Культура любования, уступок и сочувствия - хорошая форма для любви в
семье.

Дорогие друзья и коллеги!
Очень рады видеть вас здесь живыми и здоровыми. И очень непросто начинать конференцию, выступление на фоне того несчастья, которому нам пришлось быть невольными свидетелями. Гибель людей, публичность смерти и насилия с разных сторон поднимают в нас и ужас и горе и невозможно не признавать этого. Горе, ярость и жажда мести, отчаяние и растерянность и страх - не самые полезные для людей переживания, но похоже именно с ними нам придется встречаться. Мы можем быть так же напуганы, возмущены, огорчены, как и все остальные люди, мы не роботы и не боги, но у нас остается наша работа, наша профессиональная задача, так что будем заниматься делом, чтобы одни напуганные и огорченные люди могли лучше помочь другим напуганным и огорченным.
А ведь на этой конференции мы хотели поговорить о любви, как люди переживают ее, тоскуют по ней, ищут, создают, портят, теряют и как мы как гештальт-терапевты стараемся помочь людям обнаружить свою способность воспроизводить любовь и проживать ее в отношениях с другими людьми часто даже вопреки логике обстоятельств. У меня уже была придумана лекция,
кажется, там даже были интересные мысли, но их все смыло вечером в
пятницу. Пришлось заново искать старые смыслы и восстанавливать
размышления, потому что мы же не стали отменять конференцию, менять тему и вообще отказываться от своего дела.
Лев Толстой, который много писал и рассуждал о природе любви,
предупреждал, что «всякое рассуждение о любви уничтожает любовь», предупредив нас, что не стоит лищний раз браться за эту странную тему. Но сам он при этом еще написал, что любовь мешает смерти, что любовь есть жизнь, и есть бог, и что «смысл жизни - это расти в любви» и еще много чего, не говоря о том, что у него все романы так или иначе «про любовь». Так что мы его не послушались и постараемся посмотреть на нее своими глазами гештальт-терапевтов.
А для гештальт-терапевтов всегда важен вопросы: «зачем?» «как?». Зачем мы будем говорить о любви и как мы будем о ней говорить? Для меня важным было наблюдение, что на терапии люди стали меньше говорить про любовь, а больше про зависимость и созависимость, про привязанность, про слияние, нарциссизм или либидо. Меня смущает, что в этом проявляется отстраненность человека от сильного и глубокого витального опыта, дистанцирование от переживания себя как носителя и создателя важных отношений и ценностей. Такое проникновение психологического языка и такого полезного профессионального взгляда в мышление и самоощущение людей мне кажется подозрительным и даже опасным. Хорошо, что появляются человеческие книги наших коллег о любви: Жени Андреевой и Феди Конорова, Кати Хломовой, лекции Кости Логинова, так что не все еще потеряно. И вообще-то гештальт-терапия занимается самыми разными забытыми, репрессированными, неудобными переживаниями, чтобы поддержать их и дать им право на существование: так было с переживаниями агрессии, с автономностью, потом с эмоциями, а теперь вот на фоне происходящего пришло время заняться любовью. Make love… И тогда я хочу поразмышлять, что такого скрывается в переживании любви, ожидании любви, отношений любви, соприкосновении с любовью, что человек испытывает потребность дистанцироваться, отстраниться. Может это могучая сила, которая может изменить его целостность, его Я, овладеть им и лишить воли? Достоевский писал, что «Любовь столь всесильна, что перерождает и нас самих», это не может не пугать… кстати, и психологов может напугать, если все решает любовь, то мы-то зачем… Или это что-то неприличное, что заставит смущаться и стыдиться? И общество все время старается контролировать любовь, запрещая любить то одно, то другое. И противоположное движение тоже важно - в чем притягательность любви для людей сегодня? Что ищут и находят или не находят люди в своем стремлении (если оно осталось, конечно) обрести любовь? И наконец, важный профессиональный вопорс - как терапевту в работе в терапевтическом диалоге с клиентом балансировать между пониманием различных механизмов и описанием переживаний любви. И как находить приметы любви там, где это неочевидно…
Теперь второй вопрос, как я предлагаю это сделать, чтобы было погештальтистки?
