Каким будет высшее образование после коронавируса?

Министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков обсудил с журналистом Тиной Канделаки в программе “Диалог” телеканала “Россия-24” переход образования в онлайн, технологии распознавания лиц на вступительных испытаниях, ЕГЭ и то, каким будет высшее образование после коронавируса. Выдержки из разговора:

О переходе образования в онлайн

ТК: Вы согласны с тем, что существующий мир разрушится и на его обломках будут строить новый? Про образование так можно сказать?

ВФ: Образование существенно изменится, с этим я согласен. Но университеты останутся, также как и школы. Сейчас многие размышляют, все ли мы уйдем в онлайн и надолго ли. Как Вы относитесь к онлайн? 

ТК: Мягко говоря, мы не очень к онлайн образованию были готовы, потому что не все педагоги были готовы к такой форме обучения. Есть исключения. Это педагоги, которые на «ты» с Интернетом, и понятно, что они чувствуют себя как рыба в воде. И это очень интересная форма обучения дистанционная. И мне про это даже дети говорят. А есть, для которых это оказалось естественно, ну просто пыткой. 

ВФ: Главное, это позволяет нам на образование посмотреть по-другому. Физическое присутствие в аудиториях еще не гарантирует того, что у нас студенты вовлечены. 

О “цифровом” волонтерстве

ТК: Проблема оказалась в том, что люди, которые не умеют в современных реалиях, при современных технологиях разговаривать на развлекающем языке об образовании, они вот точно также становятся, к сожалению, темой для шуток и мемов в Интернете. Потому что они [преподаватели] не до конца понимают, некоторые из них, включились они или отключились, все ли хорошо... Поэтому вопрос, вы какие-то тренинги с ними проводите? 

ВФ: Мы как Министерство такие тренинги не проводим, да их и невозможно провести. Вы представьте, какое количество преподавателей работает. Мы работаем с управленческими командами университетов. Еще у нас появилось отдельное направление - волонтерское, когда студенты-волонтеры помогают преподавателям освоить информационные технологии.

ТК: Ну, это круто. То есть они к ним приходят, например, кто старше 60, они им помогают и продуктами, и всем.

ВФ: Конечно. У нас была одна такая история совсем недавно, не буду называть университет, когда заслуженный преподаватель в возрасте написала ректору: “Вы знаете, я поняла, что я просто не соответствую тому, что происходит, я вынуждена уйти”. Встречаемся с ректором, он говорит – решили этот вопрос. Отправили студентов, отправили наших сотрудников. Пару дней, освоилась. Сейчас пишет, говорит: "Ну вот он мой, о новый чудный цифровой мир!"

О перевод вузов в онлайн из-за коронавируса

ТК: Как Вы сами себя оцениваете по десятибалльной шкале за перевод вузов в онлайн?

ВФ: Ну, если вот по Вашей шкале по 10-балльной, я думаю, что на пятерочку. То есть где-то половина от максимума, скажем так.

ТК: Критично Вы к себе.

ВФ: Ну, конечно. Лучше критично относиться. Достаточно много, конечно, было сложностей, особенно в первые дни. Ряд вузов были серьезно готовы к перехода. Многие - принципиально не готовы. Оказалось, что самое главное ограничение - психологического плана. Преподаватели, администраторы не могли себе в принципе представить - "как это такое", "мы перейдем?" Но жизнь заставила. 

ВФ: Тина, у Вас наверняка есть много знакомых студентов, преподавателей. Как они оценивают то, что происходит сегодня? 

ТК: Если говорить про преподавателей, то все, с кем я общалась, они это рассматривают как дополнительную нагрузку, потому что опять-таки, тот преподавательский состав, который старшего поколения, Вы понимаете, в каком они сейчас находятся состоянии.

ВФ: Да, конечно, безусловно. Это очень нелегко.

ТК: С одной стороны, они понимают, что находятся в группе риска на фоне коронавируса, а с другой стороны... ну, не в халате и не в тапочках же сидеть перед студентами. Вы же понимаете, как надо готовиться к онлайн лекции, чтобы все на самом деле тебя слушали. Потому что, если это фикция – нет проблем. А если мы говорим о том, что преподаватель реально должен привлечь внимание, реально должен передать то количество знаний, которые он планировал передать за урок, то это просто двойная подготовка. 

О переносе вступительных испытаний

ТК: Валерий Николаевич, у меня вопрос: ЕГЭ переносят на 8 июня. Что со вступительными экзаменами? То есть, если ЕГЭ перенесли, то значит и вступительные экзамены переносятся?

ВФ: Абсолютно верно! Будем делать перенос сроков. Сейчас мы предоставим возможность, исходя из того, что ЕГЭ будет позже, сдавать документы позже на 2-3 или 4 недели, в зависимости от того, как более комфортно будет выпускникам школ. Затем организуем приём документов, в том числе с помощью онлайн-технологий. И после этого в конце августа зачислим. По базовому сценарию, нам хотелось бы новый учебный год начать с 1-го сентября 2020-го.

ТК: Если [ЕГЭ начнется] 8 июня, то всё так [пойдет по этому плану], если не 8 июня, то мы это поймём в апреле?

ВФ: Мы поймём это в зависимости от  развития ситуации. Давайте переживём апрель. И посмотрим, какая динамика. Потому что оценки даже компетентных специалистов пока ещё разнятся. 

ТК: А вообще, вероятность того, что отменят все экзамены в этом году существует? Честно?

