понимание их действия. Сегодня Анна Кирилловна на приеме осведомилась о том, как я себя чувствую, и сказала, что впервые за все время видит меня не хмурым. Сумерки наступают рано. Я один в квартире. Вечером пришла боль, но не сильная, как тень вчерашней боли, где-то за грудною костью. Опасаясь возврата вчерашнего припадка, я сам себе впрыснул в бедро один сантиграмм. Но вот уже полмесяца, как я ни разу не возвращался мыслью к обманувшей меня женщине. Мотив из партии ее Амнерис покинул меня. Я очень горжусь этим. Я — мужчина. Снег изменился, стал как будто серее. Лютых морозов уже нет, но метели по временам возобновляются Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если б я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфием. В самом деле: куда, к черту, годится человек, если малейшая невралгийка может выбить его совершенно из седла! Так что вот — я вижу жутко освещенную рампу, из нее пышет разноцветная лента огней. Амнерис, колыша зеленым пером, поет. Оркестр, совершенно неземной, необыкновенно полнозвучен. Впрочем, я не могу передать это словами. Одним словом, в нормальном сне музыка беззвучна Еще вопрос, какой сон нормальнее! Впрочем, шучу И главное, что я по своей воле могу усилить или ослабить музыку. Лев Толстой — замечательный писатель! Вредны ли эти сны? О нет. После них я встаю сильным и бодрым. И работаю хорошо. У меня даже появился интерес, а раньше его не было. Да и мудрено, все мои мысли были сосредоточены на бывшей жене моей. Морфием не лечатся. Потом подумала и добавила. Я простить себе не могу, что приготовила вам тогда вторую склянку. Тут я впервые обнаружил в себе неприятную способность злиться и, главное, кричать на людей, когда я не прав. Впрочем, это не сразу. Пошел в спальню. На донышке склянки чуть плескалось. Набрал в шприц — оказалось четверть шприца. Швырнул шприц, чуть не разбил его и сам задрожал. Просидел в спальне около двадцати минут. Выхожу — ее нет. Представьте себе — не вытерпел, пошел к ней. Постучал в ее флигеле в освещенное окно. Она вышла, закутавшись в платок, на крылечко. Ночь тихая, тихая. Снег рыхл. Где-то далеко в небе тянет весной. Вижу в сумраке, ее лицо изменилось, очень побелело, а глаза углубились, провалились, почернели. И она ответила голосом, от которого у меня в душе шелохнулась жалость. И тут высвободила руки из-под платка, и я вижу, что ключи у нее в руках. Значит, она вышла ко мне и захватила их. В душе у меня ярость шипела, и прежде всего потому, что я ровным счетом понятия никакого не имею о том, как готовить раствор морфия для подкожного впрыскивания. Я врач, а не фельдшерица! И слышу, сзади меня, как верная собака, пошла она. И нежность взмыла во мне, но я задушил ее. Повернулся и, оскалившись, говорю:. Через час я был в нормальном состоянии. Конечно, я попросил у нее извинения за бессмысленную грубость. Сам не знаю, как это со мной произошло. Раньше я был вежливым человеком. Я теперь уже знаю, что вы пропали. Уж знаю. И себя я проклинаю за то, что я тогда сделала вам впрыскивание. Я успокоил ее как мог, уверив, что она здесь ровно ни при чем, что я сам отвечаю за свои поступки. Обещал ей, что с завтрашнего дня начну серьезно отвыкать, уменьшая дозу. В сущности говоря, мне понятно ее беспокойство. Действительно, morphium hidrochloricum грозная штука. Привычка к нему создается очень быстро. Но маленькая привычка ведь не есть морфинизм?.. По правде говоря, эта женщина единственно верный, настоящий мой человек. И, в сущности, она и должна быть моей женой. Ту я забыл. И все-таки спасибо за это морфию При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора почти мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом все исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма. Весна гремит, черные птицы перелетают с обнаженных ветвей на ветви, а вдали лес щетиной ломаной