Killing the ghosts (окончание)

Цивилизованная монархия

Юм — возможно, лучший философ Просвещения, до того, как оно стало Революцией, и, возможно, последний крупный философ, у которого была хоть какая-либо свобода рассматривать подобный вопрос — определял свой идеальный режим как цивилизованную монархию:

В цивилизованной монархии только государь не ограничен в осуществлении своей власти и только он один обладает властью, которая не ограничена ничем, кроме обычаев, примеров и сознания собственных интересов.

Каждый министр или правитель, каким бы выдающимся он ни был, должен подчиняться общим законам, которые управляют всем обществом, и осуществлять врученную ему власть таким образом, как это предписано. Народ в деле обеспечения сохранности своей собственности зависит только от своего государя. Но последний столь удален от граждан и столь свободен от их личных интересов и стремлений, что эта зависимость едва ощущается.

И таким образом, возникает такой вид правления, которому, выражаясь на политическом жаргоне, мы можем дать название тирании, но который благодаря справедливому и благоразумному управлению может обеспечить народу сносную безопасность и соответствовать большинству требований, предъявляемых к политическому обществу.

Кажется, что мы купаемся в этом “политическом жаргоне”… уже довольно долго. Юм бы определил монархии Гитлера, Сталина и Мао в категорию варварской монархии, которая

не знает никакого другого секрета или способа управления, кроме передачи неограниченной власти каждому губернатору или правителю и разделения народа на определенное количество классов и рангов рабов. При таком положении вряд ли можно ожидать какого-либо улучшения в науках, свободных искусствах, законах и даже едва ли в прикладных искусствах и мануфактурах.

Опровергают ли нацистские реактивные истребители и ракеты Юма? Дискасс.

Далее он продолжает сравнивать добродетели монархий и республик (в то время единственными чистыми республиками в Европе были Швейцария и Голландия; Британия была... особым случаем):

Но хотя в цивилизованной монархии, как и в республике, народ имеет гарантии для того, чтобы наслаждаться своей собственностью, все же при обеих указанных формах правления те, кто обладает высшей властью, располагают многочисленными почестями и преимуществами, которые возбуждают честолюбие и жадность у людей.

Единственное различие состоит в том, что в республике кандидаты на занятие должности должны смотреть вниз, чтобы завоевать голоса народа; в монархии же им следует обратить свое внимание на то, что имеет место наверху, дабы добиться добрых милостей и расположения сильных мира сего. Чтобы добиться успеха первым путем, человеку необходимо сделать себя полезным благодаря своему трудолюбию, способностям или знаниям. Чтобы процветать при втором пути, ему требуется сделать себя приятным благодаря своему остроумию, услужливости или любезности.

В республиках лучше всего преуспевает сильный ум, а в монархиях — утонченный вкус. И следовательно, наиболее естественным продуктом первых являются науки, а вторых — изящные искусства.

Я не говорю уже о том, что монархии, получая устойчивость главным образом от суеверного поклонения священнослужителям и государям, обычно уменьшают свободу размышлений относительно религии и политики, а следовательно, метафизики и морали. Все они составляют самые существенные отрасли науки. За их пределом остаются только математика и естественная философия, которые вдвое менее ценны

Легко заметить, что наша форма правления, т.е., олигархия, элегантно совмещает пороки как монархий, так и республик мистера Юма, без каких-либо признаков их добродетелей. Но в областях математики и естественной философии она все еще довольно сильна. К чему это все приведет, мы скоро увидим.

Хорошо бы найти непростого короля

Один из мифов демократии состоит в том, что непросто найти хорошего короля.

Каждый из нас с радостью согласится с тем, что “доброжелательный диктатор” был бы наилучшей формой правления. В конце концов, все мы юмеанцы… а затем они просто ставят вам мат! Как вы найдете этого вашего доброжелательного диктатора? И как вы убедитесь, что он не перестанет быть доброжелательным? Хммм?

