Купить Снег Княгинино

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Пункты оформления льготных транспортных карт

Купить Снег Княгинино

Купить закладку Гидропоники через телеграмм Красноярск

У церкви толпился народ. Шумно и весело играли ребятишки. Бабы, бросив все дела, спешили сюда со всех концов села. Шутка ли дело, не каждый день свадьбы играют. А тут Иван Бирюков свою дочку Маньку просватывал. Девка, конечно, хороша была: ладная, работящая. Да и жених под стать. За Виктора Ипполитова любая деревенская красавица без всяких раздумий пошла бы. Вернулся парень со службы возмужавшим и крепким. Статный, косая сажень в плечах. И хотя был он родом из Егорьевского, и родители там же жили, настроился Виктор уехать в город. В Горьком устроился на завод «Красное Сормово». И не вот тебе каким разнорабочим, а сталеваром. В деревне о такой профессии слыхом не слыхивали. Но молва быстро разнесла новость, что у огненных печей работают настоящие богатыри. Виктор, значит, один из них. Деревенские старики поглаживали бороды: «Молодец, паря, рабочий класс». Бабы да девки поглядывали на Марию с завистью: повезло. Машина мама в чулане смахивала слезу: «Вот и в наш дом радость наконец-то пришла». Ведь до этого первая империалистическая война навсегда забрала у Бирюковых троих сыновей. Время шло, а сердце так и рвалось на клочья. Может, хоть Машеньке Бог судьбу хорошую даст. Невеста незаметно косилась на жениха. Когда взгляды их встречались — краснела, опускала глаза в пол. Свадьба отгуляла, молодой муж отправился в город работать. Мария осталась у свекров — здесь теперь был ее дом. В году родилась дочка. Виктор радовался, имя дал городское, непривычное — Римма. Но прожила малышка недолго. Мария страдала, Виктор забрал ее с собой в город. Устроились на съемной квартире. Городская суета отвлекала Марию от потери. Частенько приезжала она в родное Егорьевское работать. В колхозе все рабочие руки были на счету. Дел — невпроворот. С ранней весны и до поздней осени отдыхать деревенским было недосуг. Не успеешь вспахать, отсеяться, как подкатывал сенокос. Ох, как косы звенели, как рослые пахучие травы ложились ровными валками, как горячее солнышко высоко поднималось к обеду и жарило, не давая работать… Мария терпела до последнего. Бабы прятались под кустами в тенечке, приходили в себя, спешили в полдень доить коров. Кричали звонко: «Маня, бросай, догоняй давай нас». Маша прибавляла ходу, утирала со лба пот. Уставать стала. И немудрено — под сердцем-то уже билась новая жизнь. В ом опять родилась дочка. Забрал семью в Горький, все равно после родов Мария не работница. Это было счастливое время. И хотя Мария по-прежнему приезжала из Горького в село и работала в колхозе, сердце не унывало. После разлуки, казалось, любовь вспыхивала с новой силой. Виктор подбрасывал вверх чуть подросшую дочку и мечтал о сыне. Мальчик родился, но оказался слабеньким и вскоре умер. Мария горевала, спасалась работой. К мужу ее тянуло всегда. Она брала Римму и отправлялась в город. Виктор любил своих девчонок, баловал их. Сталевар значился на хорошем счету. Деревенский парень тяжелой работы не чурался, был крепким и сильным. Заработанные мужем деньги Мария не тратила. Правда очень уж ей хотелось купить мужу костюм. Представляла, как приедут в деревню, пройдутся по порядку красивыми. Как мама будет плакать от счастья. Мужа на покупку уговорила, да еще обрадовала, приложив его ладонь к своему животу: «У нас ребеночек будет». В выходной день погода стояла отличная. Июнь радовал теплом. Канавинский рынок гудел голосами. Чего тут только не было. Костюм выбирали не спеша. Мерили, торговались. Наконец-то