Купить Гиблый Александровск

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Александровск купить Метадон VHQ – Telegraph

Галия Мавлютова родилась на севере Томской области, в селе Александровское, в семье спецпереселенки. К окончанию школы осталась сиротой. Поехала в Ленинград. Хотела стать писателем, но творческая карьера поначалу не задалась — первый раз экзамены в вуз провалила, работала маляром, потом бухгалтером. Позже закончила институт культуры. Работала методистом-воспитателем в общаге при ПТУ. И случайно — после того, как разняла драку — оказалась в милиции. Проработав 20 лет в органах и дослужившись до чина подполковника, начала писать. Детективы Галии Мавлютовой охотно печатают крупные издательства. А вот с публикацией романа «Смерть-остров», идею которого Галия вынашивала всю жизнь и написала — так совпало — к летию Назинской трагедии, возникли трудности. О свободе писательского самовыражения, о лишних людях и гражданском несогласии Лариса Муравьева и Денис Бевз поговорили с Галией Мавлютовой во время ее недавнего визита в Томск. В начале в процессе осуществления массовой «зачистки» отдельных территорий и городов страны от «антисоветских», «кулацких», уголовных, «деклассированных» категорий населения, а также «разгрузки» мест заключения, руководством ОГПУ был разработан и принципиально одобрен И. Сталиным план тотальной депортации «чуждых элементов» в восточные регионы страны север Западной Сибири и Северный Казахстан Скопление на небольшом острове громадной, вышедшей из-под контроля охраны, разношерстной массы в условиях резкого похолодания, при отсутствии временных жилищ и построек, дефиците продовольствия и предметов первой необходимости привело к гуманитарной катастрофе. От голода и переохлаждения начались массовые заболевания, в течение 2 недель при попустительстве и бездеятельности охраны рецидивисты занимались мародерством, избиением, убийством. Погибло 1,5—2 тыс. Когда впервые про них услышали? И все мое детство прошло под рассказы об этом острове — под страшилки, что там кости валяются, и большая вода эти кости не смывает. Вот вода поднялась, постояла на этом острове, ушла, а кости остались. И безымянные люди так и лежат не захороненные. Они не воевали — это не война была. Это было насильственное перемещение одной группы лиц в какое-то гиблое место. Естественно, я считаю, что это — детская психологическая травма, она меня преследовала всю жизнь. Я написала книгу «Смерть-остров». И я очень горжусь этой книгой. Ее могут считать поверхностной, хотя я ее писала на материалах профессора Красильникова. Но она — художественная. И это в какой-то степени памятник тем людям — до сих пор не погребенным на острове. Возможно, эта книга сможет уберечь молодых от каких-то поступков, которые могут привести к этому острову. К этому острову мы каждый день можем прийти. В любом месте, не только в нашей стране. Человек, к сожалению, не стал более цивилизованным с появлением гаджетов. Время не повлияло на его внутреннюю суть. Могут быть обстоятельства. Которые могут возникнуть даже в самом благополучном государстве. Нужно, чтобы человек знал, к чему могут привести эти обстоятельства. И действия — если он будет действовать так, как люди в описываемых в книге обстоятельствах. Там же было постановление — в нем было сказано, что если ссылают людей, значит, им должны выдать инвентарь, чашку-ложку Да, у них отняли имущество, но по мере прибывания — если привезли в ссылку, значит, должны были обеспечить всем необходимым. А этих людей не обеспечили. Потому что они считали, что государство посылает этих людей на гибель. И они должны их погубить. Лишними тогда были абсолютно все, включая крестьян. Кроме — рабочих. Только рабочий был в то время самый необходимый человек. Их кормили, выдавали пайки. И очищали большие города от беспаспортных — а паспортов же в то время практически ни у кого не было — чтобы освободить для рабочих жилплощадь. Тогда, в , норма была 3 кв метра! Потому что после революции хлынули рабочие в город, заняли дворцы — но дворцов оказалось мало. Надо было где-то еще находить жилье. А значит, куда-то выселять хозяев домов и квартир поменьше. Вот те, кого выселяли, и стали лишними людьми. Они были не по сезону легко и не к месту ярко одеты — а у вас там грязь по колено Их опыт, вероятно, был отчасти похож на опыт тех людей, которых