Купить Шмаль Мыски

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Купить Шмаль Мыски

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Купить Шмаль Мыски

Купить Шмаль Мыски – Telegraph

Купить Шмаль Мыски

Купить закладку шишки, бошки, гашиш Акапулько

Тверская область купить Героин в камнях

Купить Шмаль Мыски

Выкса купить Гашиш [LV]

Для жителя Кемерова Вадима Вахромеева та война закончилась 24 мая го, когда он подорвался на противопехотной мине и потерял ногу. О своем противоречивом отношении к этой войне и о том, как выживали в Афгане советские солдаты, он рассказал корреспонденту сайта Сибирь. Я был, конечно, в шоковом состоянии. Но поползал, поискал вторую, и только убедившись, что рядом нет ещё одной, разрешил ко мне подойти и наложить жгут. Вызвали вертушку. Забрали в медсанбат, а оттуда самолётом отправили в Ташкент. Произошло это в самом начале Кунарской операции. Вадим говорит, что ему ещё повезло. Четвёртая рота попала в засаду и была почти полностью уничтожена. Вернувшись с войны, Вадим окончил вуз, женился, вырастил детей. Работал на заводе, потом тренером по лёгкой атлетике. СМИ писали о нем как о параспортсмене, который добился высоких результатов сразу в трёх дисциплинах — футболе, лёгкой атлетике, велоспорте. Но в репортажах и заметках о его участии в афганском конфликте упоминается лишь мельком. Засады, удары в спину. У них же расценки были: столько-то за убитого офицера, столько-то за подорванный БМП. Вот мы подорвались, а кто-то бабки срубил за уничтоженную технику. Когда устраивают засады, большую роль играет внезапность. Они неожиданно нападут, потом только мы открываем ответный огонь. А они уже свалили, потому что жизнь дорога, правильно? А когда мы вычисляем, где они, и берём врасплох — конечно, мы — герои. И мин было очень много, подрывов. Разумеется, они подрывались чаще других. Студента Вадима Вахромеева не прельщала военная романтика. Выучился в техникуме на специалиста по ремонту контрольно-измерительных приборов. Собирался в вуз, но не дали направления. Сказали, сначала поработай. В м устроился на кемеровский завод 'Азот'. Через пару месяцев получил повестку. На призывном пункте определили в третью команду. Мастер смены, который в своё время тоже был в третьей, проходил службу в Германии и уверял Вадима, что и он туда попадёт. Однако направили Вахромеева не на Запад, а на Восток. Государственную границу он пересёк в декабре года. До этого почти ничего не знал о том, что происходит в горячей точке. Вспоминает, что в м, услышав по радио о введении в Афганистан 'ограниченного контингента советских войск', пересказал эту новость приятелю, а тот сперва не поверил. В м, уже вернувшись, Вадим Викторович сдавал на права, и сотрудник ГАИ, принимавший экзамен, просил молодого ветерана: 'Ну, расскажи, что там, как? Мы же ничего толком не знаем! В начале х советская пресса время от времени сообщала, что народная армия Афганистана разоружила очередную банду. Цену этим сообщениям Вадим узнал на войне. И потом читает по телевизору диктор, что вот в провинции Ханабад афганские солдаты обезвредили банду, взяли столько-то пулемётов… Думаю: 'Странно. Никаких афганцев с нами не было', — рассказывает ветеран. В м, накануне призыва Вадима Вахромеева, его друг детства Николай Троненко 'вернулся в цинке'. Подробностей гибели и даже где тот служил, никто не знал. Школьниками они рыбачили на реке Ине, и из всех ровесников Николай был самым удачливым рыбаком. Всего до армейской службы Вахромеев совершил пять прыжков, к тому же серьёзно занимался лёгкой атлетикой, возможно, это сыграло роль, когда решали, отправлять ли его в горячую точку. В поезде выпили с сержантом, спрашиваем: 'Всё, колись, куда едем? А Фергана — это сто процентов, что дальше попадём в Афганистан, — вспоминает Вахромеев. Но до ферганской ВДВшной учебки не доехали. В Ленинобаде к сопровождающим подошёл офицер, показал приказ, и новобранцев увезли в приграничный Термез. Вахромеев попал в инженерно-сапёрную