Ключ
Автор: Violetblackish======== Глава 14 ========
Ирэн Дассини нервничала. Это было видно невооруженным взглядом. В нахождении в комнате для допросов не было ничего приятного. Строго говоря, и необходимости допрашивать её в такой малопривлекательной обстановке не было. Но Франсуа умышленно привёл Ирэн для разговора именно сюда. Теперь она сидела напротив него и Баселя. Как раз на том самом стуле, который вчера занимал Ангел.
— Добрый день, мадам Дассини, — начал Ромм, — меня вы уже знаете, а это, — он указал на Франсуа, — мой напарник — детектив полиции Франсуа Морель, — тот вежливо склонил голову, Ирэн же ничего не сказала, только посмотрела затравлено на детективов. Её пальцы подрагивали и, заметив внимательный взгляд Мореля, она сцепила руки в замок и спрятала их под столом.
— Мадам Дассини, мы позвали вас сюда для того, чтобы задать несколько вопросов касательно ночи убийства вашего соседа Ксавье Седу, — начал Франсуа официальным тоном, раскрывая перед собой объемную папку.
— Я уже всё рассказала, — торопливо произнесла Ирэн, — и абсолютно не представляю, чем ещё могу вам помочь.
Морель выдержал паузу, делая вид, что погружен в чтение материалов дела. То, что они с Баселем собирались проделать с этой молодой и красивой женщиной, было, несомненно, жестоко. Прессовать ни в чём не повинную свидетельницу не доставляло ему удовольствия. Но у них не было выхода. Сутки, оставшиеся до предъявления обвинения, вот-вот начнут неумолимо таять, и это заставляло их наращивать темп. Информацию требовалось собрать быстро, поэтому действовать нужно было жёстко.
— Ранее проведенный опрос в неформальной обстановке освобождал вас от ответственности, теперь же я предупреждаю, — прервал он наконец молчание, — что дача ложных показаний карается по всей строгости закона. Помните об этом, прежде чем давать ответы на поставленные вопросы.
Ирэн побледнела. Франсуа внутренне поморщился и повысил голос на полтона.
— Я спрошу вас ещё раз, мадам Дассини. Вам есть что сказать нам об обстоятельствах ночи, в которую произошло убийство Ксавье Седу?
Ирэн побледнела ещё больше и покачала головой.
— Могу повторить вам только то, что уже говорила вашему напарнику, — кивнула она на Баселя, — в ночь убийства я выпила снотворное, заткнула уши берушами и легла спать. Я проснулась утром, когда мой муж Дидье приехал из аэропорта.
— В котором часу вы легли спать? — слегка ослабил хватку детектив. Ирэн пожала плечами:
— Около десяти вечера, полагаю.
— Ну, хорошо, — продолжил Морель, — положим, вы не слышали, как кричал Седу, когда его убивали, — на этом месте женщина вздрогнула, — но вы хотите сказать, что не слышали ни как полиция выламывала соседскую дверь, ни как подъехала карета скорой помощи?
— Нет, — твердо стояла на своём Ирэн после минутного раздумья, — ничего из этого я не слышала.
Басель сидел молча, раскачиваясь на стуле. Его время говорить ещё не пришло. Роли в этой пьесе были распределены давно, и каждый из полицейских четко следовал своей линии. Франсуа откинулся на спинку своего стула и тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как сильно он устал от всего происходящего. Он сложил руки на груди и сменил тон. Теперь его голос звучал чуть мягче:
— Мадам Дассини, — проговорил он доверительно, — вы понимаете, что от ваших слов зависит судьба человека, который находится сейчас в камере и, возможно, будет осужден за убийство, которого он не совершал? Скажите, неужели вы не хотите ему помочь?
Ирэн с тоской посмотрела на лейтенанта, который наверняка казался ей более человечным из них двоих, и закусила дрожащую губу. Видно было, что ей во что бы то ни стало хочется, чтобы все происходящее побыстрее закончилось. Она упрямо помотала головой.
— Мне нечего вам сказать, — глухо повторила она, — я ничего не видела и не слышала.
Морель с громким вздохом поднялся с места, со скрипом отталкивая стул от себя, и отошёл в дальний конец комнаты, всем своим видом показывая, как сильно он разочарован поведением мадам Дассини. Пора была вступать Баселю.
