Красное нижнее белье мачехи это как красная тряпка для быка

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Красное нижнее белье мачехи это как красная тряпка для быка
Я не спала, конечно. Не могла заснуть после всего, что он мне наговорил. И все же как красиво у него получается вырывать мое сердце из груди, уродовать его, разрывать на части и запихивать обратно с видом великомученика.
Почему я всегда прощаю его? После всего, что он сделал? Почему так сложно сказать «Уходи»? Будто издеваясь надо мной, он пришел опять.
Тихо скрипнула дверь, послышались торопливые шаги, приглушенные ворсом ковра, зашуршало мое одеяло, и к спине прижалось горячее тело. Его рука легла на мой живот, и пальцы жадно впились в кожу. Я каждый раз чувствовала эту ненасытность в его жестах и движениях. Он сам не понимал, отчего приходит ко мне, отчего не может глаз отвести. Мы оба, как полоумные, стали зависимы от этих чувств.
— Уходи, — заставила себя произнести.
— Не хочу, — ответил он упрямо. И мою шею обдало горячим дыханием, отчего кожа покрылась мурашками. Я зажмурилась, прогоняя их и чертово возбуждение, что постоянно возникало рядом с ним. Я не просила всего этого. Я все еще боролась. А он уже перестал.
— Все равно утром будешь делать вид, что меня не существует, — произнесла я, не скрывая боль.
— Потому что мы в доме наших родителей.
— Нет. Потому что ты боишься того, что будет дальше.
Его губы обожгли шею, скулу и щеку. Остановились в миллиметре от моих, чтобы подразнить или может заставить испытать это наркотическое чувство предвкушения. Вот он нежно обнимает меня и смотрит так, будто я самое прекрасное создание, а в следующую секунду его рука заползает в мои трусики, а губы нападают на мои в жадном диком поцелуе. И он позволяет мне царапать его спину и кусать в ответ, потому что это лучший способ доказать, что он прав. И я хочу его так же безумно, как и он меня.
Вот почему мне стоит держаться от него подальше. Я теряюсь, забываюсь, хотя прекрасно знаю, что мой сводный брат придурок. Зарвавшийся богатенький мальчик. Избалованный жизнью эгоист. Не способный любить никого, кроме себя. Самый опасный для меня. Мой капкан.
Мама встала за спиной и улыбнулась мне в зеркале.
— Волнуешься? — спросила она, застегивая молнию на моем любимом платье. А я с грустью отметила, что оно на меня мало. Определенно я «округлилась» в области груди.
— Не особо, — ответила я, немного лукавя. Я нервничала. Сильно. — В конце концов, что может пойти не так? Рано или поздно мы должны были встретиться.
— Ну, у нас получилось скорее поздно, чем рано, — с грустью ответила мама.
Да, и правда. Обычно с членами новой семьи знакомятся до свадьбы. Но я сейчас не стала давить на больную мозоль и напоминать, что они с дядей Славой уж слишком быстро узаконили свои отношения. Для них все было просто, я это понимала. Они знакомы давно, еще со школьных лет. И любили друг друга тоже давно. Но так уж вышло в жизни, что родители отправили дядю Славу учиться за границу, и они с мамой расстались. Она свою семью завела, он свою. У двоих все закончилось разводом. И вот, спустя двадцать с чем-то лет Слава вернулся на родину. Их страстное воссоединение происходило на моих глазах. Мы с мамой будто поменялись ролями. Это она часами ходила по магазинам, выбирая самое красивое платье, она приходила поздно со свиданий, целуясь и хихикая под дверью. А я смотрела на эту безумную парочку сначала с недоверием, потом, когда поняла, что все серьезно, с умилением. Несколько недель назад, проснувшись утром и застав их за страстным поцелуем на кухне, узнала шокирующую новость — они женятся. «А чего ждать?» — спросил меня Слава.
Они казались таким счастливыми и уверенными друг в друге и своей любви, что я в свои девятнадцать могла только позавидовать. Одно меня волновало — слишком быстро все происходило. На тот момент всего две недели прошло. Я видела подобное только в сказках, и отказывалась верить, что это все не шутка.
Оказалось, нет. И сейчас, спустя месяц, когда мама и Слава поженились, и мы все переехали в его загородный дом, мне пришлось осознать и принять факт, что у меня вдруг появился сводный брат.