Я не знаю, чувак — а как ты убедишься, что Пентагон не перестанет быть доброжелательным? Как ты убедишься, что Гарвард не перестанет быть доброжелательным? Из подобных джедайских уловок соткан каждый режим.

Реальность состоит в том, что “диктатор” — это попросту суверенный CEO. И всё, что крупнее вашего дома, придет в ужасный беспорядок, если там не будет СЕО — или если там будет слабый CEO. (Говорю как бывший слабый CEO — из меня вышел ужасный CEO. Но я даю хорошие советы — в большинстве случаев.)

И в Вашингтоне просто невероятный беспорядок. Быть может и проблема, и решение попросту очевидны? Кто-нибудь задумывался об этом? О том, что все наши блуждания по жестокой, суровой политической пустыне, все эти два с половиной века революции, мы нарезали круги по снегу в полумиле от Ritz? Как бы все это выглядело в ретроспективе? Вообще говоря, думаю, довольно смешно — когда мы окажемся в огромной мраморной ванне, с выкрученными на максимум краниками. Я полагаю, что следующая цивилизованная монархия будет ощущать себя примерно так. По крайней мере, в начале.

Тогда как на самом деле в реальном мире есть множество CEO. И CEO весьма взаимозаменяемы. Конечно, полезно быть экспертом в чем-то, чем занимается ваша компания. Полезно, но даже не обязательно, и вы не можете быть экспертом во всем.

Нужен король? Рекрутируйте его. Сколько СЕО из Fortune 500 моложе 50? Больше двух. Просто выберите любого из них. Есть, конечно, способы и получше, но он справится. Он может и не быть гением; он почти точно не будет маньяком. А если он и маньяк, вы можете понять это с первого взгляда. Как и кто угодно, поэтому маньяк вряд ли окажется одним из таких CEO.

Потому что он занял свою должность не так, как Гитлер, Сталин или Мао; он занял ее юмеанским способом: продемонстрировав свою полезность. Достигнув ошеломляющего 20% ежегодного роста выручки старейшей американской компании по продаже средств по уходу за газонами, или что-то вроде того. Идеально! Он нанят. Повторюсь: вы определенно можете найти кандидата получше. Но если вы беспокоитесь о худших случаях...

Резервные слои

Монархия — это не временная диктатура. Поэтому монархии необходима какая-то система для поддержания отчетности и наследования, способная сделать ее конституцию постоянной. Мы можем начать нашу новую эпоху Антонинов с молодого, выдающегося короля-газонокосильщика; но все короли стареют.

Подотчетность и наследование обычно неразрывно следуют друг за другом. Когда вы стареете, с вашим мозгом начинают происходить ужасные, ужасные вещи. И никто не может рассчитывать на самодиагностику.

Поэтому хорошо спроектированной монархии нужен как минимум один резервный слой, способный заменить монарха в случае его смерти или некомпетентности. Например, в традиции английских акционерных обществ, совет директоров может заменить СЕО, и акционеры могут заменить совет.

Как и большинство мер безопасности, резервные слои порождают свои собственные риски. Опасность состоит в том, что резервный слой может стать самим режимом. По определению, никакая сила (кроме второго резервного слоя) не сможет предотвратить это.

Хороший резервный слой безопасен как внутренне, так и внешне. Ни его внутренняя психология, ни внешнее давление не могут помешать ему сознательно выполнять свои обязанности.

Власть развращает. Единственный способ обезопасить резервный слой от развращения его своей же властью — это позволить ему вкусить настолько мало власти, насколько это возможно. Когда совет директоров начинает контролировать каждый шаг СЕО, он, по сути, сам становится СЕО. Пока СЕО остается действительно подотчетным совету, чем меньше тот знает о компании, тем лучше. Резервный слой, которому приходится действовать раз в пару-тройку десятилетий весьма хорошо защищен от искушения властью.

Также нужно обезопасить запасной слой от внешних угроз — так как любая сила, способная его захватить, насилием или искушением, может захватить власть через него.

Давайте рассмотрим четыре потенциальных проекта монархии двадцать первого века, каждый из которых подходит к вопросам подотчетности и наследования по-разному.

