Купить Порох Новозыбков

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Купить Порох Новозыбков

Купить Порох Новозыбков – Telegraph

Купить Порох Новозыбков

Масатлан купить закладку

Купить Экстази Арсеньев

Купить Порох Новозыбков

Купить закладки героин в Медвежьегорске

К сожалению, эта страница отображается некорретно при просмотре Вашим обозревателем, но Вам доступно все ее содержание. Для корректного просмотра страницы воспользуйтесь обозревателем «Microsoft Internet Explorer» версии 5. Вадим Фельдман Стихи: «Блеск колоколов И нет им места В Вашей фидиевой, чудесной Аскетической незнакомости. Вы ведь тоже прощались — верно? Голоса ваши, как в Китае — Неизвестность им жизнь не дарит, Но живут они повсеместно. Отвечайте, как песне бездна: Вы не книжная, вы — святая! А в Акрополе расцветает Предызвечная безызвестность. И она в глаза ему сказала: 'Никогда не доверяй глазам'. И спустились звёзды — Этой ночью им неслышно голос всех времен Ставил в обречённости законы, Зная, что во времени пленён. И внезапный приступ одичалый, Голосом возникший в пустоте, Не прервал их танца, словом талым Прокатившись в серой мерзлоте. И, когда от пристани раздался, Проникая шумом до сердец, Голос, приказавший отказаться — Танец не прервался. Сон воскрес. И в потоке глаз, пришедших рано, Таял в дымке он, как карнавал. Двое танцевали у вокзала, День багряно-тёмный уползал. Я вонзил бы в землю страны колодцы, Я скептиков изгоню, Я буду бороться за автономию С Пушкиным и Камю… Я ворвусь Блаженным Августином В судороги рек, А затем… Чтобы жизнь меня не убила, У каждого дерева вздыблю стену! Звёздные жилы Ничего в телефон — Только звездные жилы напрячь. Так прощаются люди, Скрестившие мысли с всевышним. Так прощаются с прошлым, Которое, В даль претворяясь, Разметало по тучам любовь и накрылось афишей… Невозможность весны — Откровенно, весны уже нет. Ни билет не купил, ни звонить не могу — без остатка. Где-то в сфере луны Разбивается каменный смерч, Что ведет от догадок любви К недозволенным смыслам в загадках. Так колотится смерть, Отпирая запретную дверь, Так романтики в рифмах прощания, видимо, Ищут. И осталось в последнем, во внетелефонном приличье Просто стечь в буреломы недавно протиснутых лет. Вёснами, песнями Вёснами, песнями Ипуть славится — Пой, красавица Обо мне… И неизвестность, Как жизнь китайца Семьдесят раз на реке рождается Лейся, здравица, Вспять воде! Мы — как ушедшее племя лозунгов — Нет ни времен для нас, ни законов нет. Хочется верить поэту, хочется, Только не держится вера тем. Богу и сыну его не терпится. Воды бегут! Воды терпкие! И на Урале гунны молятся На метель… Я, остановленный у окраины, Высь эту вижу глазами Каина, Низ этой выси — и дерзко падаю, В омут заброшенный — в беспредел. Вёсны и песни… И Ипуть зверится. Вспомнил о Герцене и о Геринге. Падают листья в глаза медведице. Пой, красавица, обо мне…. Она на крыше Она на крыше Смотрелась в звезды. Возможно, скатертью на серьёзном Ей мнился день. И, отдаваясь луне, Во влагу течет Земля Она на крыше в ночном тумане Ждала тебя. Сидела, веки прикрыв ладонью — Огни и тишь… Её мечтания нелюбовью Не победишь. И мир казался случайной маской, А справа жгли Случайным людям Сердца напрасно Её огни… Её просили спуститься ниже… В её глазах Какой-то видимостью престижа Cтруился страх. Остановившись, как невесомость, Как