Критики евразийства стреляют мимо
Традиция, на самом деле, нисколько не противоречит развитию ни общества, ни техники. Просто у неё иная цель – не земное благосостояние, а восстановление человека и человеческого сообщества в его полноте и целостности. Это глубокая внутренняя задача, которая очевидным образом не ведёт к прогрессу, как его принято понимать. Но как задача долгосрочная, она бесспорно ведёт к развитию.
В частности мы посвятили этой теме курс "Кузница русской научной мысли", в котором утверждаем, что авангардные научные течения 20 века суть возврат к типу мышления, главенствовавшему до Нового времени. Так эксперименты Н.Бора говорят о том, что пространство не локально (а значит, святые действительно могут быть одновременно быть в трёх городах одновременно), хотя ньютоновская физика говорит об обратном.
Прогресс же, объявленный идеологиями Модерна как первичная цель, на самом деле, является в плохом смысле мифом: его не существует как однонаправленного процесса. Это прекрасно показала история последних веков. Прогресс в одной области зачастую означает регресс в другой: так, прогресс в области развития технических средств связи запускает процесс деградации человеческой памяти, всеобщая установка на получение высшего образования приводит к его девальвации, ярко наблюдаемой сегодня и т.д.
Следует, однако, разграничить термины. "Канал визионера" пишет о традиционализме и евразийстве как синонимах, но это не совсем верно. Евразийство и традиционализм всё-таки следует разграничивать при общей комплементарности и типологическом сходстве. Их объединяет обращение к Востоку и неприятие рационалистической культуры, но разводит сам предмет. Если традиционализм интересуется формами традиционного знания, то евразийство является политической философией. Евразийцев начала XX века называть традиционализмами некорректно. Неоевразийство же включает в себя традиционализм как методологический принцип, позволяющий ясно описать евразийскую историософию и онтологию.
Ещё одна критическая мысль статьи статьи «Между евразийством и национализмом» касается того, что евразийцы якобы, как и националисты, смешивают «в одну кучу три разные социальные шкалы различий: этнические, географические (сельчане - горожане), исторические (человек старого/традиционного/феодального общества - человек современного/технократического общества)».
Мысль эта не выражена ясно, зато много внимания уделяется тому, что евразийцы не учитывают антропологических различий между людьми. Автор предлагает классификацию некого Р. Жуковца – мистика, опиравшегося на суфийскую традицию (понятие «нафс» взято из ислама, в котором этим словом называется главное препятствие человека на пути веры – его «эго», которое определяет его стремления).
Именно евразийцы и предлагают учитывать многообразие человеческих обществ во всей их сложности. А национализм, либерализм и коммунизм выделяют избранную расу, класс или индивида как образец, призванный упростить до однородности человеческие общества теми или иными насильственными мерами.
Что же касается типов, то это область конкретного управления, а не идеологии. Она требует социологических исследований и разработки прикладных механизмов эффективного взаимодействия с группами и индивидами с теми или иными акцентуациями. А они будут работать при любой идеологии и общественной формации.
Единственное, что предложенную автором шкалу нафсов брать за основу точно не стоит. В ней вершиной человеческой нафсовой эволюции, доступных для рассмотрения в рамках общества, представлен изнеженный хипстер. Не человек-творец, не воин или интеллектуал, а потребитель. Остальные два нафса же тоже ничего хорошего из себя, судя по описанию, не представляют: они – лишь различные композиции из грехов и страстей.
В общем-то, с таким же успехом можно взять за основу деление людей на скуфов, тюбиков, масиков, чечиков и штрихов. Гораздо продуктивнее было бы прибегнуть к типологии личности К.Г. Юнга, уже значительно развитой к сегодняшнему дню.
Дискуссии относительно судеб России и евразийства как господствующей идеи-правительницы мы с удовольствием приветствуем, но все они пока вызывают только тревогу. Даже думающий класс не знает евразийства даже в некотором приближении. А это говорит о необходимости евразийского ликбеза.
Государство, как его понимали евразийцы, должно быть идеократическим - править должна идея (потому она и "идея-правительница"). А господствующей идеей должно быть благо совокупности всех народов, населяющих особый культурный мир. И заключается она в создании сильного независимого суверенного государства, которое проводит политику в соответствии со своими ценностями во всех сферах общества (об этом мы уже писали ранее).
В силу этого общество и должно организовываться , имея своей целью общее благо для всех проживающих на пространстве России-Евразии. Поэтому правящий слой, руководимый этой идеей, должен управлять всеми сторонами жизни. Это идеологическое ядро, а управление многообразием различных социальных групп со своими типическими особенностями должно быть подчинено той же цели общего блага.
Говоря о политических элитах, евразийцы предложили принцип их идеократического отбора по признакам общности мировоззрения и готовности служить идее-правительнице. Отбор этот должен производиться из любых классов, сословий, групп населения и т.д.
Итак, представителей всех нафсов, классов и типов личности идея-правительница зовёт под своё крыло - для строительства империи, в которой диалектически сочетаются единство и многообразие, могут не только сосуществовать, но и развиваться все этносы, составляющие русский народ, в котором каждый нафс будет подлежать исправлению и надлежащему воспитанию.