и черной тянется к небу, и за ним горит, охватив четверть неба, первый весенний закат. Я меряю шагами одинокую пустую большую комнату в моей докторской квартире по диагонали от дверей к окну, от окна к дверям. Сколько таких прогулок я могу сделать? Пятнадцать или шестнадцать — не больше. А затем мне нужно поворачивать и идти в спальню. На марле лежит шприц рядом со склянкой. Я беру его и, небрежно смазав иодом исколотое бедро, всаживаю иголку в кожу. Никакой боли нет. О, наоборот: я предвкушаю эйфорию, которая сейчас возникнет. И вот она возникает. Я узнаю об этом потому, что звуки гармошки, на которой играет обрадовавшийся весне сторож Влас на крыльце, рваные, хриплые звуки гармошки, глухо летящие сквозь стекло ко мне, становятся ангельскими голосами, а грубые басы в раздувающихся мехах гудят, как небесный хор. Но вот мгновение, и кокаин в крови по какому-то таинственному закону, не описанному ни в какой из фармакологии, превращается во что-то новое. Я знаю: это смесь дьявола с моей кровью. И никнет Влас на крыльце, и я ненавижу его, а закат, беспокойно громыхая, выжигает мне внутренности. И так несколько раз подряд, в течение вечера, пока я не пойму, что я отравлен. Сердце начинает стучать так, что я чувствую его в руках, в висках Я — несчастный доктор Поляков, заболевший в феврале этого года морфинизмом, предупреждаю всех, кому выпадет на долю такая же участь, как и мне, не пробовать заменить морфий кокаином. Кокаин — сквернейший и коварнейший яд. Вчера Анна еле отходила меня камфарой, а сегодня я — полутруп Давненько я не брался за свой дневник. А жаль. По сути дела, это не дневник, а история болезни, и у меня, очевидно, профессиональное тяготение к моему единственному другу в мире если не считать моего скорбного и часто плачущего друга Анны. Итак, если вести историю болезни, то вот: я впрыскиваю себе морфий два раза в сутки: в 5 часов дня после обеда и в 12 часов ночи перед сном. Прежние мои записи несколько истеричны. Ничего особенно страшного нет. На работоспособности моей это ничуть не отражается. Напротив, весь день я живу ночным впрыскиванием накануне. Я великолепно справляюсь с операциями, я безукоризненно внимателен к рецептуре и ручаюсь моим врачебным словом, что мой морфинизм вреда моим пациентам не причинил. Надеюсь, и не причинит. Но другое меня мучает. Мне все кажется, что кто-нибудь узнает о моем пороке. И мне тяжело на приеме чувствовать на своей спине тяжелый пытливый взгляд моего ассистента-фельдшера. Он не догадывается. Ничто не выдает меня. Зрачки меня могут предать лишь вечером, а вечером я никогда не сталкиваюсь с ним. Страшнейшую убыль морфия в нашей аптеке я пополнил, съездив в уезд. Но и там мне пришлось пережить неприятные минуты. Заведующий складом взял мое требование, в которое я вписал предусмотрительно и всякую другую чепуху, вроде кофеина которого у нас сколько угодно , и говорит:. И действительно, у него нет, но мне кажется, что он проник в мою тайну, что он щупает и сверлит меня глазами, и я волнуюсь и мучаюсь. Нет, зрачки, только зрачки опасны, и поэтому поставлю себе за правило: вечером с людьми не сталкиваться. Удобнее, впрочем, места, чем мой участок, для этого не найти, вот уже более полугода я никого не вижу, кроме моих больных. А им до меня дела нет никакого. Душная ночь. Будет гроза. Брюхо черное вдали за лесом растет и пучится. Вон и блеснуло бледно и тревожно. Идет гроза. Галлюцинаций я не испытывал, но по поводу остального я могу сказать: о, какие тусклые, казенные, ничего не говорящие слова! Нет, я, заболевший этой ужасной болезнью, предупреждаю врачей, чтобы они были жалостливее к своим пациентам. Воздух не сытный, его глотать нельзя Этого нельзя ни определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Смерть от жажды райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребенный, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями. Так