города, Ей голос пел, И была знакомой ему вода…. И пусть посмотрит, как из сотен губ Слагается страданий паутина. И пусть твой дом публичен — ничего, Она привыкнет к этому не сразу. Но топит зло сражённое добро, Как крик тупицы топит перифразы. Прости мою сестру — она права — В потёмках не рождается величье, Но пусть оно выходит из безличья Мрачнеющих просторов естества. Когда уйду я — чаю ей подай, И пусть уйдёт, меня не дожидаясь. Я сам хочу, поверь, к тебе на чай, И случай этот я не упускаю. Но если не захочет уходить — Пошли её в одну из тёмных комнат, Где сняты все запреты для влюблённых И где ни капли нет её — любви. Прости мою сестру и не жалей, Что потеряла время на прощенье. Твоё ей так полезно угощенье! Так, где же чай? Налей его скорей! Камни хотят, хотят и вне Водной среды рассуждать, не споря. Камни хотят молодой травы, Выпить росы и притихнуть на день. Камни хотят, а хотите вы В море попасть интереса ради? Я — один из поэтов, Опоясанных тайнами айсберга — дня, Кто тебя не заслуживает, наверно, В антиномиях жизни отходя. Да, на празднике молодости я плакал, Да, душили меня динамитами слез, Но я мечтать о тебе забывал, проклятый, Среди сотен праздно — непраздничных звезд. И в рефлексиях смури земной и мертвой, И в астрально-несинкразичных хорах, Я спирт разводил и совестью водочной Изгонял тебя во все мира. Откажись — до последнего катарсиса инферный, Я готов твою жизнь из вина слепить — Променяй мой стих на новую веру И уйди к кришнаитам, века рубить. Разбежаться — и прыгнуть в стену. Под ножом побывал — не ранен я, Эх, твой взгляд бы сменить на девку, Да не пустит судьба — пиранья. Взгляд твой мечется как барометр — День рождения у давления, Хоть на час один, друг бессовестный Отпусти меня, в неведение… Но не пустит, ребёнок подлый, Пока я, наплевав на личное, На друзей и тому подобное Сам себя на листе не вычленю… Пока я не раскинусь строчкой, А потом, засыпая в ритмах, Не представлю тебе преточный Предотчет о своих молитвах Что же ты - не смотри с улыбкой! Снегом улицы перемёрзли… Ты — в любви неоправданно зыбкой И невнятной, как перекрёсток… А моя любовь так банальна И безвкусна, как ночь без точек Без тебя жить смогу я да, но Разве жизнь без тебя — не прочерк? Я устал стоять В мире полуснов. Семеро девиц Плавятся в паркет, «Можно их любить? Нечего вернуть В полной пустоте Все осколки — в грудь Вся луна — в воде…. Я прохожу мимо окон, задумавшись. Порох, ищу я искры. Но ничего не рождает внимания — Молятся листья на дождь… Ветви задушены, кажется каменной Истиной то, что ты лжёшь… Люди усталые, лошади свалены Конюхом пьяным в кусты, И на осколках вчерашних гуляний Каются люди родным. Лишь иногда на ветре катаются Странные капли — подуй И разлетятся, как тягостный замысел Твой получить поцелуй. Я пытался найти голубой перерыв, Я хотел бы ввернуться задумчивым болтом И устроить луне зараженье, нарыв. Я хотел бы кромсать её всю, исковеркать, Выпить лунного гноя всю чашу, до дна, Я хотел бы кусать ей поганые плечи, Я хотел, чтобы сдохла красотка — луна. И, ломая её запотевшие члены, Наслаждаться агонией бледной души И не вспомнить о кратере окаменевшем, Что, наверно, слезою желтявке служил… Я хотел, чтобы небо качнулось от боли, Всё в крови утонув - Хоть кричи, хоть зови, Но узнает луна о печальном престоле, Извращенном, пустом, Как на пасху огни Но