— Ирэн, — начал тот вкрадчиво, подаваясь вперед и кладя свои огромные руки на стол ладонями вверх. Этот жест призван был показать, что полицейскому нечего скрывать и он всецело готов помочь бедной женщине преодолеть этот тяжёлый момент в её жизни. — Вы позволите мне вас так называть? — мягко спросил он у насмерть перепуганной свидетельницы, и та кивнула, не найдя в себе силы подать голос. Басель кивнул в ответ. — Ирэн, милая, мы не хотим причинить вам зло. Но нам необходимо — вы понимаете? — необходимо знать правду, — алжирец говорил тихо и вкрадчиво. Женщина смотрела на него умоляюще. В распахнутых глазах дрожали слёзы, её ощутимо потряхивало, но она не произнесла ни слова. Ромм подался вперед ещё больше и взял холодные кисти Ирэн в свои огромные тёплые руки. Он ласково поглаживал её ладони своими большими шершавыми пальцами. Женщина смотрела на него как зачарованная. Какое-то время казалось, она колеблется. Но тщетно. Мадам Дассини только в который раз покачала головой.
— Я ничего не знаю, — повторила она как заведенная, — я ничего не видела.
Басель, продолжая поглаживать её руки, двинулся чуть выше и обнажил запястья расслабившейся и потерявшей контроль женщины. На нежной белой коже красовались тёмные уродливые синяки. Ромм изменился в лице, а Ирэн, проследив за его взглядом, хотела отдернуть руки, но лейтенант не позволил. Он аккуратно погладил уродливые фиолетовые гематомы и поднял на неё глаза.
— Кто это сделал? — в голосе Ромма был холод и металл. Ирэн промолчала.
— Ваш муж, — догадка не требовала подтверждения. Женщина аккуратно освободила свои руки из захвата и пониже натянула рукава.
— Он хороший человек, — сказала она ровным, ничего не выражающим голосом, — просто иногда слишком… импульсивен.
Басель молча разглядывал женщину. Его лицо не выражало ничего хорошего. Алжирец много чего неправильного натворил в своей жизни и его трудно было назвать примерным гражданином, но практически единственный стоп-сигнал, который ярким светом горел в мозгу у Ромма, касался пункта «нельзя бить женщин».
— Вот тварь! — процедил он сквозь зубы, и женщина вздрогнула, но промолчала. Потом потрясла головой, словно отгоняя неприятные воспоминания, и вздохнула:
— Он не всегда таким был. Но у него сейчас трудный период. Он сменил тренера, с которым работал много лет, и в результате проиграл несколько боёв. Скоро всё наладится, — видно было, что именно эти самые слова она повторяет себе сама, как мантру, каждый день.
Басель вздохнул и закрыл рот ладонью, чтобы не высказаться ещё более нелестно по поводу супруга мадам Дассини. Помолчав несколько минут и собравшись с мыслями, он начал, не торопясь и тщательно подбирая слова:
— Ирэн, я в силу своей профессии много чего видел в этой жизни. Позвольте мне поделиться с вами некоторыми наблюдениями. Человек, который сделал это с вами, — он кивнул на руки женщины, — непременно сделает подобное снова. И дело не в том, что у него сейчас сложный период. После этого периода начнется другой, и каждый раз он будет придумывать себе новое оправдание. Вы знаете, что вашего супруга уже обвиняли в нанесении тяжких телесных повреждений и изнасиловании несколько лет назад?
Мадам Дассини кивнула.
— Да, конечно. Дидье мне сам рассказывал. Его бывшая была настоящей стервой. Она таким образом пыталась выторговать себе более выгодные условия развода. Она его вынудила… — Ирэн замолчала, словно поняв, как неубедительно звучит то, что она пересказывала со слов супруга.
— Вы любите его? — мягко спросил Басель. Ирэн закусила губу, из последних сил сдерживая слёзы, которые предательски набегали на глаза. Голос не слушался её и она прошептала:
— Я не могу с ним развестись. Он ни за что меня не отпустит. Я нужна ему. Он меня любит.
— Мы гарантируем вам полную защиту, — бесшумно подошёл к столу Франсуа. — Ирэн, нам очень нужна ваша помощь. Речь идёт о расследовании убийства. — Он достал из папки уже известную ей чёрно-белую фотографию и подтолкнул её в сторону женщины. Снимок скользнул по стальной поверхности и замер прямо перед ней. Женщина едва заметно дёрнулась.
