Красивая русская рабыня развлекается с двумя господами
Красивая русская рабыня развлекается с двумя господами
Я галерная рабыня! Это открытие, наверное, раздавило бы меня, если бы не все предыдущие события, а, особенно, расположенный снизу упругий кол. Я срочно выключила эмоции и попыталась включить аналитические способности своего, как хвалёного, так и неоднократно ругаемого ума.
Я сейчас сидела прикованная к веслу галеры, это и несмотря на почти полный мрак прекрасно было видно. Галера стояла невдалеке от берега, который маячил с противоположного борта неясной громадной массой, а с моей стороны, конечно же, расстилалось то самое Элурисское озеро, противоположный берег которого терялся в тумане и сумраке. Но такое большое водное пространство всё равно слегка отсвечивало, то ли собственным светом, то ли отражая уже начинающийся рассвет.
Прежде всего, мои мозги позаботились о собственном благополучии, в смысле самосохранения, для которого им, естественно, требовалась стабильность своего места расположения, которым являлась моя голова. А, поскольку функционирование головы без остального тела представляет некоторую физиологическую проблему, то этим самым мозгам, хочешь – не хочешь, пришлось позаботиться и обо мне в целом. Поэтому они срочно сгенерировали внутри моего организма дебильную мысль, которая тут же пришла мне в голову, и дальше. Мысль, насчёт очередного исполнения моих желаний пресловутыми демонами, взявшими себе за привычку издеваться надо мною при исполнении. Ведь, что выходило? Что для свершения революции требовалось, как минимум, захватить бандитский корабль. И, нате вам, корабль появился прямо под моей попой, - захватывай на здоровье. Правда, насчёт возможности захвата я чего-то снова засомневалась, но теперь, по крайней мере, было чего захватывать.
Вот, только такой гениальной дуре, как я, могла ещё раньше не прийти в голову мысль, что кораблей тут могло быть много, а отнюдь не одна «Хищница». Но я о таком даже и не подумала. Впрочем, мозги и дальше продолжали сворачивать меня на дебильную дорожку, поскольку размышлять о принципиальной возможности захвата корабля прикованной к веслу рабыней я не стала, а решила его более подробно рассмотреть. Ну, на предмет, как этот корабль после захвата можно было бы использовать? Ага, лучше бы себя осмотрела сначала, так ведь нет.
Корабль вообще-то был подозрительный. Во-первых, галера. Сроду здесь галер не видела, все местные корабли были винтовыми, а винты приводились в действие расположенным в трюме силовым валом, не к ночи будь помянут. Впрочем, сейчас, кажется, наступала не ночь, а утро.
Во-вторых, и галерность-то у этой галеры была ненормальная. Весло, к которому были прикованы мои руки, с одной стороны, было вроде и правильным, а, с другой стороны, слишком большим и длинным, чтобы одиночная рабыня смогла бы его ворочать хоть с каким-нибудь тягловым эффектом. В данный момент весло располагалось горизонтально в воздухе, отведённым в заднее положение, а мои руки, понятное дело, вытянутыми вперёд. Держались эти самые руки, опять же, не за само весло, которое было диаметром с мою ногу, а за приделанную к нему параллельную трубчатую накладку, снабжённую прижимными пальцевыми планками для обеих рук. Правее располагалась уключина, какой-то чрезмерно сложной конструкции, разбираться в которой у меня не возникло никакого желания. В целом же, весло было длиной метров восемь, если не десять, и заканчивалось узкой лопастью выкрашенной в зелёный цвет.
А прямо передо мной маячила спина соседней прикованной невольницы. Всего же, впереди меня располагалось пять таких же рабочих мест, укомплектованных рабынями-блондинками. Я сидела шестой, а сколько было ещё позади, я не знаю, потому что при попытке осмотреться назад…
Тут, наконец, мне пришлось разбираться и с собственным приковыванием. Прикована я была, прежде всего, за задницу к сидению. На поясе я обнаружила гладкий железный обруч, сочленённый с охватывающими бёдра полосками, и вся эта конструкция была снабжена скобочками, от которых уходили в отверстия сидения восемь железных цепочек, тут же натягивающихся при малейшей попытке привстать.
