Купить Кокаин в Юрьевец

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Закладки наркотики в Бабадайхан

Сегодня его в один голос называют «легендой российской эстрады». А поводом для разговора стал очередной юбилей — в марте Валерию Леонтьеву исполнится 65! Но разговор получился не очень юбилейным и совсем не пафосным — он по-прежнему молод, энергичен и откровенен. Беседовал Евгений Данилов. Расскажите, как мальчик из российской глубинки смог стать звездой мирового уровня? Он был ветеринарный врач и попал туда по распределению. Мать поехала за ним, и я родился в ближайшем к месту нашего жительства роддоме, в деревне Усть-Уса. Это недалеко от Сыктывкара. Помню только игры, по нынешним понятиям, достаточно экстремальные. Скажем, надо было прыгнуть с третьего этажа в сугроб — кто первый. Все долго сидят на краю крыши и смотрят друг на друга — кто самый смелый? Потом была игра из арсенала народов Севера, с хореем. Хорей — это длинный полированный шест, которым погоняют оленей. Он запускается параллельно сугробу. И у кого он окажется дальше, тот и победил. Почему-то, когда мне было 5 лет, мы оказались в Архангельске. Отчётливо помню, как я летом тонул в Северной Двине, лежал на дне, а из меня выходили пузыри. Но всплыл, не утонул, г Когда мне было 13 лет, отец мой разболелся до такой степени, приобретя весь комплект болезней, связанных с Севером, что врачи предписали ему переехать в среднюю полосу России. Вот мы и переехали в город Юрьевец, там я пошёл в шестой класс. Это правда? А мать — знойная кудрявая украинка. На кухне, за готовкой котлет она могла спеть алябьевского «Соловья». С родителями я жил до 17 лет. После восьмого класса я провалил экзамены в муромский радиотехнический техникум. Не знаю, чего меня туда повлекло. Очень понравилось, что в названии факультета управления телесистемами было слово «телесистема». Что это означало, я толком не знал, но слово было модное. Я туда поехал, завалил математику, вымыл пол, поскольку в общежитии был заведён такой порядок: кто заваливает экзамены, тот моет полы — таким образом поддерживали чистоту. Вернулся, пошёл в девятый класс, а после десятилетки поехал поступать в ГИТИС, поскольку с первого класса я был участником всевозможных кружков — хореографического, вокального, рисовального и прочих. Пел в хоре, играл, танцевал, и решение лежало на поверхности. Дело в том, что за годы, прожитые в Ивановской области, я приобрёл местный характерный выговор, с явным «оканьем», как у Максима Горького. И когда я приехал в Москву, пришёл в Собиновский переулок и увидел безумное количество красивых, уверенных в себе и правильно говорящих абитуриентов, то был настолько перепуган, что, стараясь произносить как можно меньше фраз, немедленно забрал свои документы из приёмной комиссии. У тех, с кем я тогда общался, моё оканье вызывало смех и иронию. Но тогда я вернулся в Юрьевец, работал на кирпичном заводе, возил вагонетки. Был почтальоном, разнорабочим, тесемщиком-смазчиком на льнопрядильной фабрике. Последняя профессия — одна из самых грязных в прядильном производстве. Ты целую смену лежишь под машиной, изогнувшись по-змеиному, и специальным насосом с солидолом прокачиваешь узлы агрегата. Два года я прокачивал, а потом несколько лет отмывался от этой очень въедливой смазки. Родителей к тому моменту опять «повело». Какие-то родственники потащили их в Краснодарский край, в станицу под Анапой. А я поехал в Воркуту, где жила сестра Майя. Она была старше меня на 19 лет. Рано вышла замуж и жила вдалеке от нас самостоятельной жизнью. Сестра, человек деятельный и активный, перетащила меня из этого самого Юрьевца, где я валялся в солидоле, в Воркуту. Устроила меня учеником чертёжника в проектный институт, и там же я поступил на вечернее отделение Ленинградского горного института имени Плеханова на факультет технологии подземных разработок. Параллельно я пел во всех самодеятельностях, какие только там были: в институте, где я работал, в институте, где учился, и ещё в городском Дворце