Как перестать беспокоиться и сделать HR-агентство

Вообще-то, Лунапарк никогда не должен был появиться.

Должно было быть так: я заканчиваю аспирантуру психфака, становлюсь настоящей учёной, и занимаюсь Настоящей Наукой (в моём случае, экспериментальной психологией). Где-то примерно сейчас — как раз защищаю докторскую.

Нет, даже не так. Я никогда не уходила на психфак — я заканчиваю матмех, на который вообще-то исходно и поступила. Мне не приходилось сбегать из дома, вся моя математическая семья мной гордится, и где-то примерно сейчас я опять защищаю докторскую. Или дорастаю до лида в каком-нибудь фаанге.

Вместо этого сегодня у меня день рождения и я смотрю на свою жизнь. Докторской у меня нет, зато есть самое офигенное в мире рекрутмент-агентство.

Весь текст дальше — о том, как так вышло, и как сложные карьерные выборы могут делать нас счастливее.

I.
Жизнь похожа на стартап: дана команда из тебя самого и ты куда-то движешься, но иногда важно делать абсолютно внезапные пивоты.

Я закончила питерский 239 и поступила на матмех по инерции. И ещё потому, что мне сказали, что я больше никуда не поступлю, а в математике у меня талант и подготовка. Я была склонна согласиться с семьей: как и они (совпадение?..) я считала себя ленивой и неспособной учиться. Наверное, большинство детей с СДВГ и их родителей так считают.

Учёба на матмехе оказалась ещё кислее моих опасений. Мне понадобилось очень мало времени на то, чтобы это понять, и два года на то, чтобы решиться уйти. Я не ходила на лекции, сдавала сессии как придётся и ненавидела то, что прожигаю свою жизнь на нелюбимое занятие.

Я любила думать. Но я не любила думать про математику.

Те два года ушли, в основном, на переговоры с семьей о том, чтобы хотя бы допустить возможность учиться в другом месте. У меня не вышло – в итоге, когда я забрала документы, мне пришлось уйти из дома.

В каком-то смысле я могу понять родителей. Мне и самой было страшно: вдруг я просто не умею учиться? Вдруг мне только кажется, что психология — это моё? Я столько раз слышала, что я быстро бросаю всё, за что берусь, что доверять себе было очень сложно.

Но мне хотелось верить, что вещи, которые мне глубоко интересны, существуют. Более того, они существовали и тогда: психология, музыка, спорт. Может, конечно, я потеряю интерес ко всему, чем буду заниматься профессионально. Но как это проверить, если я занималась только математикой, к которой потеряла интерес много лет назад? Было бы очень досадной ошибкой даже не попробовать всерьёз заняться тем, что мне по-настоящему интересно.

И вот у тебя есть два стула: риск не получить высшее образование и навсегда испортить отношения в семье – и будущее, где я всегда занимаюсь нелюбимым делом, потому что вдруг это точка оптимума.

На психфаке я оказалась в топе курса. С мамой мы помирились.

II.

Я закончила специалитет и поступила в аспирантуру. Всё это время я была уверена, что буду учёной. Познавать и изменять мир — ван лав.

Мне нравилось придумывать идеи и экспериментальные дизайны для их проверки, нравилось думать над интерпретацией результатов своих и чужих экспериментов. Что мне не нравилось — это примерно всё остальное… К сожалению, всё остальное составляло примерно 90% работы экспериментального психолога. Ресёрч часто нерелевантной литературы, написание заявок на гранты, сбор данных, обработка — всё это на самом деле было довольно кисло, через это нужно было продираться, и я работала намного медленнее, чем хотелось.

Тогда же я осознала, что моих аспирантских 10к рублей в месяц не очень хватает на простые радости взрослой жизни: гречку, платья и жить отдельно от бойфренда. Когда последнее стало важным, я пошла думать, где взять парт-тайм работу, на которой можно зарабатывать достаточно. Физмат, 2 года матмеха, психфак и нормальные деньги… звучит как эйчар в айти. Вскоре знакомая упомянула, что в их компании ищут эйчара, через месяц я вышла туда на работу —

и о как же я офигела. Работа понравилась мне настолько больше, чем аспирантура!!!

Я была единственным эйчаром в компании на 70 человек с пятью офисами и я не знала ничего о том, как “правильно” что-то делать. Как вы уже поняли, я не тот человек, который любит что-то заботать. Поэтому я придумывала, как всё делать, из первых принципов.

Оказалось, что рекрутинг и эйчар — это по сути безграничный поток психологических задач! То, что от меня требовалось — декомпозировать происходящее на психологические задачи и придумывать, как оптимально их решать. И самое клёвое — обратная связь обычно поступает день в день, много раз! В ресёрче ты один раз думаешь про психологическую задачу, а потом несколько месяцев делаешь неинтересные вещи, чтобы узнать результат. Работа давала мгновенный фидбек, и можно было постоянно что-то оптимизировать. Это было идеально!!!1!

Во всём, кроме ценностей. Когда ты планировала открывать механизмы сознания, цель "сделать работу нескольких десятков людей чуть комфортнее" — это довольно значительный даунгрейд в масштабах. Мне казалось, что моя работа не создаёт и не может создать много ценности.

Это было огромное противоречие, с которым мне предстояло жить ещё много лет. Из аспирантуры я вскоре ушла.