Вот она я, стою перед зеркалом и пытаюсь предугадать, как он на меня отреагирует. Он старше меня. Мне почти двадцать, а ему уже полных двадцать один. Не думаю, что у нас будут причины для склок. Если только он не окажется ревнивым придурком.
— Я в этом наряде, как наивная школьница, — выдала свои доводы. Действительно, я взглянула на себя с другой стороны. Не в тему это белое платье кукольного фасона и две косички. Меня затопило раздражение от собственного вида. — Зачем вообще наряжаться? Шорты и майку надела бы и…
Мою тираду перебил звонок, и мама чмокнула меня в щеку.
— Девочки! — позвал Слава из гостиной. Он уже пошел к входной двери, потому мама потащила и меня. А так как мы с ней все же поменялись ролями, ей нужна была моя поддержка.
Дядя Слава открыл широкую входную верь, раскинул руки и поприветствовал сына.
— Пап, — довольно сдержано произнес тот и вошел. Я рассматривала его все те секунды, пока он обнимал отца, здоровался с мамой, обменивался стандартными любезными фразами. А после наконец остановил свой взгляд на мне. Высокий. Сильный. Стильно одет, ухожен. Красив. Очень красив. И точно знал об этом, потому что держался уверенно, что чувствовалось в каждом его жесте и движении. Все в этом молодом человеке было прекрасно. Если бы только не холодный взгляд черных глаз.
Мне и секунды хватило, чтобы понять, что я ему не понравилась. Что ему в принципе ничего из этой ситуации не нравится.
— Рома, познакомься, это твоя сестра, Мила, — объявил Слава и засмеялся. — Сводная, конечно.
Новоиспеченный братец сделал шаг ко мне. Угрожающий и резкий, как будто хотел спугнуть. Но я выстояла, даже удержала его сканирующий взгляд. Он на секунду прищурился, словно пытался меня раскусить, и в конце концов принял весьма странное и неожиданное решение.
Еще шаг, и он стиснул меня в медвежьих объятиях на потеху родителям.
Вот только они не слышали того, что он мне шепнул на ухо:
Можно было бы принять за шутку, но злые нотки в голосе не давали усомниться, что Рома пришел с войной. Я догадывалась, что так будет. С тех пор, как Слава включил меня в свое завещание.
Ужин протекал мучительно медленно. Рома оказался молчаливым, а мама нервничала, что означало, она суетилась и много болтала. Дядя Слава и вовсе погрузился в свои мысли, задумчиво рассматривая сына. Не скажу, что мы с отчимом успели очень уж сблизиться. Это сложно, учитывая то, что мы знакомы всего месяц. Я все еще мысленно зову его «дядей». Но накануне свадьбы у нас с ним состоялся весьма серьезный разговор. Он сам повел меня в ресторан и предложил поболтать по душам. К моему удивлению, у нас получилось.
Я тогда поняла две главные вещи. Первое — он очень любит мою маму, всегда любил и всегда жалел, что они тогда расстались. Больше всего в сложившейся ситуации на него давил его отец, который требовал от Славы быть лучшим во всем. Лучше учиться, лучше работать, жить в лучшей стране, выбрать себе лучшую партию. Так появилась мама Романа. Отчим признался, что никогда не любил свою бывшую, Аниту. Она была и остается корыстной и склочной женщиной, которая и пальцем не пошевелит, если дело не о ее выгоде. Когда у них родился сын, Слава почувствовал себя в ловушке. Он не мог оставить ни ребенка, ни бизнес, которым управлял вместе с отцом. И лишь два года назад, когда его папы не стало, а сын оказался уже достаточно взрослым, чтобы понять, Слава всерьез задумался о том, что пора бы наконец пожить в свое удовольствие. Для себя. И сердце потянуло его на родину, к маме.
А второе, что я поняла, — Слава больше всего на свете боится превратиться в своего отца. Он жалеет, что недостаточно близок с Ромой. К сожалению, он много времени проводил на работе, сбегал от нездоровой атмосферы в доме, и воспитанием Ромы занималась Анита.