еретик на костре стонет и шевелится, когда первые языки пламени лижут его ноги Итак, после побега из Москвы из лечебницы доктора Дождь льет пеленою и скрывает от меня мир. И пусть скроет его от меня. Он не нужен мне, как и я никому не нужен в мире. Стрельбу и переворот я пережил еще в лечебнице. Но мысль бросить это лечение воровски созрела у меня еще до боя на улицах Москвы. Спасибо морфию за то, что он сделал меня храбрым. Никакая стрельба мне не страшна. Да и что вообще может испугать человека, который думает только об одном — о чудных, божественных кристаллах. Когда фельдшерица, совершенно терроризованная пушечным буханьем Рубашку я захватил больничную. Не до того было. На другой день, сделав укол, ожил и вернулся к доктору N. Он встретил меня жалостливо, но сквозь эту жалость сквозило все-таки презрение. И это напрасно. Ведь он — психиатр и должен понимать, что я не всегда владею собой. Я болен. Что ж презирать меня? Я вернул больничную рубашку. Я очень благодарен вам за помощь, я чувствую себя значительно лучше. Буду продолжать лечиться у себя. Мне, право, смешно, что вы говорите это мне. Ведь одного взгляда на ваши зрачки достаточно. Ну, кому вы говорите?.. Тут я вспомнил все Горячей ванны?.. Укольчика в 0, морфия. Дозы, от которой, правда, не умирают Пустые ночи, рубашку, которую я изорвал на себе, умоляя, чтобы меня выпустили?.. Изобрели морфий, вытянули его из высохших щелкающих головок божественного растения, ну так найдите же способ и лечить без мучений! Я упрямо покачал головой. Тут он приподнялся, и я вдруг испуганно бросился к двери. Мне показалось, что он хочет запереть за мною дверь и силою удержать меня в лечебнице Сидите спокойно. Вы хвастались, что вы совершенно нормальны, две недели назад. А между тем Он щелкнул ключом в столе и отдал мне мою расписку о том, что я обязуюсь пройти весь двухмесячный курс лечения и что меня могут задержать в лечебнице и т. Я обернулся, держась за ручку двери. Поймите, что вы все равно попадете в психиатрическую лечебницу, ну, немножко попозже И притом попадете в гораздо более плохом состоянии. Я с вами считался все-таки как с врачом. А тогда вы придете уже в состоянии полного душевного развала. Вам, голубчик, в сущности, и практиковать нельзя и, пожалуй, преступно не предупредить ваше место службы. Я вздрогнул и ясно почувствовал, что краска сошла у меня с лица хотя и так ее очень немного у меня. Что ж, меня удалят со службы Ославят больным За что вы хотите мне это сделать? Ничего не буду говорить. Все равно вас вернут Очень просто. Ах, мой друг, мой верный дневник. Ты-то ведь не выдашь меня? Дело не в костюме, а в том, что я в лечебнице украл морфий. Меня интересует не только это, а еще вот что. Ключ в шкафу торчал. Ну, а если бы его не было? Взломал бы я шкаф или нет? По совести? Ну, насчет практики он все-таки пересолил. Да, я дегенерат. Совершенно верно. У меня начался распад моральной личности. Но работать я могу, я никому из моих пациентов не могу причинить зла или вреда. Да, почему украл? Я решил, что во время боев и всей кутерьмы, связанной с переворотом, я нигде не достану морфия. Но когда утихло, я достал еще в одной аптеке на окраине 15 грамм однопроцентного раствора — вещь для меня бесполезная и нудная 9 шприцов придется впрыскивать. И унижаться еще пришлось. Фармацевт потребовал печать, смотрел на меня хмуро и подозрительно. Но зато на другой день я, придя в норму, получил без всякой задержки в другой аптеке 20 грамм в кристаллах — написал рецепт для больницы попутно, конечно, выписал кофеин и аспирин. Да в конце концов, почему я должен прятаться, бояться? В самом деле, точно на лбу у меня написано, что я морфинист? Кому какое дело, в конце концов? Да и велик ли распад? Привожу в свидетели эти записи. Они отрывочны, но