ВФ: Мы для себя в качестве рабочего сценария такое не рассматриваем. 

Об отношении к ЕГЭ

ТК: Как Вы сами относитесь к ЕГЭ?

ВФ: Ну, скажем так, сдержанно. А Ваши дети?

ТК: Точно также, как Ваш сын будет к этому относиться.

ВФ: У него нет никакого страха.

ТК: Зубрежка, ну, конечно, нет. Если вызубрил. Все нанимают репетитора, у кого есть возможность.

ВФ: Мы выбрали вторую стратегию [подготовки к поступлению] – подготовка к олимпиадам.

ТК: Вы знаете, что я достаточно последовательный критик ЕГЭ, ни в одной стране мира нет такого огромного серого рынка дополнительного образования. Почему мы не можем или доусовершенствовать ЕГЭ до того уровня, когда все на это будут смотреть как важный национальный экзамен. Потому что у кого есть возможность, они натаскивают своих детей через репетиторов на ЕГЭ, тем самым развивают серый рынок, у кого нет такой возможности – ну, как пойдет. И последняя группа, это очень талантливые дети, которые слава богу, правда, сдают сами по себе, и, правда, для них это социальный лифт. Но они в меньшинстве. 

ВФ: Вы исходите из того, что ЕГЭ все-таки зло. При всех недостатках у него есть одно большое достоинство. ЕГЭ способствует академической мобильности. Да, наверно элемент натаскивания здесь безусловно есть. Но ведь он с каждым годом тоже совершенствуется. Если вы не хотите сдавать экзамены, пожалуйста, добро пожаловать, огромное количество олимпиад. Олимпиады, организуемые вузами, олимпиады, организуемые, всероссийская олимпиада школьников. Я не апологет ЕГЭ, но я просто вижу, что эта система в целом работает. Разрушить ее сегодня, давайте тогда вернемся в наше с Вами прошлое. 

ТК: Я по-прежнему считаю, что мир меняется у нас с вами на глазах. А ЕГЭ остается. Вот Вы тоже будете его, пока Вы министр, сохранять? 

ВФ: Мы поддерживаем ту политику, которую Министерство просвещения проводит. 

О бюджетных местах

ТК: Как людям объяснить, что бюджетных мест на всех не хватит? А даже не смотря на то, какие сейчас проблемы испытывает малый и средний бизнес, который только родился и уже там на глазах испытывает самую сильную форму турбулентности за последние пять лет, все равно он же основной заказчик, правильно? Не говоря про большой бизнес. Вот как этих людей потом трудоустраивать, где? Бизнес не хочет, бюджетники тоже.

ВФ: Но для начала их надо не принимать в вузы, тех, кто не хочет учиться, согласитесь. Высшее образование тогда престижно, когда, и качественно, когда в том числе мы ограничиваем разумный прием в вузы.

ТК: Президент Владимир Путин сказал: давайте увеличивать бюджетные места. Вот вы будете увеличивать бюджетные места?

ВФ: Конечно. Мы уже в этом году увеличили почти на 34 тысячи.

ТК: А за счет чего вы будете увеличивать? У вас сейчас экономический спад, вы не обращали на это внимание?

ВФ: Нет. Ну, экономический спад начался сейчас, а бюджетные места до этого.

ТК: Да, но вот как вы сейчас, меняете стратегию?

ВФ: Нет. Стратегию менять не будем.

ТК: То есть вы по-прежнему будете идти по этому пути, а за счет чего?

ВФ: Но у нас же с вами есть демографические показатели. Количество выпускников школ увеличивается. Это первое. А, второе, есть потребность большая. Поэтому мы не только увеличиваем количество бюджетных мест, но и по структуре перераспределяем. Будет больше на гуманитарных направлениях подготовки, на педагогических направлениях подготовки, у медиков. Но и по отдельным регионам тоже запрос достаточно большой.

ТК: То есть, чтобы ни было, как бы не развивалась ситуация, вы гарантируется, что вы увеличите бюджетные места.

ВФ: Конечно. В горизонте до 24-го года в рамках национальных проектов количество бюджетных мест будет увеличиваться. 

О системе распознавания лиц

ТК: Защита дипломов, которая планируется в июне она будет дистанционной теперь?

ВФ: Пока 100-процентного ответа не можем дать. Прорабатываем оба варианта.

ТК: То есть по апрелю поймете, проще говоря?

ВФ: Да, по апрелю станет ясно. Но прорабатываем, конечно, вариант с дистанционным. И самым слабым местом здесь являются, позволяющие понять, а с той стороны сидит человек, он отвечает, он сам отвечает, или это вообще он сидит или нет. Как это все решить? [Есть решение] - система распознавания лиц.

ТК: То есть вы хотите внедрить систему распознавания лиц на защите дипломов?

ВФ: На всю систему высшего образования. Это должно стать нормой. При итоговой ситуации это будет этим летом.

Система станет скоро нормой в системе высшего образования. Причем случится это все достаточно быстро. Мы ведем уже переговоры с одной из крупных российских компаний. Есть апробированные практики. У нас выбора не будет. А потом это станет нормой. 

ТК: То есть вы еще боитесь того, что во время дипломов кто-то может быть, ну в общем, странно одет, странно выглядит, подзагримироваться?..

ВФ: Да, система позволяет решить две задачи. Первая, это идентификация личности: подтвердить, что это Тина, а не сестра Тины. А, второе, что если это сидит Тина, то ей никто не шепчет в ухо.