Кавказская вечеринка

Находясь на этой грешной земле вот уже 26 лет, я умудрился не прожить осознанно и в здравом рассудке ни одного года. 

Не менее странным и в то же время невероятным является то, что за годы, проведенные в Москве, я так ничего толком и не узнал о жителях Кавказа. 

Я, например, не знаю почему некоторые называют чеченцев кавказскими французами, кто такие лезгинские евреи, почему грузинские евреи всем евреям евреи, кто такие бакинские армяне, являются ли вообще армяне кавказцами, и почему они все любят курить кальян. 

Как видите, «факты», что я перечислил выше - по большей части всего лишь непонятные мне стереотипы. Тогда, на кавказской дискотеке в Санкт-Петербурге, я знал и того меньше. 

Паша, самоопределявший себя как русский татаро-башкирский цыган, познакомил меня со своим другом Саркисом. Саркис в самоопределении не нуждался, так как был самым настоящим армянином, с детства умел достать деньги из ничего, занимался боксом и торговал насваем. 

Знакомство с Саркисом прошло гладко: друзья друзей Саркиса по умолчанию были его друзьями и автоматически приобщены к всевозможным благам его недюжего авторитета и протекции. 

В то время Саркис учился на первом курсе юрфака и подрабатывал организацией дискотек в клубе «Осирис» на Васильевском острове. В оргкомитет входили его сестра и партнеры по спаррингу. 

Сразу же после знакомства с Саркисом мое имя было занесено в список вип-гостей, и мы с Пашей договорились заглянуть на мероприятие в ближайшие выходные. 

Рискну предположить, что Саркис был первым в истории Санкт-Петербурга человеком, так профессионально подошедшим к вопросу целевой аудитории в сегменте организации пятничных дискотек. 

Такое разнообразие кавказских национальностей вместе я видел только на страницах детской этнографической энциклопедии. На вечеринке были все, о ком я знал, все, кого я не знал, все, кто знали и признавали остальных, и все, кто знали остальных, но признавали не всех. 

К «Осирису» съезжались скромные, затонированные мерседесы, лады, жигули и прочие иномарки. С танцпола доносилась лезгинка. Был один молодой человек в национальном костюме с громадной шапкой, люди в кожаных куртках, спортивных штанах и шапочках поменьше, а также люди без головных уборов, по-разному одетые, но явно свои. 

К барной стойке, если память мне не изменяет, подходили только армяне. Все остальные танцевали лезгинку или наблюдали за танцами со стороны. Все периодически покрикивали на неизвестных мне языках и агрессивно хлопали в ладоши. 

Саркис лавировал между отдыхающими, всех обнимал, поднимал, а кого-то и целовал. 

Меня он сразу же отвел в вип-зал. Скорее всего потому что я очень уж привлекал внимание горцев своими совсем не горскими чертами лица. 

Единственным «бледнолицым» кроме меня был спарринговый друг Саркиса. Полный ноль в плане каких-либо эмоций. Он одиноко сидел в вип-зале и методично дудонил кальян. Как оказалось, парень был приглашён на роль вышибалы фейсконтроля. 

В определенный момент все вышли на улицу. Саркис опасливо наблюдал за происходящим со стороны. Причина ссоры была пустяковой, но достаточно весомой, чтобы разгорячить и без того горячих ребят.

Не помню точно, но кажется, что на вечеринку пришел некто, кому сказали на вечеринку не приходить, потому что родственник этого «некто» имеет отношение к проблеме в бизнесе друга семьи, в семье которого кто-то сказал что-то неуважительное по отношению к человеку, который ведет дела с кем-то из присутствующих. 

Была ещё третья сторона, которая утверждала, что если человек приходит на дискотеку и платит за вход, то его нужно впустить независимо от национальной принадлежности и особенностей ведения бизнеса.

Саркис стоял во главе этой третьей группы и старался определить, кто из присутствующих не заплатил за вход. На русской лингва франке понимать к тому времени никто уже не хотел, поэтому он просто начал материться по-армянски. Я не понимал, что он говорит, но это явно был мат. 

Конфликт тогда уже перерос из личного в межнациональный. Каждый бил себя в грудь и, смачно сплевывая под ноги, напоминал другим, что с ним шутки плохи. 

Заслышав родную речь, из клуба лениво выбрались соотечественники Саркиса. Быстро объяснив им «за ситуацию», он продолжил попытки изымания денег за вход и примирения сторон, которые уже давно переросли в межнациональные союзы. Отчаявшись, он стал просить ссорящихся покинуть «Осирис» и близлежащие территории. 

Нас с Пашей убедили вернуться в помещение и закрыть двери. Через полчаса клуб опустел. В вип-зале, все так же посасывая кальян, сидел безэмоциональный партнер Саркиса по спаррингу. Мы уселись напротив. 

Боксер впервые за вечер на нас посмотрел, затем оторвался от кальяна, тяжело привстал, протянул руку и сказал: «Гриша. Очень приятно. Чего, когда там вечеринка-то начнется?». 

Дискотека не окупилась и стала для Саркиса последней в его карьере организатора кавказских вечеринок. Сама концепция была прекрасна как горы Кавказа, но утопична и отчаянна как посаженная копейка. 

Кстати, насчет французов Кавказа у меня есть одно предположение. Дело в том, что у них есть слово-паразит «дон» с назальной «н». Очень уж оно напоминает французское «donc»...

Надеюсь, что я здесь никого не оскорбил. Если есть претензии, имейте в виду, что я друг Саркиса и по умолчанию приобщен к благам его авторитета и протекции.