за три десятилетия до этого привозили на Назинский остров. Пытались найти их, отследить судьбу? Это не диссиденты. Это другой слой — это те, кого хватали на улице, как я понимаю, во время рейдов, в той одежде, в какой они были, привозили. Похоже, да Другое дело, что их привозили не на необитаемый остров, а в поселок, к живым людям, достаточно уже благополучным в то время. И война была далеко — достаточно сытый поселок. Как-то они устраивались, вставали на учет. Наверное, у нас нет такой литературы — не о диссидентах, а именно вот об этой группе населения. Которые подверглись насильственной высылке — это те самые, которых выселяли на й км. В поселке они были изгоями. Я думаю, что они все в основном опускались, хотя может это и не так. А Сталин ничего об этом не знал. Почему современные люди то государственное устройство оправдывают? Оправдывает определенная часть, и она всегда будет. В любом обществе есть люди, которые будут требовать сильной руки. Потому как это очень удобно. Вот у соседа 5-комнатная квартира. А он живет в однокомнатной. Ему тоже хочется жить в 5-комнатной. Но ее трудно заработать. А хочется! И в обществе всегда будут такие люди, недовольные, идущие к власти Корень зла в алчности. В жажде иметь как можно больше материального, имущественного. Это не то, чтобы человек хотел пойти и убить живого человека. Он хочет власти. Он даже и 5-комнатной квартиры, может, не очень хочет, он хочет власти. Чтобы его боялись все — вошел во двор, и все упали. Это — власть. Что это говорит о человеческой природе? У него есть шанс на спасение. Вот я считала, пока писала книгу, что там, на острове, никто не спасся. Потом, когда уже книга вышла, оказалось, что там были люди, которые сумели. Те, кто не уничтожал себе подобных, кто соблюдал человеческое предназначение. Здесь для каждого — свой выбор. Ну вот выбрал он противоестественное выживание. Этот период пройдет. Остров не вечный. Сможет он с этим жить? Их больно и тяжело изучать. Зачем вам это надо? Меня, может, это уже не коснется — моя жизнь позади. А для молодых это важно. Они должны выбирать свой путь. И вот тот, кто стремится к власти, он должен подумать, к чему это приводит. Что может выйти из этого Ну засеяли тогда костями Томскую область — что хорошего? Вот сейчас я работаю над книгой о Колпашевском яре, и у меня этого момента нет. А тогда меня осенило, что просто надо взять документ исторический. И того человека, который писал этот документ, докладную записку — сделать героем. Величко, Колубаева, вообще всех. Он — живой. Вот его документ. И писать по документам, не отходя от них ни на шаг. И тогда книга будет. Такое озарение редко бывает. Мы можем ошибаться, но это конвейер, сложный конвейер — когда требуют к определенному сроку выдавать книгу. И вдруг вы делаете шаг в совершенно другом направлении. От детективов — к исторической прозе. Как издательства ваши к этому отнеслись? И могу писать, что меня волнует. Писатель должен писать о том, что его беспокоит. Говорить то, что может сказать. Это выстраданная книга. И читать ее надо внимательно. Иногда наступает момент, когда ты чувствуешь в себе силы написать что-то осмысленное. Не просто детективы — их многие пишут. Их легко писать, что уж тут скрывать Я все равно писала, потому что мне хотелось написать. Мои книги не стали массовой литературой — слава богу. Я не хотела этого. Ну, они заняли свою нишу Но сейчас книжный бизнес плохо себя ведет. И писателям, если платят, то копейки. Более того, там диктат — у тебя одно название, а им надо изменить на какое-то другое. Меня это под корень вырубает, потому что книга под название подстраивается — весь текст. Название должно все объяснить. А они возьмут и поменяют, потому что у них законы рынка. Тогда продадут книгу. И слова не скажи — тогда сразу отказ. Поэтому бедный писатель вынужден соглашаться на условия. Вот в музее на встрече у меня спросили — почему книга про Назино вышла в серии «приключенческий роман»? А у них других серий нет. При том, что печатают строго по сериям: «военно-патриотическая», «мои любимые», «сибирский приключенческий роман» Не было другой серии. И вот я сейчас должна объяснять каждому эти тонкости. Меня это ужасно угнетает, потому что я не виновата — это издатель так решило. Про что хочешь пиши. Если они будут знать, что эта книга продастся и будет иметь спрос