Купить Говно Гуково

• • • • • • • • • • • • • • • •

Гарантии! Качество! Отзывы!

Купить Говно Гуково

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎✍

>>>✅(НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)✅<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

• • • • • • • • • • • • • • • •

Купить Говно Гуково

• • • • • • • • • • • • • • • •

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

• • • • • • • • • • • • • • • •

Купить Омез, капсулы 20 мг 30 шт. в интернет-аптеке в Москве, низкие цены и официальная инструкция по применению, честные отзывы покупателей и.

Купить Говно Гуково

К женщинам особых претензий нет. А вот мужа продержали больше пятнадцати минут и не пустили на территорию России. Причина банальна, не вклеена фотография в паспорт по причине возраста. А паспортные у нас не работают. Так что ему нужно возвращаться назад. Я в шоке. Дальше ехать самой, а ему сорок километров возвращаться домой. Автобусы здесь не ходят. Опять же блок-посты. Страшно, что могут остановить на блок-посте и «записать» добровольцем. Такие случаи здесь сплошь и рядом. Меня это не устраивало по всем причинам, от морально-патриотических до Алёшки. Причём, Алёшка, пугал меня больше всего. Собственность у женщины развита на клеточном уровне. Но наши попутчики оказались ребятами нормальными, и, позвонив куда-то, решили проблему. Его заберут с трассы и подвезут в город из знакомые, которые уже едут назад из России. А мы едем дальше. Дорога удивительно ровная, гладкая и чистая. Ухоженные обочины. У трассы продают овощи:лук, арбузы, дыни, картошку, капусту люди кавказкой национальности. Проезжаем Киселево и ребята начинают опять тур по местам боевой славы, но уже на территории «помощника-освободителя». Это они по нацикам на «должике» лупили. А вон, возле «киселевского» это водохранилище поле. Так просто, легко «посмотрите направо, посмотрите налево». Что я скажу, что?! О том, как сидели в подвале, когда снаряды пролетали над домами. Рассказывали сказки испуганным детям. Они меня не поймут. Они говорят о друзьях, я вижу врага. Но все вместе мы говорим о России. Свои у каждого свои. Ведь жили нормально, ведь всё было:зарплата, работа, бензин на «скорых»,-устало говорю я вызывая на диалог. Знаешь, сколько они награбленного домой отправляли… И начинаются рассказы о том, что где-то, кто-то рассказывал…Я не буду пересказывать фантазийный бред полевых командиров, которым они накачивают приговорённых на смерть. Картины, описываются одна кровавее другой. Через некоторое время до меня доходит часто повторяющееся «нацгваридия». Нацгвардия нацики, как они их называли и указываются места дислокаций, мол, делала то и то. В голове уже каша. Стоп,-говорю я себе, стоп. Пазлы не складываются. Дело в том, что места дислокации, разбоя и передвижения Нацгвардии не соответствовали тем, что знала я, карте АТО и сообщениям людей. Я пытаюсь поймать нить разговора, отгоняя мишуру из «распятых и съеденных младенцев» и начинаю интересоваться именно тем, как выглядят «людоеды» и где были замечены зверства. Всё равно, как я не кручу в памяти карту АТО, и карту местности, ничего не сходится. Отворачиваюсь к окну. Всё равно мозг не соображает, да и сердце болит о супруге. Как он, добрался, всё ли нормально. В памяти всплывают картины блок-поста возле КПП, самого пропускного, Алёшка, автоматы, блиндаж, коробочка на шинах «на развитие Донского казачества», флаги…Флаги! Мозг начинает истерить и искать в своих глубинах кусочки недостающих фрагментов карт, историй, образов. Я достаю телефон и открываю фото: -Валик, глянь,-чтобы не отвлекать водителя, прошу я,-это флаги тех, кто убивал, нациков. Я много слышала о насилии, грабежах, вот, это из Зимовников прислали, это Ясеновский, это под Зеленопольем, это возле Антрацита, это Суходол. Там много мирных пострадало. Валентин берёт телефон, смотрит, листает. Может даже международный. Тут дома, улицы хорошо видно, их машины. У меня дрожат руки. Опять перехватывает горло криком или болью, как петлёй. Я даже не могу говорить. Под этим флагом. Но, понимаешь, Валентин,- я тру голову, которая уже дико начинает болеть от всего этого,- это флаг Национальной гвардии Донского казачества. Ты перепутала. Это укропский, красно-черный флаг, правосековский. Я открываю последнее фото их другой папки, где сидящий в Ясеновском поссовете залётный казак, сидит на фоне такого флага. Без черного. На нём надпись- Национальная гвардия Донского казачества. Мы смотрим друг на друга. У нас нет слов. Ему нечего сказать мне, а я боюсь заплакать. И замолкает. Я не хочу спорить. Да и боюсь. Пусть сам спорит с собой. С совестью. С верой, раз крест на груди. Сам себе доказывает, опровергает, снимет с крестов своих младенцев. Я просто говорю: -Будем возвращаться, давай сверим, похожи ли флаги, над их блок-постом. Это важно, вопросы появились,только не забудь. Я сам. Мы отворачиваемся по разные