Костёр

Мы сидели вокруг костра, когда поодаль от нас прозвучал легкий хлопок, а затем что-то грузно упало в осенние листья. Мы знатно тогда перепугались: была темная деревенская ночь, звезды еле светили, а луна-пармезан только-только начала расти.

– Мелкашка, – процедил Коля, вставая.

– Думаешь? – ответил я.

– Ясен красен. Звук тот же, что и у моего ружья, – сказал Коля, беря в руки мелкокалиберную винтовку. – Может, охотится кто? Ну, на птицу.

– Ночью? Колян, не дури.

– Да уж, не знаю, чудак может какой?.. – сказал Коля, вглядываясь в темноту.

– Ты у нас стрелок от бога. Что скажешь? – спросил я.

– Стреляли не очень далеко. В метрах ста – не больше. Но это точно больной на всю башку. Кому взбредет стрелять в таком мраке?

– Да уж, даже у болезных в нашей глуши есть из чего стрелять, а у меня нет, – сказал я.

– Не грусти! – приободряюще сказал Коля. – Купит тебе еще пахан, да не винтовку, а целый автомат, – я засмеялся.

– Ага, купит… Мне бы хотя бы подержанную, да даже ее не хотят, – сказал я. – Вот как вообще в нашей глуши без мелкашки жить? Она у всех, кажется, есть, – продолжил я.

– Цыц, я что-то слышал! – вдруг сказал Коля.

Мы притихли, вслушиваясь в ночную тишину. Но ни дуновения ветра, ни шелеста травы, ни крика птицы – все вокруг будто оборвалось. Был только треск костра. Это напугало нас еще сильнее. Ночь на природе не может быть такой – бегают и кричат ночные животные, скрипят деревья. Все издает звук. Но сейчас было неестественно тихо.

– Необычно, правда? – сказал я.

– Угу, странно все. Гробовая тишина, – Коля задумался. – Говорят, что в такие ночи сам дьявол сходит на землю. Отец рассказывал, что в юности такое застал.

– И что было? – спросил я.

– Не помню. Что-то страшное, – ответил Коля с хитрой улыбкой.

– Не пугай еще сильнее, а? Хватит, – я встал, включил фонарик и стал осматривать окрестности.

– Пойду ка я погляжу, что к чему, – сказал Коля.

– Дурак? Не смей.

– Шучу, – со смешком сказал он.

Будто сама природа чего-то боялась, потому и затихла. Я вглядывался, надеясь увидеть, что упало. Но ничего не было. Только желтая листва и черные стволы дубов.

– Ну…Что думаешь? – сказал я. Коля не ответил, – чего молчишь, Колян? – Я обернулся, но возле костра никого не было. – И где он? – проговорил я вслух, – Коля, блять, ты где? – почему-то шепотом сказал я. – Где ты, ало?! – уже громко крикнул я в сторону леса. Но в ответ была такая же тишина, – дернул же его черт за яйца!

Я немного постоял, глядя в темноту, посмотрел на уже догорающий костер – дров было совсем немного. Делать было нечего. Странная тишина давила на голову, но сидеть без тепла и света не хотелось. Я взял фонарик и пошел за хворостом. До Коли мне не было никакого дела. Нагуляется – вернется.

Но уже через 20 минут, как Коля ушел, беспокойство поселилось в моей груди. Я несколько раз возвращался к костру, чтобы подкинуть дров. Было холодно и уже давно за полночь. Пора спать. В последний раз я решил пройтись по округе, – скорее потому что не хотел засыпать без Коли, дров то уже хватало.

Я обошел несколько деревьев, дошел до поваленной ели и стал собирать кару на завтрашнюю растопку костра. Как закончил – взял все в охапку и потащил к привалу, но увидел поодаль большое палено. Как раз такое, что может гореть целую ночь.

– Большое, блин, – сказал я, подходя к бревну. – Утащу ли?

Я взял его двумя руками и начал тянуть, но оно как назло приросло к земле. После третьей попытки я решил, что мне это и даром не нужно. Сел передохнуть и задумался.

– Где же Коля?

Я стал светить фонариком в разные стороны, ища своего товарища.

– Не мог же он в самом деле так далеко уйти?

Вдруг луч фонаря зацепил что-то металлическое. Это была то ли труба, то ли кусок арматуры. Я встал с бревна и подошел к находке. Холодок пробежался по моей спине. Я откинул листву и увидел: потертый патронташ на прикладе, небрежный рисунок на корпусе, засечки фломастером на цевье… Это была винтовка. Винтовка Коли.