культуры. Вы шансон не пели, как Шуфутинский? Или он был под запретом? Кроме шахтёров там жила ещё и интеллигенция, и там как раз культивировалась та музыка, которая звучала с экранов телевизоров и по радио. Плюс та, которую можно было купить у «фарцы»: пластинки «Битлз», например. Что же касается зоны, то когда мы с родителями жили в 70 километрах севернее Воркуты был такой период в нашей биографии , то рядом с нашим домом была зона — с вышками, автоматчиками. И всякий раз, когда я шёл в школу, мама мне сворачивала кулёчек с чаем, печеньем и сахаром. Конвоиры обычно закрывали глаза на то, что дети перебрасывают через проволоку еду и папиросы. Теперь я понимаю, что сам процесс пения был для меня наркотиком. После дня, который я отработал, и вечера, который я отучился в институте, я приходил петь или репетировать. И это для меня было самым счастливым временем за день. В году в столице Коми АССР, Сыктывкаре, тамошняя филармония объявила конкурс среди самодеятельной молодёжи, чтобы отобрать наиболее толковых и перспективных молодых людей и отправить их учиться в Москву. Была цель создать филармонический эстрадный коллектив. Я поехал на этот конкурс будучи в гипсе, потому что на своём последнем спектакле в народном театре, где по ходу действия надо было прыгать с довольно приличной высоты, я сломал пятку. И с костылями я поехал на конкурс. То ли гипс и костыли сыграли свою роль, то ли мои способности, но конкурс я прошёл. Высокая самоотверженность Вечно ломающиеся руки, ноги. Тогда, в числе 15 выигравших, я поехал учиться в Москву во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства. Моим педагогом был известный в то время советский певец Георгий Павлович Виноградов. Отучившись там, вся наша группа вернулась в филармонию, где мы были зачислены в штат как артисты и начали своё профессиональное существование. Назывались мы поначалу «Мечтатели». И предметом наших вожделений тогда оставался какой-нибудь райцентр, но до этого прошло ещё пару лет. Сначала были леспромхозы, лесосплавы На этих словах Валерий грустно задумывается. Я очень хорошо помню первый свой концерт в качестве профессионала. Это была деревня Лойна, и был месяц февраль. Клуба как такового там никогда не существовало, он располагался в здании бывшей церкви. Было около сорока градусов мороза и примерно столько же внутри. Поэтому первое, что сделали артисты по приезду, это раскопали сугроб, под которым хранились дрова, скололи с них лед, растопили печь и потом вытащили аппаратуру. Аппаратуру носили сами, за это к ставке доплачивали 50 копеек. И вот в таких мытарствах прошло семь лет. В году я всё-таки решил расстаться с родимой филармонией. И мы всей группой переехали в город Горький, стали работать в местной филармонии. Мы там и раньше бывали с выступлениями, и сильно приглянулись местному руководству, которое возжелало иметь в своём штате такого артиста как я. А я к тому времени уже утвердил свои позиции как ведущий солист в нашей группе. В этом же году пришла разнорядка из Минкульта, в которой предлагалось отправить артиста на всесоюзный конкурс. И я стал тем человеком, который поехал в Ялту на конкурс на лучшее исполнение песен стран социалистического содружества. Мне было уже 30 лет, и я решил: что ж, поеду, посмотрю, кто ещё и как поёт. Я ведь никого не видел, кроме тех, кто выступал по телевизору, а их всего-то было человек двадцать. Пугачёва уже была в порядке. А меня никто не знал. Я получил там гран-при и совершенно обалдел, так как совсем этого не ждал. У меня буквально в этот день умер отец, и, как говорят артисты, «снимать пену и долго жить потом в эйфории от победы» не получилось. Поехал на похороны отца, на которые опоздал, и всё было очень печально. Затем Давид Тухманов, в то время, наверное, самый крутой, самый уважаемый, самый авторитетный и самый исполняемый композитор, услышал обо мне и о моём голосе. А композитору нужен голос. Тем более, что на конкурсе я пел его весьма сложную и, на его взгляд, абсолютно не сценическую композицию «Памяти