Ноги у меня были скованы лёгкими кандалами на тонких колечках и пристёгнуты замочком к ножной ступеньке за середину кандальной цепочки. Ногами можно было до какой-то степени даже поболтать в воздухе. Ну а руки были закреплены на трубке весла пальцевыми планками, а за запястья ещё и коротко прикованы к скобочкам тех же планок. Помимо того, с запястий свешивалась вниз ещё и длинная золотая цепочка, достающая почти до ног. Но самое главное, что почти лишало меня возможности оглядываться по сторонам, это была продетая мне в нос, сквозь язык, и выходящая изо рта тоненькая золотая привязь, которая была застёгнута на весле, посередине между ручными скобочками. Эта цепочка сейчас провисала незначительной дугой, и при попытке повернуть голову тут же натягивалась, врезаясь во все отверстия, куда была пропущена. А подвешенный к продольному носовому кольцу колокольчик тут же звякал, стучась о поперечное кольцо. Во рту же ненормально пощипывало. Наверное, это рассасывалось действие от анестезирующего средства, которое применяли при продевании в меня цепочки. Чёрт! Выходило, что я сидела прикованной даже и не за нос, а, и термина-то не подберёшь. За верхнюю челюсть, что ли? Помимо ещё и языка…
Теперь я обратила внимание, что и спереди, и сзади доносится звон колокольчиков. Звон был бессистемный и почти не прекращающийся, хотя ни одна из вёсельных рабынь попадающих в моё поле зрения и не пыталась оглядываться или даже глядеть в стороны. Впрочем, хорошо я могла разглядеть лишь впереди сидящую блондинку. У блондинки была стройная спина, сидела она на объёмной, пористой на вид подушке, а на голове имела высокую, завитую локонами причёску, из задней части которой свешивался вниз спирально закрученный хвостик. Хвостик частично перекрывал обзор на её шею, впрочем, не настолько, чтобы не разглядеть на ней Элурисское шейное кольцо из двух килограммов золота. А внутрь ей, несомненно, был введён такой же упругий кол, что и мне. Это потому что снизу сидения можно было разглядеть продолжение этого кола, а также и устройство для регулировки величины его введения в девушку. А на нижнем конце этого мерзкого стержня был закреплён какой-то круглый чёрный шарик, размером с голову. То ли жёсткий, то ли туго надутый резиновый мешок. Ещё были видны громадные ушные кольца, а также торчащие на обе стороны пружинки и стерженьки, явно от такого же паука, в который были зажаты и мои собственные губы. Ну да, а какой смысл рабынь на галере упаковывать по-разному?
На озере явно светало, только утро было туманное, и свет разливался рассеянно, не показывая дальних пейзажей. А вот ближний пейзаж заметно прояснился. Теперь можно было разглядеть, что все мы, вёсельные рабыни, сидели на аутригере. Слава Богу, помимо аутригера мне никаких галерных терминов в голову не влезло, пока что. То есть, наши сидения находились за бортом, на деревянном каркасе, там же, где и располагались уключины вёсел. А под нами, внизу, тускло отсвечивала водная поверхность. Что странно, никакого холода снизу я не ощущала, не иначе, вода в этом озере была ненормально тёплой. Да уж, вполне разумный конструктивный подход. Не расковывать же рабыню каждый раз, когда ей писать захочется. Вот, пускай в воду и облегчается. Хотя, если они из этого же озера пьют… А чего, на цивилизованных пляжах не так? Да никакой ленивый дурак не пойдёт искать береговой туалет, чтобы обмочиться, когда всё равно скоро в океан полезешь.