однажды, Взглянув в эту ночь невесёлую, Я увидел. Что небо играет в сову И на звезды смотрел — почему они жёлтые, Я и звёзды стать чёрными громко зову! Я смотрел на звезду — Почему она жёлтая? Я пытался найти голубой перерыв, Я хотел бы ввернуться задумчивым болтом И устроить звезде зараженье, нарыв…. Однажды утором сонный соловей Вдруг запоёт, рискуя быть в опале, И солнце ему голос в такт подпалит И расцветит — вот женщина тебе! И, наконец, однажды от любви Ты упадёшь на собственные струны, Не станет неба в заморозках лунных, И ветер жизнь тебе предотвратит. Не зови, не зови, не зови… Я уйду, как вчера приходил И, испитый любовью могил, Исчезаю, как солнца лучи. Отболит твоя совесть, прости. Я тебя буду ждать до конца. Я в могиле, в забвенья лесах И тебя не прошу о любви. Откажись — невозможна лишь жизнь — Я свечусь на Коране любви, - Это лучше, чем сонные дни. Это хуже, чем песни могил. Я спал. Медленно он брёл к ней. Здравствуй, боженька. Я тоже ничтожен. О, бог, зачем ты плывёшь мимо? А где же они — херувимы? Вроде, Иисуса скепсисом бить по лицу грустно… Мало над богом скептиков бродит в тиши. Он улыбается — что-то вроде укуса Его глушит. Странно, Иисусенька — брусом тебя по лицу били? Нет, ты скривлён в три погибели от любви к людям. Люди тебя-то, а, бог? Не будем? Распять можно каждого в грешно-смешной этой луже. Только не легче, не легче, а только прозренье Катится. Я распял — ублюдок. Что же нет пения? Петр бредёт в этой хляби слепой по колено, И только храп пробуждает алтарь от тех мыслей. Я ухожу — оставайся с собой, благолепный Только гляди — твои щёки уже обвисли… Тая, как сон, мой Иисус истоптал свою пашню, Каяться долго не можем — Так и на старость. Каюсь — В подарках церквям твоим, Парусным ветром мысли поданных, В древних иконах, Окрашенных чёрным, Осталась Только любовь к самому в себе. Я всем обязан одиночеству И вожделенью моему, Я всем обязан каждой ночи, что Сползала каплями в луну. Я всем обязан изобилию Протекших однотипно дней, И если радость есть в могиле, то Наверно, встретился я с ней. Ультрамарином сыплется ментальная, А значит — нестабильная шлея, И тянется тоска орнаментальная, А монумент — заслуга бытия. Сплошной цепочкой тягостных падений Россия смотрит в пасть иных культур, Которые есть отраженье прений И воплощенье подвигов скульптур. Сплошной темницей эта ситуация Ложится тенью дум на дно страниц, И новая дорога у предателей. И нет друзей вблизи родных Границ. Внутри окрашенных икон Остались только капли яда… И в нарождающейся тьме, Знаменьем нового открытья, Кружили эпосные листья В отраве падающих лет… Наверно, память не сумел Я встретить так, чтоб треснул кокон. И неизвестная икона Рождается в твоей судьбе…. И от дороги до чердака — сны Витают в воздухе облака Как в детстве и … Инструментальная канитель Ревет извне. Ничто во мне не зовёт теперь Смерть. Я вечно новый, как да и нет. Мы Роняем отзвуки на запрет Тьмы. У тебя даже паршивость — средняя, В магазине опять обвесили… Для того ли я ты сам задумайся, Ведь рождалась в муках, Живу, как в Замбези Создана? Не та же судьбой безрукой Предназначен ветреной поэтессе… У меня глаза — и то волшебные! Мне в Москве по Арбату ходить сложно ухажёры Ты ли, слегка ничтожный, Золотую, лучшую жизнь завертишь? Ну куда ты тащишься постоянно? Всё тебе не так… Где моя корона? Молока…то есть толку с