Что в итоге вышло — я теперь имела сомнительную честь наблюдать. Роман смотрел на всех нас свысока. Вернее, на меня и маму. Славы как будто не было за столом. У них были весьма натянутые отношения, это сразу бросалось в глаза. Они не общались полгода. После развода Рома остался с мамой в Англии. Славе тяжело дался этот процесс. А все потому, что у него с женой был брачный контракт, согласно которому она получает двадцать пять процентов от состояния мужа и больше не имеет права претендовать ни на наследство, ни на бизнес. Я бы на те двадцать пять процентов могла прожить три жизни, но Аните было мало. Она выкачивала деньги из сына какое-то время, пока и эту лавочку отчим не прикрыл. А теперь послала Рому сюда. Денег нет, к бизнесу отца он приобщаться не хочет, открывать свой собственный — тоже. Все это не мои слова, а отчима.
Я лично собственными глазами видела, насколько натянутой была улыбка парня, когда он отвечал на вопросы мамы о его жизни в Англии. Отвечал вежливо и сдержанно, но в глазах как будто танцевали черти. Что-то зловещее было в нем, это отталкивало меня. И даже немного пугало. Вот и познакомилась с новым родственничком…
— Итак, Алена, ты была влюблена в отца… Я ведь могу обращаться к тебе на «ты»? — спросил он, заметив, как напрягся Слава.
— Конечно! — тут же обрадовалась мама и махнула рукой. — Как тебе удобно.
— Ты была влюблена в моего отца, когда тебе было пятнадцать? — продолжил он и перевел сканирующий взгляд на меня. Как будто под кожу забрался и все тщательно исследовал. — Как твоей дочери сейчас?
— Правда? — с сомнением спросил Рома. Думаю, он просто издевался надо мной. Так скривился, словно проглотил лимон. Мама уже начала щебетать о том, как сильно она была похожа на меня в том возрасте — те же золотистые локоны, зеленые глаза и миниатюрное телосложение — и она не замечала, как вовсе невежливый взгляд Ромы скользнул на мою грудь.
— Действительно, миниатюрная, — произнес он. — Значит, девятнадцать. Ты уже закончила школу?
Обычно я вполне адекватный и спокойный человек. Не люблю конфликты, стараюсь со всеми найти общий язык и смотрю на мир позитивно. Но есть во мне одна вредная черта, от которой я всегда страдаю. Не умею притворяться. Вообще не умею. У меня все просто. Не нравится человек — не общаюсь с ним. Всегда говорю правду. Вру только маме, и то лишь во благо, чтобы не задеть ее чувства, потому что она у меня очень ранимая. Так что сейчас, смотря на этого напыщенного петуха, я вдруг поняла, что не могу больше оставаться за столом. Просто не могу и не хочу.
— Кстати, об этом, — проговорила я, когда пауза затянулась. Он смотрел на меня с приподнятыми бровями, ожидая ответа, я пилила его взглядом с жатыми челюстями, сдерживая колкости. — Доклад на завтра. Я забыла совсем, что куратор должен прислать мне задание на почту.
Я положила приборы, оставила салфетку на подлокотнике и начала вставать.
— Мила! — возмущенно позвала мама. Она прекрасно понимала, что я банально сбегаю.
— Мам, прости, я вернусь к десерту, — пообещала я и послала ей виноватый взгляд. Мне нужно было время немного остыть, потому что закипать я начала с того момента, как Рома вошел в этот дом. И, кажется, сейчас пар повалит из ушей.
— Пускай идет, — неожиданно поддержал Слава. Я послала ему благодарную улыбку, и он мне ответил теплым взглядом. — Но десерт мы без тебя начинать не будем, так и знай.
Я кивнула и быстрым шагом направилась в сторону лестницы. Дом был длинным и просторным. На первом этаже больше места, чем на втором. Потому огромная спальня мамы и Славы располагалась справа от холла, тогда как кухня-столовая — слева. Мне досталась одна из двух спален на втором этаже. Пока поднималась наверх, успела позлорадствовать, что Роме придется селиться в розовую. Я выбрала вторую — с солнечными желтыми обоями.
Закрыв дверь, первым делом сняла удушливое платье и осмотрела себя в зеркале в одном нижнем белье.
— Миниатюрная, — передразнила я и скорчила рожицу. Ну и что, что ростом не удалась. Зато все остальное на месте. А главное, голова на плечах.
Натянув любимую папину футболку, длиной чуть выше колен, я достала из заначки сигареты и вышла на балкон. Я врала маме на счет этого. Но Слава знал. Я сама закурила при нем, сказав, что я совершеннолетняя, а маме знать не обязательно, если он не хочет, чтобы ее схватил инфаркт. Доводы подействовали.