роту. В учебке полагалось служить полгода, но уже через 2,5 месяца его вместе с другими новобранцами перебросили в афганский город Кундуз. Сначала на КамАЗах через мост, соединяющий узбекский берег Амударьи с афганским. Дальше на 'коровах' — так называли вертолёты МИ И вот прилетели в Кундуз. Уже темно. Подогнали машины, включили фары — и давай нас распределять: одних туда, других сюда. Продержали отдельно, наверное, ещё неделю. Рассказывали, какие правила, показывали минные поля. Во время очередного занятия пронеслась БМПэшка с двумя пацанами в кровавых бинтах на ребристоре специальный металлический лист на броне. Нам говорят: 'Вот ребят раненых в санбат повезли'. Мне жутковато стало, — вспоминает Вадим. От узбекской учебки толку оказалось мало. Там солдаты строили боксы, собирали хлопок и лишь изредка стреляли на полигоне. И с теоретическими занятиями не лучше. Говорю: 'Меня там сапёрному делу учили, объясняли, как работает итальянская мина'. Все смеются: 'Дурачок, она не так работает. Наехала машина на крышку, боёк освобождается — и всё. И никаких накачиваний'. В учебке нам про итальянские мины которые использовали афганские партизаны. Про советские мины всё правильно объясняли, а про итальянские и сами ничего не знали, — вспоминает Вахромеев. По-настоящему сапёрному делу он учился в Афганистане. Новичков ставили в пару со старослужащими. Через несколько месяцев Вадим Викторович уже сам обучал молодых. Закапывал обезвреженную мину на небольшом участке — метров 20 квадратных. И они не всегда находили, хотя закопка свежая, на практике у сапёров не было такой подсказки. По словам ветерана, мины искать совсем не просто. Однажды группе сапёров, в которую входил и Вахромеев, прислали на усиление специалистов с обученной собакой. Уже после собаки участок обследовал сослуживец Вадима Викторовича и обнаружил мину, которую она пропустила. Собака то ли от жары плохо работала, то ли просто устала. Уставали и люди. Служившим в Афганистане запрещалось фотографировать, особенно военную технику. Снимали дешёвенькой камерой 'Смена 8-М'. На одной из военных фотографий, которые хранит Вадим, в кадре миноискатель. Однако их редко использовали, иначе, по его словам, пять километров пришлось бы идти весь день. Итальянские мины почти полностью пластиковые. Из металла — только маленький боёк, который миноискатель легко мог 'перепутать' с гильзой или осколком снаряда. Пользовались щупами. В первое время деревянными с металлическими наконечниками. Деревяшки под жарким южным солнцем рассыхались, и их опускали на ночь в противопожарные бочки с водой, установленные рядом с брезентовыми палатками. Потом появились гораздо более удобные алюминиевые щупы. Чтобы обезвреживать мины, пробовали катить впереди техники тралы, но они значительно снижали скорость передвижения и к тому же быстро разваливались. Как правило, у разбитых дувалов глинобитные стены. Мина же денег стоит. Если её находили и 'снимали' — это им убыток. Мину караулили, устраивали рядом засаду. Если сапер находил мину, он сразу поднимал руку, подавая сигнал. И ребята на БМП делали предварительный обстрел местности, чтобы предупредить нападение, — объясняет Вадим Вахромеев. Осенью года он вместе с другими сапёрами сопровождал колонну, которая везла своим уголь и сухпай в район Файзабада, а обратно в Кундуз — хлопок. Туда колонну пропустили без единого выстрела и взрыва. Назад возвращались через несколько дней тем же маршрутом. Слева гора, справа река. Асфальт закончился, началась земляная дорога. Там воронка. Значит, были подрывы. Соскочили с брони. Я нахожу первую мину, но не успеваю её снять. Слышу, что со стороны горы начинают стрелять. Прячусь за броню. Предупреждаю, что впереди мина. Колонна встала. Мы попали в засаду. Начинается настоящий обстрел. Слышу по рации: 'Кроты, кроты, давай быстрее! У нас, сапёров, позывной был 'кроты', а 'ниточкой' называли колонну. Ну, и что делать? Я сержантом был, замкомвзвода. Принял на себя