— Этот снимок был сделан камерой наблюдения у вашего подъезда, — сказал Морель как можно спокойнее, — мы не знаем, кто этот человек, но у нас есть основания полагать, что он замешан в убийстве. Его впустил кто-то их живущих в вашем доме. Ирэн, вы же знаете что-то. Вы можете нам помочь. Не исключено, что этот человек и есть убийца.
Ирэн, громко всхлипнув, обхватила себя руками, словно стараясь защититься от потока слов, которые обрушил на неё детектив. Она раскачивалась взад-вперед, не отрывая взгляда от снимка, и, наконец, решившись, подняла полные слёз глаза на Мореля.
— Этот человек не убийца, — и, не выдержав, разрыдалась громко и отчаянно, как маленький ребенок. — Умоляю вас, не говорите ничего Дидье! Он меня убьет!
***
История Ирэн Дассини была до обидного похожа на многие другие истории. Коренная парижанка, она выросла в прекрасной любящей семье, будучи единственным и обожаемым ребенком. Взращенная в атмосфере доверия и любви, она абсолютно не была приспособлена давать отпор грубости и агрессии. Откровенное хамство, как правило, повергало её в состояние ступора. Она не умела держать удар и постоять за себя. А ещё Ирэн отчаянно хотела замуж. Но как это ни странно, ни ее очаровательная внешность, ни мягкий характер не помогли ей преуспеть в этом деле, и к двадцати семи годам Ирэн все ещё оставалась одна. Одна она была в буквальном смысле. Даже постоянного бойфренда в ее жизни не было. Мужчины рядом с ней не задерживались, вероятно, потому, что Ирэн была лёгкой добычей, а мужчины не ценят трофей, за которым не пришлось погоняться как следует. А может, им наскучивала её безропотность и ей не хватало определенного шарма, умения поддержать легкий флирт, игривости и живости в общении, огня внутри, который заставил бы засиять гранями природную красоту и принудил мужчин бороться за ее руку и сердце. Несмотря на то, что все полки в квартире молодой женщины были заставлены литературой на тему «Как завоевать мужчину», Ирэн так и не смогла продвинуться в своем желании ни на йоту. Наконец, она смирилась с неизбежным и, решив, что, видимо, роль жены и матери не для нее, сосредоточилась на карьере художника-иллюстратора в издательстве детской литературы. Но тут случилось неожиданное.
Одна из её институтских подруг — яркая, раскованная и как раз таки прекрасно представляющая себе, что и как делать с мужчинами, потащила Ирэн на открытие какой-то там выставки чего-то там модного и авангардного — какая теперь разница. Ирэн сильно подозревала, что подруга позвала её с собой лишь потому, что кто-то другой в последний момент отказался, но ей было всё равно. Она была рада возможности скрасить свои скучные будни модной вечеринкой. Там, в выставочном зале, Ирэн быстро потеряла подругу из виду и, от нечего делать, скучающе оценивала объекты современного искусства, в котором ровным счетом ничего не понимала. Она отпила шампанского, которое любезно преподнёс ей официант, и тут почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Поискав глазами, она наткнулась на высокую фигуру красивого чёрнокожего мужчины, который лениво рассматривал ее. Она покраснела, не имея ни малейшего понятия, что делать в такого рода ситуациях, а он воспользовался её замешательством и подошел к ней для того, чтобы представиться. Его имя ни о чем ей не сказало, ибо она была так же далека от мира профессионального бокса, как и от мира современного искусства. Выпитое шампанское очень кстати развязало Ирэн язык и придало недостающего чувства уверенности в себе. Через некоторое время он вызвался отвезти её домой. У её подъезда он деловито залез к ней в трусики, попутно уверенно целуя её, но она, собрав свою волю в кулак и вспомнив все советы из мудрых книг — «До того, как женщина впервые ляжет в постель с мужчиной, она имеет над ним полную власть, после первого же секса власть полностью переходит в его руки», — отстранилась он него и, попрощавшись, поднялась в свою квартиру в гордом одиночестве. Там она села на пол прямо под дверью и отчаянно ревела больше часа в полной