Идеальная преемственность

Самый простой способ добраться отсюда до монархии не сильно отличается от того, что сделал ФДР: смените реальную форму правления, продолжая поддерживать символическую конституцию. Монархия ФДР деградировала в олигархию; давайте улучшим его проект.

Идеальная преемственность сохраняет незапятнанную легитимность нашей конституции 18-го века, превращая Соединенные Штаты в цивилизованную абсолютную монархию.

Новый Президент-император — единственный, кто контролирует исполнительную ветвь власти. Конгресс безропотно подписывает указы. Состав Верховного Суда меняется каждый раз, когда он выносит вердикт, который приходится не по душе президенту. Штаты слушаются его, потому что он контролирует их финансы. Эта версия американской монархии очень легальна и очень крута — прямо как Римская Империя, которая так никогда и не призналась, что она хоть чем-то отличается от Республики.

Один из способов добавить два резервных слоя в эту де-факто смену режима — сделать СЕО не президента, а вице-президента. В этой аналогии президент становится советом директоров, а избиратели — акционерами.

Президент получает должность церемониального монарха, которым он сейчас и является; вице-президент становится боссом глубинного государства. Если все идет хорошо, вице-президент получает верховный пост через восемь лет, и выбирает нового кандидата на пост национального СЕО от своей партии. Это максимально естественный подход для однопартийного государства; у него определенно есть сходства со старой системой PRI в Мексике; он способен весьма хорошо работать с “формирующимся Демократическим большинством”; возможно, после какого-нибудь раскола между политиками и бюрократами.

Эта структура напоминала бы Белый Дом при ФДР, если бы вице-президентом был Гарри Хопкинс — но ФДР назначал на этот пост только деревенщин, клоунов и болванов — возможно, дело в том, что он пережил попытку покушения. Но ФДР как менеджер предпочитал не вмешиваться в дела своих подчиненных — но вызов Хопкинсу люди могли бросить лишь на свой страх и риск.

Главная проблема полной преемственности заключается в том, что для обеспечения своего постоянства режиму необходимо поддерживать постоянный контроль над общественным мнением. Хотя это и решаемая проблема, ее решение возвращает нас к тому же набору инструментов психологической войны, что мучает нас всех сегодня.

Юм, человек Просвещения, прекрасно понимал, насколько унизительна жизнь в духовных оковах “князей и жрецов”. Было бы действительно прекрасно не заниматься подобными жреческими кознями — а вместо этого принять подход Фридриха Великого к общественному мнению и свободе слова: “они говорят, что хотят; я делаю, что хочу. ”

Полный неокамерализм

Использование демократических выборов в качестве резервного слоя — далеко не самое лучшее инженерное решение, потому что устойчивость такого слоя слаба — народы в целом довольно легко соблазнить объективно ужасными идеями. А еще, хотя у народа в целом и нет конфликта интересов с режимом, такой конфликт присутствует у множества его частей.

Поэтому обычно основной темой выборов становится разрешение интересов между конкурирующими группами. Так ваш резервный слой загорается и превращается в гражданскую войну, то есть в примерный эквивалент “ускоренной незапланированной разборки” в политической инженерии.

Если эта же власть будет передана от населения страны, голосующего по принципу "один человек - один голос" кредиторам, использующим принцип "один доллар-один голос" — эти конфликты интересов исчезают. Корпорации управляются акционерами потому, что акционеры наиболее заинтересованы в ее успехе — даже больше, чем держатели ее облигаций, у которых есть всего два исхода. И у каждого акционера интересы полностью совпадают.

Неокамерализм, идея переноса акционерного общества на суверенный уровень — это футуристический подвид монархии, который еще никто и никогда не пытался претворить в жизнь. Он подразумевает одновременное появление множества смелых изобретений. Чтобы у вас были акционеры, вам нужны акции; чтобы у вас были акции, вам нужна прибыль, или хотя бы предполагаемая прибыль; что вообще означает понятие "прибыльности" для государства? Точно мы сказать не можем. Но в теории такой подход должен сработать.

