Карибский кризис — почему история повторяется

Казалось бы, история Карибского кризиса изучена вдоль и поперек, и что-то новое открыть уже нельзя. Изучим документы, рассекреченные после 2017 года.

Сами американцы считали, что вся эта история началась в конце 1961 года, на ХХII съезде КПСС. Произошла переоценка советской военной, экономической и внешней политики и задач, в свете встречи Кеннеди и Хрущева в июне 1961 года, августовского кризиса Берлинской стены, нарастающих экономических проблем, продолжающегося противостояния с Китайской коммунистической партией, и развенчания мифа о советском превосходстве межконтинентальных баллистических ракет (МБР).

Последний пункт должен быть освещен подробнее, поскольку непосредственно касается создания ядерной напряженности в мире и оценки сил противостояния.

В декабре 1957 года по оценке разведывательного сообщества США, Советский Союз располагал максимум 10 единицами МБР. Следующий доклад в августе 1958 года называл уже число в сто таких ракет, оценивая потенциал ракет СССР от 200 до 700 единиц к концу 1962 года.

По одной из оценок, к 1962 году, у СССР было 36 МБР, 138 стратегических бомбардировщиков с 392 бомбами, и 72 ракеты морского запуска (с подводных лодок). США располагал 203 МБР, 1306 бомбардировщиками с 3104 бомбами и 144 ракетами морского базирования.

Необходимо отметить тот факт, что вскрытие стартовых позиций советских ракет начиналось с разведывательных полетов самолета-разведчика U-2 в 1956 году, и ЦРУ получило информацию, что число стартовых позиций – около дюжины. Однако политика ЦРУ и Белого дома в отношении разглашения источников информации (полеты U-2 проходили с нарушением международного права), и преследование своих политических целей привело к тому, что у широкой общественности создалось впечатление о «ракетном преимуществе» на стороне СССР. Это привело к усилению военно-промышленного комплекса (термина, который появился при президенте Эйзенхауэре с целью описать сближение политических кругов США и оборонной промышленности). Как оказалось, ЦРУ (Аллен Даллес) и уже упомянутые политики, заинтересованные в дальнейшем усилении оборонной промышленности США, поддерживали иллюзию ракетного превосходства СССР. Понятно, что на бюджете военных и ЦРУ это сказывалось лучшим образом, а вот на нервах политиков и гражданского населения — не очень.

Для победы на выборах 1960 года Кеннеди, в частности, использовал миф о провале позиций администрации Эйзенхауэра-Никсона по удержанию ядерного паритета с СССР в области ракетно-ядерного вооружения, хотя как кандидат в президенты обладал информацией, что ядерный баланс был сильно смещен в пользу Америки.

Поэтому, когда в январе 1961 года Роберт Макнамара, новый министр обороны и Розуэлл Гилпатрик, его помощник, взялись лично перепроверять фотографии стартовых площадок советских ракет, полученных со спутников «Корона», результат получился немного отличающийся от заявленного — 10 ракет. В сентябре 1961 года оценка разведывательного сообщества твердо утверждала, что у СССР не более 25 пусковых шахт, и новых пока не строится. В этот момент у США было 57 пусковых шахт межконтинентальных баллистических ракет, что давало им явный выигрыш. По цитате американского исследователя, президент Кеннеди встретил эту новость «более в ярости, чем с облегчением».

Поскольку все эти новости немедленно становились достоянием широкой прессы, Советский Союз увидел в этом декларируемом сокращении политическую угрозу для себя.

Надо отметить, что Кеннеди, зная о превосходстве США в ядерном оружии, тем не менее добился самого значительного расширения военной мощи Америки (в мирное время), в том числе путем значительного прироста стратегических ядерных сил.

Так как в Британии уже были размещены ракеты «Тор», размещение в Турции и Италии ракет «Юпитер» (среднего радиуса действия) Советский Союз воспринимал как подготовку к нанесению первого удара, поскольку длительное время подготовки запуска этого первого поколения жидкотопливных ракет, в свою очередь, делало невозможным внезапную атаку и провоцировало на нанесение превентивного удара по ним со стороны Советского Союза.

К примеру, еще за год до Карибского кризиса, в феврале 1961 года, сенатор Альберт Гор (старший) сказал госсекретарю Дину Раску, что Советы отреагируют на размещение американских ракет в Европе ответной провокацией — размещением ракет на Кубе, и спросил «Гадаю, каково будет наше отношение к этому».

Видно, что превосходство Вашингтона в ядерном арсенале заставляло Москву думать, что Вашингтон всерьез рассматривает превентивный ядерный удар как привлекательный и предпочтительный шаг во внешней политике. Советники Кеннеди из числа военных настаивали на это варианте еще во времена Берлинского кризиса.

По оценке американских исследователей из ЦРУ, в решении размещении наступательного вооружения на Кубе (ракет) советские лидеры увидели возможность сократить разрыв стратегического баланса в пользу СССР. Размещение ракет (межконтинентальных и средней дальности) на Кубе было эквивалентно постройке новых сорока пусковых установок на территории СССР, при этом кубинские пусковые покрывали почти всю территорию США, за исключением севера Тихоокеанского побережья. Фактически это было равнозначно приращению советской ракетной мощи на пятьдесят процентов к концу 1962 года. Более того, это развертывание произошло бы в разы быстрее чем строительство указанного количества пусковых шахт на территории СССР. В случае успеха "кубинской авантюры" Хрущев мог развивать свой военно-политический успех на пользу СССР, пользуясь достижениями как трамплином.

