Кристалы в Верещагине
Кристалы в ВерещагинеРады приветствовать Вас!
К Вашим услугам - качественный товар различных ценовых категорий.
Качественная поддержка 24 часа в сутки!
Мы ответим на любой ваш вопрос и подскажем в выборе товара и района!
Наши контакты:
Telegram:
ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!
Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:
http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-13-15
Горький Максим Популярные книги:: Человек, который принял свою жену за шляпу:: Крестовый поход на Россию:: Справочник по реестру Windows XP Рефераты, дипломы, учебные пособия. У меня на это прав больше, чем у кого-нибудь другого. Во-первых, и это главное, в свое время мы были очень близки — я и Верещагин; он, человек весьма разговорчивый, не побоюсь сказать болтливый, порой сообщал мне такие подробности о своих текущих делах, что потом хватался за голову. И — как в воду глядел. В конечном счете Верещагин всегда оказывался правым — вот какая особенность. В любом явлении или разговоре он умел расслышать ноту всеобщей гармонии, поэтому ошибаться просто не мог. Это был человек с исключительной способностью постигать сущность вещей… Я говорю: Не подумайте, что теперь он воротит от меня нос,- наоборот, всегда рад встрече, оживляется и каждый раз с симпатией творит: И все же нынешний он — недосягаем. Оно ведь не только разрушает стены, но и воздвигает пропасти. Мы оказались по разные стороны. Теперешний Верещагин недоступен моему пониманию. Вот почему, говоря о нем, я употребляю слово: Я знаю лишь каким он был. И хочу рассказать о том, каким он был. Каков он сейчас, об этом только Господь Бог в минуту вдохновения сможет написать две-три страницы хорошим слогом. Я же берусь говорить лишь о прошлом этого человека. Он умел видеть продолжение вещей. Вот мы, например, видим: Мы — это те, кого на свете всеподавляющее большинство, то есть, попросту говоря, обыкновенные заурядные люди. Стоящий перед нами стул мы видим очень хорошо, но ничего другого, кроме того, что это стул, видеть не видим. Стул он и есть стул. Но это для нас. Верещагин же обладал способностью видеть продолжение предметов. Он видел те скрытые от нашего взора лучи, трагическое пересечение которых порождает стул и прочие вещи и вещества. Он изучил их ход, силу этих лучей, он наблюдал их роковое борение в точке соития… Так что стул не есть стул. Он — остывшая зола вселенских страстей, сгоревших в столкновении. Вот что видел Верещагин. Но — могут спросить маловеры — не ошибаюсь ли я? Может, ни хрена особого Верещагин в стуле не видел? Садился на него, как все мы,- и все? Стул, мол, есть стул и ничего более? Пусть Верещагин садился на него, как и все мы. Но зато, сев уж на этот стул, он начинал размышлять о таких проблемах, которые нам и на царском троне не придут в голову. Одним словом, как ни верти, Верещагин не чета нам. Мне кажется, что со временем он не только на Земле, но и во вселенной займет какой-нибудь довольно высокий пост. Если уже не занял. Однако пора переходить к делу, я и так здорово затянул начало. Но по мне, так лучше лишняя сотня слов, чем малейшее сомнение насчет права автора писать то, что он пишет. Если такие сомнения возникли и не пропадают — бросай книгу, читай другую. Или вообще иди гулять. От длительных прогулок на лице возникает румянец, а от чтения книг, подобных этой, только недоуменно поднимаются брови. То есть совершаются непроизвольные мимические действия, способствующие образованию морщин. Отныне автор будет обращаться лишь к тем читателям, которых затянувшееся вступление убедило в его праве описывать первую половину жизни Верещагина. Да, повторяю еще раз, я больше других имею на это права. Мне довелось стоять к Верещагину ближе всех. Мною досконально изучены все имеющиеся документы и редкие письменные свидетельства. Мною подробнейше опрошены лица, случайно или намеренно попавшие в орбиту его жизни. Очень много, например, я узнал о Верещагине от Тины. Девочка Вера, а также мальчик Коля сообщили мне о случае с вороной, о двушке, еще кое-какие детали. Их воспоминания отрывочны и туманны: Девочка Вера, например, помнит только ворону и тот факт, что безостановочно ругала Верещагина, то и дело говоря, что все у него не как у людей. Все-таки