ответственность. Взял шашку, отмерил огнепроводный шнур, и бегом из-под брони к мине. Поставил шашку на мину, одну мину взорвал. Потом назад за броню, и опять та же процедура: подбежал уже с подожженным шнуром и поставил шашку на вторую мину. И потом мы смогли ехать. У нас три машины сгорело — хлопок быстро горит. Раненых и убитых у нас в тот день не было, — вспоминает Вахромеев. За тот бой он награждён орденом Красной Звезды. Удача им сопутствовала не всегда. До той роковой противопехотной мины Вахромеев четырежды подрывался, находясь 'на броне'. Однажды группа получила задание проверить разведданные. Медлить нельзя, иначе терялся смысл рейда. По пути туда сапёры, которые, как всегда, шли первыми, обнаружили и обезвредили одну мину, но времени досконально проверить дорогу у них не было. Колонна техники без происшествий дошла до нужного пункта на окраине Кундуза. После выполнения задания, когда той же дорогой возвращались назад, БТС, на котором ехали сапёры, подорвался на мине. Начали сдавать назад и подорвались ещё на одной. Куда ты едешь?! Представляете: под ним мина взорвалась, — объясняет Вадим. Днище техники, на которой ехали саперы, было усиленно броней, это спасло им жизнь. За ними следовали несколько БМП. Одна, возможно, съехала с проверенной сапёрами колеи, и тоже подорвалась. Одну мину мы нашли и обезвредили, ещё на двух подорвались сами. Эта мина, на которой подорвалась БМП, была уже четвёртой. Вся дорога оказалась заминированной. Сдетонировала боеукладка. Возможно, там использовался управляемый фугас. Башня БМПэшки оторвалась и улетела. Там механик получился самый целый — только ноги оторвало. Остальные… Короче, ГАЗ подогнали и грузили в него фрагменты тел. Вот это было самоё тяжёлое. Не знал, как людям в глаза смотреть, — рассказывает Вадим. Спросишь, где лежали, они отвечали: ' Военно-клинический госпиталь Северокавказского военного округа'. В м я тоже там, в Ростове, полгода лежал. Мне сделали протез и отправили на месяц в Крым, на курорт в город Саки. Там лечебные грязи обалденные. У меня же не только нога, но и по всему телу множество скальпированных ран от осколков, которые всё никак не заживали, а в грязи походил — помогло. Протез сделали, но ходить на нём оказалось трудно. Удобный у Вадима Викторовича появился только через пять лет. Как он вспоминает, благодаря перестройке: шахтёры вышли на внешний рынок, пошла валюта. Горняки заключили контракт с британской фирмой, чтобы запротезировать травмировавшихся на производстве, а также земляков, вернувшихся инвалидами из Афганистана. Англичане приезжали в Кузбасс дважды. Сначала сделали слепки с культей, потом корректировали готовые протезы на месте. Тем протезом, сделанным тридцать лет назад, Вахромеев пользуется до сих пор. Для улицы уже не годится, но, как говорит Вадим Викторович, для него он как домашний тапочек. Однажды совсем близко увидел, с кем мы воюем. Один дух запомнился. БТС — здоровая махина на базе танка. Механик по фамилии Скорб — молдованин — чуть не по ногам этому духу проехал, а он стоит, не шелохнётся. У БТС труба такая с правой стороны. Механик как газанул, дымом на него жахнул. Но дух даже бровью не повёл. Показал, что он воин. Я тогда понял: он так держится, потому что это его земля. Это серьёзно. И их пацаны восемнадцатилетние себя подрывали, чтобы в плен не попасть. Случалось такое. Афганцы не употребляют алкоголь, но они все в открытую курили марихуану , там это в порядке вещей. Конечно, и нашим это всё передавалось. Я с детства занимался спортом и никогда не понимал, как можно наркотики употреблять. Но многие наши у них перенимали. Там же это доступно было. На алюминиевую ложку можно было выменять показывает пальцами отрезок в десять сантиметров. Курево — это ещё не так страшно. Кто переходил на ханку наркотик из мака. Почему-то в морской форме. Они объясняли: 'Ребята, вы едете защищать южные рубежи нашей родины'. Мы в это верили. Когда вернулся, мой дед — инвалид Великой Отечественной Максим Герасимович