Контроль неба
Лихорадочное строительство объектов ПВО в Москве говорит сразу о нескольких важных вещах.
Во-первых, о том, что предыдущая концепция строительства армии окончательно перестала работать. Что, в общем-то, вполне очевидно. Реформы Сердюкова (он не был их автором, а лишь исполнителем) были направлены на строительство военно-полицейских сил, способных на проведение карательных операций по борьбе с плохо вооруженным и слабо структурированным противником. Война с Грузией и особенно война в Сирии в этом смысле показали успешное направление развития этой концепции. Первый этап войны с Украиной в 2014-2015 году, где ВСУ представляли из себя практически копию той же самой грузинской армии, внушило руководству страны иллюзию, что так будет продолжаться и далее.
Однако столкновение со структурированным и даже средневооруженным противником, которое стало реальностью после 24 февраля прошлого года, показало, что «концепция Сердюкова» для подобных задач неприменима.
Проще говоря - руководство страны готовило армию для одних задач, но по какой-то причине решило использовать ее для совершенно иных, к которым она не предназначена. Отвезите болид «Формулы-1» в карьер и поставьте ему задачу переместить пару сотен тонн породы. Логично использовать для этой задачи «Белаз», но «Белаза» нет. Собственно, и болид тоже так себе, гаражной сборки, но суть все равно та же.
Второй момент. Неготовность страны к ведению военных действий в формате нынешнего СВО привела к тому, что огромная территория осталась без прикрытия ПВО. Удивляться нечему: страну готовили к борьбе с партизанами, а откуда у партизан военно-воздушные силы? Районов ПВО нет ни на одном направлении, чему свидетельство вполне успешные проникновения украинских беспилотников везде - на юге, в центре и на северо-западе. По сути, зона их действия ограничена лишь дальностью полета. При этом украинское руководство заявило о способности производить «на месте» порядка 200 тысяч беспилотных аппаратов в год. Скорее всего, примерно три четверти этого количества - сугубо тактические БПЛА, предназначенные для линии фронта и для работы в ближайшем тылу, но даже если 10 процентов от этого количества - аппараты, способные проникать на 500 и более километров, то отсутствие противовоздушной обороны делает всю европейскую территорию полностью беззащитной.
Проблема в том, что построить районы ПВО - вопрос даже не лет. Это крайне ресурсоёмкая и очень непростая управленческая задача, которую придется интегрировать с большим числом других систем. Просто натыкать по лесам и полям расчеты с пулеметами делу не поможет.
Поэтому идут по более простому пути - созданию очаговой системы ПВО, и, понятно, что на данном этапе речь идет о защите только одной локации - Москвы. На другие не хватит ни ресурса, ни возможностей. Решит ли это проблему? Скорее всего, нет, так как остающаяся без прикрытия территория, во-первых, огромна, а, во-вторых, на ней расположено достаточно большое число важных объектов, которые тоже нужно как-то оборонять. При этом стоимость беспилотника заведомо дешевле стоимости системы противодействия, а потому Киев имеет возможность наращивать наступательные возможности гораздо быстрее, чем будет создаваться система противодействия. Мы уже видим, что от одиночных БПЛА Украина перешла к тактике массированных налетов, и пока речь идет об одномоментном использовании десятков аппаратов. Значит, уже скоро речь пойдет о действиях «стай» численностью в сотни БПЛА, что заведомо перегрузит даже хорошо работающую систему ПВО. Если бы она была.
Однако в основе всего лежит все то же самое противоречие - концепция строительства армии, как военно-полицейской структуры не позволяет на ходу решить сразу две задачи - текущие боевые действия и переформатирование всей системы безопасности страны. Либо одно, либо другое. Просто исходя из ресурсных соображений, особенно учитывая предельно плачевное состояние российской экономики, в которое она попала задолго до всех санкций, так как и эта модель уже давно обанкротилась, и для нее тоже крайне актуален вопрос - нужно одновременно тратить ресурс на поддержание ее устойчивости и при этом искать вариант создания новой модели развития. Что тоже наталкивается на критическую проблему: правящая элита не может позволить себе перейти к иной модели развития, так как в новой модели будет востребована совершенно другая элита, а нынешняя будет разрушена и маргинализирована.
Одно цепляется за другое и создает ситуацию тотального тупика, из которого есть только один выход - смена правящей элиты, смена концепции развития страны, полный пересмотр всех нынешних концепций и моделей развития - и страны в целом, и отраслей, и систем безопасности.
В противном случае все предпринимаемые меры будут просто имитацией бурной деятельности без создания новой устойчивой и самодостаточной системы развития и существования страны.
Нюанс в том, что смена модели развития страны (и соответствующая ей смена элиты) немедленно приведет к тому, что внешняя экспансия и внутренний террор против населения страны станут ненужными, так как появятся другие задачи, для которых ресурс потребуется тратить на иное: не на разрушение всего вокруг себя, а на созидание внутри страны. То, чего нынешнее руководство не может себе позволить.