«Кассета»

Сначала на поверхности появился первый маленький пузырек. Вскоре их было уже несколько. А спустя минуту вода в старой чашке активно бурлила, и Кирилл поспешил вытащить перемотанный изолентой кипятильник, аккуратно положив его на можжевеловую поставку.

Две ложечки растворимого кофе, столько же сахара – и вот она, долгожданная пауза. Можно отложить тяжелую бухгалтерскую книгу, достать принесенный из дома бутерброд и наслаждаться. За окном шумит дождь, за тонкой стеной – что-то бурно обсуждают коллеги, но в каморке Кирилла всегда тихо и спокойно. Пусть на этой работе и оклад поменьше, и дел побольше, но отдельный кабинет, пусть и крохотный, вдохновлял парня вот уже почти пять лет каждый день ехать на работу практически с радостью.

Единственное, что не давало расслабиться полностью, – настенный календарь на 1995 год. А точнее – чертов красный кружок на одной из дат. Сдача квартальной отчетности. Странно, он делал это уже десятки раз – а необъяснимая тревога все равно заползает внутрь, срывая покрова с его маленького обеденного праздника. Кофе становится горьким и приторным, хлеб – черствым, а колбаса – дешевой и безвкусной. Гадость. Кирилл запихнул в рот остатки бутерброда, в один глоток опустошил чашку (помоет вечером, когда до санузла не нужно будет пробираться через столы сотрудников) и вернулся к своим цифрам.

Домой парень добрался только к девяти. Устало поплелся на кухню, зажарил холостяцкую яичницу, устроился на продавленном диване у телевизора. Так, тут скучный сериал, тут вгоняющие в панику новости, реклама, реклама, еще один скучный сериал, музыкальный клип, реклама…Стоп, назад. Почему внезапно старые бабкины ковры и сервизы поплыли, а сам он начал проваливаться куда-то вниз, ниже, еще ниже, туда, откуда нет возврата?

Вот в чем дело. Клип. И актриса, играющая подружку смазливого певца. Короткое светло-каштановое каре, голубые глаза. Как у Риты.

Рита. Прошло уже почти уже два года, а до сих пор любое воспоминание о ней сдавливает грудную клетку, стопорит мысли и делает поролоновыми ноги. И единственный способ не даться в лапы этому монстру – достать ту самую кассету.

Кирилл подошел к комоду, в нижнем ящике которого уже седьмой год лежали неразобранные бабкины вещи, вытащил плеер и коробку с кассетами. Выбрал «копия 34» – на сегодня должно хватить! – и надел наушники.

«Кирь, так круто, что ты меня все-таки уговорил сходить на этот фильм! – такое родное потрескивание пленки, такой драгоценный голос Риты. – Он был просто улетный! Мы с девчонками так насмеялись! Спасибо тебе от них за совет, ну и от меня, конечно же! Теперь всегда буду слушать твои советы. Ну, ладно, до завтра! Целую!»

Запись закончилась. Кирилл перемотал назад, остановившись ровно в нужном моменте – он уже давно не ошибался в этом – и переслушал ещё раз. Потом ещё. И ещё. Чего-то не хватало. И он почти сразу понял, чего – уже и тридцать четвертая копия начала сыпаться, делая голос Риты все более далеким и ненастоящим. Неужели придется делать еще одну?

Кирилл сунул руку в коробку, извлекая Оригинал. Вставлять в плеер не решался. Хотя в прошлом году ставил в день рождения Риты, а три месяца назад – в свой собственный, но теперь он берёг её для особого дня (в том, что он настанет, сомнений не было). Поэтому просто осторожно вертел кассету в руках. Казалось, что он ощущает ее тепло. В который раз он отругал себя, что не додумался делать копии сразу же, и первые несколько недель после того жуткого вечера часами слушал именно эту кассету: ведь лучшей копии у него уже не будет.

«Ну, не всё так плохо, – попытался утешить себя парень. – У меня хотя бы был автоответчик»

Да, если бы не его нелюбовь к звонящему в пустой квартире телефону (и необходимости поднимать трубку), он мог бы остаться без этой единственной ниточки, соединяющей его с миром, где он был счастлив.

«Целую!» – повторила Рита, и Кирилл не выдержал. Сдернул наушники, наскоро запихнул кассету в коробку, убрал в комод, на негнущихся ногах отправился в душ. Ледяная вода иногда помогала.

Помогала и работа, и летние поездки в горы с сестрой и ее мужем, и попытки затеять в ремонт в доставшейся в наследство однушке, и даже те два неловких вынужденных свидания с подругами сестры – но ненадолго. Всякий раз Кирилл оказывался в кресле у комода с плеером в руках и с мягким голосом Риты, звучащим у него в голове. Это был его маленький уютный мир, в котором всегда тепло и уютно. Если бы не плёнка, не чертова разваливающаяся, скрипящая и шуршащая плёнка.

