Концептуализм — от неоновых ламп до Дюшана и дадаизма

«Хорошо известен факт, что слова определены не столь четко, как это может показаться на первый взгляд, и что они обладают только некоторой ограниченной областью применения», — говорит Вернер Гейзенберг, немецкий физик XX века.

Отречение от вербальности

И он прав. Как насчет науки, так и насчет искусства — в последнем от слов открещиваются концептуалисты, стараясь передавать исключительно идею и суть вопроса. Акцентируя внимание на том, что вербальность — не лучший способ донести до зрителя «искусство». Правда художники все равно используют их в своих работах — что неоновые лампы, образующие какие-то известные фразы и слова, что Джозеф Кошут со своими стульями: короче говоря, в произведении может быть задействовано письмо, но ради того, чтобы констатировать свою сущность, самобытность и идейность — идейность произведения. Вот так вот запутанно и изощренно.

Концептуализм в философии

Позиция концептуализма в искусстве — это во многом и философия. Будучи концептуалистом, ты должен верить в идею, в бесконечность, в своего рода дуализм. Ведь течение берет истоки со схоластики, со средневековья.  

«Общие понятия не являются ни реальностями, ни простым словесным обозначением, а заключены в значении слова и представляют собой мысленное содержание, относимое ко множеству отдельных вещей на основании имеющегося сходства или совпадения между ними», — грубо, но верно замечает советская энциклопедия в определении того, какое учение было задумано Пьером Абеляром, философом XII века. Выражаясь простым языком, концептуализм философский мало чем отличается от концептуализма искусства. То, что выражено концептуализмом, — это суть, девственное и абсолютное существенное, не ортодоксальное. А выражено концептуализмом, по мнению последователей, все в этом мире.

Вот такая точка зрения преследовала всяческих лиц еще с начала первого тысячелетия — сегодня главными концептуалистом выступает, наверное, вышеупомянутый Джозеф Кошут, а буквально «вчера» им был, скажем, Марсель Дюшан.

Кошут и его концептуализм

Первый именит своими стульями (на пикче ниже) — они так и называются: «один и три стула», но.. постойте, на произведении всего три стула, нет еще одного четвертого. Что это означает? Все кроется в идее, в ее абсолютности и существенности — если три формы стула: фото, предмет, определение — это лишь формы, лишь объективные «возможности» такой непредвзятой вещи как стул, то четвертая форма — это необъятная и всеобъемлющая идея стула. Идея данной мебели. Ее не отберешь, как говорится. И витать она будет в сознании до конца ваших дней. В этом и «фишка» — идея стула находится вне любой другой идеи, в отличие от материального его состояния. Очень, очень на самом деле глобальный вопрос, философский.

Дюшан — его неоднозначность и его концептуализм

У француза Дюшана с концептуализмом даже проще, но еще круче — его уникальный «Фонтан», 1917, до сих пор рождает кучу недоразумений и странноватую огласку. Интересный случай о произведении: сегодня оригинал работы утерян и в музеях предоставляется копия. Такое не прокатит с произведениями других направлений — того же абстракционизма с Герхардом Рихтером или соц. реализма Ильи Кабакова. В концептуализме не столь важна исключительность искусства, сколько его аутентичность — то бишь кто-то уже придумал это, а значит более нам этого не надо.

И не гонимся мы за натуралистичностью, реальностью, ибо это исконно бодрийяровский постмодернизм — симулянты и симуляции — затерянные в культуре источники опыта, информация; вот так определяется концептуализм.

А сам Марсель Дюшан своим «Фонтаном» хотел доказать безграничную присущность искусства, то, что искусство — это повседневность. Он назвал такие произведения «реди-мейдами» — они констатируют сами себя, поскольку не являются чем-то особенным, чем-то для искусства. Фонтан — это обыкновенный писсуар, на котором автор еще и иронично оставил подпись, мол, вот, его собственности работа. Так ведь делают с картинами, почему бы не подписать писсуар?

Дюшан, очевидно, подверг сомнению восприятие искусства — оно стало еще ближе к независимости и подлинности, к тому, чтобы выйти из тех или иных рамок. Дюшан — новатор, поэтому его произведение получило такой ажиотаж.

Дадаизм — техника искусства

Дадаизм — это конкретное название течения, которым апеллировал француз (он как бы и есть дадаист), — и это, на самом деле, странный до неприличия абсурд, переработанный постмодерном и, в итоге, употребленный с долей сюра — вот такое идиотское определения дадаизма в искусстве я могу вам предоставить. «Дада» на разные языки переводится так же абсурдно — как деревянная лошадка, как да-да (а-ля «конечно», русский же язык), как бессвязный детский лепет.

Ноты концептуализма и проскальзывали в технике дадаизма — это пародия, издевка над реальностью, признание самобытности искусства (как у Дюшана). В общем, много чего есть рассказать об этих актуальнейших течениях преимущественного прошлого века, но уже как-то достаточно.

Принцип «не» М. Дюшана: рассматривайте искусство будто его сделал не художник, а шахматист.