Кокаин купить Широкино

📍 Проверенный магазин!

📍 Гарантии! Качество!

📍 Отзывы!

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Написать нам в Telegram 👇👇👇

>>>✅(Жми Сюда)✅<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

⛔ Внимание!

📍 Включите ВПН, если ссылка что выше, не работает!

Кокаин купить Широкино

Защита завода «Азовсталь» в Мариуполе стала одним из главных событий начала полномасштабного вторжения России в Украину. На протяжении двух месяцев, с 18 марта по 20 мая, тысячи бойцов полка «Азов» и других украинских подразделений обороняли металлургический завод, расположившийся на берегу Азовского моря. К концу мая года украинское руководство приказало защитникам «Азовстали» сложить оружие и покинуть территорию завода, дабы сохранить жизни личного состава. Позже защитники Мариуполя попали в российский плен, некоторые из них сейчас уже на свободе. Один из них, Сергей Юдин, защищал Мариуполь, а позже и завод «Азовсталь» с самого начала вторжения в Украину. В интервью LRT он рассказал о том, что делает в Литве, о времени, проведенном в плену и о боях за «Азовсталь». И сегодня мы в Литве восстанавливаемся, чтобы через месяц вернуться обратно на фронт и снова продолжать сражаться за свою страну и за тех парней с «Азовстали», которые еще остаются в плену. Но я еще, наверное, даже до середины своей реабилитации не дошел. С момента приказа сдать оружие и сдаться в плен даже слово «плен» не звучало, говорили, что нас будут менять, нужно просто сложить оружие, прекратить сражаться, и нас обменяют в течение трех месяцев , то есть с мая прошло уже семь месяцев, и ребята остаются еще в плену. А из «Азовстали» вышло приблизительно военных, обменяли только приблизительно человек, и еще человек с «Азовстали» остаются в плену. Поэтому я хочу как можно быстрее восстановиться и вернуться на фронт. Это жесть. Это никто не может себе представить, кроме тех, кто там был. Приходится находиться в холоде, без теплой одежды, спать на холодном бетонном полу. Я спал три месяца на холодном бетоне на полу без матраса. Я не могу вам высказать всего ужаса, который там происходит, по той причине, что в плену остается еще очень много ребят с «Азовстали». Если я расскажу все как есть, им станет еще хуже. Вы в то время находились в этой тюрьме? Погибло 60 человек и порядка 80 человек были ранены. Но ранения там были достаточно серьезные, с ампутацией конечностей. Мы называем этот «Барак », потому что было много погибших. Ну и туда было перевезено около человек. У агрессоров была цель, чтобы все и погибли. Я видела, как вы в фильме Римаса Бружаса говорили, что старались думать о нейтральных вещах, например, о том, как вы готовите плов, шаг за шагом. Что, действительно, помогло вам не сломаться там? Нам сказали, что те остатки воды, пищи и лекарств, которые у нас остались на «Азовстали», перевезут в Еленовку. Это была договоренность между нашим командиром Редисом и русскими, о том, что нас вывезут со своими вещами, со своей водой, со своими продуктами, со своими лекарствами, и что у нас даже будет по несколько мобильных телефонов на бараке, и мы сможем общаться со своими родными. По факту этого не было вообще. У нас все забрали: средства гигиены, забрали еду, лекарства забрали, все забрали. В Еленовке мы надеялись, что договоренность будет сохранена. Мы думали, хотя бы два-три месяца мы продержимся и будем дома. Но когда нас начали забирать из Еленовки, мы не знали, куда нас везут. Потом, уже по прибытии, мы выяснили, что мы находимся в Донецке, в СИЗО, которое находится непосредственно в тюрьме. В Еленовке мы еще держались мыслями о том, что через два-три месяца мы будем дома, просто нужно продержаться на минимальном количестве еды, воды, просто мы были уверены, что мы продержимся. Но когда нас начали уже отправлять в неизвестном направлении, а там очень жестко принимать, мыслей о том, что мы вернемся домой, просто не было. Они исчезли, растворились, как туман. Нужно было за что-то ухватиться мыслями, чтобы вернуть себе то, ради чего тебе нужно выжить. Ну, я так для себя решил: мне нужно вернуться ради детей. Ради детей я должен выжить, чтобы они меня увидели, чтобы я мог их обнять, чтобы я их мог, например, в школу отвести, в садик. У меня младшему шесть, а старшему двенадцать лет. Я цеплялся за жизнь через то, что я хочу увидеть детей, обнять их и быть им отцом, живым. А что касается приготовления плова, — это уже были просто мысли, чтобы отвлечься от реальности. Эта реальность была настолько жесткая у нас, у меня, что мне нужно было