Особенно привлекательным является тот факт, что побуждения прибыльной компании совпадают с побуждениями цивилизованной монархии: не только извергать дивиденды, но и защищать и приумножать активы. Активы монархии — это земля и люди; поэтому монархия стремится сохранить и улучшить качество земли и людей. Что очень похоже на защиту и приумножение активов.

Ослепляюще идеальное уравнение — в теории. Конечно же, двадцатый век научил нас многому в вопросе ослепляюще идеальных уравнений. Детки, если вы попробуете воплотить его в жизнь — не проебитесь. Люди будут обвинять меня, хотя им надо будет винить вас.

Анонимные попечители

Есть поводы считать, что Толкин спрятал в своих романах кучу самых разных крутых политических идей. Хотя почему-то все все время фокусируются на Одном Кольце, на самом деле Три Кольца — если я правильно помню, они назывались Абракадабра, Базинга и Ваканда — на которые эльфы наложили свои крохотные, жадные эльфийские лапы, куда более интересны.

Вот как работают Абракадабра, Базинга и Ваканда: они передаются из рук в руки (или, скорее, из лап в лапы), и никто не знает, кто ими владеет. Более того, мы даже не знаем, что они делают, поэтому мы можем свободно строить гипотезы. Возможно, любые два из них способны выбрать следующего мэра Ривенделла. Эти тайные кольценосцы и есть анонимные попечители.

Очевидно, подобную структуру можно реализовать двумя путями: с помощью (а) магии или (b) блокчейна. Но даже если Абракадабра, Базинга и Ваканда станут NFT, их все еще нужно будет физически закодировать в неком прочном и устойчивом объекте — никто не должен быть способен снять копии.

Внутренняя безопасность этого анонимного совета зависит от добропорядочности небольшой, правильно подобранной группы людей, и их наследников, которых они же выберут. Внешняя безопасность зависит от секретности и криптографии.

Трех попечителей, скорее всего, будет недостаточно. Тринадцать, скорее всего, будет лучше. Эльфы может и не стареют, но мы люди. Если у вас есть эльфийское кольцо, храните его в сейфе вместе с запиской, указывающей на наследника, и не забудьте сообщить об этом своему адвокату.

Никто, не должен знать личностей попечителей, даже другие попечители. Если их имена станут известны, на них можно будет оказать давление в реальном мире. В таком случае им понадобится найти другого эльфа, которому они могут доверять, и им придется поторопиться.

Но как Абракадабра, Базинга и Ваканда, они спокойно могут обсуждать в своем тайном Слаке то, как мэр справляется со своей работой. Более того: если эта конституция построена на криптографии, а не магии, их власть может быть осуществимой — совет может установить slock.it цифровой замок на входную дверь Ривенделла и даже прикрепить КБУ к волшебным мечам эльфийских баронов. Чтобы в реальном мире править мог только официальный, одобренный кольцами мэр.

Да, эта архитектура даже новее чем неокамерализм. Она даже не футуристическая. Она супер-футуристическая. Так что не проебитесь — и далее по списку.

Нео-наследственная монархия

Наш последний пример вообще не современен. Это древняя классика, но с изюминкой.

В наследственной монархии резервным слоем выступает королевская семья. Монарх не только питает теплые и естественные чувства по отношению к своей семье — если будет необходима замена, семья не только способна это заметить, но и предоставить саму замену. Надежностью эта логика не отличается, однако к современной Европе из Темных веков вывела нас в основном именно она

Большой проблемой остается биология. Самые разные династии прерывались и скатывались в хаос слабыми монархами, несовершеннолетними монархами, безумными монархами… монарх — это шестеренка, деталь, физический компонент; все согласны, что если этот компонент идеален, сама монархия тоже будет идеальной; однако жестокая природа, вечно жаждущая драмы, попросту отказывается предоставить нам постоянный поток биологически идеальных монархов.