ведь я же не писатель! Разве в них какие-нибудь безумные мысли? По-моему, я рассуждаю совершенно здраво. А одиночество — это важные, значительные мысли, это созерцание, спокойствие, мудрость Ночь течет, черна и молчалива. Где-то оголенный лес, за ним речка, холод, осень. Далеко, далеко взъерошенная буйная Москва. Мне ни до чего нет дела, мне ничего не нужно, и меня никуда не тянет. Гори, огонь, в моей лампе, гори тихо, я хочу отдыхать после московских приключений, я хочу их забыть. Я вышел пройтись к речке по тропинке, потому что я почти никогда не дышу воздухом. Распад личности — распадом, но все же я делаю попытки воздерживаться от него. Например, сегодня утром я не делал впрыскивания теперь я делаю впрыскивания три раза в день по три шприца четырехпроцентного раствора. Мне жаль Анны. Каждый новый процент убивает ее. Мне жаль. Ах, какой человек! Какая пустыня. Ни звука, ни шороха. Сумерек еще нет, но они где-то притаились и ползут по болотцам, по кочкам, меж пней Идут, идут к Левковской больнице И я ползу, опираясь на палку сказать по правде, я несколько ослабел в последнее время. И вот вижу, от речки по склону летит ко мне быстро, и ножками не перебирает под своей пестрой юбкой колоколом, старушонка с желтыми волосами В первую минуту я ее не понял и даже не испугался. Старушонка как старушонка. Странно — почему на холоде старушонка простоволосая, в одной кофточке?.. А потом: откуда старушонка? Кончится у нас прием в Левкове, разъедутся последние мужицкие сани, и на десять верст кругом — никого. Туманцы, болотца, леса! А потом вдруг пот холодный потек у меня по спине — понял! Старушонка не бежит, а именно летит, не касаясь земли. Но не это вырвало у меня крик, а то, что в руках у старушонки — вилы. Почему я так испугался? Я упал на одно колено, простирая руки, закрываясь, чтобы не видеть ее, потом повернулся и, ковыляя, побежал к дому, как к месту спасения, ничего не желая, кроме того, чтобы у меня не разрывалось сердце, чтобы я скорее вбежал в теплые комнаты, увидел живую Анну Ну, это сильно сказано. Но я действительно сам не пойму, почему так быстро я ослабел? Ведь неполный год, как я болею. Видно, такая конституция у меня. Я думал, что только в романах бывают такие, как эта Анна. И если я когда-нибудь поправлюсь, я навсегда соединю свою судьбу с нею. Пусть тот не вернется из Германии. Давно я не брал в руки тетрадь. Я закутан, лошади ждут. Бомгард уехал с Гореловского участка, и меня послали замещать его. На мой участок — женщина-врач. Решили твердо, что с 1 января я возьму отпуск на один месяц по болезни и к профессору в Москву. Опять я дам подписку, и месяц я буду страдать у него в лечебнице нечеловеческой мукой. Вьюга — нет приема. Читал во время воздержания учебник психиатрии, и он произвел на меня ужасающее впечатление. Я погиб, надежды нет. Шорохов пугаюсь, люди мне ненавистны во время воздержания. Я их боюсь. Во время эйфории я их всех люблю, но предпочитаю одиночество. Здесь нужно быть осторожным — здесь фельдшер и две акушерки. Нужно быть очень внимательным, чтобы не выдать себя. Я стал опытен и не выдам. Никто не узнает, пока у меня есть запас морфия. Растворы я готовлю сам или посылаю Анне заблаговременно рецепт. Один раз она сделала попытку нелепую подменить пятипроцентный двухпроцентным. Сама привезла его из Левкова в стужу и буран. И из-за этого у нас была тяжелая ссора ночью. Убедил ее не делать этого. Здешнему персоналу я сообщил, что я болен. Долго ломал голову, какую бы болезнь придумать. Сказал, что у меня ревматизм ног и тяжелая неврастения. Они предупреждены, что я уезжаю в феврале в отпуск в Москву лечиться. Дело идет гладко. В работе никаких сбоев. Избегаю оперировать в те дни, когда у меня начинается неудержимая рвота с икотой. Поэтому пришлось приписать и катар желудка. Ах, слишком много болезней у одного человека! Брал