Я стоял в оцепенении несколько мгновений, не понимая, что случилось. Как вдруг до меня дошло: если винтовка Коли здесь, то где же сам Коля? Я схватил ружье, выключил фонарик и отбежал на несколько метров. Затаился. Кто-то сделал что-то очень плохое с Колей. Он бы никогда не оставил свою винтовку лежать на земле. Совсем рядом, возможно за моей спиной, находился маньяк.

Передо мной был ориентир – костер; нельзя было возвращаться в круг света. Там я как на ладони. Страх сковал горло. Я не мог вздохнуть полно, лишь коротко хватал ртом кислород. Я вслушивался, пытаясь определить где мой враг. Но вокруг – ни звука. Только собственное дыхание и сердцебиение были в ушах. Эта оглушительная тишина сводила с ума сильнее всего.

В голове крутились ужасные мысли. Я представлял, что буду делать если увижу врага. Выстрелю? Убегу? Каждый вариант выглядел как кошмар. Голова шла кругом. Если человек, – а сомнений у меня не было, это был именно человек, – сделал что-то плохое с Колей, то что он сделает со мной? Коля стрелок хоть куда, а я – мазила. У меня наверняка нет и шанса. Мне надо было затаится и ждать рассвета. По темноте до дома не дойду – собьюсь. Я зарылся в листве поглубже и стал ждать.

Так я просидел по ощущениям вечность. Мне стало холодно, а левая нога пошла иголками. Иногда мне казалось, что кто-то следит за мной. Я оглядывался, но ничего не было видно – костер начал затухать, и свет от него почти не освещал округу. Тени от огня, – раньше длинные, – сейчас не падали дальше метра. Стволы деревьев будто колоны уходили вверх, держа собой ночь. Ни ежа, ни летучей мыши, ни крысы не прозвучало за все время. Мне хотелось вскочить и убежать, кричать от страха и отека в конечностях. Но тогда меня точно постигнет участь Коли.

Со временем руки стали слушаться хуже. Пальцы еле размыкались от стужи. Надо было найти теплую одежду, которую я скинул на привале. Когда костер почти погас, я стал понемногу ползти в его сторону.

Я старался двигаться как можно тише, но с каждым метром шелест, казалось, становился громче, а звук волнами раскатывался по округе. Я был точно загнанным зверем, которого стережет умелый охотник. Я представлял, как убийца, затаившись где-то неподалеку, слышит мое передвижение; он криво улыбается, сидя на дереве или лежа в овраге, и ожидая, когда я потеряю бдительность. Только слабые искорки тлеющих углей подсказывали мне дорогу. Я мог встать и в относительной безопасности подойти к привалу, но страх и холод сковали все тело. Я не в силах был подняться.

Когда и искры потухли, я был на половине пути. Совсем обессиленный, я завалился на спину и прикрыл глаза. Клонило в сон, но я знал: засну сейчас – умру. От холода или рук убийцы – неважно. Я попытался стряхнуть дремоту – прикусил губу и пополз дальше. Но возле раскидистого дуба, где листва была особенно мягкой, и будто бы теплой, сон вновь начал брать верх. Я положил голову и вновь прикрыл глаза; образы убийцы вновь начали вырисовываться у меня в голове. Я представил, как он тихо подходит, будто не касаясь земли, берет ружье из моих оцепеневших рук и выстреливает в меня; или в другом сне – он ножичком легонько протыкает мне горло, и я засыпаю уже навсегда укутываясь в теплой крови.

Я вскочил с места, когда понял, что сон забирает меня. Нет, нельзя было спать. Я сел на корточки, пытаясь вспомнить в какой стороне находится костер. Но тьма заслоняла все ориентиры. Голова кружилась. Я оперся рукой о землю, но тут же отскочил. Что-то странно мягкое было подомной. Теплое.

Я не знаю как забыть тот день, когда мы пошли в этот поход. Я представлял его как дружескую посиделку возле костра с теплым разговором и чаем. Мне тяжело жить с мыслями о том, что случилось после. Ведь когда я сгреб из под себя листья, то увидел лицо Коли. Он был мертв.

Он был бледен, его глаза открыты, а на лица была гримаса удивления и ужаса. В светлых длинных волосах застряли листья и маленькие веточки. Клетчатая рубашка выглядывала из под порванной куртки. Во лбу у Коли было небольшое отверстие. Он был застрелен из мелкашки.