он, по-моему, чувствовал какую-то свою вину перед Верещагиным, об этом можно судить по следующим его словам, в которых чуткое ухо читателя, надеюсь, уловит скрытую попытку оправдаться. Не смей, говорил Галилео, утверждать, что Земля вертится, а то мы тебя за милую душу сожжем. И это, заметь, друг! Поначалу отказывалась говорить о Верещагине и девушка Бэлла, то есть бывшая девушка Бэлла, теперь у нее четверо детей, один из них, между прочим, старшенький, учится в специальной математической школе, куда берут только особо одаренных детей. Отказывалась девушка Бэлла говорить, отказывалась, а потом вдруг расплакалась и все выложила. До сих пор жалею, что растравил ей душу: Но я не мог ждать, пока она выкормит этого четвертого, меня издательские сроки подпирали и сейчас, между прочим, подпирают: Ах, как это своевременно! Директор института керамических сплавов, так называемый Пеликан, отнесся к делу с большим пониманием его важности: Была у меня надежда узнать кое-что от Агонова, но тот говорил только о себе, нес всякую ахинею: Ругая великого итальянца, Агонов таким тоном произносил его имя — Галилео, будто оно — матерное слово на иностранном языке и ему, Агонову, известен перевод. Земля вертится вокруг Солнца, оставаясь неподвижной относительно самой себя,- и это докажу я, Агонов! Вселенная постоянно совершает вокруг нас такие выверты, что нам кажется, будто вращаемся мы сами! Но в том-то и вся прелесть истины, что она всегда противоречит! Ну и, конечно, очень ценные сведения получил я от Альбины, Юрасика, Геннадия и Ии. Переезжая с этой квартиры, он оставил их мне, сказав на прощание: И еще он подарил мне коллекцию старинных монет. Вот на этом я и закончу вступление. Когда-то мне уже пришлось написать несколько книг, так что в общих чертах я знаю, как это делается. Начинать, например, лучше всего не с начала. Вот и начну не с начала. О рождении и детстве моего героя я расскажу чуть. Я, пожалуй, начну вообще не с Верещагина. Расскажу одну историю, которая в дальнейшем многое поможет понять. Только пусть читатель не думает, что она специально сфантазирована автором для этой книги — чтоб многое помочь понять. Эта история — реальный факт. Я ее недавно в журнале вычитал. В некотором царстве, в некотором государстве существует автомобильно-авиационный завод. Приезжают туристы, ходят по этому заводу и спрашивают: А автомобилей не видят. Выходят с завода, задирают головы и снова читают: А секрет тут простой и вот в чем состоящий. Производит завод одни только самолеты. Сделают, например, сто штук и вывозят на аэродром. В каждый сажают по летчику. И вот мчатся эти самолеты по гудроновым дорожкам, со свистом рассекая воздух. Некоторые через какое-то время взлетают, а остальные мчатся и мчатся. Потому что качество продукции на том заводе очень низкое. Тем самолетам, которые взлететь не могут, крылья и хвост обрубают специальными машинами. Достаточно нажать кнопку — и крыльев с хвостом как не бывало. Экономисты того завода подсчитали, что делать автомобили из самолетов гораздо выгодней, чем отдельно: У них там даже специальный цех есть: Раньше он назывался — цех обрубания, но явился грамотей из молодых и сказал, что это нелитературно. Переименовали в цех обрубки. Таким образом, автомобили здесь делают путем обрубания хвоста и крыльев. Кажется, где-то в Южной Америке такой завод. В одной из тех стран, о которых раз в неделю газеты пишут, что там новый государственный переворот или крупный футбольный успех. На большой карте мира такие государства рисуют в виде яркого кружочка, величиной с пуговицу. Ему хвост и крылья не обрубили, а использовали тем не менее как автомобиль. И в один прекрасный день он взлетел. Мчался, мчался по улицам среди прочих грузовиков, и вдруг — в небо. В небо, в небо, в небо! Шоферюги на него глаза вытаращили. Сделал один молодой хирург одну операцию. Очень трудную, очень сложную, очень новаторскую, никем до него не деланную, мастерскую, ювелирную и так далее. Сколько эпитетов ни нагородишь, суть дела все равно не прояснишь, пока не скажешь главного: Так вот, сделал наш молодой хирург эту трудную, сложную, новаторскую и так далее, а главное, удачную операцию и вышел из операционной на улицу в самом замечательном, естественно, настроении. И