ванну и при этом взвесился на больничных весах. В прошлом году я весил 4 пуда, теперь 3 пуда 15 фунтов. Испугался, взглянув на стрелку, потом это прошло. На предплечьях непрекращающиеся нарывы, то же на бедрах. Я не умею стерильно готовить растворы, кроме того, раза три я впрыскивал некипяченым шприцем, очень спешил перед поездкой. Жду в черных окнах появления каких-то бледных людей. Это невыносимо. Одна штора только. Взял в больнице марлю и завесил. Предлога придумать не мог. Ах, черт возьми! Да почему, в конце концов, каждому своему действию я должен придумывать предлог? Ведь, действительно, это мучение, а не жизнь. Сегодня во время антракта на приеме, когда мы отдыхали и курили в аптеке, фельдшер, крутя порошки, рассказывал почему-то со смехом , как одна фельдшерица, болея морфинизмом и не имея возможности достать морфищ принимала по полрюмки опийной настойки. Я не знал, куда девать глаза во время этого мучительного рассказа. Что тут смешного? Мне он ненавистен. Что смешного в этом? Ах, фельдшер. Он так же жесток, как эти психиатры, не умеющие ничем, ничем, ничем помочь больному. Сейчас лунная ночь. Я лежу после припадка рвоты, слабый. Руки не могу поднять высоко и черчу карандашом свои мысли. Они чисты и горды. Я счастлив на несколько часов. Впереди у меня сон. Надо мною луна и на ней венец. Ничто не страшно после укола. Итак: горка. Ледяная и бесконечная, как та, с которой в детстве сказочного Кая уносили сани. Последний мой полет по этой горке, и я знаю, что ждет меня внизу. Ах, Анна, большое горе у тебя будет вскоре, если ты любила меня Я решил так. Обращусь к Бомгарду. Почему именно к нему? Потому что он не психиатр, потому что молод и товарищ по университету. Он здоров, силен, но мягок, если я прав. Помню его. Быть может, он над Он что-нибудь придумает. Пусть отвезет меня в Москву. Я не могу к нему ехать. Отпуск я получил уже. В больницу не хожу. На фельдшера я наклеветал. Ну, смеялся Не важно. Он приходил навещать меня. Предлагал выслушать. Патетически я стал восклицать. И если кто-нибудь прочел бы это, подумал — фальшь. Но никто не прочт. Перед тем как написать Бомгарду, все вспоминал. В особенности всплыл вокзал в Москве в ноябре, когда я убегал из Москвы. Какой ужасный вечер. Краденый морфий я впрыскивал в уборной Это мучение. В двери ломились, голоса гремят, как железные, ругают за то, что я долго занимаю место, и руки прыгают, и прыгает крючок, того и гляди, распахнется дверь Могу себя поздравить: я без укола уже четырнадцать часов! Это немыслимая цифра. Светает мутно и беловато. Сейчас я буду совсем здоров. По зрелому размышлению: Бомгард не нужен мне, и не нужен никто. Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую — нет, нельзя. Лекарство у меня под рукой. Как я раньше не догадался? Ну-с, приступаем. Я никому ничего не должен. Погубил я только себя. И Анну. Что же я могу сделать? Читать далее. Рецензии Коллекции Новости Цитаты. Каталог Авторы Жанры. Случайная книга Календарь. Онлайн чтение книги Морфий IV. Какой ясный закат. В порошках по 1, Здесь перерыв, вырваны две или три страницы. Убить ее? Ах, как все глупо, пусто. Не хочу думать. Не хочу Сегодня в первый раз делал операцию поворота. Минуты через четыре после укола я стал различать волнообразность боли: Было бы очень хорошо, если б врач имел возможность на себе проверить многие лекарства. Но это ложь. Я был очень жизнерадостным человеком до моей семейной драмы. Боль прекратилась мгновенно почти. Хорошо, что Анна Кирилловна оставила пузырек. Четыре укола не страшны. Чудак эта Анна Кирилловна! Доктор Поляков, будьте осторожны. Иначе быть не могло никак. Мы заключены на необитаемый остров. Успокоил ее, сказав, что я с детства отличался громаднейшей силой воли. Слухи о чем-то грандиозном. Будто бы свергли Николая II. Часов в девять. И сплю сладко. Там происходит