Рассмотреть предмет со всех сторон? Проанализировать смысл понятия? Посмотреть на него в разных контекстах? Посмотреть через разные очки или линзы? Предлагаю попорбовать так и сделать. Приношу извинения, что я не буду обращаться к древним грекам и вспоминать разные виды любви, потому что я все время застреваю в перечислении, как когда вспоминаешь 10 заповедей, все время какую-нибудь теряешь из виду, и мучаешся, пока не спомнишь. Или 3 закона диалектики, вроде и поменьше числом, а все равно какой-нибудь закон вылетает из головы. Видов любви хоть и 6, по середине между заповедями и диалектикой, а все равно какой-то вид все время убегает. Так что извините, про эрос, людус и агапэ не буду рассказывать. А начнем мы с того, что попробуем сориентироваться, что скрывается (и открывается одновременно) в этом слове. Как это писали на вкладышах в упаковке жевательной резинки «Love is …», сколько же там было разных вариантов… Но мы попробуем посмотреть не изолированно, а через разные линзы. Начнем с полярностей: что оказывается на другом, противоположном полюсе? Словарь антонимов предлагает такой список: ненависть, зависть, отвращение, презрение, равнодушие, неприязнь, враждебность, физиология, фобия, холодность, печаль, пустота, злобность, жестокость, мизантропия, агрессивность, измена, предательство, лицемерие, террор, одиночество, битва, тоска …. возможно, у вас будут свои варианты. Это позволяет нам лучше увидеть страдание человека, его напряжение между любовью и ненавистью будет отличаться от напряжения между любовью и равнодушием или любовью и жестокостью. И мы тогда можем увидеть, что в одном случае любовью называется переживания себя в состоянии осмысленности, тепла, счастья. Кажется это больше всего похоже на переживание себя любимым, переживание наполненности любовью. А в другом случае случае любовью будет называться стремление к другому, прекрасному, привлекательному, стремление прикоснуться, овладеть, наполниться этим другим. Вспомним Толстого: «Любить - значит жить жизнью другого», в это даже пределе быть готовым отказаться от своей жизни. В таком переживании будет не расслабленность, а сила и направленность. Мы видим, что через обращение к полярности фигура начинает немного проясняться. Можно увидеть переживание любви как переживание отношений с кем, как обозначение особой связи с другим, иногда как принадлежность, как забота, как верность другому, общность или схожесть, тут уже у Другого есть шанс проявиться как субъекту, как полноценному участнику отношений. Именно Другой в этом случае делает любовь возможной. Как в песенке Луферова: Но люди, если б не было бы вас, я от тоски не то чтобы неделю, и дня б не прожил, умер через час». И наконец, любовь может проживаться как определенные действия: мирные, заботливые, неагрессивные, дружелюбные, щедрые, противоположные войне, агрессии, террору и насилию. В любом случае «любовь» все ближе к жизни, а «нелюбовь» все ближе к смерти. Видите, какая уже путанница возникает из-за этого слова, когда один говорит «Ты меня не любишь!» (имея в виду, что ему грустно и холодно), а второй недоумевает: люблю, (хочу тебя, стремлюсь, никуда не пускаю, счастлив с тобой). Работая с парой, мы стараемся помочь им найти общий язык и общее основание, лучше понять свои переживание и желания, создать такую форму, в которой им будет удобно размещать свои переживания и свои желания. Эта форма является уникальной культурой семьи, культурой совместности пары, уникальная культура любви. Я семья создает в своем пространстве создает особую атмосферу, эмоциональное пространство, в котором каждый член семьи может расти и меняться, пробовать и ошибаться. Можем наблюдать, как создается эта атмосфера: как члены семьи обмениваются улыбками, взглядами, от которых приходит ощущение тепла и уместности, как появляется и возбуждение и удовольствие. Это может быть тишина или чье-то мурлыканье, или шумная возня, важно что в семье создается подходящая атмосфера, в которой всем хочется расти. Возможно, любовь - это просто такое эмоциональное молоко, которое взрослые создают, чтобы выкормить ребенка, а остальные просто присоединяются…. Воздух наполнен предвкушением радости, а не страхом и ожиданием боли. Атмосферу любви невозможно контролировать, но ее можно испортить угрозами, криком, насилием, так что от людей требуются