уверенности, что никогда его больше не увидит, кляня себя на чём свет стоит за то, что отказала ему. Но, к своему огромному удивлению, она обнаружила Дидье — так звали её нового знакомого — у своего издательства на следующий же день. Огромный боксер поджидал её на своем роскошном спорткаре, раздобыв каким-то образом информацию о том, где она работает. Ирэн первый раз в жизни испытала ни с чем не сравнимое чувство, когда он распахнул перед ней дверцу автомобиля. Она знала, за ними наблюдает пол-издательства и её сердце распирало от гордости за то, что она смогла заинтересовать такого роскошного мужчину, как Дидье. В тот вечер она снова ему отказала. Она держала оборону ещё два месяца, каждый день повторяя себе, что это её последний шанс и что если она не доведет Дидье до алтаря, то больше такой возможности ей не представится. Она настаивала на том, что не готова к сексу, и он продолжал ухаживать, впрочем, уверенный, что никуда она от него не денется. Через два месяца его всё заколебало. Он пригласил её к себе в гости и собственноручно приготовил для неё ужин, что показалось Ирэн верхом блаженства, ибо случилось в её жизни в первый раз. После ужина он деловито взял ее на руки и отнёс в спальню. Там не спеша освободил от одежды, не реагируя на её слабые протесты, и, закинув её ноги себе на плечи, как следует оттрахал. Ирэн, которая до этого спала только с вежливыми и интеллигентными мужчинами, почувствовала себя как курица, случайно попавшая в газонокосилку. Эта грубая животная сила её возбудила. Приятно было думать, что она в состоянии внушать мужчине такую звериную страсть. Весь следующий день она не могла скрыть удовлетворенную улыбку, с каким-то садистским удовольствием рассматривая следы его зубов и губ на свой груди и внутренней стороне бёдер.
Вопреки её опасениям, Дидье не бросил её на следующий же день после секса, а, напротив, предложил переехать в его роскошную квартиру в шестом округе, а затем и вовсе оформить отношения официально. То ли привык, то ли и правда рассмотрел в Ирэн идеальную партнершу. Девушка была на седьмом небе от счастья. Она планировала свадьбу, рассылала приглашения и выбирала платье. За всей этой суетой она совсем забыла задать себе один простой, но важный вопрос: а любит ли она, собственно говоря, Дидье Дассини. Ей так сильно хотелось замуж, что этот момент уже не играл для нее никакой роли. Проще говоря, Ирэн боялась передумать, потому что была в полшаге от исполнения мечты всей своей жизни. От её внимания, безусловно, не ускользнул тот факт, что порой грубый и нетерпеливый Дидье переходил рамки между жгучей страстью и насилием. Так однажды, когда он по своему обыкновению грубо трахал ее прямо на ковре в гостиной, да так, что её голова билась о ножку дивана, он безо всякого предупреждения перевернул её вниз лицом и заставил встать на четвереньки. Она, пребывая в полной уверенности, что он лишь хочет сменить позу, эротично отставила свой пухлый розовый зад, но дальше случилось непредвиденное. Дидье, плотно обхватив её бедра обеими руками в стальной захват, без всякой подготовки вошел в её анальное отверстие, разрывая тугое кольцо мышц. Он не был ни нежным, ни аккуратным. Он вогнал в неё свой огромный черный инструмент разом и во всю длину, заставив её издать животный крик боли и страха. Она дёрнулась, но он был гораздо больше неё и несравнимо сильнее. Из её глаз хлынули слёзы, она подалась вперед, пытаясь выскользнуть, но он лишь навалился на нее всей своей стокилограммовой массой. Она пыталась кричать, но он засунул ей в рот свои пальцы, заставляя смочить их слюной. Потом грубо просунул свою пятерню между её трясущихся ног и стал интенсивно ласкать ее, не прекращая ни на секунду бешено вбиваться в её узкое отверстие. Она слышала громкий чмокающий звук, с которым он входил в нее все глубже и сильнее и его животные стоны, и вдруг ни с того ни с сего испытала от всего происходящего такое огромное возбуждение, что кончила практически мгновенно, скручиваемая острой болью и наслаждением одновременно.