почувствовал, что сегодня может себе что-то позволить. Только что именно — не знал. На асфальте валялась какая-то банка-склянка, и молодой хирург так поддал ее ногой, что она взвилась высоко в небо, откуда затем упала на крышу трехэтажного дома. Но удовлетворения от такого поступка молодой хирург не получил. Возле двухэтажного дома, где он жил, на скамейке сидели парни и девушки. Они весело, вразнобой поздоровались с ним, а одна, самая, пожалуй, симпатичная, смущенно предложила: И он сел на скамейку. Потому что ничего другого, что можно было бы сделать в такой день, не придумал. Эту девушку, которая смущенно предложила ему сесть, он знал давно. Она все время на него глаза пялила. Он еще в студентах ходил, а она, будучи совсем ребенком, уже пялила. Когда ей было лет четырнадцать, он даже возмущался про себя: Сейчас ей лет восемнадцать было. Присутствие пусть молодого, но уже взрослого человека несколько сковывало юношей и девушек, поэтому вскоре один сказал: Ему стало неловко и приятно. С одной стороны, он не имел, конечно, никаких общих интересов с этой малолеткой, ему тогда было уже двадцать восемь лет, но с другой — он сделал сегодня сложнейшую удачную операцию И мог себе позволить. Только что позволить — он опять-таки не знал. Вертинский был самым модным в то время певцом. Молодой хирург пригласил девушку к себе в гости, они прослушали две-три песни Вертинского, а больше слушать девушка не захотела. И в порыве откровенности объяснила, что любит его очень давно. Молодой хирург не был подготовлен к такому повороту дела. У него дух захватило и голова пошла кругом, однако он взял себя в руки, стал призывать девушку к благоразумию, говоря, что между ними десять лет разницы и ни к чему хорошему такая любовь не приведет. С этими словами она подошла к хирургу и крепко поцеловала его в губы. И тогда он понял, что именно может сегодня себе позволить. Потом он ходил по комнате и сердито говорил: Мы даже не успели как следует познакомиться! Я бы предположил, что это порыв животной страсти. Но вы говорите, что любите меня с четырнадцати лет. Зачем же тогда так скоропалительно? Он усовершенствовал и обдумывал месяц, другой, пятый, а потом такие операции стали делать другие хирурги, да и получше, так что ему больше уже и не предлагали. Со временем он стал обыкновенным рядовым хирургом; впрочем, авторитет его в медицинском мире рос и рос, и когда, привезя в роддом жену, он попросил знакомого акушера: И у хирурга никогда не возникало сомнений в том, что ребенок — его. Хотя этот ребенок и не имел никакого с ним внешнего сходства. И на мать он совершенно не был похож. Одно время он сильно смахивал на двоюродную тетю отца, однако длилось это недолго — с трех до четырех лет. В другой раз он приобрел сходство с дедушкой матери, но всего на два-три месяца. Когда ему исполнилось десять лет, он уже ни на кого не был похож. Может быть, на каких-нибудь отдаленных пращуров из эпохи средневековья или верхнего палеолита, но на этот счет можно строить лишь бездоказательные предположения. Ревнивых подозрений у него не возникало и возникнуть не могло, а друзьям он объяснял ситуацию так: Эй, мутант, иди сюда! Это странное слово однажды услышали товарищи по школе. Они тотчас же превратили его в кличку, оскорбившую слух учительницы, которая хоть и понимала, что в известном возрасте без кличек обойтись невозможно, так как подрастающие дети не желают носить имена, навязанные им в младенчестве, и пристрастием к кличкам как бы выражают протест против произвола старших, — но неприличие в этом естественном деле считала нужным пресекать. Они смотрели на Верещагина как на сумасшедшего. Так ли все это было? Но я не трону написанного, не зачеркну ни единого неправильного слова, потому что получилось красиво, а красота выше правды,- не в том смысле, что лучше, а именно выше, — они, красота и правда, как пламень молнии, летящей сверху, и огонь костра, разведенного на земле — кто из них лучше? Оба, оба хороши, огонь костра, может быть, даже нужней, но зажечь молнию в небе он не сумеет, тогда как молния часто разжигает костры, — потому что выше; нет, не решусь я убрать красоту-молнию с неба, — вдруг исчезнут тогда костры правды на земле? Ранний возраст Верещагина ничем особым не отмечен. Разве