Таким образом Хрущев был искренен, говоря, что американцы «должны почувствовать, каково это, когда ты под прицелом вражеских ракет, мы просто дадим им попробовать их же лекарство на вкус».

Тут, впрочем, необходимо отметить, что неудавшееся вторжение на Кубу в 1961 году (Операция в бухте Кочинос) подпортило образ ЦРУ и портило рейтинг только что избранному президенту Кеннеди, который хотя и пришел к власти под лозунгом «Эйзенхауэр допустил создание коммунистического плацдарма в 90 милях от США», был просто вынужден продолжать политику ЦРУ, приведшую к неудачному вторжению. Советская администрация так же была убеждена, что американцы не оставят своих попыток по свержению режима Кастро (используя диверсии, саботаж, попытки убийства и военное вмешательство в явном и неявном виде).

Как видим, 1961 год потребовал от лидеров и СССР и США искать новых возможностей в 1962 году для оказания давления на оппонента.

Кризис был многократно (и не всегда корректно) освещен в других источниках, нас интересует другое: как и почему реагировали американцы.

Немного информации о размещении войск СССР: «По состоянию на 29 сентября на Кубу прибыли — подразделения двух ракетных полков с ракетами Р-12 (10 пусковых и 19 ракет), 10 и 11 дивизия ПВО в составе шести полков С-75 (24 дивизиона, 576 ракет), полк крылатых ракет ФКР-1 (10 пусковых и 20 ракет), истребительный авиаполк [47 самолетов, поставляли МиГ-21, согласно американскому знанию о советских поставках в Ирак, к каждому самолету было 10 ракет Р-13 (АА-2 по классификации НАТО), соответственно запас ракет — 470 единиц], вертолетный полк с 28 вертолетами [Ми-1, Ми-4], и смешанная авиаэскадрилья [11 самолетов]». От ВМФ — бригада ракетных катеров (12 катеров и 28 ракет), береговой ракетный полк «Сопка» (8 пусковых и 34 ракеты). Сухопутные войска — четыре мотострелковых полка (141 танк и САУ, 102 орудия и миномета, 27 ПТУРС). Так же в пути находился один танковый батальон 314 ОМСП (отдельный мотострелковый полк). "Всего прибыло 30938 человек. Из прибывших войск к этой дате приведены в готовность к выполнению боевых задач 17 ракетный полк "Сопка», 302, 400 и 496 ОМСП, заканчивают подготовку к боевому дежурству с 1 октября — 11 дивизия ПВО в полном составе и один зенрап [зенитно-ракетный полк] 10 дивизии ПВО, 32 ИАП (истребительный авиаполк), 41 бригада ракетных катеров, и, с 10 октября, — два зенрап 10 дивизии ПВО. При этом только к 7 октября (самолетом Ту-114) планировалось отправить группу из 8 генералов и офицеров с целью проверки дислокации, приведения в готовность войск ПВО и авиации, и проверить, правильно ли готовят данные и позиции ракетчики". Эти данные приводятся по докладу генерал-полковника С.П.Иванова маршалу Советского Союза товарищу Малиновскому от 29 сентября 1962 года.

В первый день кризиса, 16 октября 1962 года, Кеннеди и его советники уже знали, что размещение советских МБР на Кубе не меняет стратегический баланс, ведь «нет никакой разницы, взорвут вас ядерные ракеты, прилетевшие из Советского Союза, или те, которые прилетят с 90 миль. География не так важна». Более того, поскольку Советский Союз уступал американцам по разведывательным возможностям (аэрофото- и спутниковая съемка), у американцев было больше времени засечь и отреагировать на подготовку к запуску советских МБР.

Сами американцы, считали что советское руководство недооценило потенциал разведывательной мощи США, в частности самолетов U-2, хотя за прошедшие два года (с момента сбитого самолета Пауэрса) могли постараться предпринять какие-либо меры.

Напомню, время подготовки к пуску советской МБР Р-7 могло занимать более 21 часа. Сами американцы считали что ракеты советская сторона может запустить с «холодного старта» — базовая степень готовности в течение 6-20 часов, при повышенной готовности — до двух с половиной часов.

Должен отметить, что даже в отчете 1964 года ЦРУ не знало, разместил ли СССР ядерное оружие, руководствуясь в данном вопросе исключительно догадками и теориями, пусть даже с большим количеством фотоматериалов.

Советник по национальной безопасности Макджордж Банди (McGeorge Bundy) спросил прямо: «Насколько смертельно это [размещение ракет на Кубе] изменит стратегический баланс?», на что получил от Макнамары ответ: «Вообще никак», который полностью удовлетворил всех присустствующих.

