Кодирование глагольных актантов, часть I

Если вы интересуетесь языками, то рано или поздно вы можете заметить в его характеристиках «номинативный» или «эргативный строй». За этими словами кроется очень интересная тема того, каким бывает кодирование действующих лиц при глаголе (прозвучало не слишком интересно, я знаю). А ещё у нас впереди посты про автохтонные языки Кавказа (один пост, кстати, уже почти готов), и там нам очень понадобится эта тема. Поэтому, чтобы не описывать всё галопом по Европам в тех постах, я решил раскрыть эту тему здесь.

Итак, мы заходим на описание почти любого языка и видим слово: номинативный (номинативно-аккузативный и т.д.). Собственно, большинство крупных языков, которые люди изучают не из праздного любопытства — номинативные.

Возьмём два предложения: «Девочка спит» и «Девочка видит мальчика». В первом глагол «спит» — непереходный, он не подразумевает никакого объекта. Мы не можем сказать «девочка спит мальчика». Во втором предложении глагол «видеть» переходный, то есть мы можем подставить объект — можно видеть мальчика, дорогу, дом, что угодно.

А теперь сделаем так: обозначим субъект (производителя) действия непереходного глагола как S (девочка в первом предложении), субъект действия переходного глагола как A (девочка во втором предложении), а объект (на что направлено действие) переходного глагола — как P (мальчик).

Так вот, S и A в русском языке оба обозначаются обычно именительным падежом, а P — винительным. Схема представлена ниже:

Так говорят в русском, так маркируются участники действия в английском, японском, арабском, иврите, турецком, суахили, финском и в куче языков.

Казалось бы, а что тут такого? Это же логично! А вот и нет. Во-первых, в пассивной конструкции «мальчик увиден девочкой» объект действия всё ещё мальчик, но он обозначается именительным, а производит действие девочка — и она стоит вообще творительным. Но об этом мы поговорим позднее. Во-вторых, в некоторых языках всё совершенно иначе.

А что если для производителя активного действия над кем-то или чем-то будет использован отдельный падеж и так будет всегда?

Посмотрим на баскский язык — последний реликт доиндоевропейского населения Европы, на котором говорят в Стране Басков в Испании.

«Девочка спит» на этом языке будет Neska lo egiten du. «Мальчик спит» — Mutila lo egiten du. Не будем разбираться в структуре языка, просто отметим, что девочка здесь neska, а мальчик — mutila.

Теперь взглянем на предложение с переходным глаголом.

Neskak mutila ikusten du — девочка видит мальчика

Mutilak neska ikusten du — мальчик видит девочку.

Заметили? В обоих случаях суффикс -k присоединяется именно к производителю действия над кем-то, а объект действия остаётся в той же форме, в которой существительное стоит при непереходном глаголе «спать». И так во всём языке. Если мы нарисуем схему, то получится так:

Падеж, который обозначает производителя активного действия над кем-то или чем-то, называется эргативным, а второй падеж называется абсолютивом. Так работают эргативные языки. В них нет именительного (номинатива) или винительного падежа (аккузатива).

Вы спросите, так получается, что страдательная конструкция — эргатив? И я скажу — практически. Но разница в том, что пассивная конструкция в принципе может быть а) только при переходном глаголе б) является средством, с помощью которого можно сделать дополнительный акцент на объекте, на его состоянии. Пассив часто ограничен в своей функциональности, в русском языке его вообще часто избегают в живой или художественной речи, а злоупотребление пассивом является стилистической ошибкой.

В эргативных языках такая схема является основной, а вот в качестве дополнительных средств могут иметься другие залоги, например, антипассив, когда акцент делается на состоянии производителя действия, и он оказывается в абсолютиве (то есть отчасти повторяется номинативная конструкция, но предложение в антипассиве всё равно отличается от предложения в номинативном языке).

Эргативных языков среди популярных не так много, но среди них всё же есть довольно заметные. Например, баскский, абхазо-адыгские и нахско-дагестанские на Кавказе, тибетский, чукотский, почти все австралийские, майянские в Центральной Америке.

Существует ещё такое явление как сплит-эргативность. Это когда эрагтивная конструкция действует только в прошедшем времени. Такое есть в грузинском, бурушаски (изолированный язык в Пакистане), а также в большинстве иранских и индо-арийских языков (например, в курдском или хинди), которые являются индоевропейскими и родственны русскому.