только странной склонностью зарывать в землю. Он любил зарывать в землю. Он зарывал в землю все, что ему нравилось. Если какая-нибудь вещь ему не нравилась, он ее не зарывал. Он зарывал в землю цветные карандаши, красноармейские пуговицы, конфетные фантики и отцовские скальпели. Он немало потрудился однажды, чтобы зарыть толстый том Детской энциклопедии с красивыми картинками: Три-четыре года ему тогда было. Как-то в августе родители повезли его к Черному морю, и там на берегу он познакомился с красивой ровесницей, у которой глаза блестели, как изумруд, ушки напоминали кораллы, а тельце вызывало желание прикоснуться. Верещагин глянул на нее внимательно. Он засыпал уже тельце, глаза и уши, только носик девочки еще торчал наружу, когда подбежал папа и выдернул дочку из песочного кургана. Все раннее детство Верещагина усеяно холмиками, под которыми спрятаны красивые вещи. Потом началась война, от которой Верещагин с матерью улепетнули подальше, во глубину сибирских руд, в маленький алтайский городок, где у Верещагина от недоедания пошли по телу какие-то лишаи и мать мазала их зеленкой. Зеленка- это такая жидкость, вроде йода, только зеленая. Ею мажут раны, фурункулы, лишаи, так как она обладает сильной дезинфицирующей способностью. Все человеческие несчастья, помазанные ею, приобретают причинный зеленый цвет. Однажды мать сказала Верещагину: Так Верещагин впервые увидел кристалл. Он завернул его в обрывок газеты, носил с собой, совал под нос одноклассникам, но особого восторга или удивлении никто не выказывал, и тогда Верещагин побежал в единственную в городке библиотеку, которой заведовал одноногий старик. Так, еще в пятом классе, проживая в маленьком городке, куда его забросила эвакуация, Верещагин увлекся кристаллографией. Большинство его сверстников и слова такого не знали, а Верещагин уже грыз гранит науки, чуть ли не наизусть заучивал целые страницы из занимательной книжки Перельмана и, кроме того, выращивал в чайных стаканах изумрудные октаэдры хромокалиевых квасцов; небесно-голубые пинаконды медного купороса; отточенные, словно лезвия, дипирамиды железистосинеродистого калия цвета густой венозной крови. Эти кристаллы в качестве украшений подвешивались на ниточках к низкому потолку куцей изгнаннической комнаты, где ютился Верещагин с матерью, а один был даже послан отцу, чтобы тот, сражаясь с врагом, знал, что защищает не только березку у родимого порога, но и необыкновенного сына — вдумчивого, серьезного, не в пример другим — оболтусам. Кристалл был послан в посылке матерью, а Верещагин вслед отправил отцу письмо, в котором, манипулируя недюжинными уже познаниями, доказывал, что если смешать красную кровяную соль с перманганатом калия в пропорции три к одному, то при медленном высаживании можно получить гексагональный ромб почти черного цвета. Отец Верещагина, главврач военного госпиталя, не очень вчитывался в кривые строчки стройных доказательств сына, поскольку другая забота отнимала у него все время и все внимание: Пока отец успешно осуществлял свой бег, сын тоже не стоял на месте. Пропыхтев год над стаканами и банками, выудив из них уйму красивеньких фигурок, юный естествоиспытатель заинтересовался кристаллами нерастворимыми, и в последний год войны изучал соответствующую литературу об алмазах, рубинах, сапфирах, изумрудах и других малодоступных простому человеку прелестях. Поскольку возникали эти кристаллы не в воде и от воды зависимости не имели, то и существовать могли тысячелетиями, нисколько не изменяясь, чем и привлекли к себе симпатии нашего героя. Таким образом, новое увлечение Верещагина можно расценивать как зреющее с возрастом стремление к вечному и истинному. Кристаллическая же природа медного купороса, квасцов и прочих солей стала теперь глубоко противной Верещагину из-за своего неумения противостоять воздействию внешних сил: Будь у Верещагина хоть один алмаз, он бы, конечно, сжег его, по примеру Лавуазье, или еще как-нибудь уничтожил, исследуя. Отсутствие же драгоценных камней вынудило его вступить на путь книжного познания. Теория — удел неимущих. У кого нет собственных драгоценностей, тот начинает ломать голову над вопросом, почему они сверкают у другого. Его научное рвение обратило на себя внимание жителей маленького