усилия, чтобы воспроизводить эту атмосферу, несмотря на агрессивную среду и ненадежные границы. Итак, можно сказать, что есть несколько фокусов переживания любви: переживание себя, переживание другого, переживание отношений, переживание взаимодействия, переживание атмосферы. Хочется обратить больше внимания не только на переживания, об этом много написано и сказано, а про то как увидеть признаки любви в культуре семьи. На мой взгляд, она должна включать в себя три важные вещи: практика любования, практика уступок и практика сочувствия. Звучит очень просто, но посмотрите, сколько в этом всего содержится! Любование - это особая человеческая практика, в ней нет голода, нет стремления к захватыванию другого, нет агрессии и контроля, а есть переживания сопричастности, соприкосновения, присутствия Другого и себя в присутствии Другого. Это практика переживания Другого, как произведения искусства или явления природы и собственной причастности к этому. Для этого нужно немного праздности, неспешности, паузы в делах, присутствия в данном моменте, готовности быть затронутым. А это уже приходится практиковать вопреки деловитости, торопливости, запланированности, сосредоточенности на делах и планах, возможности преодолеть тревожный эгоцентризм и сосредоточиться на другом человеке. Практику любования легко разрушить тревогой, суетой и просто перевозбуждением. Эта практика хорошо дается котам и бабушкам, и то далеко не всегда, нынешние бабушки еще какие энергичные бывают… В семье могут быть разные практики любования - перед сном, перед выходом на улицу, за каким-то занятием, могут быть молчаливыми, а могут сопровождаться какими-то словами или касаниями. Увы, часто они бывают настолько мимолетны, несколько секунд и все, беглый взгляд перед школой - и все, можешь идти. Короткий взгляд - и секс. Некоторые семьи специально отправляются в магазин и тратят много денег и времени, чтобы позволить себе полюбоваться друг другом, а некоторые и вовсе лезут в горы, встают на доски или садятся за руль, чтобы дать другому возможность полюбоваться собой.

Попробуйте вспомнить, как это происходит в вашей семье сейчас или происходило в родительской семье. У вас это открытая, легальная практика или тайная, чтобы никто не заметил? Все ли могут себе позволить и всем ли достается такое бескорыстное внимание? Что мешает, прерывает этот процесс: чье-то смущение, тревога, долженствование? Как думаете, получится ли нам полюбоваться нашими ведущими мастерских, пока они будут стараться что-то для нас сделать?

В терапии способность терапевта любоваться клиентом тоже является одним из важных целительных действий. Именно опыт отраженности в таком взгляде дает возможность клиенту пережить свою ценность, уникальность и целостность. И что-то важное происходит, если клиенту удается присвоить самому себе такой взгляд на мир.

Кроме практики любования в семье еще необходима практика уступок. Мы это можем хорошо увидеть, если посмотрим на семью как на сложную систему скоординированных движений и функций, где все куда-то двигаются и к чему-то стремятся, не всегда в одном направлении и одном темпе. Именно благодаря хорошо налаженной системе уступок удается наладить живой и
гибкий ритм контактов и отступлений, возбуждений и расслаблений, в котором
всем членам семьи будет удобно находиться. Когда наш друг и коллега Маргерита Спаниола Лобб говорит о танце семьи, как о метафоре отношений, я
думаю, она описывает тот же процесс постоянной гибкой сонастройки, синхронизации движений в отношениях друг с другом. Я бы назвала это
культурой уступок, немного расширив метафору танца. Это не только отношения, в которые вовлечены члены семьи, это еще принятые в семье и понятные всем способы обращения друг с другом. Это привычный способ
обращаться с просьбами, с ресурсами, с общим пространством, это показатель гибкости и устойчивости личных границ в семье и крепости границ в внешним
миром, показатель доверия и уверенности в собственных силах. И хорошая форма обхождения с уступками поддерживает переживания, а не разрушает их.
Мы смотрим на каждой сессии не только как семья выдвигает требования и добивается их реализации, кажется, сейчас это стало довольно неплохо
освоенным материалом. Люди хорошо используют «Я-высказывания», хорошо
обосновывают свои желания и цели, выдвигают ясные требования друг другу.