Например, в грузинском предложение в будущем времени «девочка увидит мальчика» звучит как гогона нахавс бич’с, «мальчик увидит девочку» — бич’и нахавс гогонас. Здесь -с — окончание дательно-винительного падежа, а -и — показатель именительного, который есть у слова «мальчик» — бич’и (так как корень бич’- кончается на согласный), и которого просто нет у слова гогона — «девочка» (кончается на а, и окончание не нужно).

Зато в простом прошедшем времени это будет так: «девочка увидела мальчика» — гогонам наха бич’и, «мальчик увидел девочку» — бич’ма наха гогона. Здесь объект стоит в «абсолютиве», совпадающем с именительным, а -ма/-м — показатель эргатива.

В индоевропейском курдском (курманджи) особенно удивительно видеть такие конструкции на примере слов, которые явно родственны знакомым нам словам.

ez — «я» в основном падеже, min — в косвенном.

tu — «ты» в основном, te — в косв.

ez kurd-im — я курд (есмь)

tu kurd-î — ты курд (еси)

В настоящем времени конструкция номинативная:

ez te di-bîn-im — я тебя вижу

Где di- показатель изъявительного наклонения, а -im окончание 1 л. ед. настоящего времени.

Соответственно, tu min di-bîn-î — ты меня видишь.

А в прошедшем времени всё наоборот:

min tu dît-î — я тебя увидел

te ez dît-im — ты меня увидел

То есть падежи попросту инвертированы, и в прошедшем времени (глагол «видеть» в курдском неправильный, в прошедшем у него другая основа) косвенный падеж означает производителя действия.

К слову, бывает и так, что падежей в языке нет, но эргативная конструкция есть. Как это выражается? Через глагол. Во многих языках у глагола есть такое явление, как полиперсональность — когда в глаголе сразу выражается лицо и объекта, и субъекта. Такая конструкция может быть вполне номинативной, как в айнском языке с 1-м и 2-м лицом ед.ч.: ku=mokor — сплю, e=mokor — спишь. ku=e=nukar — вижу тебя (дословно я-тебя-видеть), e=en=nukar — видишь меня (дословно ты-меня-видеть). Примечание: знак = всего лишь обозначает границу морфем, а в речи все приведённые примеры произносятся как одно слово. Ещё одно примечание: в других лицах в айнском более сложная ситуация, но для иллюстрации принципа полиперсональности при номинативной конструкции сойдёт то, что я привёл выше.

Как видите, «меня» обозначается приставкой -en- (этакий винительный падеж), «я» — приставкой ku-. А «ты» и «тебя» — приставкой e-, и разница лишь в порядке следования приставок — сначала идёт производитель действия, а затем — объект.

А вот в языке киче (те самые майя, по календарю которых мы должны были умереть в 2012), где падежей нет вообще, личные приставки эргативны (Примечание: x читается как ш, а j — как х)

Мы спим — kojwarik
k- — показатель незавершённого действия
-oj- — мы

Вы спите — kixwarik
-ix- — вы.

А вот в переходном глаголе эти морфемы используются для обозначения объекта, тогда как для субъекта подставляются особые эргативные показатели:

kixqaloq’oj — мы любим вас
Разделим на морфемы:
k-ix-qa-loq’o-j

-qa- — эргативное «мы»
-ix- — уже знакомый нам абсолютив «вы», здесь он переводится как «нас».

kojiiloq’oj — вы любите нас
k-oj-ii-loq’o-j

-ii- — эргативное «вы»
-oj- — абсолютивное «мы» (нас).

Вот так выражается эргативный строй там, где у существительных нет никаких падежей.

Подводя итоги, можно сказать, что в номинативной конструкции производитель действия как у переходных, так и у непереходных глаголов в стандартной ситуации обозначается одним способом: именительный падеж, субъектные аффиксы в глаголе. А вот тот, над кем совершается действие, маркируется отдельно: винительным падежом или особыми объектными аффиксами у глагола.

Зато в эргативных языках отдельно выделяется тот, кто производит действие над кем-то (при переходном глаголе). Для этого используется эргативный падеж или особые эргативные аффиксы в глаголе. А вот тот, кто производит действие максимум над собой («я иду», «он спит») и тот, над кем производят действие («меня видят») обозначаются одинаково. Это кажется нелогичным, но так работают многие языки.

Конечно, везде есть свои нюансы, везде есть элементы других схем кодирования, но то, является ли язык номинативным или эргативным, определяет очень многие вещи в синтаксисе языка.

Но вы же не думали, что этими двумя стратегиями список исчерпывается, нет? =)

В следующий раз продолжим и расскажем про более экзотические стратегии.