стороны. Каждый думает о своём. Да и через пару минут нас из задумчивости вырывает знак «Гуково». Как же похожи, наши приграничья. Одинаковые шахтерские города. Частный сектор плавно переходит в квартала из пятиэтажек, однотипных и серых. Гуково так же выходит одной стороной к нам в степь. У них такие же степняки селяне. Когда-то здесь были шахты. И в е, когда у нас не было работы, наши шахтёры работали тут, в Гуково. Мы, всегда ездили к ним за рыбой, а они, к нам за салом. Такие же селяне, такие же трядяги. Мы останавливаемся, чтобы спросить адрес. Слух режет «шо», «повэрнэш» и «там будэ». Приграничье оно такое приграничье, улыбаюсь я про себя. Частный сектор очень ухоженный. Цветы, покрашенные заборы, побеленные бардюры. Поребрики,- мысленно поправляю я себя. А вот квартала, куда мы заехали просто убили грязью. Мы нашли нужный дом, и первое, что я увидела семь грязных, заросших бомжей, занимающихся разборкой мусорного бака. У нас в городе бомж явление крайне редкое. Я уже и не помню, когда их видела. Попутчики убежали к банкомату. У меня встреча с человеком, который передаст мне помощь. Стою, жду. Идёт женщина, поднимает глаза на меня, я понимаю, что это она. Не знаю как, но понимаю. Улыбаюсь в ответ. Мы никогда не видели друг друга и узнали. Ответ на вопрос «как она меня узнала» она произносит сама: -У вас такие уставшие глаза, грустные, но удивительно добрые,- я сразу поняла, что это вы,-вы такая светлая. Мы обнимаемся. Украина и Россия. Обнимают друг друга назло всем фобиям, разрывая шаблоны и разрушая стереотипы. Мы долго рассказываем друг другу о войне. У нас от выстрелов дрожали дома,- рассказывает грустная сороколетняя Россия, обнимая меня,- страшно так, простите нас. Мы долго говорим, держа друг друга за руки. Периодически отпуская руку собеседника, вытираем слёзы. У меня нет платка. Она даёт мне свой, вытирая свои слёзы бумажной салфеткой. Спеша отдает мне собранную друзьями из Москвы помощь, рассказывает вперемешку где, что купить по-дешевле, где стояли ГРАДЫ, как страшно у них жить и как дорого. У нас всё дорого. Всё:вода, услуги ЖКХ, продукты, больница. Мы же всегда к вам ездили. У вас вкусно и не дорого. Зачем, зачем вы к нам. У нас нищета,-спешит она выговорится, -а теперь санкции, зимой,-она понижает голос до шепота, -у нас будет крах. Женщина-Украина и Женщина-Россия. Кто сказал, что мы разные? Мы рассказываем о детях, и слёзы умиления накатывают на наши глаза, показываем, друг другу фото в телефонах, хвастаемся детскими успехами. Мы пережили войну. У нас морщины и усталость. Мы молились этим летом. Она, провожая снаряды, чтобы они в нас не попали. А я, встречая, и молясь, о тех, кто их посылает. Она экономит на продуктах, покупает самую дешевую муку и спред, вместо сливочного масла, она покупает молоко раз в неделю, это дорого. И так уже много лет. Но работает на хорошем предприятии-ДТЭК. Тот же Ахметов, только в России. Я начинаю учиться экономить. Я всегда покупала молоко бутылями, никогда не брала спред, он вредный. На свою зарплату, до войны, я могла позволить себе сыр, бананы, мясо, молоко, рыбу. Она без войны в мирной богатой и великой стране-нет. Она была на море еще в СССР, с родителями. У меня было Седое, Азов, Крым, палатка, мангал, ставки, поездки в лес на выходных. Люди одинаковые душами одинаковы в любых странах и на любых языках. Если у человека есть сердце, вера, душа, любовь он несёт свет. А свет везде одинаковый. Хотя где-то есть женщины-Украина и женщина-Россия одинаковые в своей ненависти и саморазрушении. Я не спорю. Но мне небо посылает тех, кто несёт в себе свет. Их больше. Пока мы разговариваем, пролетает самолет. Мы вздрагиваем. Я от страха авиаудара, она просто от страха. Это сейчас их уже почти нет, а летом, тут же ходить было нельзя,-говорит она,-как военный городок. Только произносим слово «военный» как мимо нас проходит камуфлированный, но без оружия, хотя и с георгиевсими лентами. Нашивка «ЛНР». Их много. Кто семьи вывез, кто отдыхает, кто в больнице. Этим всё бесплатно,- уже со злостью,- а для гуковчан мест в больнице нет. Она ведет меня в магазин, чтобы купить муки. Я плохо ориентируюсь в курсе рубля к гривне. Мука только дорогая. Всё скупают. Сначала брали всё подряд. Потом тоже стали покупать только дешевые продукты. Вот как экономить, -жалуется она,- ваши всё скупят, а мы покупаем дорогое. Заходит разговор о «беженцах». Она смеётся, рассказывает, как «беженцы» сдавали оптом на рынке сухпайки, гречку и покупали водку, сидели в барах, а потом возвращались в палаточный городок. Вся семья в золоте. Три ноутбука, планшеты, телефоны дорогие. Сняли квартиру с евроремонтом. Он там работал начальником участка на шахте. Тут его устроили к нам на ГОФ горно-обогатительная фабрика. Он получил зарплату, смотрит на неё, спрашивает, за сколько это? Мы ему говорим, это очень большая зарплата, за месяц. Он был в шоке. Сказал, что у себя получал