у читателя, они напечатают все что угодно. Кроме того издательства, что напечатало в «приключенческой» серии. Другие издательства отказались, потому что прошел только что роман Яхиной, ее «Зулейху» везде рекламировали, и они не хотели повторяться. Они отказали мне под разумным предлогом А я не читала тогда Яхину, вообще не знала, что такая книга вышла. Когда получила один отказ, другой — прочитала. Книга занимательная, она должна быть издана. Сериал не смотрела, потому что я не могу это смотреть. Поняла это, как только увидела рекламу, где героиня Яхиной в дорогом богатом полушубке А я точно знаю, в чем ходили ссыльные — по рассказам матери, они одежду носили десятилетиями. Она истлевала на них. Одежды просто не было — не то, что у ссыльных, ее не было у мирного населения, которое не репрессированное. Одежды в стране не было до перестройки. А в рекламном ролике сериала — действующие лица в зипунах, в платках Ну это же безобразие. Свою жизнь вы посвятили правоохранительным органам — не было ли какого-то диссонанса? Во-первых, я не мечтала с детства стать милиционером — это точно совершенно. Так судьба распорядилась. С детства я мечтала стать писателем. Но когда я, сирота, приехала в Ленинград, то сразу не поступила. Пришлось пойти в ПТУ. В ПТУ из меня рабочий не вышел — такой маляр, что вся краска на мне. Бедная бригадирша отправила меня в расчетный отдел. Я закончила курсы бухгалтеров. Там поняла, что я не финансист, не получилось бы из меня Набиуллиной. Для пролетариата тогда открывали общежития в Ленинграде — не было рабочей силы, со всего Союза свозили подростков. Для работы с этими подростками в ПТУ нужны были кадры — воспитатели, мастера, преподаватели. Я поступила в институт культуры — на специализацию «профтехобразование». И вот как-то дежурю в общежитии, а подростки устроили драку — стенка на стенку. Я такая смелая, молодая, только после института, коса у меня — марширую браво И всех разогнала! А в это же время в общаге дежурили два офицера. Они из института МВД, на курсах повышения были, и их посылали на майские праздники на усиление — чтобы помогали. А они не пошли в эту толпу. Не знаю, что они думали, когда смотрели на меня. Но когда я вернулась, они сказали — Галия Сергеевна, вам сам бог велел идти в милицию. Дали телефон. Раз дали, значит, надо позвонить. Так я стала милиционером Сейчас, по прошествии стольких лет — в жизни бы не пошла в ту драку. А тогда я думала — их же посадят, этих мальчишек, если что-то случится. Они же друг друга покалечат. То есть такая идея была. Вообще человеком руководит идея. Сейчас интерес к ней снова растет. Вот сегодня прочитала, что в Нижнем Новгороде у себя на участке бизнесмен какой-то — фамилию не запомнила — поставил памятник Сталину. Нет, эту тему наоборот стараются заглушить. О ней никто не знает. В большом городе спроси — не знают. И им не интересно. Ладно, в большом городе — в Колпашеве местные жители историю Яра не знают. Все хотят забыть. О каких-то темных делах. А это темные дела. Осуждены, кстати, все эти репрессии были еще при Советской власти. Советская власть их заклеймила позором — не только на 20 съезде По каждому выходило постановление, указ, и все это осуждалось. Вот тот народ, который засыпает мусором Колпашевский яр, на котором стреляли, может, не его родственника, но соседа, родственников соседа. Те, кто не знает. Те, кто хочет забыть. Народ, который и сейчас «может все повторить». Не только Берлин, но и Остров с Яром. За это, за репрессии. За то, что убивали друг друга. Это и есть гражданское несогласие. Один брат убивает другого. На встрече кто-то сказал, что один родственник был репрессированным, а другой подводил под репрессии Наша страна разделилась на гонимых и гонителей еще в революцию. Да она и сейчас не нашла согласия. Найдет, если люди начнут читать про Назино, про Колпашево Вот революция года почему случилась — не потому что там какие-то идеи были. Идея была одна — отнять и поделить. Сначала поделили очень богатых, потом к средним слоям перешли. Поделили, не хватило — все, снова голод. Пришли к тем, у кого 60 овец — сожрали. Потом пришли к тем, у кого 6 овец. Потом — у кого 3 овцы. Все равно не хватило. Не работает. А сейчас снова очень много разговоров о том, чтобы отнять и поделить. Но знаете почему еще потомкам и гонимых, и гонителей важно прийти к гражданскому