Кентерберийские рассказы дж чосера написаны на
Кентерберийские рассказы дж чосера написаны наЖанровая специфика 'Кентерберийских рассказов' Дж. Чосера
=== Скачать файл ===
Жанровая специфика 'Кентерберийских рассказов' Дж. Чосера
Художественное своеобразие «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера.
За эту главную свою вещь Чосер вплотную взялся, повидимому, не раньше г. Но мы знаем, что отдельные ее куски были написаны задолго до этого: Цецилия' рассказ второй монахини , фрагменты рассказа монаха, 'Лаламон и Архит' рассказ рыцаря , 'Мелибей' второй рассказ Чосера , рассказ священника. Когда писались эти вещи, у Чосера едва ли имелся план 'Кентерберийских рассказов'. Он появился потом, и подходящий материал, ранее подготовленный, самым естественным образом был втянут в появившееся обрамление. Наиболее значительная часть 'Кентерберийских рассказов' Canterbury Tales появилась в четырехлетие гг. Окончательный текст заключает в себе 20 цельных вещей, две незаконченных и две оборванных. Тут, как увидим, далеко не все, что было задумано. Но общественный смысл произведения, художественная ценность его и влияние на дальнейший рост английской литературы сказались вполне. В 'Кентерберийских рассказах' Чосер рисует общество новой Англии. В этом обществе есть место и для рыцаря, как есть для него место в пестрой компании Кентерберийских паломников. Но его и там, и тут уже теснят, и наиболее живая и гибкая часть феодального класса начинает под давлением обстоятельств переходить на пути буржуазного хозяйствования. А скоро - это уже началось с воцарением чосерова благодетеля Болинброка - феодалы примутся истреблять друг друга: На смену рыцарям придут другие. Эти другие - средние классы. Чосер рисует их с особенным увлечением. Многие из Кентерберийских паломников - торговцы и ремесленники хорошего достатка или представители свободных профессий. На них одежда из добротного сукна, у них славные кони, в их кошелях есть чем платить за постой. Даже крестьянин у него пролог - не бедняк: Он совсем не похож на голодных коттеров Ленгленда или на крестьянина, с такой потрясающей силой изображенного в 'Символе веры Петра Пахаря'. Чосер охотно вдается в подробности купеческого и ремесленного рассказ мельника быта. Он не скрывает и смешных сторон горожан женщина из Бата , но нигде его юмор не бывает так пропитан мягкой лаской, как в этих случаях. К высшим классам его отношение не враждебно. Только тонкая насмешка, сквозящая, например, в рассказе-пародии о сэре Топазе, показывает, что автор перерос рыцарскую идеологию. Гораздо явственнее насмешки над духовными особами. Их несколько в компании, и все они карикатурны за исключением священника , особенно монахи: Чосер великолепно знает, что церковь должна кормить за счет сынов народа армию своих тунеядцев, ибо иначе она существовать не может, и он умеет это показать рассказ продавца индульгенций. Нужным он считает только приходского священника. Остальные уже не нужны. Книга создавалась, можно сказать, стихийно. Ее просторное обрамление легко вбирало в себя весь подходящий эпический материал из старого. А чтобы найти сюжеты для нового, Чосер себя не мучил. Он брал 'свое добро', где его находил. Из двадцати четырех сюжетов многие заимствованы из книг: Другие являются хорошо известными тогда устными странствующими сюжетами: Рассказ священника - не рассказ, а проповедь. На долю собственной выдумки Чосера остается, таким образом, чуть ли не один 'Топаз', да и тот - пародия, т. Чтобы его реалистический узор ложился хорошо, Чосеру нужна крепкая и частая сюжетная канва; а там, где сюжет не доработан в источнике, он бросает даже удачно начатую вещь, вроде истории Камбискана рассказ оруженосца. Планомерный подбор сюжетов сообщил 'Кентерберийским рассказам' необычайное разнообразие жанров. Тут все, что только мог дать не слишком богатый ассортимент литературных жанров того времени: Литературная обработка всех этих сюжетов шла по тому же плану, что и в 'Троиле'. Чосер хотел сделать каждый рассказ возможно более убедительным, поэтому в них так сильны элементы бытового и психологического реализма. Или он добивался той же убедительности противоположным путем, показывая невероятность ситуации посредством пародии, как в сказке об омоложенной старухе, рассказанной женщиной из Бата. Чтобы усилить ощущение реальности своих персонажей, Чосер прибегает к методу, в значительной мере еще новому в художественной литературе. Совершенно ясно, что если несколько рассказов