Как отучить дезертиров сдаваться в плен — метод сержанта Глазкова
Владимир Нагирняк
Кривда об особистах
Что знает современный человек об особых отделах НКВД в годы Великой Отечественной? Немного. На вопросы о них вы, вероятно, услышите: «ну как же, знаю! „Штрафбат“ смотрел». А ещё расскажут, что особисты были бездельниками, стреляли красноармейцев почём зря и всячески мешали воевать.
Удивляться тут нечему. За последнее время о чекистах на войне сложилось весьма негативное мнение. Из-за различных несправедливых публикаций и искажения роли особых отделов в некоторых художественных фильмах и сериалах иначе их теперь и не воспринимают.
Так герои-чекисты превратились в «сцук-особистов».
Но это неверное мнение.
Особые отделы НКВД появились во фронтовых частях в июле 1941-го не от хорошей жизни. Вермахт рвался вглубь страны. Красная армия повсеместно отступала. Необходимо было любыми средствами остановить отход, а нередко и паническое бегство советских частей. И это было сделано в том числе благодаря особым отделам.
Особисты боролись со шпионажем и предательством в частях РККА и старались ликвидировать в них дезертирство. И работы у них хватало.
Предатели и дезертиры
Увы, но дезертирство и переход на сторону врага были на фронте нередким явлением. Перебежчики наносили советским войскам огромный вред, снабжая противника сведениями. По свидетельству пленных офицеров вермахта, нередко они могли сразу предугадать советское наступление, так как незадолго до этого линию фронта перешли несколько перебежчиков‑красноармейцев.
Особенно часто это явление наблюдалось в первые годы войны.
Каждый факт предательства расследовался советским командованием. Оно призывало офицеров и комиссаров принимать решительные меры, чтобы искоренить переходы красноармейцев на сторону врага.
Но кроме работы по изжитию предательства в самих частях, также практиковались способы отучить противника принимать перебежчиков. Так, в конце 1941-го на Ленинградском фронте немцы специально задымляли передовую, облегчая предателям момент перехода. Но как только над их позициями появлялся дым, советская артиллерия открывала шквальный огонь. Её снаряды смешивали с землёй и фрицев, и тех, кто к ним стремился.
Но куда хитрее поступили особисты 7-й Отдельной армии, оборонявшей рубеж по реке Свирь между Онежским и Ладожским озёрами.
Ложная сдача
В ноябре 1942-го 114-я стрелковая дивизия сдерживала финнов, занимая позиции у Нижне-Сви́рской ГЭС. За время нахождения здесь дивизии имели место случаи переходов на сторону врага. Комдив приказал начальнику особого отдела лейтенанту НКВД Ерёменко раз и навсегда отучить финнов принимать «гостей» с советской стороны.
Особист решил провести рискованную операцию с ложной сдачей в плен. А добровольцами на неё вызвались помощник командира отделения взвода НКВД дивизии младший сержант Глазков и разведчик ефрейтор Варначев.
Для проведения акции выбрали вражескую позицию у Горбатого моста, где, по данным разведки, в траншее сидело до взвода финнов. По плану, Глазкову и Варначеву нужно было подобраться к проволочному заграждению и привлечь внимание врага, выдавая себя за предателей. А затем нанести удар.
Дело было рискованным.
Ведь вражеские солдаты могли не поверить — тогда двух храбрецов ждала бы неминуемая смерть.
Но младший сержант и ефрейтор оказались не робкого десятка и решили рискнуть.
После соответствующей подготовки акцию назначили на 21 ноября 1942-го. В пять утра Глазков и Варначев вместе тремя группами прикрытия (по шесть человек в каждой) подползли прямо к проволоке и стали ждать рассвета.
Переходи, рус!
В 07:30 чекист и разведчик встали в полный рост с поднятыми вверх руками. В одной они держали белый платок, в другой «лимонку». Размахивая платочками, он стали кричать:
«Финны, мы к вам! Помогите перейти!»
Орать пришлось долго. Лишь через полчаса послышался голос из траншеи:
«Переходи, русс!»
Но хитрым «руссам» нужно было, чтобы враг показался на глаза. Поэтому они закричали: «Покажи проход, тут опасно! Мина ногу оторвёт!»
Аргумент подействовал. Вскоре из траншеи вышли два офицера и шесть солдат. Один из них взял топор и начал рубить проход в проволоке. Когда он закончил, то потребовал у Глазкова отдать винтовку. Чекист сказал, что руки замёрзли и начал делать вид, что дыханием отогревает руки.
В этот момент Глазков выдернул зубами чеку из гранаты и швырнул её прямо в финнов. Грохнул взрыв, послуживший сигналом для групп прикрытия. Бойцы открыли огонь из автоматов и пулемётов. Под его прикрытием Глазкову и Варначеву удалось отползти на безопасное расстояние и вернуться целыми и невредимыми.
Подвиг чекиста
Польза от акции оказалась огромной. Командование дивизии довело информацию о ней до всего личного состава. После этого переходы на сторону врага более не повторялись. Теперь те, кто хотел бы сделать это, знали: финны точно «гостей» с советской стороны будут расстреливать на месте.
warhead, Замецки: Угу, только у этой идеи есть очевидный побочный эффект. Зная о таком приёме, противник может, например, лишний раз застрелить сдающегося. Не перебежчика, а именно того, кто поднимает руки в бою.
А Глазкова и Варначева командование наградило.
Разведчик получил орден Красной Звезды, а чекист медаль «За Отвагу». Причём Глазков получил эту медаль ещё и за работу снайпером на передовой.
Вот так особист-энкавэдэшник заслужил свою награду. Возможно, для кого-нибудь это будет разрывом шаблона. Но факт есть факт. Чекист на фронте тоже мог быть героем, несмотря на то, что утверждают современные сериалы о войне.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