На следующее утро Кирилла разбудил телефонный звонок. Пока парень пытался разлепить глаза и справиться с невесть откуда взявшейся головной болью, автоответчик уже заговорил голосом директора Юрия Львовича:

– Доброе утро, Кирилл. Вернее, уже практически «добрый день». Что-то случилось? Ты заболел? Выйди на связь, пожалуйста. Сам понимаешь, сейчас ответственные дни, и…

Подскочив к телефону, Кирилл заверил босса, что через сорок минут будет в офисе, бросил трубку и принялся метаться по комнате в поисках одежды. День предстоял отвратительный, и прямо перед выходом парень поддался минутной слабости – сунул в портфель плеер и одну из кассет. Если все будет совсем плохо, Рита поможет.

Как ни странно, начальник байке о сломавшемся будильнике поверил и ограничился озабоченным взглядом и парой дополнительных папок со срочными документами. Подхватив их, благодарный Кирилл поспешил уединиться в своей комнатке и взяться за работу.

Уже было почти пять часов вечера, когда парень наконец уложил последний документ поверх аккуратной стопки. Теперь можно было приступить и к текущим задачам – но сначала кофе. К счастью, в шкафу завалялся еще и пакет с парочкой печенюшек, чему голодный Кирилл очень обрадовался. Но стоило ему надкусить первую – в кабинет зашел Юрий Львович.

– Кирилл… Приятного. Что по документам?

– Вот они, можно забирать, – засуетился парень. – Буквально две минуты назад закончил.

Начальник забрал папки, но недовольное выражение с его лица не исчезло.

– То есть, нельзя было просто взять и отнести мне сразу? Нужно чаи гонять в рабочее время?

– Юрий Львович, я уже собирался…

Но босс уже скрылся за дверью.

Давящий приступ стыда перерос в панику. Кофе и печенье уже не лезли, а браться за работу в таком состоянии было невозможно. Правда, сегодня в его портфеле лежало единственное действенное и проверенное средство. Кирилл до последнего оттягивал этот момент, одновременно прекрасно понимая: он все равно не выдержит.

«Кирь, так круто, что ты меня все-таки уговорил сходить на этот фильм!» – любимый голос полился в наушниках, и сразу в сторону отступили завалы работы, приближающиеся сроки отчетности, укоризна во взгляде начальника. Даже голод и головная боль. Он радовался смешной комедии вместе с Ритой. Он был любим. Он был счастлив.

Кирилл перемотал запись и прослушал еще раз, ощущая, как напряжение уходит, по телу растекается приятное тепло, а на лице расцветает блаженная улыбка. Перематывая кассету в третий раз, он вдруг услышал посторонний звук. Нажал на «стоп» – и стремительно стянул наушники: это был деликатный, но настойчивый стук в дверь.

– Войдите! – Кирилл старался, чтобы его голос звучал как можно ровнее.

Дверь открылась, и за ней появилась стриженая под каре девичья голова.

– Можно? – спросила Рита.

– Да, заходи, конечно, – немного растерялся Кирилл. После того разговора в баре они с Ритой практически не общались даже по деловым вопросам, хотя продолжали работать в одном офисе. Девушка даже перестала заходить к нему в кабинет, хотя до этого они частенько вместе пили чай в обеденный перерыв.

– Кирилл, слушай, у меня к тебе такая просьба… – девушка замялась. – Вообще это пока между нами, Львович первого числа сообщит официально, но ты же знаешь, что Валентина уходит в декрет…

– Правда? – удивился Кирилл. Видимо, он все-таки преуспел в избегании сотрудников.

– Да, через неделю буквально. И Львович предложил мне место заместителя.

– Поздравляю! – искренне обрадовался парень. – Ты заслужила.

– Спасибо! Но честно говоря, жутко боюсь облажаться в бухгалтерских вопросах. Если у тебя будет время, я была бы безумно благодарна. По старой дружбе! – Рита попыталась улыбнуться, но улыбка вышла нервная.

– Да хоть сейчас! – Кирилл понимал, что его собственная улыбка выглядит не лучше.

– Точно? – недоверчиво переспросила девушка. – Ты не занят?

– Абсолютно свободен.

Как же все-таки здорово хорошо разбираться в своем деле! Можно объяснять сложные вещи даже тогда, когда голова занята совсем другим. Тем, как Рита поправляет трогательную детскую заколку, убирая за ухо короткие волосы. И одновременно – в подробностях всплывшей сценой в баре: Рита мягко пытается объяснить ему, что не может быть его девушкой, и дело не в нём, совсем не в нём, а потом торопливо уходит, и с тех пор больше не смеется так беззаботно в его присутствии, и не говорит «целую» на прощание.

– Спасибо! – утомленно благодарит Рита два часа спустя. – Ты даже не представляешь, как помог. Слушай, ты что больше любишь – чай, кофе, может, шоколад? У меня брат в Германию мотается, попрошу его привезти что-то в благодарность.

– Ну что ты! – возмущается Кирилл. – Ничего не нужно. Я же так, по старой дружбе.

Повисает неловкая пауза.

– Значит, кофе, – натянуто улыбается Рита, отыскав глазами жестяную банку за прозрачной дверкой шкафа. – Он найдет хороший. Спасибо еще раз. Извини, что отвлекла!

Рита скрывается за дверью. Какое-то время Кирилл тупо смотрит ей вслед, затем пододвигает к себе рабочие папки: если он сейчас поднажмет, то возможно даже еще успеет на автобус. А дома ждет ужин. И плеер. Сегодня, так и быть, он разрешит себе послушать самую первую кассету.