согласию? Потому что вот кто-то придет сейчас и начнет требовать обратно дворец на набережной, а другой — 6 овец. Где взять этих овец, их сожрали еще в е. И дворец давно снесли Вы маму свою стеснялись? Потому что мать у меня была из самых лишенцев. Потому что мне, ребенку, хотелось быть дочкой секретаря райкома. Мне было обидно, почему дочка секретаря так одевается, а я должна ходить голая и босая Маме был 51 год, когда она умерла. Она уже больная вся была. В трудармии они рыбу ловили по пояс в воде. Руками льдины разведут, и сеть тянут — какое тут здоровье. Еще как-то умудрилась нас родить Очень немногие из детей репрессированных — моих сверстников — смогли выбиться в люди. Получается, что погубили сначала дедов, поселив их в нечеловеческие условия. А потом и их потомство — очень много несчастных судеб среди детей сосланных. Спецпересленцы не стали той производительной силой, на которую рассчитывало государство — что будут осваивать новые края. Чудовищные условия — без еды, средств, одежды — порождали трагедии. Жизни насильно вывезенных из родных мест людей были погублены напрасно. Они не принесли пользу. У меня был резонный вопрос — для чего продолжать потомство в таких условиях. Но теперь я ей все простила, у нее не было другого выхода. Мама говорила, что боялась грех совершить, убить детей своих. Моя мать была из раскулаченных, ей, наверное, 12 лет было, когда их выслали из Омской области. А прадедушка был купец. Он выращивал в своей деревне татарской живность и сюда вез мясо и масло. Здесь у него, как я думаю, была лавка — сейчас уже следов не найти. Я даже его фамилии не знаю, к сожалению. Выслали их на Васюган. И мою тетку — сестру матери, она была грудной младенец, ее просто выбросили на берег. Не хоронили. Почему не в воду, я так и не поняла. Почему-то на берег. В дрова. Эта история меня сопровождала много лет. Пока я ее не написала. Только когда ее напечатали везде — только тогда я избавилась от нее. Конвойный взял сверток и свистнул. Катер дал гудок, а баржа долго скрипела, приостанавливая ход у самой кромки берега. В дровах тряпье развалилось, сверток раскрылся, из него показалось мертвое тельце новорождённой девочки. Она жадно смотрела застывшими глазами в небо, словно хотела вобрать в себя ускользающую алую полоску скупого северного солнца В качестве послесловия. Галия Мавлютова приехала в Томск, чтобы побывать в Колпашеве. Увидеть своими глазами яр. Колпашевской трагедии Галия решила посвятить свою новую книгу. По словам писательницы, у нее чтобы писать книгу все было готово — фабула, сюжет, герои, первая фраза и даже последняя. Но на й странице текста работа встала. Оттого Галия Мавлютова и решила отправиться в разгар пандемии в Сибирь. За вдохновением. Предчувствие автора не обмануло. Правда, написанные 15 страниц Галие пришлось стереть. Колпашевская трагедия — в художественном осмыслении и коллективном бессознательном — станет темой одного из будущих материалов ТВ2. Мы пишем о том, что важно. Главная Истории «Сестру матери, грудного младенца, просто выбросили на берег. В дрова». Лариса Муравьева. Фото: Галия Мавлютова. Из послесловия к роману «Смерть-остров»: В начале в процессе осуществления массовой «зачистки» отдельных территорий и городов страны от «антисоветских», «кулацких», уголовных, «деклассированных» категорий населения, а также «разгрузки» мест заключения, руководством ОГПУ был разработан и принципиально одобрен И. Фото: Закладной крест церкви во имя новомучеников и исповедников российских, село Назино, июнь года. Автор: с сайта nkvd. Фото: Карта Назинского острова, год. Фото: Колпашево, берег Оби, май года. Автор: Александр Сакалов. Фото: Памятный крест жертвам сталинский репрессий, Васюган, Автор: Юлия Корнева. Фото: Назинский остров, год. Автор: Н. Березовской с сайта nkvd. Фото: Галия на руках у матери, село Александровское, год. Автор: из семейного архива, с сайта nkvd. Дорога спецпереселенцев Яр. Колпашевская трагедия. Рекомендуемые публикации. Гольфстрим останавливается. Как это отразится на Сибири? Дарья Гришанова. Рассказывают томичи и москвичи. Виктория Мучник. Бывший следователь КГБ: я назову имена палачей. Лидия Симакова.

Купить Гиблый Александровск

Дубна купить Метадон HQ

Купить стаф в Малая Вишера

Купить Гиблый Александровск

Купить Анаша, план, гаш Без кидалова Красногорск

Закладки спайс в Аше