чем-то, мыслями все время отвлекаться, потому что надзиратели, которые там были, все время давали о себе знать и давали нам знать о том, где мы находимся. Вот и нужно было отвлекаться. И я таким образом мысленно проговаривал весь алгоритм готовки еды: плов, борщ, там такие блюда были сложные: чем сложнее, тем дольше ты о них думаешь, тем больше время тянется. Потом я думал о том, где что я куплю домой, чтобы у меня был полный холодильник, что мне надо купить, у кого купить, сколько это стоит, чтобы приготовить какое-то блюдо. Таким образом спасался. И у нас там свобода. Свобода в том, что ты можешь приехать на определенный срок, но не меньше, чем на два месяца, и уехать, скажем, через два, через три месяца с фронта, и заниматься своими делами, может, опять вернуться в любой момент, опять на два месяца. И так сложилось, что на свой день рождения, 21 декабря, я решил отметить этот праздник с побратимами на фронте, и 21 декабря года я приехал на фронт, за Мариуполь, там есть такой населенный пункт известный — Широкино. И с 21 декабря года я уже был на фронте. Домой я планировал вернуться 20 февраля, может быть, под конец февраля года. Но уже приблизительно 10 февраля было понятно, что война будет вот-вот. Потому что на фронте уже становилось горячо: больше стало обстрелов с двух сторон — они по нам, мы по ним отвечали. И уже было ощущение войны. Плюс разведка нам доносила, что приблизительно в середине февраля должна начаться полномасштабная война. Противника мы ждали со стороны Таганрога, с востока, но мы не ожидали, что противник пойдет на нас со всех сторон. Могли бы вы поделиться с нами своими мыслями по этому поводу? Это мы уже из центра прекратились или перебрались на завод Ильича. Там был бункер, но бункером это сложно назвать, это был просто подвал здания, который использовался для гражданской обороны. Он не был рассчитан на бункерные бомбы, он был построен просто для гражданской обороны. В случае какой-то неприятности на заводе, пожара, взрыва какой-то цистерны, люди должны были туда, в бункер перебраться и переждать, пока его потушат. И он не был рассчитан на большое количество людей, не был рассчитан на долгое пребывание там. И тем более он не был рассчитан на противобункерные бомбы. И у нас там была комната, где мы обедали, в столовой, назовем это так. И так получилось, что в этот день не очень вкусно приготовили обед, я свой обед не доел, пошел выбрасывать остатки еды. А бак с отходами как раз находился возле выхода. И как только я выбросил свой недоеденный обед, закрыл дверь, — в этот момент произошел взрыв в столовой. Вот это был первый случай. Тогда все, кто был в столовой, погибли, меня спасла стена, которая была между мной и взрывом. Второй случай — это уже на заводе «Азовсталь». Это были наши, которые перекатывались с Приморского района на завод Ильича. Они тоже получили приказ отступить назад. И так получилось, что по халатности некоторых служб, мы так думаем, рации пограничников прослушивались. И они знали о том, что будет отход войск из Приморского района на «Азовсталь». И они подготовились к этому откату. Когда мы двинулись навстречу группе, чтобы ее прикрывать, начался очень сильный обстрел со всех сторон. То есть он должен был нас нанизать, вот просто всю нашу группу, как мясо на шампур. И он прошел просто рядом со мной. И потом мы еще три часа пробирались метров под обстрелом мин, снарядов и ПТУРов. Это был второй случай. Третий случай — это когда меня уже ранили. Рядом со мной разорвался снаряд, меня сразу же ранило в ногу одним осколком, второй осколок пробил противоосколочный жилет, вошел в грудь, остановился возле ребра за счет того, что его остановил противоосколочный жилет. Также осколок полетел в часы и повредил их. И один осколок полетел мне в противоосколочные очки. Они остановили осколок, который шел мне в глаз, снизу вверх шел осколок. Он пробил бы мне вначале глаз, а потом мозг. Я бы от этого, скорее всего, скончался. Это был третий случай. О других случаях я говорить уже не буду. Я на самом деле хотел бы сказать большое спасибо литовскому народу за вашу поддержку. А флаги, которые вы вешаете в городе, в стране, мне позволяют чувствовать себя как дома. Я вам очень признателен и благодарен за вашу поддержку. Все, что вы для нас делаете, очень важно. Новости 9 мин. Новости 2 ч. Новости 4 ч. Новости 6 ч. Новости 19 ч. Новости 21 ч. Новости 22 ч. Новости 1 д. Новости Защитник 'Азовстали': мыслей о возвращении домой просто не было. В мире Война в Украине. Эксклюзив LRT.

Белек купить Скорость Альфа-пвп