гитариста». И он пригласил меня к себе на дачу, попросил что-нибудь спеть. Я решил спеть песню Александра Зацепина вместо того и это было бы логично , чтобы спеть что-нибудь из Тухманова. И исполнил песню «Ищу тебя» из очень популярного в те годы фильма «31 июня». Я спел, он послушал. Затем попросил исполнить что-нибудь из Тухманова. Тогда я спел «Памяти гитариста» со всем видеорядом, который смог изобразить, стоя в комнате. Тухманов был удивлен, поскольку думал, что это типично студийная песня, песня для слушания, а не для сцены. В итоге он создал для меня оригинальный репертуар, а ведь раньше я пел исключительно чужие песни. Даже с его авторитетом автора «Дня Победы» ему было непросто, он ведь даже имел из-за меня неприятности. Потом было множество драматических событий. Для меня в году закрыли Москву, потом всё пошло лавинообразно, и перестали пускать в Киев. Группа была та же самая, только переименованная в «Эхо». После чего, собезьянничав, мэр города Ялты на всякий случай решил и в Ялту меня не пускать, где я выиграл конкурс. Я всё ещё ездил по разнарядке, никакой свободы не существовало. Зато существовал следующий нехитрый механизм. Скажем, в одной филармонии есть группа «Виноградинки», а в другой — «Грушки». И они меняются друг с другом. Одни ездят по нашей области, а другие — по вашей. Графики выполняются, госплан выполняется, и все счастливы. Я уже записал с Тухмановым первый сингл, уже обо мне пошла молва, меня начали «писать» вживую на концертах, что было тогда модно. Кто-то восстановил и сделал CD. И чем больше меня запрещали, тем больше у публики возникало ко мне интереса. С друзьями понятно, а кто были враги, кто вас запрещал? Когда меня в один прекрасный день в году Давид Тухманов пригласил на свой авторский концерт, и я был заявлен в афише, швейцар на вахте заявил: «Пускать не велено». Я позвонил редактору концерта, она просто зарыдала в телефон. И все показывали пальцем наверх, не называя при этом никаких имен. Кто меня невзлюбил, кого я оскорбил или обидел? Не знаю по сей день. В году идеологическое руководство из ЦК КПСС и из Министерства культуры всё же было вынуждено выпустить меня на широкую российскую сцену. Я уже записал в Риге альбом с Раймондом Паулсом. Он тогда готовил в Москве свой авторский вечер «Святая к музыке любовь» и отдал мне всё второе отделение. Когда он узнал про мои проблемы, то поставил московское руководство в известность о том, что вечер не состоится, если Леонтьева не пустят на сцену. В итоге они плюнули на это дело, и в году я снова запел в Москве. Все эти мутные годы моим домом был концертный зал «Октябрьский» в Ленинграде. Может быть потому, что тамошний горком не нашёл во мне угрозы существующему режиму. Все свои проекты я осуществлял там. Месяц я не разговаривал, и было неизвестно, запою я или нет. Предвидя подобную ситуацию, я поступил на режиссёрское отделение и в году его закончил. Так что с Питером меня связывает очень многое. Как вам удается поддерживать себя в такой отличной форме? Мне кажется, что в основе всё-таки лежит талант, искра Божия. Я знал многих очень трудолюбивых артистов, которые работали над собой по 18 часов в день, но ничего в жизни так и не добились. К таланту полезно ещё прибавлять усидчивость и упорство. Но почему, когда говорят, ты — трудоголик, не говорят, что ты талантливый? Что касается формы, то сама профессия держит тебя в форме. Было один раз в жизни, когда я 50 дней не работал. Я болел, лежал и перескочил в следующий размер. А сейчас у меня дома есть хорошо оборудованный спортзал, в который я захожу иногда. И какие бы ни случались перемены, социальные потрясения и изменения музыкальной моды, люди, которые меня любили, всё равно приходили на мои концерты. Это не значит, что я застыл в х, я всё время что-то делал, экспериментировал со своим внешним видом, с музыкой. Бросался в рок, пел диско, исполнял романсы, баллады. Пел Моцарта, исполнял «Люди гибнут за металл» в роковой обработке. Сегодня для меня ничего не изменилось. В е годы