Сидели мы, как и положено, лицом к корме, сам же аутригер располагался немного ниже верхней палубы. Правда, нормальной палубы тут и не было, а была деревянная дорожка вдоль борта. А ближе к середине другая, более приподнятая и ограждённая широкая дорожка, укреплённая на многочисленных столбиках, в промежутках между которыми можно было частично разглядеть головы невольниц правого борта. Правда, разглядела я лишь то, что рабыни там были брюнетками, ну а сам корабль имел собственный корпус шириной не более восьми метров, если даже не шести. А если брать с вёслами, так все двадцать, если не тридцать. Зато корма у этой посудины была шикарная. С моего места она просматривалась лишь частично, но всё равно, шику там виднелось достаточно, и даже слишком. Задница у галеры вообще была гипертрофированно широкая. Прежде всего, имелась огороженная резной оградой обширная площадка, на уровне верхней продольной дорожки. Посередине этой задней палубы имелся несколько приподнятый круглый столик, или мостик. Короче, командный пункт для принимающего парад, если бы кому-то вздумалось устроить тут военные парады с круговым маршированием по палубе. А дальше, в корму, более узкая, но тоже большая надстройка из нескольких этажей, со ступенчатым подиумом к площадке, и со всякими архитектурными наворотами в стиле… Как его? Не знаю, я же ведь не архитектор? Да ещё при таком ракурсе обзора и с привязанным к веслу носом… Ну и венчала корму треногая мачта, возвышающаяся метров на тридцать, снабжённая «вороньим гнездом» и дополнительными перекрещивающимися реями на его уровне. Ну, куда же на бандитском корабле без рей? А вешать неугодных где?
А как была устроена носовая оконечность, я разглядеть не могла по упомянутым ранее причинам. Думаю, галера была невелика. Ну, от силы метров шестьдесят, не то, опрокинулась бы, на фиг, при восьмиметровом-то корпусе и тройной ширины аутригерных вёсельных ушах по бокам. Я не кораблестроитель, конечно, но какие-то понятия всё-равно имею. А также и некоторый опыт мореплавания, начиная с «Алларии» и кончая «Хищницей».
Тогда выходило, что вёсельных рабынь тут не более сорока. Ну, если, конечно, эта посудина не представляет собой стометровое веретено, которое переломится поперёк на малейшей волне. Да примерно около двадцати вёсел и просматривалось с моего борта, если до упора цепочки в нос вывернуть голову, и ещё скосить глаза. Чего-то здесь было не так. С одной стороны, при таком узком корпусе внутри явно не было места для сколько-нибудь эффективного машинного трюма, так что, рассаживание рабынь снаружи и применение галерной схемы вроде бы и выглядело логичным. Опять же, и внутренние помещения освобождались бы для других целей. Но, с другой стороны, разве могут хотя бы с места сдвинуть эту галеру сорок девушек рабынь, любая из которых, хорошо, если вообще сумеет провернуть такую вёсельную жердь, будучи так вот скованной? Да, сорока девушек явно не хватало ни для движения подобного корабля, ни для свершения сколько-нибудь масштабной революции. Ага. Зато их как раз хватило бы для той пресловутой колонны пленниц, закованных в Аннолиусские скрипучки. И какой из этого вывод?
Голова тупила и явно не была намерена делать какие-то выводы. Тут у меня, помимо головы, возникла гипотеза, что организовать подобное шествие пленниц в Аннолиусе могли бы сами оллиолонеры, если бы откупились от Аннолиусских агрессоров этим, вот, грёбаным… в смысле, гребным контингентом, выдав нас за конкурирующую банду морских разбойниц. Ну, это было бы слишком просто. А потому, неверно, и могло прийти мне на ум лишь без участия головы. Потому что я вдруг обнаружила внутри головы другие нарастающие процессы, более насущные и куда более неприятные, чем какие-то будущие шествия в колодках.
Кажется, почти вся анестезия из моего рта выветрилась и продетые в носовые проходы цепочки всё сильнее резали мне верхнее нёбо, как раз там, где они выходили в рот. И уже доходило до нестерпимости. Так, будто мне туда капали раскалённым маслом. Я срочно припомнила советы вивисекторов и попыталась прижать цепочки языком. И, правда, при отжимании цепочек назад, к глотке, резь уменьшалась, только при этом приходилось выворачивать язык в то самое кольцо. При этом, мало того, что удержать его в таком кольцевом положении надолго не удавалось, сквозь дырку языка скользила проклятая цепочка, и её каждый раз приходилось протягивать назад резким обратным движением языка. И при каждом таком дёргании мой носовой колокольчик резко вздрагивал и звонил, словно сигнализируя о моих потугах борьбы с режущей болью в ноздрях.
В очередной раз, я чуть не взбесилась от изобретательности местных негодяев. Сперва шарнирный трензель, который девушка вынуждена непрерывно жевать во рту, потом это мерзкое самоизнасилование собственной цепью на «побегушке», а теперь, вот, принудительное соло языка на колокольчике! И такой же перезвон со стороны подружек по несчастью! Убью, убью, всех убью насмерть, вообще… Динь! Динь-динь-динь! У-у-у!