Становится очень интересно исследовать обратный полюс: а как семья обходится с уступками? Это легальная практика и уступка принимается с благодарностью или это результат насилия над другим и уступивший переживает унижение, а выигрывший - триумф силы? Есть ли возможность старшему и сильному уступить младшему и слабому, например, родителю
уступить ребенку. И тут вы видите, что нужна именно культурная, созданная человеком форма уступок, потому что дикия обезьяний опыт требует победы
над оппонентом, подчинения слабого, использования силы. Инстинкт стаи говорит: уступил - значит проиграл, значит слаб, значит унижен. А культурная
человеческая форма возражает: уступил - значит добр, значит любит, значит великодушен.
Чем больше дикости, жесткости и насилия за пределами семьи, тем
сложнее удерживать напряжение различия: там - одни правила, дома - другие, непростое напряжение, требует усилий. Уступил конкуренту - проиграл, уступил начальнику - то ли лох, то ли подлиза, уступил дома - любимый человек… не получантся без совместных усилий. Если в семье есть хорошая практика уступок, удобная и понятная всем - то это поддерживает хорошее
пространство для любви. Если нет - мы ищем вместе с семьей намеки на
уступки и стараемся создать для них подходящую форму. Например, в
некоторых семьях уступке предшествует небольшая битва самолюбий и упрямств, после чего кто-то проявляет великодушие и уступает, и не чувствует
себя униженным. И этот пируэт оказывается всем понятен. В некоторых семьях происходит целый ритуал, когда вся семья уговаривает некоторое время одного, а потом он благородно уступает, тоже избежав унижения. А есть семьи, которые даже не замечают, что они все время друг другу уступают: то дорогу в
туалет, то вкусный кусок, то канал в телевизоре, то место рядом с мамой.
Можно говорить о слиянии конечно, что они сами не замечают, как организовано их взаимодействие, а можно обратиться к этому феномену и
сделать его осознанным и полезным ресурсом для размещения любви, как в песне Армстронга «What a wonderful world»: «я слышу, как люди здороваются друг с другом и говорят как дела, а на самом деле они говорят, я люблю тебя».
А вот тут кстати важно заметить, позиция терапевта не может быть исчерпана практикой уступок, потому что терапевт - это не семья для клиента. И хотя, Достоевский утверждал, что любовь переворачивает человека и меняет его, но Фрейд говорил, что никакая любовь ближнего не сможет излечить невроз.
Атмосфера, отношения, забота, вовлеченность терапевта могут только поддержать рост клиента, придать ему сил, но без встречи болезненным переживанием переживанием без собственных усилий и без собственного риска
не получится его изменения. Так что терапевту приходится избегать стратегии уступок или как минимум замечать и осознавать свое движение сторону
уступок клиенту.
И третий момент про культуру семьи - я снова подсмотрела формулировку у писателя, у совеменного поэта Льва Рубинштейна. Он писал стихи на
библитечных карточках, отчасти стихи, отчасти короткие форазы. И он написал «самое главное - найти адекватную форму для сочувствия друг другу».
Каждому человеку подходит своя форма сочувствия, кому молчание, кому объятие, кому матерная тирада, кому - чашка чаю. Уникальность переживания
человека порождает уникальную персональную форму счувствия. И
возможность создать хорошую форму для сочувствия каждому человеку в семье - это тоже часть любви, произнания уникальностиИ мы знаем, это наша
работа как терапевтов.
Заглянула в свои записи и обнаружила там еще слова Антона Павловича Чехова: «Все любят рассуждать о любви — громко и с видом знатоков. Хотя, что на самом деле большинство о ней знает? Разве что цитируют литературные
произведения.» Ну что же, Чехов как всегда прав… Но, даже если нам не
удалось обнаружить суть и содержание любви, мы смогли обозначить три опоры для любви в семье, которые являются именно культурными человеческими усилиями: культура любования, культура уступок и культура
сочувствия. Может быть, поддерживая в терапии эти формы, нам удастся помочь людям наполнить их нужным для них содержанием. Начиная с горя,
страха, растерянности или боли мы сможем оказаться ближе к любви, чем к ненависти и смерти. Возможно, все что я вам рассказала - это полная утопия, но вокруг так много антиутопий, что пора противопоставить им какую-нибудь подходящую утопию.
И в завершении еще одна цитата из стихотворения Булата Окуджавы:
Все ухищрения и все уловки
не дали ничего взамен любви...
...Сто раз я нажимал курок винтовки,
а вылетали только соловьи.
Спасибо за внимание.