тебя - никакого. Хоть бы спал почаще в благодарность. А твои стихи, а твои подруги? Что одно, что другое — Хлам столетий. А поёшь ты как? Сам Чайковский воскрес бы, Если б ты немножечко стал гаем. Ну не спорь… Такова судьба великих — Я твоя, но, кажется, ещё чья-то. Я тебя взяла, согласись, со скидкой. Ведь паршивость куда средней, чем пархатость. Ну, куда ты прёшься, подобье гения, Или просто — лунное отраженье? Мне твое тепло — и твое Горенье, Отражением жизни нужны и в смерти…. Оно впадает с горизонта Туда, где днём не видно света… И там, где светится планета, Как чай в божественной истоме, Оно несчастье порождает Как ветер…. Но там, где будет матерьяльность Залогом чайной ложки с сыром, Моё эфирное сознанье Отождествит эфир с зефиром. Прошу, творение Урана, Не прегради моей подруге Пути, который в этом круге Меня с ней сводит постоянно…. Растешь — блаженствуй, Низок — действуй… В тебе — Китай… Пределов времени четыре, Но пусто молчит Тот, кто откроет расписные Врата в Аид… Познание пути — путь В руках у проводов — ноль. А если ночь сомкнуть в круг, То выгнется в дугу кровь… Вечерняя заря — зло, Молящиеся гнут сталь, Грозящие вопят в мрак, И нет пути — наш путь - даль. Последнее слово на белом мареве, Мы воспринимаем как толстоумие, А то, что нами тебе подарено - Прости его за безумие. Ничего не будет Как было раньше. Не заплачут двое В тоске весенней, И не лёд весною. А солнце — летнее… Не заслонят ветры Холмы друг другу Фонари шагают Навстречу вьюге… Все заснут, И темень в ночи — всевластна. Мы встречались, тени, Чтобы расстаться. Но для мрамора — проблема Откровенность извратить. Кто меня вогнал в мгновенья, Утверждающие зло, И зачем преображенье Тихим мохом проросло? Да — я мрамор. Это точно, Что меж трещинами — гладь, Что бояться многоточий — Всё равно, что умирать… Всё равно, что отказаться От познанья в темноте, Между пылью аберраций — С временем наедине. Эксперимент Там, где изломы прозы, Стремящиеся обычно в тупой штиль бездождия души, Спотыкаются — таки, омытые ветрами, Как-то по-соловьёвски отблиставшими, Дети стоят у моря — Четверо детей… Кто они — эти губошлёпы? Что отвергает смех… Другой берег… А океан мышей снует в полях. Их влекут в океан. Кто-то их просит — бейте! Не бьют… Хоть пару молний по христианам! Зато они знают то, что не мог Пастернак Сказать без метафор — Поездовость жизни. Трудно в море детям. Но жизнь идёт… Одна ошибка гения — Женщина. И удача Богов. Снова у океана. Волдарку Вот и все. И только зеркалами Покрывать постылую дорогу… Чтобы, отражаясь в синь ногами, Грязным небом мир казался богу… Перепутав поручни трамвая С силой тяги, он не стал героем… Расширяя телом двери рая, Он один сужения не понял… Ни свечи, ни гнева, ни свирели… Как не плачь — ты стоишь панихиды. И как кукла детская в постели Затянулись мехом пирамиды… Холодно вершине поминальной, Как не вой — а гроб не греют руки, И в стране, как прежде подзеркальной, В отраженьи с неба плачут суки. Ни зеркал, ни грога. Кстати, что там с тряпками от веры? По краям усталого сарая Притаились добрые Химеры…. Но, вскрывая людей И волшебных тоже, Не становишься доктором Но — пажом. Вагабов З. Зайцева Д. Козлов В. Кухаришин М. Мухина Е. Мосягин Т. Пожиленкова В. Фельдман С. Чувин Н.

Дешево купить Скорость (Ск Альфа-ПВП) Маргилан

Купить Порох Новозыбков

Купить онлайн закладку в Дудинка