Конструируя город: власть и технологии

В конце 70-ых годов в исследованиях города появился особый интерес к роли технологий – например, уличного освещения и канализации – в развитии городских процессов и пространств. При этом авторы придерживались технодетерминизма – установки, при которой технологии не проблематизируются и являются безусловным двигателем перемен, тогда как город и его планирование – зависимая переменная. Через одно десятилетие акцент сменился на роль политических и культурных процессов, где технологии отчасти стали социально-сконструированными, а город, тем временем, так и остался локусом применения технологий.

В попытках избежать этих крайностей, В. Байкер – уже известный нам по SCoT – со своим коллегой Э. Айбаром исследуют расширение Барселоны XIX века, используя конструктивистский подход. Они рассматривают городское планирование как форму технологии, а город — как своего рода артефакт. С помощью обращения к понятию технологических фреймов авторы предлагают новый взгляд на власть и ее отношения с технологиями. 

Расширение Барселоны

В XVI веке Каталония проиграла в войне за испанский престол. Как повстанческий народ, они потеряли автономию, их культура всячески подавлялась, управление происходило извне, а вокруг Барселоны возвели стену – «жесткую смирительную рубашку из камня», которая не позволяла расширять город. Это привело высокой плотности населения, неблагоприятной гигиенической обстановке, эпидемиям, низкой средней продолжительности жизни.

В 1854 году стену все-таки разрешили снести. Почти все жители города вооружились кирками и ломами и приняли участие в этом радостном событии. После этого начались споры об утверждении проекта расширения Барселоны. Разные министерства и городской совет боролись за зоны юрисдикций, поддерживая либо план городских инженеров в лице И. Серда, либо план архитекторов. В 1860 году был принят компромисс – реализовать план Серда в технической части, а социально-экономические аспекты отдать муниципальным властям.

Однако полемика на этом не остановилась. Городской совет боялся утерять свой контроль над процессом, поскольку план Серда был неограниченным и нарушал границы других муниципалитетов – в вопрос могло подключиться централизованное правительство. Более того, предполагалось учреждение частного предприятия землевладельцев, которые занимались бы расширением и отчуждением земель при расширении улиц Старого города.

Также, согласно проекту Серда, расположение улиц в виде геометрической сетки и планировка однообразных восьмиугольных кварталов исключало бы привилегированные зоны. Архитекторы же, на стороне которых выступал городской совет, планировали расширение, продолжая структуру Старого города – распределение социальных классов, от центра района, предназначенного для высшей буржуазии, до окраин, отданных под промышленность и жилье для рабочих.

Иначе говоря, архитекторы заранее вписывали социальные различия в город как технический артефакт. Напоминает описанные Л. Виннером нью-йоркские мосты Р. Мозеса, которые были слишком низкими, чтобы автобусы – на которых передвигались преимущественно бедные слои населения – не имели возможность проезжать под ними. Таким образом, доступ к пляжам был обеспечен только для богатых и средних слоев, которые могли позволить себе личный автомобиль.

Технологические фреймы

Как говорят Айбар и Байкер, эта история – пример семантического конструирования артефакта «расширение города», где социальные группы укрепляют собственную идентичность, определяют разные проблемы и предлагают разные решения. Иначе говоря, они находятся в отличающихся технологических фреймах.

Фрейм инженеров – представленный планом И. Серда – подкрепляется процветающими тогда идеями промышленной революции и верой в научный прогресс. Инженеры делали социальные исследования жизни рабочего класса, городских ферм и смертности в Барселоне. На их стороне были развивавшиеся идеи гигиенистов, которые и стали предпосылкой для визитной карточки плана Серда – широких улиц и помещений. Вторая визитная карточка – округленные углы кварталов – была связана с мечтами инженера пустить в городе железнодорожный транспорт для транспортировки товаров. Город приобрел значение большой капиталистической фабрики – мобильной и удобной.

Фрейм архитекторов формировался на понятиях городского контроля за счет поддержания иерархии и неравенства с помощью устройства города. Гигиена, мобильность и удобство – меньшие проблемы по сравнению с потенциальными земельными изъятиями у жителей Старого города. Борьба этих двух фреймов воплотилась в войну между промышленностью и привычным аристократическим строем, между наукой и искусством.

В таких случаях «доводы, критерии, соображения, значимые в одном технологическом фрейме, могут не иметь какого-либо существенного веса в других фреймах». В попытках завершения споров в свою пользу обе стороны использовали разные риторические аргументы. Серда разработал формулу ширины улиц, основанную на стандартах, которые он никогда не пояснял – пытался апеллировать к черному ящику. Его же соперники использовали более действенный прием – они распространяли в газетах риторический образ Серда как раба испанской власти и предателя Каталонии. Обе стратегии, по мнению авторов, являются властными, так как их цель – уменьшить интерпретационную гибкость и зафиксировать значения артефактов.

Как итог, ни один фрейм не получил полного преобладания над другим. В таких случаях, как говорят авторы, наступает стабилизация в форме «амортизации вложенных интересов». Серда пришлось пойти на множество поправок своего плана, чтобы ослабить влияние оппонентов: ширина улиц уменьшилась, распределение парковых перестало быть обязательным и, наконец, на регулярную геометрическую сетку наложилась иерархическая структура.

Власть и артефакты

В чем заключается новизна их подхода. Дело в том, что большую часть XX века в вопросах власти и технологий оставалась ведущей позиция неомарксизма. Она соответствовала описанному выше технодетерминизму, при котором техника нейтральна – ни капиталистична, ни социалистична – и ее развитие определяет изменения социальных процессов. Затем эта точка зрения критиковалась и дополнялась тем, что инновации все же имеют политический подтекст, поскольку техника создается, чтобы поддерживать капиталистический строй или ограничивать свободу человека.

Так или иначе, во всех этих теориях власть представляется как «непроблематичная объясняющая переменная в объяснениях тех или иных моделей взаимодействия между акторами или определенного направления технических изменений». Классическим историческим концепциям приходится обращаться к образу гения, чтобы объяснить, как Серда удалось противостоять своим властным оппонентам.

Айбар и Байкер же понимают власть не как внутреннее свойство отдельных акторов, а как результат их отношений и применения властных стратегий. Расширение происходило определенным образом не потому, что у отдельных акторов к тому моменту уже был какой-то объем власти. Вместо этого «относительная сила акторов в ходе процесса увеличивалась или уменьшалась в зависимости от изменений, вносимых в проект и в ход его реализации».