Закурив, я выпустила дым в ночное небо и облокотилась о перила. Не передать, какие красивые звезды за пределами города. Я полюбила это место сразу, как приехала. Валяться на балконе в мягком кресле-мешке, слушать музыку и рисовать — мое самое кайфовое времяпровождение. Мама переживает, что я стану закоренелой социопаткой, что у меня маловато друзей. Другая мама была бы рада, что ее дочь не шляется по ночным клубам, возвращаясь под утро совсем нетрезвой, а мою это беспокоит. Она думает, что смерть папы так повлияла на меня. Я думаю, что просто ненавижу этот чертов мир. Мне хорошо в своем собственном.
Но как всегда, что-то все время врывалось и выдергивало меня из зоны комфорта.
— Ты куришь? — послышался насмешливый и одновременно возмущенный голос Ромы.
Я вздрогнула, застыла на секунду и резко обернулась. Он стоял в дверях, сложив руки на груди и скептически меня рассматривая. На его лице так и читалось отвращение. Но промелькнуло кое-что еще, когда он прошелся скользким взглядом по моим ногам. Это злило, но я все же взяла себя в руки и не задала грубый вопрос, который так и вертелся на языке: «Какого черты ты здесь забыл?»
— Да, — ответила вместо того и протянула пачку. — Будешь?
Он раздраженно фыркнул, так ничего и не ответил. Думаю, это нет. Тогда почему он не уходит?
— Твоя комната по соседству, — подсказала я и кивнула на вторую дверь, которая тоже выходила на этот балкон.
Рома поступил ровно наоборот и подошел к перилам, облокотившись о них, точно как и я, посмотрев при этом в небо.
— Вот уж не подумал бы, — заговорил он задумчиво. — Такая вся благоразумная, до тошнотиков милая кукла, и с сигаретой в зубах. Не вписывается в образ.
Я назло ему затянулась поглубже и выпустила дым.
Не хамить! Не хамить! Будь милой, Мила!
— У тебя образ гламурного наркомана с сомнительным прошлым, и сигареты в зубах тебе явно не хватает. Но ты не куришь. Видишь, мы оба ломаем стереотипы.
Я не смотрела на него. Но все равно краем глаза заметила, как он стиснул челюсти и медленно мотнул головой.
— Острый язычок, да? — спросил он со зловещими нотками. — Ну, это ненадолго, сестренка.
Последнее слово он особенно выделил, после чего выхватил мою сигарету, сломал ее и выбросил за балкон.
А он взял, отобрал всю пачку и засунул ее в карман своих джинс.
— Попробуй попросить вежливее, — издевательски протянул он и так улыбнулся, что мне захотелось выцарапать ему глаза. Как можно быть настолько привлекательным снаружи и таким противным внутри? У меня в голове не укладывалось! Пока я искала ответ на этот вопрос, Роман развернулся и направился в соседнюю комнату.
И вышел через секунду, смотря на меня волком. Вот тут уж я не смогла скрыть победной и немного издевательской улыбки.
— Она розовая, — выдал Рома, как какой-то смертельный приговор.
— Розовая для девчонок, — решил он. — Тебе она подойдет больше.
— Я уже выбрала эту, — напомнила я, кивнув на свою дверь. И плевать, что часть моих вещей все еще была в коробках. Назло ему я распакую их сегодня же.
— Ну, никогда не поздно переехать, — упрямо настоял он. Что ж, я тоже могла быть задницей. Легко!
— А ты попробуй попросить вежливее! — произнесла я его же словами. И даже успела пожалеть об этом спустя мгновение. Что-то такое в лице Ромы промелькнуло, заставляющее меня внутренне сжаться и отступить на шаг.
«Это война!» — читалось в его глазах. Мне казалось, он прямо сейчас в красках представляет то, как делает мне больно. Но при этом внешне он оставался каменным, напряженным и стопроцентно злым.
— Родители попросили позвать тебя, — произнес он отстраненно, будто не со мной разговаривал, а со стенкой. — На десерт.
Что-то мне подсказывало, что даже если он перевел тему, вовсе не значит, что принял все как есть. Но прямо сейчас мне хотелось лишь сбежать от него. Потому я примирительно кивнула и сообщила:
— Хорошо, я сейчас спущусь, только переоденусь.
