Кто такие новые кривичи и как им снова стать народом?

Хотя народа кривичей уже, казалось бы, нет, память о нем сохранилась и дает о себе знать, в частности в Смоленщине, Тверщине, Псковщине. И не только в деятельности немногочисленных краеведческих обществ, но и на официальном уровне, когда именем кривичей называют те или иные фестивали или структуры, включая и такие, где его совсем не хотелось бы видеть...

Это объективно свидетельствует о том, что кривичи не так уж бесследно исчезли. А может быть и вовсе не исчезли, по крайней мере, не до конца.

И в самом деле, кривское наследие живет в том числе в смоленском фольклоре, включая традиционные узоры народных костюмов и предметов утвари. Кривское наследие сохранилось даже в традиционной смоленской кухне, например, в виде пряников – жамок, имеющих именно кривское происхождение. Язык, на котором говорили смоляне еще век – полтора назад, собранный в Смоленском областном словаре В.Н.Добровольским, является версией того языка, что сегодня называется беларуским. Но ведь еще в XX веке беларуские языковеды и историки Вацлав Ластовский и Ян Станкевич предлагали называть этот язык кривским. Но если языковое наследие кривичей в Смоленщине, Тверщине и Псковщине почти стерлось, есть наследие, которое не стереть пока живы его физические носители. И достижения уже современной науки демонстрируют, что оно сохраняется – коренные смоляне, псковичи, западные тверитяне характеризуются генетической спецификой, которую они унаследовали как раз от своих предков кривичей.

Так кто же такие кривичи?

Известно, что это союз племен, существовавший в раннем Средневековье на обширных просторах верхнего Поднепровья, доходя до Оки и западного истока Волги. Долгое время утверждалось, что восточнославянский, но потом выдающийся смоленский ученый Е.В.Шмидт убедительно обосновал, что изначально балтский, впоследствии славянизированный. То есть, древний народ, которому были присущи свои язык, культура, территория расселения, антропологический тип, как это обычно и бывает у народов. И во всех этих аспектах кривское наследие, как мы видим, еще сохраняется. А народа кривичей вроде бы уже и нет.

Почему же так произошло? Потому что есть что-то, что только и складывает все эти перечисленные «пазлы» в одну картину народа, и с утратой чего он им перестает быть, даже если эти «пазлы» или их фрагменты сохраняются.

Многие исследователи кривичей считают, что их характер как народа определялся его особым духовным и социальным строением, в частности, тем, что он был народом, возглавляемым провидцами и проводырями особого кривского мировоззрения – криве-кривайтис. Поэтому, когда древние кривичи и их потомки растворились уже в другой, христианской цивилизации, народ рассыпался как народ и превратился в субстрат для другого суперэтноса, собранного из разных таких народов одним государством и одной церковью. Потом царей сменили генсеки, а церковь коммунистическая партия, сейчас же из всего этого родился новый синтез. Или химера, как посмотреть...

Это естественный процесс – такое в истории происходит постоянно: народы рождаются, живут, умирают, растворяются среди других народов, которые проходят тот же путь. Но в таком случае это верно не только для кривичей, но и для тех, кто их поглотил. По крайней мере, они перерождаются сегодня во что-то новое, где словами их национального лидера, «я - русский» не исключает того, что «я лакец, я дагестанец, я чеченец, ингуш, русский, татарин, еврей, мордвин, осетин».

Что ж, это право каждого выбирать свою национальность, в том числе закрепленное в конституции этой страны. Как и право потомков кривичей задаваться вопросом – а есть ли будущее у их наследия, их типажа и их территории внутри этого перерождающегося во что-то новое народа? Ведь одно дело, утратив свою национальность, быть частью народа, состоящего из родственных племен, живущих по соседству и продолжая негласно сохранять особенности своей культуры на своей территории. И совсем другое – растворяться в бегранично расширяющемся народе, который пополняют все новые и новые народы, чьи представители под видом этого единого народа будут расселяться уже на территориях его прежних составляющих, меняя их состав. Да и далеко не всем нравится направление в котором развивается этот единый перерождающийся народ, как географическое, так и политическое и, если угодно общецивилизационное...

Но есть ли в таком случае шанс у потомков кривичей, чье наследие еще сохраняется, снова стать отдельным народом, чтоб самому распоряжаться своей национальной долей? И что для этого нужно?

Отдельные реконструкторы говорят, что если кривичи были народом криве-кривайтис со своими мировоззрением и обрядами, то и возродиться он может только через возвращение к ним в той же форме, в которой они существовали. Однако тогда возникает вопрос – если они сохраняли свою силу, то почему же при переходе от раннего Средневековья к позднему исчез целый этот мир, причем, не только у кривичей, но и у родственных балтских и балтийско-славянских племен, у которых он был устроен похожим образом? И как быть с тем, что на его место пришел сперва один мир, потом другой, а сейчас мы вообще живем в современном секулярном мире, в котором религия является делом выбора отдельных людей и конгрегаций?

И тут стоит задуматься не о форме, а о содержании. Криве-кривайтис были проводырями народа своего времени, потому что были причастны к сакральным знаниям, доказывавшим свою действенность и актуальность. А обряды, праздники и поминальные дни были привязаны к природному ритму и социальному укладу, в котором жили люди.

Сейчас от этого социального уклада мало что осталось, поэтому и попытки возродить привязанные к нему обряды увлекают лишь незначительное меньшинство. Однако по сути природа человеческого общества изменилась мало, и люди, пусть уже в новых условиях, но ищут тех, кто может указать им путь к успеху. И если на уровне отдельных людей кто-то обращается к психологам, кто-то к коучерам, кто-то к экстрасенсам, кто-то к духовникам, гуру, проповедникам и т.д., то для народа роль такого коллективного проводыря играет национальная интеллигенция.

Национальная интеллигенция – это совокупность людей особого склада, как и волхвы в свое время. Они видят то, чего не видят другие, лишенные тех знаний, которыми обладают они – об истории, культуре, принципах устройства и развития общества. В реалиях современного общества они могут принадлежать к разными партиям, иметь разную религию или не иметь никакой, но они фактически образуют единую, хоть и незримую «касту», представители которой имеют единое видение в главных для нации вопросах.

Современный беларуский философ Валентин Акудович писал о том, что в реалиях современной Беларуси следует отделять «всю Беларусь» от «собственно Беларуси», которую он называет «архипелагом Беларусь». Этот второй, разбросанный по всей стране (а теперь и в эмиграции) «населяют» люди, которые живут в пространстве беларуских языка, культуры, исторических смыслов. И объединяет их прежде всего «текст», то есть, то, что они читают и что определяет этот их единый мир (сейчас наверное можно сказать шире про «контент», включая видео, аудио и т.д.).

Не углубляясь сейчас во взаимоотношения восточных кривичей, которых поместили в XX веке в рамки другого народа, с западными – беларусами, которым удалось, пусть во многом и формально, стать отдельным народом, надо отметить, что эти наблюдения применимы и к нам. Фактически в них в новой форме проявляет себя традиционная для кривичей модель объединения вокруг общих смыслов и под руководством тех, кто способен постигать их и учить им других.

Криве-кривайтис нашего времени это уже не старец с бородой и кривым жезлом, под руководством которого зажигают костры или приносят жертвы. Современный, коллективный криве-кривайтис это сообщество людей, которые будучи причастны к кривскому наследию по своему происхождению (будь то родовое или территориальное) или просто месту жительства, являются носителями нового-старого видения (визиона) балто-славянского народа, желающего возродиться, выжить и самостоятельно продолжить свой исторический путь. И если достаточное число других потомков кривичей примут это видение, они снова станут народом.