двадцать-тридцать тысяч гривен. Это-деньги, а 25 рублей — мусор. Шиковать перестал. Квартиру сняли скромную. Ходит на работу пешком. Тоже из ополченцев ДНР. Мы прощаемся. Пришли мои попутчики. Надо ехать. Снова плачем и обнимаемся. Ты знаешь, а ведь мы разные, — вдруг поднимает она острую тему,- да, да, разные. Вы украинцы свободные и уважаете себя. А мы русские, запуганные и боимся сами себя. Поэтому так и живём. Вы там боритесь, не сдавайтесь. Россия будет сидеть в говне, но не признает ошибок. У нас нет сильного лидера, а народ привык только к кнуту. Может наши на вас посмотрят и поднимутся, хотя,- она махнула рукой,-не верю. А Украина выстоит. Всё будет хорошо,-обнимает она меня. Я сажусь в машину, и мы едем дальше. В этот день в России я не встретила ни одного плохого человека. Не получилось. Я не умею встречать плохих людей. Дорога домой была короче. Мы почти ни о чём не говорили. На трассе подобрали ещё одного земляка, добиравшегося в город. Вернее бывшего земляка, уже, как пятнадцать лет россиянина. Едет к матери. Весь на нервах. Нет связи. Знает, что мать не получает пенсию. Нет денег. Мы успокаиваем, у нас связи нет давно. А вот в городе, правда, голодно тогда у нас не было ни продуктов, ни хлеба. На КПП очередь из возвращающихся. Люди идут вдоль дороги с кравчучкми это такая тачка-сумка , пакетами, с детьми. Много людей едет на велосипедах. В городе нет бензина. Кравчучка-снова тренд сезона. И за водой, и за продуктами, и вот, теперь международное турне кравчучки Украина-Россия. Официально с Украинской стороны КПП не работает. Россия не это знают, но пропускают свободно. Люди везут и «белизну» и лекарства, и овощи, и фрукты. Я вот везу сало да, с России , рыбу, муку, крупы и растительное масло. Никто сумками на Российской таможне не интересуется. Вот люди с георгиевскими лентами на «джипах» с автоматами ездят без очереди, предъявлений паспортов и отметок. Спрашиваю, почему. Ответ краток, такой уговор, и это могут быть русские, но в форме ополчения. Взгляд цепляется за огромный, черный «джип», с надписью на английском и звездно-полосатым флагом. Возле него пританцовывающей походкой крутится…ковбой. В шляпе, высоких сапогах, с большим пистолетом, и значком «шериф». Меня смешит его танцующая походка с подогнутыми коленями и широко расставленными ногами. Может турист, гадаю я. Ему показывают, что ремонтировали, пару воронок, засыпанных гравием. После экскурсии, он начинает помогать таможенникам регулировать поток машин. Скорее всего, по-обмену опытом, — решаю я, и сажусь в машину. Мы прошли паспортный контроль. Руки чешутся сфоткать ковбоя. Но я помню, что нельзя. На казачьем блок-посте все заняты какими-то проводами и ремонтом, быстрый просмотр паспорта. Диалог- цель выезда в Россию- цель въезда в Украину — местные-домой. И нас выпускают. Я кошусь на Валентина. Напоминать ему о флаге или нет,-думаю я. Может вызвать плохую реакцию. Решаю, что буду молчать. Но Валентин не забыл. Он всматривается и даже просит Олега ехать медленнее. Да, есть. Он замечает флаг и его глаза расширяются. Но он молчит. Я делаю вид, что мне всё равно. Пусть сам. У каждого своя война. Домой едем, болтая ни о чём. Ребята сдают меня из рук в руки супругу. Смеясь, рассказывают, как я истерила по поводу Алёшки и «заберут в рекруты». Смеются, говорят, что со мной пополнили политический словарный запас. Всё мирно и по-доброму. О политике ни слова. О выводах тоже. Оставляют телефон, чтобы ездить вместе, если что, говорят я хороший попутчик. Я дома. Шумно разбираем покупки. Мы спасены. У нас есть деньги, мука, крупы, сало. Друзья меня спасли, собрав помощь. Мы продержимся. Вечером, сидя в огороде и наблюдая за очередным беспилотником, который облетал границу, я думала о женщине —России. Она сидела и переживала за меня, там, напротив, через границу. Наплевав на рашатв и политику Путина. Она переживала за меня, ещё до нашего знакомства. Сейчас она слышит, как бьется моё сердце. Мы теперь будем переживать одна за одну. Но когда ты нашёл своего по-духу или по-сердцу, когда ты остался человеком не смотря на все жизненные ситуации, то тебе всё равно, какой национальности человек, который молится о тебе, и тебе, тем более все равно, на каком языке говорит твой друг, ведь ты молишься за него на своём. Россиянам, живущим далеко от Украины, не видящих различий и контрастов в наших бытовых , экономических, политических условиях, тяжело понять нас. Но ещё тяжелее россиянам понять своих, россиян, поддерживающих эту войну. Пусть каждый делает выводы сам. Не будем им мешать. У каждого идёт своя война. You must be logged in to post a comment. Представляем книгу 'Донбасс в огне'. Это руководство будет полезно для журналистов, исследователей, военных экспертов, дипломатов и всех, кто собирает информацию о войне на Донбассе. Download free PDF. Languages Language Русский. Дорога в Гуково. Часть 3 on База данных InformNapalm.