— Зачем? — спросил он и сделал угрожающий шаг от двери розовой комнаты. И мне опять захотелось отступить, но вместо этого я намертво вцепилась в перила. Рома это заметил и насмешливо фыркнул, встав напротив. Он был выше меня почти на голову. И когда стоял так близко, мне казалось, он заслонял собой весь мир. Это было неуютно. Наверное, поэтому я отвлекалась на странную мысль, что он приятно пахнет. Я отметила это, еще когда он разыгрывал комедию с обнимашками. Но тогда эту мысль затмили его слова. А сейчас я просто ждала, когда он уйдет. — Платье было даже короче, чем эта убогая футболка на тебе. Все, что хотела, ты уже показала. Ни капли для фантазии не осталось.
Я стрельнула в него колючим взглядом, выражая им все, что думала о его неуместных домыслах. И сразу же появился закономерный вопрос: «А что, он собрался фантазировать обо мне?! Мы ведь вроде как родственники с недавних пор». Впрочем, этот вопрос так и остался в моей голове. Мне пришлось прикусить язык, чтобы сдержаться.
Рома ушел. Его губы все также были изогнуты в брезгливой надменной улыбке. Он вообще догадывается, как это портит его красивое лицо? Хотя, ему, конечно, на это плевать.
Ковыряя вилкой торт, я на какое-то время погрузилась в свои мысли. Я привыкла так делать за столом, пока мама и Слава ворковали. Мне нужно было закончить доклад и начать подготовку к экзаменам. Последний шаг перед получением диплома. Мама всегда переживала, что заочное обучение не пойдет мне на пользу. «Ни толковых знаний, ни живого общения со сверстниками», — говорила она. Но я с ней согласна не была. Зачем ходить в универ пять лет, чтобы получить корочку о навыках графического дизайнера? По большому счету я бы и полугодичные курсы могла закончить и приступить к работе. Собственно, я уже работаю. Рисую на заказ и выполняю любые прихоти клиентов, пока они за это платят.
Последняя мысль увела меня в неправильное русло. Я только подумала, что фраза звучит слегка двусмысленно, как сразу вспомнились слова Романа. У него действительно сложилось впечатление, что я дешевка, или он просто хотел кольнуть меня больнее? Я ведь вовсе не такая.
Глаза сами собой нашли его. Хорошо, что он не смотрел в ответ, а ел свой десерт, с неохотой поддерживая разговор за столом.
— Ты прекрасно говоришь по-русски, — похвалила мама. — Ни намека на акцент.
— У меня была русская няня, — ответил сводный брат. — Дома говорил по-русски, в школе и в колледже по-английски.
— Рома поступил в очень престижный колледж, — с гордостью объявил Слава, а мама не удержалась и послала мне красноречивый взгляд. Мол, бери пример! — И закончил его на отлично.
Я могла себе представить, сколько взяток он отнес учителям, чтобы поставили хорошие оценки. Смысл в этом всем? Я никогда не понимала. Неужели все эти дипломы и какие-то глупые оценки лучше осознания, что ты нашел свое дело, признание, что работаешь со страстью каждый день? Что твоя работа просто часть твоей сущности?
— Жаль только, что по специальности не работает, — добавил ложку дегтя Слава. Рома поморщился.
— Это не страшно, — поддержала его мама. — Он еще молод, обязательно найдет дело по душе.
— Да, — язвительно произнес парень. Хмыкнул и скривился еще больше. — Могу работать долбаным переводчиком.
Он даже больше не пытался казаться вежливым. Этот его маленький выпад смутил маму, но ничуть не удивил меня. Я-то его уже разглядела.
— Хорошая, идея, кстати, — на полном серьезе ответил его отец. Думаю, он хотел таким образом показать, что не изменит своего решения по поводу финансов. Слава закрыл все счета сына и предложил самому найти работу. Как-никак пора задуматься о самореализации и самостоятельности. И вот, Рома здесь. Но приехал явно не для того, чтобы «взяться за ум». Небрежно отбросив вилку, он раздраженно встал из-за стола.
— Прошу меня простить, перелет был утомительным, — оповестил он. И все это время так ни разу и не взглянул на меня.
— О, конечно, — понимающе произнесла мама. Я прекрасно понимала ее желание наладить отношения с сыном своего мужчины. Ведь мы со Славой отлично поладили. И зная ее, могу сказать, она будет долбиться об эту стену до последнего
Русская Толстушка Жена Страпонит Мужа
Секс С Пьяной Женой
Жесткий Трах Моей Мокрой Вагины