люди приводили на мои концерты своих детей, а эти дети сегодня приводят своих детей. Это поразительная верность всю жизнь меня поддерживает. Заставляет думать о том, что если ты вышел на сцену, то сделай милость, работай на ней как в последний раз. Вдруг завтра тебя кто-нибудь закроет. Найдётся какой-нибудь начальник, который скажет: «Не пущать! Поэтому, когда я выхожу на сцену, то отрабатываю по максимуму. Средства предпочтительнее вкладывать не в клипы, а в свои живые шоу. Клип важнее сделать человеку, о котором никто не знает. Найти деньги, купить эфир, купить авторов, дизайнеров. Делать себе имя. Острой нужды я в этом не испытываю. А что касается сольных концертов, то здесь все диктует телевидение. Раньше они охотно ставили «сольники». А сейчас это «не формат». Они охотно берут шоу с большим числом участников. Когда у меня был юбилей, мне «полтинник» стукнул, мой директор позвонил на ТВ и предложил поставить телеверсию моего концерта. Ему сказали, с удовольствием, если бы он ещё туда позвал человек десять гостей, да они бы пели, да его поздравляли, тогда да. А чисто сольные концерты нам не нужны. Но я терпеть не могу сидеть в кресле, обложенный венками, когда тебя поздравляют коллеги и водят вокруг тебя хороводы. Затем перееду в Кремлёвский концертный зал, делаю шоу с трудной судьбой — замес из песен, любимых зрителями, и песен, которые хочется петь сегодня. Я обожал бы юбилеи, если бы можно было лежать на пляже и принимать подарки. Увы, сам установил традицию — встречать даты на сцене. Ворчишь и бесишься, конечно, но потом купаешься в счастье финальных аплодисментов, когда видишь, что по-прежнему нужен. Легко ли жить в двух странах и на два дома. Английский язык хорошо знаете? А легко ли жить на два дома? Думаю, что нелегко. Я порою просто теряюсь, не понимая, где я дома. Мне и здесь хорошо, и там хорошо. В США я провожу около трёх месяцев в году. А здесь я практически не лежу, здесь я в бесконечных трудах и перемещениях. Записи, съёмки, гастроли. Лежу только там, занимаясь своим любимым занятием: рассматриваю, как облака перемещаются и меняют свою конфигурацию. Там можно выйти, спокойно прогуляться. Здесь не выйдешь, реакция будет как на прогуливающегося слона. Русских достаточно и там, но, тем не менее, не так много, как здесь. Я могу гулять по улицам, могу сесть в любой кафешке, где захочу. Могу пойти на пляж. Делать всё то, чего я здесь лишён. Потом случилось так, что моя жена Люся сейчас живёт в Майами, ей там хорошо, она там нашла себя. Публикация была классная, половину информации журналист слово в слово содрал с вашего сайта в интернете. Каковы были ваши отношения с публикой? Девушки часто писали записки типа: «Милый, в 3 часа приходи к сараю»? Что же касается пика популярности, то здесь я готов с вами поспорить. Может быть в те годы меня чаще показывали по ТВ и чаще крутили на радио. Но я совершенно точно могу вам сказать, что те люди, которые сейчас не вылезают из эфира и являются, по их уверениям, суперпопулярными, почему-то я их афиш в городах не вижу. Ездят те артисты, которые собирают залы. А их можно пересчитать по пальцам одной руки. Все те, кто были, те и остались. А что касается почты, то она очень обширная. Правда, с изменением социальных условий, меняется и её содержание. Если раньше 70 процентов писем было романтического содержания, а остальные касались анализа творчества, то сегодня 50 процентов писем романтических, а в остальных содержатся просьбы «пришли денег по такому-то адресу, не хватает на дом». А есть ли любимый профессиональный анекдот? Говорят, что вы человек с большим чувством юмора. Анекдотов я знаю действительно много. Ну, вот, к примеру, профессиональный. Певец пришёл на запись в студию, начал петь, поёт, поёт, но в ноты попасть никак не может. В итоге звукорежиссёр совершенно выдохся и говорит ему: «Послушайте, уважаемый, пропойте хотя бы гамму, а я потом нарежу». Только это не анекдот, это же жизнь! Кто петь не умеет. Или вот ещё один анекдот на тему зависти и интриг, они