Клоков Сергей Валентинович

Клоков Сергей Валентинович родился 28 мая 1984 года в Украине, учился в г. Ирпень Киевского района страны. Гражданин России. Житель Москвы. Капитан внутренней службы, техник (водитель) запасного пункта управления ГУ МВД РФ по Москве. Образование высшее. Женат. Имеет двоих малолетних детей. Обвиняется по п.п. «а», «б» и «д» ч. 2 статьи 207.3 УК РФ («Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооружённых сил РФ группой лиц с использованием служебного положения по мотивам политической и национальной ненависти», до 10 лет лишения свободы). Задержан 16 марта 2022 года. Под стражей с 18 марта 2022 года.

Описание дела

По версии следствия, Сергей Клоков, «имея пренебрежительное, недружелюбное, враждебно-агрессивное отношение к русскому народу и РФ в целом, действуя группой лиц по предварительному сговору совместно с неустановленными лицами, 9.03.2022, находясь в неустановленном месте на территории г. Москвы, путём осуществления телефонных звонков со своих абонентских номеров … неустановленным лицам, проживающим в Республике Крым и Московской области публично распространил под видом достоверных сообщений заведомо ложную информацию, содержащую данные об использовании Вооружённых сил РФ в целях защиты интересов РФ и её граждан, поддержания мира и безопасности».

Офицера задержали 16 марта 2022 года на рабочем месте, при этом, по данным его родных, у него была порвана одежда, а у автомобиля разбито стекло. Ночью с 16 на 17 марта в его квартире был проведён обыск.

18 марта 2022 года судья Пресненского районного суда Москвы Ольга Киселькова вынесла постановление об избрании меры пресечения Сергею Клокову — два месяца содержания под стражей.

Уголовное дело ведёт следователь главного следственного управления (ГСУ) СКР по Москве Альбина Брагинская.

Основания признания политзаключённым

Состав преступления, предусмотренного новой статьёй 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции, международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что законное ограничение свободы выражения не может быть обосновано военной цензурой, предусмотренной подпунктом 15 статьи 7 Федерального конституционного закона «О военном положении». Этой нормой предусмотрено введение военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, а также контроля за телефонными переговорами, создание органов цензуры, непосредственно занимающихся указанными вопросами. В условиях военного положения возможно и приостановление деятельности политических партий, других общественных объединений, религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность России.

Даже в условиях военного положения закон, таким образом, не устанавливает специальных ограничений свободы слова и мнений. Тем более, нет для них оснований в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может судить заранее какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы статьи 207.3 позволяют преследовать за высказывание любых мнений о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, выражениями мнения. Но даже и применительно к сведениям, т. е. высказываниям о фактах в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников, исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более, невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК определяют её неправовой характер, не допускающий даже и добросовестного её применения. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный Кодекс немедленно после начала вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения – ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены. Выделяется даже на фоне всеобщего падения уровня соблюдения прав человека в стране. Публичным распространением информации следствие считает не публикацию в прессе, выступление на массовом митинге и т. п., а частный разговор с одним или несколькими собеседниками. Такая трактовка публичности усиливает возмутительную противоправность преследования Сергея Клокова.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу тематической Программы ликвидированного государством ПЦ «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Сергея Клокова является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение или изменение характера публичной деятельности критиков власти, а также устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Мы считаем, что преследование людей за их антивоенную позицию связанно исключительно с их политическими взглядами и осуществлением ими свободы высказывания.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Сергея Клокова политическим заключённым.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Даниил Берман.

Как помочь

Помочь политзаключённым можно, сделав пожертвование на кошелёк системы «ЮMoney» 410011205892134 Союза солидарности с политзаключёнными

Ссылки на публикации в СМИ:

Медуза. Алексей Славин. В Москве за распространение «фейков» о войне арестовали бывшего капитана МВД Сергея Клокова «Медуза» поговорила с его адвокатом, матерью и женой // http://meduza.io/feature/2022/03/26/v-moskve-za-rasprostranenie-feykov-o-voyne-arestovali-byvshego-kapitana-mvd-sergeya-klokova

Новая газета. Леонид Никитинский. И все равно 15 лет — это «фейк» // http://novayagazeta.ru/articles/2022/03/04/i-vse-ravno-15-let-eto-feik

Медиазона. WSJ: арестованный по делу о «фейках» сотрудник МВД собирался устроить звонок между своими коллегами и полицейским из Киева // http://zona.media/news/2022/04/23/klokov

Дата обновления справки: 17.05.2022 г.