Между тем, мутно-зелёный рассвет уже наступил, но мне, динь-динь-динь, было не до рассветов, а рот, кажется, начал уже распухать от непрерывного подёргивания цепочек в носовых проходах. Динь. Динь! Динь-динь-динь, к чёртовой матери! Ы-ы-ы!
А вдобавок, из полуоткрытого «мимикридкой» рта принялась стекать слюна и капать мне на живот, а оттуда просачиваться прямо в нижнюю щёлку, не иначе, для постоянной смазки вставленного снизу кола. Неужели негодяи даже и эту систему смазки предусмотрели?!
И тут на бортовой дорожке снова появились вивисекторы и, дойдя до меня, зашли на поперечную балку, ухватили меня за нос и принялись пшикать в ноздри узкой струйкой из баллончика с трубчатой насадкой. Я расчихалась до безобразия, а когда чих успокоился, оказалось, что нос онемел как бревно, а вслед за ним немеет и вся прилегающая область, включая язык. Вивисекторы же ушли вперёд и там подобным образом обрабатывали очередную переднюю рабыню.
Впрочем, эти вивисекторы уже были не те, что раньше косили под докторов. Эти явно были охранниками, ну, либо под охранников косили.
А на галеру сейчас грузили какое-то оборудование, частично спуская его в трюм, частично располагая наверху. И вообще, появилось много таких же охранников, снующих по центральной дорожке взад и вперёд. Вот, никогда не понимала людей, бегающих взад-вперёд. Почему бы им было не остановиться и не подумать, где, собственно, они желают находиться? На носу, или на корме? А, подумав, переместиться к выбранному месту и не сновать туда-сюда как… Как продукты сгорания организма в проруби, вот как!
Да, уж, настроение у меня явно было не очень. И это несмотря на то, что колокольный звон вокруг прекратился и перестал меня раздражать. Так, надолго ли?
Тем временем, охранники начали вторичный обход рабынь, на этот раз, чтобы поить нас водой через вставляемую в рот трубочку. Интересно, а когда тут завтрак подают? Я бы уже и не против. Хотя, непонятно, как есть-то положено при всех вставленных в рот причиндалах? Особенно если на завтрак подадут местное фирменное блюдо, турнепс, от одной мысли о котором уже плохо делается.
Но, вместо завтрака, охранники занялись установкой оборудования на задней палубе. Оборудованием оказались три больших тумбообразных предмета, накрытых серебристыми чехлами. Причём, две тумбы установили посередине, а одну повыше, и сбоку от площадки, с частичной опорой на ограждение. А потом из под чехла этой тумбы вытащили конец внушительной цепи и закрепили его на палубе. Наверное, вся эта палуба, как и любые городские стены и тротуары в Оллитарии была снабжена многочисленными скобами и привязными кольцами на все случаи жизни рабовладельческого общества.
Я всё-таки решила полюбоваться рассветом, благо, Оллитара поднималась со стороны моего левого борта. Но толком не успела, поскольку на корабль, торжественным образом, начала прибывать толпа блестящепокрышковых негодяек. Ну да, наверное у Госпожей туристок на сегодня запланирована морская прогулка с какими-нибудь извращёнными наворотами для изысканных развлечений. Впрочем, хорошо, если так. Это потому что негодяек было чего-то мало, всего около двух десятков. И если это все оставшиеся после ступенчатого конкурсного отсеивания, то не случится ли финал? Тот самый, когда не побоявшимся пройти все ступени Госпожам уже предоставляется право на любые фантазии, вплоть до убийства ламиол? Чёрт, а ведь похоже на то! Да и по времени уже подходит. Хотя, если мне на этом шабаше выпала всего лишь роль галерной рабыни, что ж, погребу маленько. Ведь Госпожа Шерри говорила, кажется, что ничего такого в этой командировке в Элурис нет, и рабыни обычно возвращаются. Ну да, «обычно». А, много я уже чего повидала, пускай попробуют меня своими убогими фантазиями удивить. Короче, плевать. Лишь бы снова турнепсом кормить не вздумали.
