Кто-то же должен...
ЭкслибрисВ первую же ночь на новой квартире я услышал, как он стучит в стену и вопит, будто помешанный. Я посмотрел на часы -- двадцать минут шестого. Начинало светать. Я знал, что больше не засну, даже если он перестанет шуметь, но он не переставал. Я не мог этого вынести, хотя моя квартира находилась в противоположном конце коридора. Представляю, каково было ближайшим соседям.
Пару часов спустя я встретился с одним из них у лифта.
-- Это вы вчера въехали в 14-И? -- спросил он.
Мы познакомились. Все жильцы здесь вроде бы очень славные, не то что в доме, из которого я съехал. Мой новый знакомый из 14-В кивнул на квартиру слева от лифта.
-- Вы слышали, что творилось ночью в 14-А? Мужик вселился туда пару недель назад. Обожает громко вопить. Иногда на кого-то, иногда -- просто так.
-- Ну и ну, -- сказал я. -- А часто он этим занимается?
-- Это что-то новое. Началось пару ночей назад, -- сосед покачал головой. -- Кто-то должен остановить его.
-- А выселить нельзя?
-- Не так-то просто. Это можно сделать только по всем правилам, но возни не оберешься. Кроме того, надо...
В этот миг по коридору гулким эхом пронесся скрежет отпираемого замка, и дверь 14-А открылась. Вышедший оттуда мужчина смахивал на накачанного бандита: мощные мышцы, татуировки, взъерошенная голова, старая майка, не прикрывающая пупка, засаленные шорты без ремня. Он громко рыгнул, добавив к своему облику последний штрих, и направился к лифту, грозно глядя на моего приятеля из 14-В. Такой взгляд выдерживают только храбрецы или круглые дураки. Парень из 14-В потупил взор.
Вернувшись вечером домой, я увидел, что стены в парадном разрисованы каракулями. Та же картина наблюдалась в коридоре четырнадцатого этажа, а на двери 14-Л красовалась свастика. Кто-то трудился тут весь день. Под дверью своей квартиры я нашел записку с приглашением на собрание в квартиру 14-В в половине восьмого.
Многих я не знал, но парень из 14-В представил меня и открыл собрание.
-- Всем понятно, что у нас большая неприятность. Видели, как размалеваны стены?
-- Ничего подобного прежде не было, -- сказала крошечная старушка, сидевшая рядом со мной. -- Послушайте, я обращаюсь ко всем присутствующим. Вы слышали, что этот бешеный из 14-А сделал со мной? Спустил штаны и показал мне зад. Прямо в парадном! Думал, это очень забавно.
-- Кто-то должен поставить его на место, -- сказал парень из 14-В.
-- Каким образом? -- спросила старушка. -- Вы думаете, я не обращалась к управляющему? Знаете, что он сказал? Потребуется несколько месяцев, чтобы выкинуть его из квартиры. А, может, и больше.
-- Моя с-с-пальня р-рядом с его г-г-гостиной, -- сказал другой сосед. -- Я н-не м-могу жд-дать несколько месяцев.
-- И мы сможем избавиться от него, только если сумеем доказать, что он нарушает общественный порядок.
-- Может, стоит собрать подписи?
-- Или записать его на пленку, -- предложил 14-В. -- У меня есть хороший магнитофон. Можно поставить его под дверь и записать крики.
-- Из моей ква-ква-квартиры запись получится лучше.
-- Даже если у нас будет пленка с записью, и если он не наймет адвоката, все равно потребуется полгода в самом лучшем случае.
-- Признаться, я его побаиваюсь. Представляете, что будет, если он узнает, что мы начали кампанию по его выселению? -- сказал 14-В.
Качество обслуживания в здании начало ухудшаться. В лифте время от времени появлялся мусор. Жильцы четырнадцатого этажа стали постоянными слушателями ночных "серенад". На пятую ночь вдруг наступила тишина. Не знаю, как другие, но я все равно не мог уснуть: ждал новых каверз.
Вскоре о нашей беде узнали и на других этажах. Однажды я вошел в лифт и нажал кнопку 14. Со мной ехал еще один человек. Он спросил:
-- Так вы -- с этого этажа?
-- Да, -- ответил я.
-- Не понимаю, как вы терпите. Опасная личность. Я даже сказал жене: если увидишь его в лифте, не входи, жди следующего. Правду сказать, я, наверное, поступлю так же.
-- Ясно. Все только говорят о необходимости решительных мер, а сами...
-- Вы правы, -- согласился он. -- Не знаю, какие именно меры, но вы, безусловно, правы.
Тем вечером в 14-В состоялось еще одно собрание. Пришли почти все жильцы, человек тридцать. Мы напоминали толпу линчевателей. Женщина с десятого этажа пожаловалась, что 14-А ей угрожал. Когда она выходила из здания, он обозвал ее и пригрозил избить, если она будет застить ему солнечный свет.
-- Я даже не поняла, что он имел в виду, -- прохныкала молодая женщина.
-- Я отпросился с работы и пошел с ней в полицию, -- добавил ее муж. -- Надеялся, что его арестуют. Полицейский сказал, что мы можем подать жалобу, но держать его в камере больше суток они не имеют права.
-- Не хотят, -- ввернул один из жильцов.
-- Ну, и чего мы этим добьемся? -- продолжал муж. -- Того и гляди придется запираться в квартирах и не высовывать носа.