III. 

Я продолжала с азартом работать в рекрутменте  — и продолжала чувствовать, что это бессмысленно. Мне интересно, но я не создаю ничего по-настоящему важного, не меняю мир, и на самом деле мне нужно вернуться в науку, где есть возможность делать что-то большое 

В какой-то момент появился Лунапарк. Случайно. Просто продолжали сыпаться заказы — я никогда не искала клиентов, но иногда их становилось слишком много. Я позвала свою бывшую сотрудницу из Альфы, где была HR-директором одного из банков. Мы быстро перестали справляться вдвоём, и я нашла по посту вк еще двух человек с математическим бэкграундом — чтобы не нужно было много объяснять про айти и общаться на одном языке. Когда нас стало пятеро, я с неким ужасом поняла, что, кажется, сделала агентство.

Чувство, что я не делаю ничего важного и мне надо вернуться в науку, где я могу производить ценность другого масштаба, меж тем, никуда не уходило. Я пробовала делать заходы в сторону науки — провела пару пилотных экспериментов, потом меня позвали делать психологическую лабораторию в Кочерге, московском центре рациональности. Всё это делалось, но медленно и с трудом — а тем временем Лунапарк продолжал ужасно мне нравиться, и там я работала продуктивнее, чем когда-либо в жизни.

IV.

В Кочерге же я узнала и про AI-риски.

В какой-то момент основатель сапдейтился про них очень сильно, и поначалу меня это потрясло. Маргинальные вещи легко не рассматривать всерьёз, пока у тебя нет на то оснований. Но теперь человек, с которым мы ценностно и эпистемологически близки, который собрал в Москве рациокомьюнити и много думает о том, как показывать людям способы думать рационально, вдруг считает, что вообще-то всё, кроме AI safety — тлен. Мы много спорили и обсуждали, и после месячного погружения в вопрос я пришла к тому же выводу: это реальная проблема, и это самая большая проблема, которая у человечества есть.

Но мне казалось, что я ничего не могу с этим сделать. Я не машинлёрнер и даже не софтвер инженер, всё что в моих силах — смотреть потенциальные сценарии будущего и мрачно офигевать.

К счастью, мои друзья оказались другого мнения. Во время обсуждения, что самого полезного можно сделать для AI safety, ребята обнаружили ресурс: вообще-то у Нади есть агентство, которое умеет хедхантить лучшие в мире мозги. Главным боттлнеком в области тогда (дело было в 2021) считались таланты — не очень легко найти и убедить супертоповых людей немедленно бросить всю их конвенциональную карьеру и пойти заниматься каким-то непонятным сейфти, потому что иначе человечеству пиздец.

Мне не верилось, что у меня правда будет шанс поучаствовать в настолько глобальном движе, но через два месяца несколько лабораторий были готовы принимать от нас рекомендации кандидатов — включая Anthropic!!!

Дальше случилось много всего — схлопнулся FTX, почти все лабы приостановили найм, потом я поехала в Оксфорд и познакомилась с кучей AI safety ресёрчеров. С несколькими лабами мы возобновили работу, наша узнаваемость в комьюнити выросла, и всё больше сейфти проектов пишут нам сами.

Где-то тут я поняла, ради чего я всё это делала. Я сделала агентство по найму крутанских людей, потому что… могла?) Потому что это красиво и прикольно. И потому что мне было сложно делать что-то ещё.

Я поняла что я могу быть суперпродуктивна и фигачить 60 часов в неделю, если мне интересен процесс — даже если работа не оптимизирует мои глобальные приоритеты. А наоборот — не могу. Ценностная мотивация не конвертируется в ежедневную сама собой.

Но она создаёт постоянную неудовлетворённость, необходимость снова и снова искать то, что поможет мне реализоваться и на уровне ценностей тоже. Я попадала в один и тот же кризис, пока не нашла что-то, что наконец объединило две эти штуки. У меня прикольная работа, которую мне нравится работать — быть директором Лунапарка правда клёво. И она создаёт ценность в мире. 

V.

Мне хочется верить, что сам Лунапарк помогает другим людям именно в этом  — найти работу, которая приносит пользу и чувство реализации, и на которой при этом ещё интересно. 

Я знаю невероятно много людей из корпораций, которые жалуются, что с годами их мотивация ушла в ноль, но они не верят, что где-то может быть по-другому — и остаются.

Иногда это решение про деньги. Это и правда важно, но ещё это просто самая измеримая метрика, которую проще всего оптимизировать. Часто другие вещи в работе влияют на качество жизни ощутимо сильнее, но у нас нет привычки сознательно включать их в свой оптимизационный процесс.

Иногда это чувство, что дело в тебе, а не в работе. Тебе любая работа не будет в радость, ты везде быстро потеряешь интерес. И да, депрессию как фактор никто не отменял, но фактор нелюбимой работы в возникновении депрессии — тем более. Я много лет считала, что просто не умею работать, и я безумно рада, что всё равно продолжала искать лучшую жизнь, потому что… вдруг найдётся? :)

Решаться на неизвестность сложно и страшно — всегда. Но разочаровываться в работе как в феномене, попробовав две компании — как минимум нерационально! Хотя я вижу, как много умных крутых людей так делает.

Если бы Лунапарк был одной-единственной идеей — наверное, это была бы “смелость пробовать быть счастливее”.