Как я поцеловал бомжа

В период отрочества все сводится к тому, кто кого перепонтует. Круче тот, кто пьет пиво, курит, ворует. Девок целовали только самые крутые.

Я всегда был в догоняющих и ебланом. Когда все строили замки в песочнице, я лепил куличи; когда все катались на двухколесных великах — на моем все еще было три колеса; я только привык ссать на улице, чтобы не ходить домой, когда ребята уже во всю срали под балконами.

В один из теплых летних вечеров, когда мы шатались с пацанами во дворе, они хвастались, как мацали за жопы и сиськи своих вымахавших пубертатных одноклассниц. Мне казалось это противным, но я одобрительно кивал, будто понимал о чем речь.

Пацаны поочередно рассказывали, что девки им «дают», что подразумевало поцелуи. Не выдержав такого напора, я, который молчал всю дорогу до этого, выдал, что мне девчонки «давали» больше их всех. Все подозрительно на меня посмотрели, не поверив. Один из наших старшаков решил смутить меня и побежал по двору, выкрикивая о моих подвигах. Я сидел, втянув голову в плечи, красный как рак. Девчонки, тусившие неподалеку, услышали громогласные объявления и надменно подошли к нам.

Они тоже считали меня хлюпиком и, наверно, решив поприкалываться, предложили проверить это прямо здесь и сейчас. Самая опытная кобыла должна была поцеловаться со мной и оценить мои умения. Так бы она поняла, что я не вру.

Вдруг, с балкона послышался голос моей мамы, зовущей домой и спасший меня от сиюминутного разоблачения. Я с облегчением побежал на ее зов и в тот вечер больше не выходил, но понимал, что история еще не окончена.

В ту ночь я почти не спал, придумывая план, как не опозорится на весь двор. На следующее утро я был полон отчаяния, так как ни одной идеи не появилось. Дети, как известно, могут быть очень жестокими, поэтому мой страх не был беспочвенным.

Днем пацаны позвали меня погулять как обычно, позвонив в домофон. Я знал, зачем на самом деле меня вызвали, но согласился с напускным спокойствием, не став придумывать оправданий.

Время шло. Мама попросила выкинуть мусор и я, не смея перечить, согласился, хотя рисковал попасться кому-нибудь на глаза и тогда мне уже было бы не отвертеться. Я шел по двору в сторону мусорки, когда заметил в канаве под яблоней нашего местного бомжа, находившегося всегда где-то неподалеку.

Он мирно спал на спине, в окружении мусора, который туда периодически сваливали. Я дошел до помойки и на обратном пути опять бросил на него взгляд: он лежал в том же положении, подтянув колени раздвинутых ног, с левой рукой, застывшей в чесании жопы в штанах, а правой поджатой как куриное крыло. Его потрепанная старая дерматиновая куртка черного цвета была покрыта коричневыми пятнами от глины и собачьего говна, на которое он иногда приземлялся. Камуфляжные штаны зияли огромной дырой в паху, через которую сверкали его слипшиеся от пота и засохшей спермы загорелые гениталии. Даже за несколько метров, я чуял этот знакомый аромат перепревшей мочи, ставший его визитной карточкой.

В моей голове промелькнула безумная мысль и я остановился, чтобы ее обдумать, не переводя взгляда с бомжа. Затем огляделся, не заметив ни души. Пустые окна и балконы вселяли уверенность. Я сделал шаг и снова остановился, настолько безумной казалась мне моя идея, но страх опозориться на весь двор толкал на подвиг.

Взвесив все «за» и «против», я выбрал меньшее из зол на свой взгляд и медленно опустился в канаву к бомжу, оглядываясь и ища свидетелей этой сцены. Пластиковые бутылки, потревоженные моим спуском падали и гремели. Поодаль я заметил труп мертвой кошки с распоротым брюхом, где уже кишели опарыши. Подступив к бомжу, я оказался в мертвой зоне его смердящего купола. Мухи, подлетая к нему падали. Мелкие кислые яблоки на ветках, служивших ему навесом, почернели и скукожились. Гусеницы, умиравшие где-то на границе смертельной дозы его испарений, четко обозначали грань, через которую я, как сквозь занавеску в дверях, должен был пройти.

Я набрал в легкие воздуха и ступил в круг. Озираясь, я приблизился к его лицу, покрытому многочисленными мелкими пятнами, будто было подставлено под дриставшего товарища. Нестриженая черная борода свалялась в огромный твердый и кривой колтун, покрытый свежей пленкой оранжевой слизи из пищевода. Я почувствовал теплоту его медленного монотонного и хриплого дыхания на себе. Вонь немытого хуя, окунутого в смесь перебродившей простокваши, настоянного на гнилых раздавленных яйцах поноса и горького аромата лаванды почти осязаемой волной ударила мне в лицо.

Губы бомжа растрескались и воспалились гнойными волдырями, но я был решителен. Поборов рвотные позывы и инстинкт самосохранения, я по причине своей ебанутости почти вплотную приблизился к нему, проходя барьер сильного ядерного взаимодействия.

Я закрыл глаза, но даже сквозь зажмуренные веки просачивался этот токсичный туман, оседая раздражающим песком в глазах. Пройдя еще некоторое расстояние, мои губы засосали этого старого маргинала.

Мой язык елозил из стороны в сторону в его полубеззубом рту, запутываясь в творожистой массе его густой слюны со вкусом мягких кислых огурцов. Я решил попрактиковаться во французском поцелуе.

Соединившись нашими пастями, я создал герметичное соединение и его напористое проспиртованное дыхание надуло мои легкие одурманивающим тухлым смрадом.

От такой искусственной аэрации меня вырвало через пару секунд мамиными сырниками со сгущенкой прямо ему в разверстую пасть, сопровождая это громкими захлебывающимися звуками.

Бомж не проснулся. Его рот, как ловушка венериной мухоловки, безмятежно покоилась в тени, заманивая жертв своим вкусненьким и сладеньким бульоном. Он начал двигать языком, распробовав мой жидкий полуфабрикат. Я блеванул еще раз, но уже на мертвую кошку, залив питательной смесью опарышей, резвившихся в ее растерзанном теле.

Бездомный тем временем, не выходя из комы, запустил слив в унитазе своей пораженной гингивитом пасти и проглотил останки сырников, превратившихся обратно в творожное тесто в моем желудке. Сообщающийся сосуд его пищеварительной системы, пополнившийся с одной стороны, выдал оглушительный залп вони от перегнивших помидоров с другой. Старый анус не мог сдержать напор скопившейся подливы, которая выливаясь и застывая, ремонтировала мелкие повреждения на его прохудившихся штанах.

Я пришел домой и умылся от плотных нитей слизи, висевших у меня на подбородке. Зайдя на кухню, я обрадовал маму, попросив добавки сырников со сгущенкой.

Проверку я прошел и не опозорился. Поцелуй с представительницей девчонок был хуже, чем с бомжем. Я изо всех сил применял свои навыки, пытаясь впечатлить владелицу шершавых зубов, но оказался куда опытнее ее. Так я и заслужил признание в то лето.

https://t.me/uporoto