Потом она пыталась поговорить с ним об этом и обозначить какие-то рамки, но он лишь посмеялся и небрежно потрепал её по щеке. Она так и не решила для себя, была ли в тот раз изнасилована и как к этому относиться, и пустила все на самотёк, тем более, что свадьба обещала быть шикарной и она уже нашла невероятной красоты платье. Так что Ирэн предпочла принять некоторые особенности своего будущего мужа, со временем научившись мириться с ними и даже получать удовольствие. К тому же до свадьбы он больше не повторял свои эксперименты с анальным сексом, затаившись до поры до времени. Доброжелатели также рассказали ей и о первой супруге Дидье и о скандале, которым завершился их недолгий брак. Смущаясь и заикаясь, она решилась на серьёзный разговор с Дидье. Будущий муж ничего не отрицал. Обняв невесту и удобно примостив её на своей широкой чёрной груди, он поведал ей печальную историю о своей бывшей, которая была полной противоположностью Ирэн, то есть коварной и расчетливой сукой, и о том, как она довела его однажды до того, что Дидье отвесил ей небольшую оплеуху, с которой предприимчивая особа побежала в полицию, и о журналистах, которые с удовольствием раздули скандал. Ирэн поверила ему безоговорочно. Если бы она порылась в интернете, то увидела бы фотографии бывшей мадам Дассини во всей красе: с переломанным носом и разбитыми в мясо губами, но она этого не сделала. Люди странные существа. Они склонны думать, что плохое может случиться с кем угодно, но не с ними.
После торжественной церемонии и медового месяца на Капри, Ирэн с удовольствием погрузилась в семейную жизнь. Дидье настоял, чтобы она бросила работу, мотивируя это тем, что он достаточно зарабатывает, чтобы обеспечить их обоих и их будущих детей, а ей лучше бы посвятить себя только ему — любимому мужу. Она осваивала основы кулинарии и каждый вечер баловала его новым блюдом. Ей нравилось заботиться о нём и она старалась стать ему незаменимой, тем более что жизнь профессионального спортсмена была полна стрессов и разочарований. Он все так же оставлял на ней следы своей страсти и засосы, порой заставляя её существенно прихрамывать наутро. Ирэн же старалась сгладить острые углы и когда надо подставить плечо. Ей нравилось думать, что она его опора, и что в ней он нашел надежного партнера. Со временем она перестала общаться со своими немногочисленными подружками, которых он не очень жаловал, потому что они «шлюхи и недостойны общения с Ирэн», бывшими коллегами по работе, у которых находились другие важные дела, и даже с родителями, которых Дидье не критиковал открыто, но всё же Ирэн отчего-то вдруг стала их стесняться, ибо они не вписывались в круг её новых знакомых, который сплошь и рядом состоял из друзей Дидье. Впрочем, муж никогда не настаивал ни на чём открыто и мотивировал свои высказывания искренней заботой о ней. Со временем новизна её нового положения и её восторг по поводу того, что она теперь замужняя дама и носит на руке обручальное кольцо с достаточно крупным бриллиантом, прошло и Ирэн обнаружила, что, кроме супруга, теперь рядом с ней никого нет. Будучи от природы человеком тихим и замкнутым, она не сильно расстроилась и переключила свое внимание на новую цель — материнство. Но тут её ждало разочарование. Зачать ребенка она не могла. Врачи разводили руками — оба супруга были абсолютно здоровы. «Так бывает, — объяснила ей врач, — индивидуальная непереносимость». Иными словами, Ирэн могла забеременеть от другого мужчины, а Дидье иметь детей от другой женщины. Но вместе они были обречены на бездетность. Женщина проявила завидное упорство в этом вопросе и узнала много нового об ЭКО и усыновлении, но Дидье быстро потерял к этому интерес. В его жизни начался чёрный период проигрышей и ему нужно было сосредоточиться на карьере. Неудачи на ринге очень сильно отразились на их семейной жизни и Ирэн пришлось на себе испытать все прелести его плохого настроения. Она старалась не беспокоить его по пустякам, но ему не требовалось много, чтобы вспылить. Если повода поорать на жену не было, он мог запросто придумать причину сам. Он не бил ее, но в этом и не было необходимости. С его силой ему достаточно было неаккуратно её прихватить, и синяки не заставляли себя ждать. Ирэн училась не лезть на рожон, вовремя поняв, что единственный способ не разозлить его еще больше, это отвечать на его агрессию полной покорностью. Иногда в её голове всплывала мысль о разводе, но после вспышек агрессии Дидье всегда признавал свою вину. Ему ничего не стоило попросить прощения, а заодно купить ей какой-нибудь роскошный подарок, и в те периоды, когда в семье случались затишья, Ирэн чувствовала себя почти счастливой женщиной. Как-то раз засыпая, Дидье, уткнувшись в её волосы носом, сонно пообещал:
— У меня никого нет, кроме тебя. Если ты решишь уйти от меня к другому — я тебя убью… — Она рассмеялась, решив про себя, что это очередное доказательство его любви и такой своеобразный комплимент. Версия на тему «Я не смогу без тебя жить». Через несколько лет, вспоминая эти слова, она больше не смеялась.