сибирского городка, не привыкших и подобному поведению подростков. Их мнения насчет Верещагина разделились: Сверстники же, будущим не интересуясь, просто не любили Верещагина. Трудно сказать, за что. Когда нормальные дети видят непохожего сверстника, в них взбрыкивает инстинкт самосохранения и сжимаются кулаки, так как непохожий — это либо больной, либо будущий властитель. И того и другого желательно изгнать из общества в каменистую пустыню, пока еще не заразил или не подчинил. Дети очень жестоки с непохожими. Однажды они подошли к нему гурьбой — Верещагин сидел на завалинке дома, где жил, и читал очередную книгу. С этими словами он уселся на траву у ног Верещагина, остальные уселись тоже. Верещагин охотно стал делиться знаниями — он даже обрадовался возможности не одному быть умным. Верещагин посмотрел в глаза стоящего перед ним забияки спокойно и научно. И наконец собрался ударить. Остальные повскакивали со своих мест на траве и каждый тоже ударил — для этого, собственно, они и подошли. Верещагин хотел закрыть лицо книгой, но ее тут же выбили из рук. Слишком уж велико было у каждого мальчишки желание ударить лично, слишком плотным кольцом обступили они Верещагина, он практически не мог промахиваться, тогда как их теснота сковывала. Это сыграло свою роль. Верещагин выиграл драку в полминуты. Нападавшие разбежались, только один остался — он лежал на траве лицом вниз и не шевелился. Верещагин поднял его, посадил на завалинку. Читая ученые книги, Верещагин узнал, что возникают алмазы и прочие благородные кристаллы в подвальных лабораториях природы, под совместным воздействием внутрипланетного жара и давления, и что попытки ученых создать их искусственно никак не могут увенчаться полным успехом, потому что в процессе создания, по-видимому, участвуют не только пламень и напор, но еще и тайная сила, которую наука не постигла и о которой пока только в песнях поется. Верещагин узнал о нем из толстой солидной книги. В прошлом — еще свечном и лучинном — столетии, сообщала книга, в дни знаменитой обороны Севастополя от англичан, трудился на защите крымского порта вместе с остальными один фейерверкер, в просторечии — пушкарь, человек темный, но смышленый, о чем свидетельствует придуманная им добавка в порох, благодаря которой пушечные ядра стали летать гораздо резвее прежнего, причиняя неприятность вражеским кораблям даже на дальних рейдах, где они мнили себя в безопасности. Но автор книги, лишенный злорадства, упирал не на пакости, чинимые британскому флоту, а на тот факт, что смышленый представитель простого народа, прочищая мосле каждого выстрела жерло своей пушки, выгребал ил ее недр вместе с нагаром и прочим мусором пригоршню, а то и две, довольно крупных алмазов; правда, таких же темных, как и он сам, и поэтому для ювелирного дела не годящихся. Промышленного же применения алмазы в то время не знали, так что нечаянный фокус пушкаря большого интереса не вызвал. А когда хватились — что да как? Повторить же его достижение не удалось: Ну и, конечно, стали и. Верещагин не стал тратить времени на сомнения. Он померил в пушкаря безоговорочно и решил немедленно пойти тем же путем. Неудачи предшественников его не смущали: А ему, Верещагину, повезет. В юности всем нам кажется, что удача ждет именно нашего появления, чтоб броситься навстречу. А на остальных взирает равнодушно. Так, каждый соловей уверен, что именно на его трели прилетит соловьиха. Но этим и прекрасен ночной сад. Ru Краковский Владимир - День творения. Книги на иностранном языке:
ЛЮМИНЕСЦЕ́НЦИЯ
День творения
Скачать книгу Верещагин И.К. и др. - Электролюминесцентные источники света
Methamphetamine Autexbe sat?p al?n?z
Откуда берутся кристаллы на основании пробки и кристаллический осадок в вине?
Тема: «Кристаллы в нашей жизни»
SQL / SQLI tokenizer parser analyzer
ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ
Купить закладки бошки в Вольске
Купить ручку с кристаллами в Верещагине
Кальянный рынок на Севастопольской
Скачать книгу Верещагин И.К. и др. - Электролюминесцентные источники света
Купить закладки MDMA в Трехгорный-1
Россыпь в Железногорск-илимском
Закладки скорость a-PVP в Заволжске
Скачать книгу Верещагин И.К. и др. - Электролюминесцентные источники света
Амфетамин Заиснам сатып алы?ыз