революция. День стал длиннее, а сумерки как будто чуть голубоватее. Таких снов на рассвете я еще никогда не видел. Это двойные сны. Причем основной из них, я бы сказал, стеклянный. Он прозрачен. Она не догадывается, что будить меня не нужно, что я все слышу и могу разговаривать с нею. И такой опыт я проделал вчера: А н н а. Сергей Васильевич Я слышу Музыка — великий аккорд. Записано двадцать человек. Впрочем, этого на бумаге передать нельзя. А теперь я спокоен. Я спокоен. Ночью у меня была ссора с Анной К. Что я, маленький, что ли? Вы погибнете. Поймите, что у меня боли в груди! Я говорю вам как врач. Но тут же злость опять наплыла на меня. Ах, Сергей Васильевич, я — жалеючи вас. Я грубо. И вырвал их из ее рук. И пошел к белеющему корпусу больницы по гнилым, прыгающим мосткам. Шел и трясся. Она отнеслась к моему извинению странно. Три шприца однопроцентного раствора. Она сжала голову и замолчала. Весна ужасна. Кокаин — черт в склянке! Действие его таково: При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора почти мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. Раствор трехпроцентный, два шприца. Следовательно, я получаю за один раз — 0, И я чувствую, что прячу глаза, как школьник. Чувствую, что краснею Граммов десять дам. Смерть — сухая, медленная смерть И вот взял и сейчас уколол себя. Еще вздох. А вот Три шприца трехпроцентного раствора. Этого мне хватит до полуночи Эта запись — вздор. Не так страшно. Рано или поздно я брошу!.. А сейчас спать, спать. Этою глупою борьбой с морфием я только мучаю и ослабляю себя. Далее в тетради вырезано десятка два страниц. Когда мне полегчает, запишу свои ужасные впечатления. Здесь страница вырвана. Да что костюм! Вот новая власть. Ложитесь опять. Профессор побагровел. Затем встал, чтобы уходить. И пошел. Я ушел и, клянусь, всю дорогу дергался от боли и стыда Взломал бы. Страницу я успею вырвать. И забыл. И я прибежал. Пустая галлюцинация. Случайная галлюцинация. Это плохо. Ночной мой разговор с Анной го: А н н а. Фельдшер знает. Все равно. Если не уедешь отсюда в город, я удавлюсь. Ты слышишь? Посмотри на свои руки, посмотри. Немного дрожат. Это ничуть не мешает мне работать. Ты посмотри — они же прозрачны. Одна кость и кожа Погляди на свое лицо Слушай, Сережа. Уезжай, заклинаю тебя, уезжай Ты погибаешь. А н н а печально. Что тебя может вернуть к жизни? Может быть, эта твоя Амнерис — жена? Спасибо морфию, он меня избавил от нее. Вместо нее — морфий. Ах ты, Боже Анна — здесь Будет приезжать ко мне Хоть тридцать верст. Прощай, Левково. Анна, до свидания. Я не поехал. Не могу расстаться с моим кристаллическим растворимым божком. Во время лечения я погибну. И все чаще и чаще мне приходит мысль, что лечиться мне не нужно. Рвота утром. Три шприца четырехпроцентного раствора в сумерки. Три шприца четырехпроцентного раствора ночью. Операционный день, поэтому большое воздержание — с ночи до 6 часов вечера. Сергей Васильевич. После впрыскивания все прошло сразу. Персонал здешний жалостлив и сам гонит меня, в отпуск. Это недопустимо. Была такая галлюцинация: Жду в черных окнах появления каких-то бледных людей. По-моему, гладко. Я ушел из аптеки воровской походкой. В моем положении не следует быть особенно заносчивым с людьми. Анна приехала. Она желта, больна. Доконал я ее. Да, на моей совести большой грех. Дал ей клятву, что уезжаю в середине февраля. Я не позволил. Опять предлоги для отказа? Не хочу выдумывать предлога. Записка Бомгарду отправлена. Кто-нибудь поможет мне? С тех пор и фурункулы у меня. Плакал ночью, вспомнив это. И опять плак. К чему эта слабость и мерзость ночью. Время залечит, как пела Амнер. С ней, конечно, просто и легко. Тетрадь Бомгарду. Написать комментарий. Copyrights and trademarks for the book, and other promotional materials are the property of their respective owners.