Жизнь между тем текла своим чередом. Каждый день появились новые правила, которым полагалось следовать неукоснительно: «Не спорить», «Всегда соглашаться», «Всегда быть на связи и брать трубку телефона», «Не поднимать на него глаза, когда он сердит» и тому подобные. Карьера Дидье все так же представляла собой сложное хитросплетение, и вскоре он стал выпивать больше, чем следовало, чтобы «снять стресс». Алкоголь действовал на него не лучшим образом, обнажая и так звериную сущность. Первый раз её ударил просто так, без особого повода, за что-то, что показалось ему не так по пьяной лавочке. Ирэн, наконец, не выдержала, и, собрав вещи, уехала к родителям. Дидье появился на следующий день. Он плакал и каялся. С ужасом смотрел на её разбитую губу и клялся, что ничего не помнит. Он умолял её вернуться. Он говорил, что умрёт без неё и она единственный человек, который может ему помочь. Отчасти это было правдой. Родители Дидье умерли, когда ему ещё не было и пятнадцати, а других родственников у мужчины не было. Она пожалела его. Она гладила его бритую налысо голову и плакала вместе с ним, думая, что в сущности он маленький одинокий волчонок и у него никого, кроме неё, нет. Некоторое время в их семье все было безоблачно. Но стоит ли говорить, что всё повторилось один в один меньше чем через полгода.
Однажды на улице Риволи, куда она выбралась купить купальник для поездки с Дидье на Кот Д’Азур, она зазевалась, остановившись буквально на пару минут для того, чтобы насладиться одиночеством и безмятежностью. Дидье готовился к поединку в Австралии и мысль, что их разделяет больше половины земного шара, почему-то внушала Ирэн спокойствие и безмятежность. Весеннее солнце светило неярко, но нежно, согревая кожу. Легкий ветерок принес запах цветов из сада Тюильри. Ирэн прикрыла глаза и пропустила момент, когда к ней небрежно приблизился подозрительного вида подросток с расфокусированным взглядом. Малолетний подонок молниеносно сдернул сумочку с её плеча и бросился через проезжую часть наперерез автомобильному потоку. В голове женщины одновременно промелькнула мысль о том, что в сумочке две кредитки, ключи от квартиры и мобильник и что Дидье её убьет. Какая из этих мыслей внушала ей больший ужас, она не успела разобраться, потому что неожиданно из-за ее спины за воришкой бросилась чья-то юркая тень. Далее Ирэн наблюдала картину, достойную современного фильма-экшена. Молодой человек, бросившийся вдогонку за её сумочкой, совершил несколько немыслимых прыжков прямо по крышам машин и, догнав парня быстрее, чем тот успел достигнуть другого края проезжей части, через несколько мгновений уже спешил вернуть Ирэн её пропажу. Мадам Дассини уставилась на молодого человека в замешательстве.
— Спасибо, — только и смогла произнести она и, окончательно потеряв дар речи, молча кивнула на проезжую часть, спрашивая одними глазам: «Что это было?»
— Паркур (*), — засмеялся парень. Он был невероятно, до беса потрясающе некрасив. Его рыжие волосы антеннами торчали в разные стороны, лицо было густо усыпано веснушками, а глаза разъезжались от возбуждения в разные стороны. Но все это с лихвой компенсировала его широкая, детская улыбка. От него пахло молодостью, луговым клевером и свободой. Ирэн первый раз за последние шесть лет, проведенные в браке с Дидье, показалось, что она дышит полной грудью. Словно кто-то снял с нее стеклянный колпак, под которым она прожила так долго.
— Дамьен, — представился парень, улыбаясь от уха до уха, и она вдруг ни с того ни с сего разулыбалась так же широко и по-идиотски ему в ответ. Подумав, она достала из бумажника купюру в двадцать евро и протянула ему в знак благодарности, но он отрицательно помотал лохматой башкой.
— Лучше выпей со мной кофе, — нахально заявил он, сразу переходя на ты. Ирэн, которой на тот момент было тридцать три года, даже не сразу поняла, что её нагло клеят. Парню было от силы лет двадцать. Внезапно ей очень захотелось выпить с ним кофе. Посидеть рядом минут двадцать за одним столиком на улице в самом обычном кафе и послушать про паркур, про его студенческую жизнь, быт в общаге, да о чем угодно, главное, пусть смотрит на нее вот так, как сейчас. С таким огромным, искренним и ничем не прикрытым обожанием.