Следующим днем в меморандуме для Кеннеди специальный советник Теодор Соренсон подытожил: «эти ракеты, даже полностью готовые и снаряженные, не сильно изменяют баланс мощи — к примеру, они незначительно увеличивают мегатонны, которые будут обрушены на Америку, особенно после внезапного американского ядерного удара».

Этот вывод Соренсона о внезапной атаке американских сил напоминает нам, что хотя ракеты на Кубе и не увеличивали ядерную угрозу, они затрудняли американское планирование первого ядерного удара, что могло быть частью замысла Хрущева по изменению ядерного баланса между двумя державами в сторону уменьшения шансов ядерной войны.

Президент Кеннеди, однако, придерживался самого решительного плана действий (хотя и не настолько радикального, как предлагали его военные советники — внезапного ядерного удара). 22 октября он оповестил нацию и Советский Союз провоцирующим ядерным ультиматумом, который почти привел мир к ядерной катастрофе. Почему он так поступил?

Поставив вопрос о Кубе как коммунистическом плацдарме, выиграв президентскую гонку, и потом испытав поражение в заливе Свиней, размещение ракет СССР на Кубе стало политической угрозой для Кеннеди. Как отмечал директор по разведке и исследованиям в Госдепартаменте Роджер Хиллсман, «США, может быть, и не находились в смертельной опасности, а вот администрация [президента] точно в таковой оказалась».

Однако более важным фактором было то, что администрация президента Кеннеди просто не могла себе позволить бездействие в данной ситуации, поскольку оказывалась заложником собственного образа действий. Получается что более весомым фактором в возможной угрозе ядерной войны было не изменение стратегического баланса, а самолюбие Вашингтона, который просто не мог позволить себе сидеть сложа руки, поскольку такой образ портил бы образ США в глазах союзников и врагов по Холодной Войне.

Обратите внимание, что администрация Кеннеди обнаружила существование ракет 16 октября, но только 22 октября рассказала о их существовании нации, выпустив ультиматум для Советского союза. Это шестидневное раздумие как-то не походит на быстрые действия в кризисной ситуации смертельной угрозы. Гораздо лучшим выходом было бы кулуарное согласие с советским правительством в этот период о взаимном сокращении сил и средств ядерного нападения.

В данной ситуации Кеннеди попал в неприятную обстановку, созданную в результате его же действий, хотя и смог при участии Хрущева разрешить ядерный кризис.

Похожая ситуация сложилась потом и со Вьетнамом. В попытках объяснить как потеря стратегически незначительной страны Южный Вьетнам ослабит позиции Америки и повлияет на безопасность США, соответственно, помощник министра обороны Джон Макнотон, заметил, «что понадобится изрядные ухищрения, чтобы объяснить что Вьетнам мгновенно задевает» жизненные интересы США. Кеннеди ответил на это: «что если наша храбрость и решимость будут когда-либо снова подвергнуты сомнению в глазах и союзников», США не смогут перенести такое на глазах Советского союза. В этом разговоре Кеннеди, с нашей точки зрения, подтверждает, что размещение ракет не меняло стратегический баланс, а было более ударом по репутации.

Погибельность такой политики — в зависимости от созданного образа США — мы видим на последующем примере Вьетнама. «Суровое и бескомпромиссное поведение» США во время Карибского кризиса не повлияло (в недалеком будущем) на Хо Ши Мина в сколь-нибудь значительной степени. Подобного рода политические манеры — не выказать слабости или показать уступки на международной арене — были движущей силой в отношениях двух сверхдержав в годы Холодной войны.

Попытки Советского союза выровнять баланс ядерный мощи и предотвратить гарантированное начало ядерной войны в начале 1960-х годов вызвал яростную реакцию США, обусловленную, как мы видим, более внутренними причинами, которая чуть не привела к началу ядерного конфликта.

Эта история не привела к усвоению урока самим Советским союзом спустя 17 лет, когда лидеры СССР затянули себя в войну в Афганистане, пугая себя возможным, пусть даже кажущимся, ухудшением положения СССР на международной арене и демонстрацией возможной слабости.

История хороша тем, что повторяется, позволяя извлечь из нее уроки и пользу тем, кто ее знает.

Реквизиты автора (читайте по тэгу малоизвестные вещи о Холодной Войне) — на шоколадку и виски— 4274 3201 0273 5084 (Сбербанк)

— 5536 9138 3728 6398 (Тинькофф)

Список литературы:

1) Khrushchev's Miscalculated Risk 1962, CIA

2) National Intelligence Estimate (NIE) 11-10-57

3) Monte Reel, "A Brotherhood of Spies: The U2 and the CIA's Secret War," (New York: Anchor Books, 2019)

4) Preble, Christopher A. (December 2003). "Who Ever Believed in the 'Missile Gap'?": John F. Kennedy and the Politics of National Security"". Presidential Studies Quarterly: 816,819

5) Sea-Based Airborne Antisubmarine Warfare 1940-1977

6) Карибский кризис и Северный флот, Копанев, Макуров, журнал Север, 2013, №05-06.

Подписывайся на телеграм-канал Cat_Cat, чтобы не пропустить интересные посты.

Если понравилось, вы можете поддержать канал рублем: 4276 5600 2450 2132 (Сбер)