Как оказалось, завтрак тут всё-таки подают, и отнюдь не турнепсовый. Только не нам. Прежде всего, туристок рассадили вдоль ограждения задней палубы, установили перед каждой раскладной столик и начали угощать, надо полагать, деликатесами. А прислуживали им четыре голые рабыни, закованные в Элурисские ошейники, в тяжёлые позолоченные кандалы и в большие колокольчики, подвешенные к соединительным кольцам и к носу. В таком виде эти бедняжки даже и малейшего движения совершить не могли без громкого колокольного звона и лязга цепей. А руководили обслуживанием две дамы в блестящих жёлтых покрывалах, надо полагать, имитирующих всё то же золото. Руководство же обслуживанием производилось совершенно стандартным методом, - вождением рабынь на шейных цепях, пошлёпыванием литоной для обозначения текущих задач, и периодического стегания плётками, для порядка.
Понятное дело, никто Госпожей туристок не торопил, и завтрак затянулся надолго. За это время Оллитара поднялась над горизонтом и ушла в сгустившийся в небе туман, в результате чего, всё кругом теперь заливал мягкий зеленовато-жёлтый свет, а озеро отсвечивало размытыми бликами и чуть слышно шелестело невесть откуда взявшейся мелкой зыбью. Ветра-то не было и в помине. Но главное, за время завтрака Госпожей анестезия в моём носу снова начала ослабевать. Да, явно, и не только в моём, поскольку из разных мест снова доносился звон колокольчиков, с явной тенденцией к усилению.
Надо сказать, я даже обрадовалась, когда на наших дорожках снова появились охранники и начали по-очереди обходить девушек, начиная с носа корабля. Только я просчиталась. Когда очередь дошла до меня, никто и не подумал снова позаботиться об обезболивании моих бедных ноздрей. Вместо этого, охранники принялись регулировать всосавшегося в мой рот «паука», снова назвав это устройство «мимикридкой». Мои губы вывернулись в средней степени неестественное положение, а рот несколько растянулся в направлении ушей. Охранники же обозвали эту настройку «счастливой идиоткой», гы-хе-хи-кнули и перешли к настройке сидящей передо мной блондинки.
Чёрт знает, что! Представляю, на что теперь стала похожа моя физиономия. Ну да, на счастливую идиотку, сказали же… А ноздри зажгло настолько, что я тоже начала звонить своим колокольчиком, чтоб ему в грязи утонуть вместе со всем остальным окружающим миром, вот!
Тем временем, завтрак закончился, столики были убраны, а обе золотопокрывальные дамы теперь водили Госпожей по кораблю и знакомили с его разнообразными прелестями. Вскоре несколько Госпожей заинтересовались и силовой установкой, в результате чего, одна из ведущих спустила их на бортовую дорожку, невдалеке от меня, и принялась за объяснения. Ну, в общем, за такие объяснения, будь моя воля, я бы эту даму вздёрнула на рее, а потом усадила бы вместо себя на весло. А если бы она от предварительного повешения померла, так её счастье.
-Позвольте, - усомнилась одна из туристок, - да ведь никакая рабыня не сможет управляться с таким огромным веслом. Это же просто невозможно.
-У Госпожи вскоре будет возможность убедиться в обратном, - вежливо возражала ведущая.
-И на мой взгляд, это невозможно, - заявила другая туристка. – Ну, разве что, если вы их сывороткой покорности колете? Да и то, девка пару раз повернёт это бревно и откинется.
-И к чему же спор, если скоро уже поплывём?
-Здесь какая-то хитрость, - предположила первая туристка. - Интересно же. Возможно, эти рабыни как-то по-особенному физически натренированы?
-Ага, и это никак на их телосложении не отразилось? – возразила ещё одна туристка.
-Тогда единственный вариант, - это сыворотка, - сделала вывод вторая.
-Нет, есть ещё вариант, - догадалась первая. – Скорее всего, основные тягловушки в трюме сидят и винты крутят.
-На «Клеопатре» нет винтов, - возразила экскурсоводша, - разве вы не видели
Накачаный мужик и пара негритянок порно фото
Письки пышек фото
Стройная брюнетка с силиконовыми дойками показывает стриптиз и ласкает пизду порно фото