Купить Говно Гуково

Москва Проспект Вернадского купить Героин натуральный

Купить Говно Гуково

Октябрьск купить закладку Cocaine MQ

Купить Говно Гуково

Купить закладки LSD в Облучье

Песчанокопское, Егорлыкская, Ростов-на-Дону, Аксай, Гуково, Зверево, Лихой, Каменск-Шахтинский, Тарасовский, Миллерово, Богучар. Билеты должны быть оформлены на одного человека, т.е. нужно купить Говно рейс.

Закладки героин в Подпорожье

Трип-репорты Гашиша Москва

Купить Говно Гуково

Пробы Конопли Владимир

Купить Говно Гуково

Застройщикам Новости Акции Поддержка Онлайн-салон Где купить Блог Горячий Ключ (Краснодарский край). Гатчина. Городец. Гуково. Грозный. Д.

Купить DOMINO Покров

Купить Говно Гуково

Гашик Миасс

Купить Говно Гуково

Скорость a-PVP в Собинке

Прайс лист производителя БелТИЗ

Купить Говно Гуково

Воркута купить закладку Амфетамин

Гуково так же выходит одной стороной к нам в степь. рассказывает вперемешку где, что купить по-дешевле, где стояли ГРАДЫ, как страшно у них жить и Россия будет сидеть в говне, но не признает ошибок.

Бородино купить закладку Мефедрон [Кристаллы]

Купить Говно Гуково

Героин в Сосенском

Купить Говно Гуково

Купить Омез, капсулы 20 мг 30 шт. в интернет-аптеке в Москве, низкие цены и официальная инструкция по применению, честные отзывы покупателей и.

Застройщикам Новости Акции Поддержка Онлайн-салон Где купить Блог Горячий Ключ (Краснодарский край). Гатчина. Городец. Гуково. Грозный. Д.

Report Page