-- Что это д-даст? Я живу рядом с н-ним. Боюсь, что он ворвется ко мне.
-- Ничего не понимаю, -- сказал я. -- Наши квартиры запираются...
Молодая женщина снова заплакала, поняв, что нависшая над ней опасность куда серьезнее, чем она думала. Муж обнял ее за плечи.
-- Замки в этом доме хлипкие, -- сказал 14-В. -- Толкнул посильнее и открыл. Раньше никогда не требовалось менять замки. Вам трудно представить, но прежде мы жили мирно. -- Он помолчал. -- Так дальше нельзя. Кто-то должен что-то предпринять.
Я смолчал, но его поведение в создавшемся положении начинало действовать мне на нервы. И не только его. Все хороши! "Кто-то должен что-то предпринять". Всегда кто-то и что-то. Долго еще они будут сетовать, ничего не предпринимая?
По-видимому, терпение лопнуло, когда кто-то погнался на улице за маленькой девочкой, а она упала и сломала ногу. Почти половина всех обитателей дома собралась в 14-В -- не меньше ста человек. Они заполнили всю квартиру, включая кухню и спальню. И все говорили одновременно:
-- Так больше нельзя жить...
-- Что делать дальше?
-- Я врезал новый замок...
-- Я тоже, но все равно боюсь...
-- Надо что-то предпринять... Другого выхода нет...
-- Господа! -- гаркнул я. -- Прошу внимания. Я нашел решение. Нужны крутые меры, иного выхода я не вижу.
Потребовалось несколько минут, чтобы все угомонились.
-- Я уже несколько лет ношу служебное оружие, -- продолжал я, приподнимая полу пиджака и показывая соседям пистолет в наплечной кобуре. Воцарилась мертвая тишина, потом тут и там послышался нервный кашель. Большинство соседей никогда не видело оружия.
-- Вы работаете ночным сторожем? -- спросила сухонькая старушка, будто в сне.
-- Да, мадам, именно так, -- с улыбкой ответил я. Сто человек облегченно вздохнули. Конечно, они не верили, что я сторож, но напряженность была снята. Пришло время начать деловой разговор. -- От нашего друга в конце коридора избавиться нетрудно, -- я потряс в воздухе пистолетом. -- Можно убедить его убраться, или...
Я мог не продолжать. Некоторые были потрясены, но большинство уже одобрило мою идею.
-- Есть одна сложность, -- сказал я, и все снова притихли. -- Хоть мы и соседи, тем не менее, всякая работа должна быть оплачена. Среди вас наверняка есть врачи, адвокаты, бухгалтеры, продавцы. Все они получают плату за услуги...
-- Сколько? -- спросил 14-В, прочистив горло.
-- Десять тысяч долларов.
-- Десять тысяч?
-- Я профессионал. Это минимальная расценка за такую работу. Если угодно, -- я протянул ему пистолет, -- можете сделать это сами.
На миг мне показалось, что он возьмет у меня оружие, но сосед после некоторых колебаний отказался.
-- Вам кажется, что это крупная сумма, -- продолжал я. -- Поймите меня правильно. Деньги и впрямь большие, но нас здесь сто человек. Выходит по сотне с носа, даже меньше, если и остальные жильцы скинутся.
Все вдруг заговорили одновременно. Судя по доводам, выдвигаемым за и против, большинство было на моей стороне. Я подошел к 14-В и похлопал его по плечу.
-- Обсудите мое предложение и дайте мне знать завтра.
И я ушел, зная, что победил.
Поздно ночью я позвонил 14-А по телефону, хотя мог без опасений зайти к нему домой. Признаться, мне никогда не доставляло удовольствия встречаться с ним лицом к лицу. На редкость неприятный тип, убежденный, что его габариты и пренебрежение к людям ставили его на ступень выше всех остальных.
-- Ну, как все прошло? -- спросил он.
-- Нормально. Только совсем не обязательно было ломать девочке ногу.
-- Я и не ломал. Просто шуганул ее, она и навернулась.
-- А что бы ты сделал, если бы она не упала?
-- Хватит хныкать! Ты хотел довести их до исступления? Получил, что требовал? А как я это сделал, тебя не касается. Знаешь ведь, за мной не заржавеет.
-- Ну, ладно. Они обдумывают мое предложение. Завтра к вечеру наверняка дадут ответ. Послезавтра смотаешься, готовься.
Он согласился. Мне не хотелось думать, что будет, если однажды он скажет "нет".
На следующий вечер в квартале от дома меня остановил 14-В.
-- Не ходите домой.
-- Почему? Что случилось? -- спросил я.
-- Там полно полицейских. 14-А убит. Вас уже ждут.
-- Но я его не убивал.
-- Разумеется. Его застрелил я. Но вы в присутствии сотни людей обещали убить его. Ваша участь решена.
-- Погодите. Я вызвался убить его, но только после получения десяти тысяч долларов.
-- Ну и что? -- спросил он. -- На этот раз вы перестарались. Ведь вы не в первый раз прокручиваете такую аферу?
-- С чего вы взяли?
-- Помните магнитофон? Записался только голос того парня, но и его достаточно. Да, вот еще что: я стрелял из вашего пистолета. Вам следовало сменить замок, как сделали остальные. Но вы, конечно, ничего не боялись... Вы собирались сломить с нас десять тысяч, потом уехать и провернуть это где-нибудь еще. И так -- до бесконечности. Кто-то же должен был принять меры...