От неожиданности я закричал, вскочил с места и побежал куда-то. Я бежал столько, сколько было сил. В конце-концов споткнулся, ударился головой о лежавшее бревно и отключился.

Не думаю, что я спал дольше нескольких часов. Я открыл глаза надеясь, что все это был кошмар, но обнаружил себя все в том же лесу. Оказалось, что пробежал я не больше ста метров. Коля лежал все в том же положении – припорошённый листьями.

К моему удивлению неподалеку горел костер – свет от него освещал округу. Ровно в том месте, где мы некогда разбили лагерь, сейчас ходили две фигуры. Щуплые мужчины устраивались на привал – осматривали наши вещи, ставили котелок на огонь, о чем-то беседовали. Но слов было не разобрать – тишина заглушала.

У меня уже не было того страха, да и холод я перестал чувствовать. Осталась только ярость. Ярость за друга. Убийство – вещь, которая раньше казалась чудовищной, сейчас была единственным выходом. План созрел за мгновение, будто бы я все это время жил только ради этой секунды. Я привстал и на корточках стал двигаться в сторону света. Сейчас костер – главный ориентир.

Вдруг фигуры замерли, вслушиваясь в лесной мрак. Я остановился и залег в листву. Они пристально смотрели в чащу, переговариваясь о своем. Один из мужчин встал, достал фонарик и стал светить, ища, по видимому, меня. Второй же, держа в руках винтовку такую же как и у Коли, стоял в нерешительности.

Я не мог точно разглядеть ни лиц, ни одежды этих маньяков. Только образы и отдельные цвета, вспыхивающие на фоне темноты. Обе фигуры казались мне такими знакомыми. Что-то странное было в их очертаниях. Будто бы я уже видел их, даже может вблизи. Возможно, это был кто-то из соседней деревни – там полно разных отщепенцев. Я не знал. Да и это было неважно. Единственное, чего мне хотелось – убить их. У меня было 4 патрона. Значит целых 2 раза я могу промахнуться.

Через несколько минут, тот, что был с винтовкой, покинул привал. Это был мой шанс. Теперь они были моей добычей; я убью того, что с винтовкой, а второй, загнанный в темноту, будет молить меня о пощаде.

Я замер, ожидая подходящего момента. Убийца медленно обходил дерево за деревом, глядя под себя. Видать, он понял, что я нахожусь где-то в укромном месте. Я почти не дышал. Руки тряслись. Я пытался успокоить тремор, но ничего не выходило. Ствол винтовки водило из стороны в сторону. Убийца тем временем обошел все ближайшие деревья и остановился с другой стороны дуба, где лежало тело Коли. Тень постояла пару секунд и начала взбираться на дерево. От мерзкой издевки ярость только сильней ударила мне в голову. Маньяк залез на макушку и замер, будто поддаваясь мне. Я положил палец на курок. Прицелился. Выдохнул. И выстрелил.

Патрон покинул ствол винтовки с легким хлопком. Ровно таким же, какой мы слышали несколько часов назад. И как только снаряд достиг своей цели, все вновь зазвучало: заскрипели дубы, зашумел ветер в их кронах, зашуршала листва, запели птицы, закричали животные. Звуки смешались в одну какофонию, будто возвращая свое у необычной тишины. От неожиданности я закрыл уши. Стало больно в висках.

Неожиданно начало светать. С невиданной скоростью облака проплывали на небе, а тьма отступила. Солнце взошло так быстро, что я и не понял. Туман теперь стелился по округе. И в нем, я четко видел, как Коля падал с дерева.

Сейчас я понимаю, что проклятие стало всему виной. Здесь нет места материальному – исключительно мистика. Эта тишина – зловещая и неестественная – вероятно дух или иная злая сущность. Ведь, вообразите себе, я убил своего друга. Именно я!

Второй мужчина, с которым Коля стоял возле костра, сделал шаг, второй и вот, я вижу, как он неестественно быстро двигается по округе. Он ищет Колю, но находит поодаль сначала винтовку, которую Коля выронил из рук, а затем и мертвого друга. Силуэт ползет, идет, бежит… силуэт, до боли знакомый, через несколько секунд становится неотличим от моего собственного. Мой взгляд встречается с собственными пустыми от злобы глазами. И вот я вновь делаю выстрел, который уже не в силах остановить.

Коля падает с дерева, задевая собой ветки, и приземляется в кучу листьев ровно с тем же звуком, что мы слышали несколько часов назад. Его глаза раскрыты от удивления и ужаса, а на голову сыплются сбитые листья и ветки. И после этого ничего. Только жалкое осеннее утро.