Купить морфий Ясный

Минусинск купить Марихуана

Купить морфий Ясный

Метадон купить Дар-эс-Салам

Купить морфий Ясный

Бесплатные пробы Гашиш, Бошки Термез

руб. В книгу включен и «Морфий» – пугающе откровенная, мучительная исповедь, послужившая основой для одноименного фильма Алексея Балабанова.

Героин в Артёмовские

Амфетамин закладкой купить Москва Новомосковский округ

Купить морфий Ясный

искать Морфин в аптеках Нижнего Новгорода». Показать аналоги Морфин от руб.» Цены в аптеках. Другая дозировка/фасовка. Аналоги Морфина. Статистика цен. Лучшие предложения Морфина в аптеках. Цены на аналоги Морфин (международное назв: Морфин) за последний месяц. Название. Выгода.

Героин закладкой купить Пальма-де-Майорка Испания

Купить морфий Ясный

Морфин раствор для инъекций 10мг/мл 1мл 10 шт. Будьте внимательны! Морфин не помогает от коронавируса COVID / SARS-CoV Цена р. Предложений в аптеках Ростова-на-Дону: искать Морфин в аптеках Ростова-на-Дону». Показать аналоги Морфин от руб.» Цены в аптеках. Другая дозировка/фасовка. Аналоги Морфина. Статистика цен. Лучшие предложения Морфина в аптеках.

Hydra Кокс Зеленодольск

Купить морфий Ясный

Купить Эйфоретик Дзержинск

Купить морфий Ясный

Hydra АЯУАСКА Керчь

Купить Экстази (МДМА) Без кидалова Витебск

Купить морфий Ясный

Лирика купить Финляндия

У нас вы сможете окунуться в удобное онлайн чтение электронной книги Морфий - IV. Совершенно бесплатно и без регистрации!

Бошки спб

Купить морфий Ясный

Купить Трава, дурь, шишки Без кидалова Новочеркасск

Купить морфий Ясный

руб. В книгу включен и «Морфий» – пугающе откровенная, мучительная исповедь, послужившая основой для одноименного фильма Алексея Балабанова.

У нас вы сможете окунуться в удобное онлайн чтение электронной книги Морфий - IV. Совершенно бесплатно и без регистрации!

Report Page