***
Франсуа открыл кран, несколько раз плеснул себе в лицо холодной водой, замочив края манжет, и уставился на себя в зеркало. Из квадратной поверхности в мужском сортире на него смотрел уставший молодой человек с глазами, красными от долгого недосыпа и мокрыми черными прядями, прилипшими ко лбу. Морелю хотелось ударить в это мутное стекло кулаком, не опасаясь пораниться до крови. Версия — единственная приличная версия, о том, что таинственный преступник проник за Седу и Ангелом в подъезд, рассыпалась в пух и прах. Ирэн Дассини просто-напросто принимала у себя на квартире молодого любовника, пользуясь тем, что мужа не было дома. Заслышав переполох в подъезде, Дамьен вылез из окна её спальни. Парень был паркурщиком с солидным стажем. А фасад дома, где проживали Седу и чета Дассини, богато украшен старинной лепниной. Справедливо опасаясь гнева своего невоздержанного на эмоции супруга, Ирен не могла рассказать Баселю всю правду. Детектив вздохнул и закрутил кран. Дверь за его спиной хлопнула, и он увидел в зеркале хмуро сведенные брови напарника.
— Зачем ты пообещал ей защиту? — мрачно спросил Ромм, рассматривая мокрое лицо Мореля в мутном отражении. — Ты же знаешь, мы не в состоянии оградить её от этой дряни, — кого имеет в виду алжирец, не было загадкой. Дидье Дассини действительно был способен причинить проблемы своей жене-тихоне.
— Иначе она бы не заговорила, — объяснил Франсуа очевидное, тщательно вытирая руки бумажным полотенцем и стараясь не смотреть Баселю в глаза. Они оба знали правду. Единственное, что они могли сделать для Ирэн, это дать ей телефон горячей линии кризисного центра. Но, по большому счету, реальных способов защитить Ирэн Дассини у них не было. Из-за недостатка государственного финансирования специальные убежища для жертв домашнего насилия закрывались один за другим. Но проблема была даже не в этом. Настоящей проблемой было то, что женщины упрямо не желали обвинять своих мужей или бойфрендов в жестоких действиях и прощали их раз за разом, показывая вселенское добро и терпение до тех пор, пока все не кончалось для них плачевно.
— Ты же знаешь, — настаивал Басель, — информация, которую предоставила Ирэн, всё равно вскроется. Ей придётся давать свидетельские показания в суде. И как только ее урод-муж узнает, что она ему изменяла, он не оставит на ней живого места.
Морель упрямо молчал, избегая смотреть напарнику в глаза.
— Цветочек, неправильно спасать одного человека ценою жизни и здоровья другого, — продолжал Ромм.
— Что ты хочешь он меня? — не выдержал Морель, оборачиваясь наконец к нему лицом. — Я — следователь. Я должен раскрыть это дело, — произнес он раздельно, встречаясь наконец с лейтенантом глазами.
— И тебя не останавливает даже тот факт, что несчастная женщина беременна? — спросил Басель. Франсуа помолчал несколько минут и произнес тихо, но внятно проговаривая слова:
— Тогда ей тем более придётся во всем сознаться своему мужу. — Они снова замолчали.
Наконец, Морель тряхнул головой:
— Во-первых, найди этого паркурщика Дамьена Азуле и проверь информацию Ирэн. Во-вторых, съезди на место происшествия и уточни — действительно ли возможно, имея определенные физические навыки, спуститься с третьего этажа, используя элементы декора фасада. В-третьих, распорядись, чтобы Ирэн отвели в травмпункт и зафиксировали побои. В-четвертых, если она готова идти до конца, убеди ее подать заявление. И последнее, найди ей место в убежище для жертв домашнего насилия, — он вздохнул и провел руками по лицу. Всё безрезультатно. Он знал статистику. До суда доходили 10-15 процентов такого рода дел. С Ирэн Дассини скорее всего всё закончится там же, где и началось. Она скорее будет терпеть побои и оскорбления от своего мужа, чем постарается что-то изменить. Хотя, может быть, будущий ребенок заставит её изменить свою жизнь.
— А сейчас поехали, — скомандовал он, — у нас остались одни сутки.