определились. Счастливые, супруги отправились домой. А репродукторы предупреждали: сейчас будет важное сообщение. В считанные минуты собралась толпа. В воздухе витала тревога. Маша крепко вцепилась в Виктора. Началась Великая Отечественная война…. Жирная черта расчерчивала жизнь на «до» и «после». Виктору от завода дали бронь. Завод перестроился на военные рельсы, гнал на фронт танки Т, сталевары были нужны. Мужчина пропадал на производстве сутками, лишь изредка Мария видела его дома. Приходил измученный и голодный. Приносил хлеба. Брал на руки новорожденного Мишутку. Трехлетнюю Римму мама отправила в деревню к родителям. Сама она духом старалась не падать. Осенью стало совсем плохо. Виктор практически жил на заводе. Мария частенько голодала, печка не спасала от холода. Дорога предстояла на теплоходе по Волге до Лыскова, а там пешком до Егорьевского. У причала Мария поняла, что на теплоход ей не пробиться. Народу было битком. Она крепко прижимала к себе ребенка и двигалась вместе с толпой. Ее толкали, наступали на ноги, прижимали. Она плакала и стремилась вперед. Теплоход делал последние перед зимой рейсы. Лед вот-вот должен был встать, и народ торопился, используя последнюю надежду уехать. У Марии никак не получалось ступить на мостик. И все же ей удалось. Кто-то крепкий подхватил ребенка на руки и передал на палубу: «Давай, мамаша, перебирайся». На палубе народу набилось столько, что не шелохнуться. Мария прижимала к себе завернутого в одеяло Мишутку и радовалась, что сохранила, не потеряла узелок с вещами. Начался дождь со снегом, подул ледяной ветер. Мишутка плакал. Она сильнее прижимала его к себе и чувствовала, как ее одежда промокает. В пути она полностью промокла, не чувствовала ни рук, ни ног. Пальцы не шевелились. Ребенок затих. Его мокрое одеяльце покрылось ледяной коркой. Она не помнила как в полуобморочном состоянии сходила на берег, как добралась до Ленькова. Там ее приютили добрые люди. Сыночек еле дышал, у него начался жар. На другой день попутчики помогли добраться до Егорьевского. На горячей печи лечили Марию родители. Мишенька умер. Изредка приходили письма от Виктора. А летом го приехал и он сам: «На фронт ухожу, отпустили на ночь попрощаться». Чуть ли не вся деревня шла провожать солдата. От леса все вернулись. Мария пошла до пристани в Лыскове. Они молча смотрели друг на друга и, казалось, прощались навсегда. А может, еще свидимся — мелькала в глазах надежда и тонула в ее, Машиных, слезах. Мария махала отчалившему теплоходу, пока тот не превратился на реке в точку. Она каждый день молила Бога сохранить от шальной пули ее Виктора. С надеждой ждала почтальона. Иногда он стучался в дверь и приносил долгожданный треугольник. Она перечитывала письмо по нескольку раз в день. И даже зная его наизусть, все равно читала. В м письмо пришло не от Виктора. Бумага сухими словами сообщала, что Ипполитов Виктор Иванович после кровопролитных боев под Харьковом числится без вести пропавшим. Потом пришло письмо от товарища Виктора, в котором тот писал, что они дружили и всегда были вместе. Но однажды Виктор не вернулся после боя. Мария почернела от горя, но все равно слабым огоньком надежда теплилась. Ее душа не принимала известие, и сердце по-прежнему жило любовью. Она не жалела себя. Работала в две смены. Уходила с утра и возвращалась поздним вечером. В колхозе остались в основном одни женщины да подростки. В свои 28 лет Мария была сильная, выносливая. За дочкой приглядывали родители, поэтому молодую женщину направляли на самые тяжелые участки. Она впрягалась пахать, сеяла хлеб, косила траву, вручную жала зерновые, обмолачивала их на гумне. Казалось, она