стянутся воедино общим обрамлением с фигурирующими в нем рассказчиками, то рассказчики должны представляться читателю персонажами более реальными, чем герои их рассказов. Обрамление, стало быть, создает как бы две ступени реальности. В таком виде оно не представляет нового литературного приема. Ново было его использование. Чосер нарочито стирает грань между персонажами, которые он считает реальными, и персонажами, которые он изображает как вымышленные. У него совершенно одинаковыми красками изображены настоятельница в общем прологе, женщина из Бата в прологе к ее рассказу и, например, прекрасная плотничиха Алисон в рассказе мельника. Этим способом вымышленный образ обретает плоть и кровь. Совершенно так же образ живого студента из общего пролога получает свое завершение в портрете студента Николаса, перенесенного в бытовую обстановку Оксфорда в том же рассказе мельника. Но, быть может, самый замечательный пример такого слияния образов Чосер дал в двух параллельных рассказах минорита и экзекутора церковного суда somonour. Они - на ножах, как и мельник с управителем. В общем прологе оба характеризованы больше внешним образом: А бытовая и психологическая характеристика отнесена в их новеллы. Минорит в пику своему недругу рассказывает, как некий экзекутор в тот самый момент, когда пытался отнять последние гроши у бедной и больной старухи, был унесен чортом в ад, и характеристика экзекутора в рассказе отлично дополняет набросок общего пролога. То же и в новелле экзекутора. В отместку монаху он прежде всего дает небольшую информацию о том, где минориты помещаются в аду: В ней повествуется о минорите, которому некий человек, им докучаемый, устроил непристойную гадость. Характеристика монаха в новелле продолжает характеристику минорита в общем прологе, но, как и в предыдущей, - в гораздо более острых сатирических тонах. Чудесно рассказано, как монах развязно входит в дом, сгоняет кошку, лежавшую на скамье, аккуратно складывает на ее место свой инвентарь: Когда экзекутор в рассказе разоблачает мошенничества своего вымышленного героя, не выдерживает живой минорит из компании паломников: В рассказе купца действие происходит в Павии во времена, не определенные точно, но во всяком случае гораздо более ранние. Одно из его действующих лиц, рыцарь Джустин, рассуждая о хороших и дурных сторонах супружеской жизни, ссылается на то, что говорила в прологе к своему рассказу опытная в этом деле женщину из Бата. Ясно, что ломбардский рыцарь, не принимавший участия в паломничестве в Кентербери, не мог слышать мудрых разъяснений почтенной дамы, сменившей пятерых мужей. Но для Чосера люди, созданные его фантазией, настолько все близки к действительности, что различия в степени их реальности стираются. Для него все они одинаково реальны. Художественные приемы, их создававшие, - одни и те же, и они одинаково близки к миру действительности. Быть может, для современников тут был и дополнительный смысл: Если даже в наши дни сравнительно нетрудно оказалось установить по документам подлинные имена некоторых паломников, то современникам это давалось, конечно, еще легче. А при таких условиях знак равенства между ними и вымышленными героями рассказов, протянутый то с притворной наивностью, то с явным и хитрым умыслом, сразу давал представление и о них, как о людях, действительно существующих и в точном соответствии с действительностью изображенных. Всем известна фабула, которая лежит в основе 'Кентерберийских рассказов'. Чосер однажды заночевал в гостинице на южной окраине Лондона, чтобы рано утром отправиться в паломничество, поклониться раке Фомы Бекета. В ту же гостиницу собрались с разных концов Англии люди, задавшиеся той же целью. Чосер со всеми тут же познакомился, со многими сдружился и они решили вместе отправиться из Лондона под предводительством своего хозяина Гарри Бэйли. Как задумали, так и сделали. Гарри Бэйли предложил, чтобы каждый из паломников всего их было 29 рассказал два рассказа по пути туда и два - на обратном пути. То, что Чосеру удалось, якобы, записать, стало содержанием 'Кентерберийских рассказов'. Перед нами общественные типы новой Англии. В прологе они расположены по социальным группам и профессиям: Важный бенедиктинский монах, настоятельница, вторая монахиня, а при ней - капеллан и три священника, минорит, сельский священник, два паразита церкви - экзекутор церковного суда и продавец индульгенций: Купец, корабельщик, пять гильдейцев со своим поваром, богатая горожанка из