Природа — сука. Однако с тех пор, как монархия в последний раз была в моде, мы многое узнали о биологии. Не все дети, даже не все нормальные дети рождаются одинаковыми, а монарх — это шестеренка, деталь, компонент. Благодаря новейшим технологиям производства деталей мы можем создать устойчивый поток почти идеальных компонентов.

Зачем искать королей, если можно их производить? С технологиями искусственного воспроизводства двадцатого века мы сможем построить целые заводы королей — взращивая целые когорты суверенов, возможно, по 10 или 20 штук в партии; каждая партия будет появляться через десять лет после предыдущей. Один король из каждой партии будет править на протяжении десяти лет; бывшие короли будут влиятельными советниками; всем остальным придется быть обыкновенными (но потрясающими) людьми.

Само собой разумеется, обучение, тренировки и отбор должны быть невообразимо требовательны, даже почти жестокими — потеря одного или двух принцев не сыграет существенной роли. Они всего лишь человеческие шестеренки, как распределительный вал; человеческая цена подобных потерь пренебрежимо мала по сравнению с человеческой ценой низкокачественного короля.

С исторической точки зрения ближе всего к такому решению подошел Османский имперский гарем, который также представлял собой пример открытого наследования — спроектированный для создания соревнования между множеством высококачественных наследников. Как и у множества других османских институтов, у этого подхода было множество преимуществ и множество недостатков.

Его основным недостатком было отсутствие правил у соревнования. Поэтому оно неизбежно скатывалось в гражданскую войну. Хотя в пользу подобного подхода и можно привести аргументы, они будут весьма неприятны для постмодернового уха. Куда лучше растить принцев квази-институционально — и наилучшим подходом будет отделить их от их биологических матерей, которые вызвали множество неприятностей в османской политике. Донорство яйцеклетки, суррогатное материнство, забота о младенце и образование — это четыре совершенно разные специальности — и никто не может достичь мастерства во всех четырех одновременно. Единственная проблема с этим методом воспитания из научной фантастики в том, что он бросает вызов нормальной идее семьи — но это всего лишь очередная научно-фантастическая проблема, решать которую придется завтра.

Заключение

Какой из этих подходов больше всего напоминает нам о Гитлере, Сталине или Мао? Очевидно, что первый — Гитлер даже пришел к власти, победив на выборах.

Я думаю, что история покажет, что Гитлер был куда меньшим человеком, чем та легенда, которую мы видим сейчас. Его выбросило на вершину, а после засосало под волны, которых он и близко никогда не понимал. Именно эти волны — неизбежная турбулентность, вызванная модернизацией мира — позволили развиться безумным и кровавым революционным идеологиям того века. Никогда не вините бактерию; всегда вините переносчика; я думаю, что в конце концов окажется, что Beatles повлияли на мир гораздо сильнее.

И тем более не стоит винить институт цивилизованной монархии, на три тысячи лет древнее “Тысячелетнего рейха” — который должен заставлять нас вспоминать не о Гитлере, Сталине или Мао, но скорее о Елизавете I, Луи XIV, Наполеоне и Августе.

Реставрация этой древней формы в ее лучшем, а не худшем, виде — это единственный мыслимый способ сбежать от того блядского цирка, в котором мы иначе обречены жить вечно. Чем дольше мы позволяем призракам двадцатого столетия гноиться, тем сложнее нам будет от них освободиться. Мы здесь не для того, чтобы восхвалять их; но ради общественного здоровья мы должны похоронить их.

Первая форма монархии также самая слабая и наименее стабильная — и на порядки куда более достижимая из того положения, в котором мы находимся. Но в нашей низкоэнергичной эпохе она даже может сработать. (Моя любимая — анонимные попечители; но я, конечно же, предвзят.)

И если уж я могу придумать четыре варианта, другие смогут придумать куда больше. И даже если они не идеальны… хотите ли вы жить по-прежнему? Нужно ли нам жить по-прежнему?

Ну и конечно, последняя, но самая важная для каждой новорожденной монархии вещь — это план. Он и будет основным результатом этой книги — так что оставайтесь с нами.

предыдущий пост

запись в ВК

оригинал