в нашей жизни, к сожалению, встречаются часто. Англичанин зашёл в Лондоне в общественный туалет, сделал своё дело, поклонился уборщице, которая в это время убирала в туалете, и вышел. Ровно через неделю в другом районе Лондона этот же англичанин зашел в другой общественный туалет. Сделал своё дело, смотрит, а в туалете убирается та же самая уборщица. Он её спрашивает: «Скажите, а почему это вы в одном туалете были, теперь в другом, в чём дело? Расскажите, сэр, а как вы встретились с женой? Было ли что-то романтическое в этой истории? В году я высадился в аэропорту с рейса Москва — Сыктывкар. К тому времени дирекция филармонии уже сформировала группу из музыкантов, которые сидели и ждали, когда же приедут певцы и танцоры. Они приехали нас встречать в аэропорт. А поскольку мы жили в Москве в весьма скверных бытовых условиях, негде было даже постираться, то вскладчину купили большое розовое пластмассовое корыто, которое везде таскали за собой. С этим корытом я и спустился по трапу самолета. И моя будущая жена, бывшая среди встречающих, сказала: «А что это за урод прётся с корытом? И вот с этим мы будем работать? А кто вам помогает с выбором песен? Пишите сами? В конце х я пытался сочинять сам. Слава Богу, у меня хватило разума остановиться. Я понял, что это явно не моя стезя. Мне лучше быть выразителем чьих-то музыкальных и поэтических идей, нежели самому создавать произведения. Песни я выбираю сам, а предлагают мне их просто в огромном количестве. Директор уже говорит, что надо расширять офис, поскольку всё забито записями. Есть авторы, с которыми я работаю много лет, но иногда беру что-то и из почты, из «самотёка». Причём, я никогда не говорил себе, дай-ка я запишу песенку для летних, а потом сделаем для тех, кому далеко за Единственный критерий, диктующий мне — брать песню или не брать, — это если волосы начинают шевелиться, и тебя цепляет, значит, это петь надо обязательно. Есть ли любимая? Есть ли какая-то яркая интересная история, связанная с какой-нибудь из них? А любимой, как правило, является последняя. Чем новее песня, тем легче передать свежесть и свои чувства, нежели когда поёшь песню, которой уже лет Это изношенный материал. И надо быть очень профессиональным и уметь хорошо притворяться, чтобы петь её как в первый раз. Поэтому я не слишком люблю перепевать свои старые песни, за исключением некоторых отдельных случаев. Грабеж происходит постоянно. Выход нашего планового диска, как правило, предваряет выход пиратского. Скажем, мы ещё только хотели выпустить коллекцию из моих «золотых песен», а она уже, кем-то составленная, поступила в продажу. Угробленные время, нервы и деньги. А, например, постоянную программу на ТВ вести не хотели бы? Это во-первых. А во-вторых, я просто не представляю программу, ведущим которой мог бы быть. Ну не викторины же вести, где спрашивают, типа: «Скажите, а вас никогда не била жена сковородкой? Руку Божью над собой чувствуете? Я, конечно, не верую в того строгого боженьку с седой бородой, который сидит на тучке и грозит пальчиком: смотрите, ведите себя прилично. В моём представлении существует некий свод законов, управляющий всем живым и неживым во Вселенной. Мне кажется, что в сумме этот свод законов направлен на приумножение чего-то позитивного, на увеличение добра. И, в соответствии с этими моими представлениями, я и стараюсь жить. У меня есть свой моральный кодекс, пусть это звучит и архаично. Я его не декларирую, не заявляю, не везу впереди себя как красивый чемодан на тележке. Но он есть, и он действует. Впрочем, ещё существует фактор здоровья. С человеком может случиться всё, что угодно в любой момент. Во всяком случае, нужно, чтобы тебе хотелось петь самому. И чтобы тебя хотела публика. Журнал «Интервью». Главная Контакты. Валерий Леонтьев: «Интриги, сэр! Интриги» Поделиться:. Powered by khabaroff.

Купить Кокаин в Юрьевец

Амфетамин цена в Коврове

Снежинск купить Марихуана [Outstanding Kush]

Купить Кокаин в Юрьевец

Озёры купить Кокаин MQ

Жердевка купить Рафинад