Вахромеев — говорит: 'На чёрта вас туда послали?! Мы там испытываем оружие, учимся воевать'. И мы действительно испытывали и учились. И когда Горбачёв с трибуны на всю страну сказал: 'Да, это была ошибка…' Вот, честно скажу — как серпом по гениталиям. Мы не щадили живота своего, не прятались за чужими спинами. Мы приняли присягу и её не нарушили. Горбачёв не имел права так говорить. Всё равно он не имел права так говорить. Меня это морально убило, сразу в башке: 'За что я ногу потерял? За что мои друзья погибли? Мы выполняли воинский долг. Это во все времена должно уважаться. Хотя я бы туда войска и не посылал. Потому что очень много горя. Когда дипломаты сделают промашку, то говорят пушки. Командование говорит: 'Мы решаем такую задачу. Мы решаем другую задачу'. А по сути это жизни пацанов. Сейчас в ходу слоган — 'Можем повторить'. Нас конкретно зажали между двумя дувалами. Кричали в мегафон: 'Шурави, сдавайтесь, у нас бессер-бессер душман'. То есть 'у нас много-много душманов'. И мы с Пашкой Демьяновым друг на друга посмотрели… Почистили автоматы. На всякий случай ввернули взрыватель в гранату. Погода была нелётная, вертолёты наши не прилетят, пришлось вызывать по рации огонь практически на себя. Хорошо, что артиллеристы опытные — миллиметрировали. Тогда обошлось, но я подумал, что лучше три смены на заводе отпахать, чем так жизнь свою гробить. Без вопросов пошёл бы воевать, если бы на нашу страну напали. Но такие проблемы, как в е в Афганистане или сейчас в Сирии, должны решать контрактники, которые получают за это деньги и знают, на что идут. На работу меня приняли снова на 'Азот' крупнейший кемеровский завод. При Советском Союзе все инвалиды были в домах инвалидов. В лучшем случае устраивались часовщиками, сапожниками или швейные машинки чинили. А меня — на завод по специальности, представляете? И я влился в бригаду, вернулся к занятиям спортом, снова встал на лыжи. Предлагали им выпить, и они начинали бухать бесконтрольно. А кто-то и на наркоту садился. Элементарно: санаторно-курортное лечение только в области. Я от него отказался, потому что мне дали путёвку в санаторий в Мысках. Может быть, там хорошее лечение, но рядом труба, воздух грязный. А почему мне путёвку в Крым не могут дать? Или хотя бы на Алтай в Белокуриху, чтобы я подышал нормальным воздухом? Почему мне не дают на протез деньги, чтобы я мог протезироваться в Москве, где всё-таки лучшие специалисты? Почему я должен протезироваться в Новокузнецке? Сейчас, правда, разрешают ещё в Томске, и то со скрипом. Протеза хватает на два года. Чтобы встать с картой реабилитации на получение нового, нужно в больнице пройти всех врачей, включая нарколога. Это какой-то нонсенс: чтобы получить протез, я должен доказать, что не наркоман, не алкоголик и не псих. В советские времена такого не было. Праздник, наверное, в том, что в этот день приходишь к мемориалу и встречаешь однополчан, которые остались живы, которые помнят. Ну и самое, наверное, главное, что чтим погибших. Погибали лучшие. Как закон подлости. Ссылки для упрощенного доступа Вернуться к основному содержанию Вернутся к главной навигации Вернутся к поиску. Мультимедиа Видео Фото. Радио Свобода Север. Социальные сети. Предыдущий Следующий. Рассказ сапера, потерявшего ногу на той войне. Андрей Новашов. Власти Кузбасса разрешили народные гуляния в честь юбилея региона. Роскомнадзор требует запретить работу сервиса 'Глаз Бога'. Кузбасс: подростки издевались над мальчиком, заставляя извиниться. Песков: Российскому бизнесу не нужна массированная помощь. Иркутск: работники интерната рассказали о насилии над детьми. Как обойти блокировку? Russian Echo Widget. Блок СМИ Самое читаемое 1 'Умру, но не подпишу! Художник Добров писал портреты фронтовиков-инвалидов и пейзажи концлагерей Как сталинский суд школьников в лагеря за антисоветчину сослал Теперь их будут заставлять Подпишитесь на Фейсбук Сибирь.

Курительные Москва смеси порошки

Купить Шмаль Мыски

Купить Экстази Суздаль