Бата, трактирщик, эконом maunciple , слуга каноника-алхимика: Юрист, врач, студент, поэт Чосер: Это все - только пролог. Если к этим персонажам прибавить действующих лиц рассказов, то картина английской жизни и ее представителей будет вполне насыщенная. Вся Англия, новая Англия, - здесь, показана сочно, красочно, полнокровно, радостно. После того, как Данте открыл искусство бытового и психологического портрета, никто, даже Боккаччо, не давал такой галлереи живых людей. В 'Кентерберийских рассказах' есть и романтические драмы, и настоящие трагедии. Наиболее прочувствованная мрачная трагедия была рассказана паломникам продавцом индульгенций, который сделал ее темой афоризм: Трое друзей нашли клад и собирались поделить его. Один ушел за провизией, двое оставшихся решили его убить, чтобы каждому досталось больше. А тот отравил еду и напитки с целью присвоить себе клад целиком. Сюжет и до Чосера был очень популярен, а после него обрабатывался не раз. У Чосера, как всегда, интересен не столько голый сюжет, сколько его обработка. Трагическую убедительность здесь придает сюжету обстановка. Чосер дает картину двойного предательства на фоне моровой язвы, свирепствующей во Фландрии, и первая сцена - разнузданное пьянство в трактире - настоящий пир во время чумы. Его нарушает похоронный звон, за которым следует рассказ трактирщика об опустошениях, причиненных эпидемией. Рассказ этот заставляет трех приятелей сорваться с места в пьяном задоре и итти походом на смерть. По дороге они встречают некоего таинственного старика; разговор с ним еще более сгущает ужас всей картины. Они получают указание, где им искать смерть, и находят сундук с червонцами. Это и оказывается смертью: Пятнадцатое столетие в истории Англии обычно представляется нам порой упадка и разложения. Во всех областях жизни и культуры этого исторического периода взорам наблюдателя открываются прежде всего черты распада, ослабления творческой деятельности. Литература этого периода на первый взгляд не выдвигает ни одного крупного имени; место прежних поэтических светил занимают компиляторы, подражатели, переводчики, всецело живущие наследием прошлых времен. Непрерывные войны и междоусобицы не благоприятствовали развитию мирного творческого труда. XIV столетие завершилось низложением короля Ричарда II г. В лице Генриха IV на английский престол вступила династия Ланкастеров. Царствование Генриха было тревожно и полно неудач. Произвол феодалов, постоянные распри между ними, тяжелые налоги, бременем ложившиеся на плечи трудового населения, начало фанатического преследования 'еретиков', - все это скоро ожесточило население, и в начале царствования Генриха V гг. Генрих V попробовал отвлечь внимание от внутренних неурядиц широко задуманными военными походами против французов, возобновив, таким образом, Столетнюю войну с Францией, несколько заглохшую при Ричарде II и Генрихе IV. Внешне эти были удачны и долгое время потом тешили английское национальное самолюбие. Битва при Азенкуре г. Дальнейшие успеха Генриха V казались еще более ослепительными; захват всего севера Франции, взятие Парижа г. Но Генрих V умер неожиданно, в пору высшего расцвета своей военной славы. Корону получил его малолетний сын Генрих VI, гг. Тотчас же начались распри феодалов, борьба придворных партий за влияние и власть; французские владения Англии начали быстро уменьшаться, за периодом блестящих побед началась пора горьких поражений. Не успела, однако, закончиться Столетняя война с Францией, как в Англии возникли новые, на этот раз междоусобные войны, повергшие страну в состояние полного беззакония. Война Алой и Белой Роз гг. Это была борьба за корону и, вместе с тем, за создание нового абсолютного монархического режима. На полях сражений между сторонниками Йорков и Ланкастеров, вместе с гибелью почти всей старой феодальной знати, исходила кровью и умирала старая феодальная культура. Битвой при Босворте г. Молодая династия Тюдоров опиралась на новые социальные силы. Новое дворянство, захватившее наследственные земельные владения старых феодальных родов, уничтоженных в период междоусобных войн, находилось в непосредственной зависимости от королевской власти и поддерживало ее стремление к дальнейшему национально-государственному объединению страны. В течение всего XV столетия непрерывно растет влияние джентри, купечества, городов, заметное уже и в XIV в. Во весь этот период, несомненно, возрастала грамотность в более широких, чем прежде, кругах населения. Вместе с растущими