была сделана из железа. Мать со слезами по зорьке провожала дочку на работу. Крестила украдкой удаляющуюся ее фигуру, просила Бога сохранить. Чувствовала своим материнским сердцем дочкину боль. Видела, как та любила своего Виктора, ждала и надеялась. Когда в деревню возвращались раненые солдаты или приходили с войны уже с Победой, Мария шла к ним, расспрашивала, не слыхали ли чего о ее Викторе. Победе радовались всей деревней. Звук гармошки и смеха все чаще стал врываться в деревенскую тишину. Мария лихо отплясывала с такими же молодухами, а придя домой, долго-долго выла в подушку, пряча ото всех свои слезы. И, несмотря ни на что, продолжала ждать. Представляла, как внезапно раздастся робкий стук в окошко, как наконец-то нырнет она в сильные объятия своего Витеньки. Иногда он ей снился. Смеялся, целовал. Целый день Мария потом берегла этот сон, его теплоту, нежность. После войны легче не стало. Наоборот, стало еще голоднее. К тому же, умер отец, и Мария как-то враз почувствовала, что теперь она за всех в ответе. Престарелая мама, маленькая дочка, больная мамина сестра смотрели на нее с надеждой. А голод все наступал. Летом еще ели пестушки, клевер. Зимой варили по картофелине. До самой весны вся картошка была сосчитана. Спасала корова. Мария работала, по-прежнему не жалея себя. Ей надо было кормить семью. И опять была на самых тяжелых участках. Ездила за Волгу валить лес. Лошадь ее от голода падала. Пока лежала и набиралась сил, Мария валила лес, спиливала сучки. Домой наведывались редко, в бане помыться да взять припасов. Дочка Римма потихоньку стала помогать. К окончанию школы превратилась в настоящую помощницу. Их двор всегда был полон скотины, поэтому Мария радовалась новым рабочим рукам. Вдвоем вручную копали не только огород, но и, бывало, усад под картошку. Косили надел с травой. Правда, сена все равно не хватало. И Мария вместе со своей подругой, такой же вдовой Глотовой Надеждой, обходила всю округу в поисках продавцов кормов. Римма окончила 10 классов и осталась в Егорьевском — кто-то же должен был помогать маме. К Марии в помощники мужчины набивались не раз. Но Мария всю жизнь любила лишь своего Витеньку. К тому же, всегда помнила о своем «приданном» в виде мамы, дочки, больной тетки и племянника. Для всех она была кормилицей. Выручала силушка богатырская, которая скрывалась в этом хрупком, на первый взгляд, теле. Порою в работе Мария не уступала мужчинам. В начале х надумала даже дом перебрать. Вместе с Риммой волочила тяжеленные бревна, пилила, колотила. В этом доме до сих пор живет Римма Викторовна на снимке. Ее мама, Ипполитова Мария Ивановна, умерла в году в возрасте 78 лет. Заболела, несколько дней полежала и ушла к своему Витеньке. Римма замуж не выходила. И с мамой, и после, оставшись одна, держала целый двор скотины. До 69 лет не сводила корову. Одна и косила, и навоз убирала, и картошку по 40 соток сажала. К труду привычная, никаких дел не боялась. До сих пор держит кур, сажает огород, топит зимой подтопок, убирает снег. С нетерпением каждый год ждет весну, 9 Мая. В душе сохранилось одно воспоминание. В году она, четырехлетняя девочка, осталась дома со старой бабушкой в то время, как все ушли провожать ее папу на паром. Он уходил на фронт. Двоюродный брат вернулся с пучком лесной костяники. Видимо, проходя через лес, Виктор собрал костянику для дочки. Что тогда он мог подарить своему ребенку? Память на всю жизнь. А потом ради нее он отдал свою жизнь и подарил мир. Home Костяника от папы. Костяника от папы. Началась Великая Отечественная война… Жирная черта расчерчивала жизнь на «до» и «после». Светлана Данилова Фото автора.