потребностями окрепнувшего среднего класса увеличилась сеть школ в Лондоне и провинции, начиная от школ, учрежденных королем в Итоне и Кембридже , и школ церковных или содержимых гильдиями вплоть до небольших частных заведений, в которых детям давались первые уроки грамоты. Характерно, что наибольшее количество школ относилось к разряду начальных, где учащиеся получали не научное образование, но лишь готовились к сугубо практической, чаще всего купеческой, деятельности. Развитие школьного образования повышало спрос на книгу, увеличивало производство рукописей как тогдашнюю форму издательской деятельности. На основании одного официального документа, относящегося к г. К середине и особенно к концу XV столетия мы имеем ряд сведений о библиотеках таких рукописных книг, возникающих не только у земельных магнатов или представителей церкви, - но и у дворян и зажиточных горожан. Одним из наиболее знаменитых документов этого рода является опись частной библиотеки Джона Пастона, землевладельца, сделанная вскоре после г. Прочие искусства - живопись, скульптура, архитектура - в Англии XV столетия также не находились в упадке, напротив, получали новые и более прочные основания для своего развития. Английская живопись и скульптура этого времени, например, испытали на себе благотворные воздействия итальянской и бургундской школ и создали ряд замечательных произведений, рассчитанных не только на церковный обиход. Архитектура переживала один из периодов своего расцвета и также постепенно обмирщалась; наряду с великолепными зданиями церквей и монастырей в Англии воздвигались также замечательные светские постройки - университетские колледжи, дома зажиточных горожан Crosby Hall в Лондоне, г. Коммерческие связи привлекали в Лондон и английские портовые города значительно большее, чем прежде, количество иностранцев. Наибольшее количество англичан, проявлявших в первой половине XV в. На этом фоне резко выделяется фигура Гемфри, герцога Глостерского, брата Генриха V, который был первым гуманистом-меценатом, покровителем гуманистических интересов среди английских ученых и писателей его времени. Гемфри был большим любителем античности и пламенным поклонником итальянской учености. Он выписывал из Италии учителей для изучения античных авторов, тратил огромные средства на приобретение рукописей, состоял в переписке с рядом гуманистов, заказывал им переводы греческих авторов. Важнейшим результатом деятельности Гемфри было накопление замечательных книжных богатств, которыми полвека спустя смогли воспользоваться первые английские гуманисты. Библиотека Гемфри была завещана им Оксфордскому университету. Рядом с Гемфри можно назвать другого представителя английской аристократии XV в. Это был Джон Типтофт John Tiptoft , граф Вустерский. Начиная с х гг. Огромное значение для всего рассматриваемого и для последующих периодов имели изменения в области языка. Сравнительно с XIV в. В течение всего столетия возрастало значение лондонского диалекта. Под его воздействием стушевывались диалектальные отличия в письменном языке других английских областей. Завершение централизации политической власти к моменту окончания войн Алой и Белой Роз способствовало и централизации в области языка, выработке на основе лондонского диалекта общеанглийской литературной речи. Большое значение в этом же отношении имело появление в Англии книгопечатания. Открытие в Англии первой типографий было делом Вильяма Кэкстона William Caxton, гг. Юношей Кэкстон поступил в качестве ученика к богатому лондонскому купцу Роберту Ларджу, который был шерифом, а затем и лорд-мэром столицы. После смерти Ларджа Кэкстон прожил около 30 лет в Брюгге; одном из важнейших торговых центров тогдашней северо-западной Европы. Там он достиг значительного положения и почета, являясь чем-то вроде консула, 'управлявшего англичанами, живущими за границей'. В Брюгге жило много писателей, переводчиков, переписчиков-каллиграфов, художников-миниатюристов и переплетчиков; здесь цвела литература и поэзия, правда, поздним осенним цветом средневековой культуры, уже обреченной на гибель; средневековые рыцарские романы и куртуазная лирика были еще здесь в большом ходу. Все это не могло не оказать влияния и на Кэкстона; еще около г. Этот перевод Кэкстон впоследствии издал в том же Брюгге The Recuyell of the Historyes of Troye, г. Это была первая печатная книга на английском языке, хотя и вышедшая еще за пределами Англии. Кэкстон вошел в компанию с художником-миниатористом и каллиграфом Мансионом и начал печатать книги. Кроме 'Собрания повествований о Трое', Кэкстоном совместно с Мансионом изданы были в Брюгге книга о шахматной игре The Game And Playe of the Chesse и одна книга на французском языке. За время с открытия Вестминстерской типографии и до конца XV столетия до г. Английская литература XV столетия носит переходный характер - от средневековья к Ренессансу. В ней еще очень сильны старые традиции; она все еще тяготеет к старым формам, но постепенно эти формы заполняются новым содержанием, которое видоизменяет и ломает их. Эпопея тяготеет к роману и хронике, место поэзии занимает проза. Тяготение к прозе получает свое подкрепление в широко развившейся переводческой деятельности. Литература получает специфически практическое назначение, которого она не имела раньше, и начинает в гораздо более широких размерах обслуживать многочисленные потребности населения. Каталоги английских рукописей XV столетия пестрят трактатами об охоте и рыбной ловле, военном искусстве и фортификационном деле, в разведении плодовых садов, сельском хозяйстве и домоустройстве. Медицина и воспитание, поваренные книги и правила этикета встречаются здесь чаще, чем теологические сочинения или произведения художественной литературы в собственном смысле слова. Особенно многочисленны книги, связанные с торговой деятельностью: В первой половине XV в. Типичным примером стихотворного произведения чисто практического назначения может служить весьма любопытная 'Книжица английской политики' Lybelle of Englishe Polycye, г. Она выдвигает широкую программу правительственных мероприятий, необходимых, по мнению автора, для дальнейшего процветания страны, в тот период, когда Англия, действительно, все очевиднее переходит к активной торговой деятельности, к завоеванию новых рынков. Истинный путь обогащения английского государства автор видит в том, чтобы всеми силами защищать торговлю и с помощью флота и вооружения господствовать 'над узким морем', т. Ламаншем, между обоими, английскими в то время, портами - Дувром и Кале. Среди наук в Англии XV столетия теология доминировала попрежнему. Догматические проблемы все еще стояли на первом плане, но рядом с ними нарождались уже и новые этические интересы, которые выдвигала сама жизнь, помимо богословия и в стороне от него. Апологеты католической ортодоксии в это время пользовались латинским языком для своих полемических сочинений. Исключение составляют лишь богословские работы Реджинальда Пикока, бывшего одним из важнейших английских прозаиков XV столетия. В исторической и публицистической литературе XV в. Английская публицистика XV в, рождалась не в стенах монастыря, но в водовороте политических страстей и кровавых междоусобий. Первый крупный политический писатель Англии, Джон Фортескью John Fortescue, около гг. Важнейшее из его латинских сочинений, написанное им для принца Эдуарда Ланкастерского, - трактат 'О природе естественного закона' De natura legis naturae , первая часть которого говорит о различных формах государственного строя; неограниченной монархии dominium regale , республике dominium politicum и конституционной монархии dominium politicum et regale. Фортескью написал также для принца Ланкастерского латинский трактат 'Похвала английским законам' De laudibus legum Angliae, г. Это сочинение замечательно во многих отношениях. Художественная литература в собственном смысле слова, однако, значительно более скудна в Англии XV в. Поэты подражают Чосеру и долго не могут найти, собственные творческие пути; прозаики немногочисленны: Но в XV столетии в Англии, как бы в противовес сравнительно бедной книжной поэзии, расцветает народная поэзия. Баллады Англии и Шотландии - наиболее оригинальный и жизнеспособный вид поэзии этого времени - оказывают сильнейшее влияние и на последующее литературное развитие. Со всей полнотой жизни цветет в эту пору также народная драма, которая окажет могущественное воздействие на английский театр эпохи Возрождения. Последнее изменение этой страницы: Все права принадлежать их авторам. Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления. Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Следующая.
Как сделать дорожки в теплице из поликарбоната
Сколько стоит электроэнергия в ярославской области
Ethernet контроллер windows 7 64 bit скачать
Причины великой депрессии по малькову
Трафареты для французского маникюра распечатать
Описание запаха духов молекула
Юрта своими руками поделки в садик
Право собственности на участки недр