Как гонка за возобновляемыми источниками энергии меняет глобальную политику

Пока весь прошлый год мир сидел под коронавирусным локдауном, Эндрю "Твигги" Форрест, председатель Fortescue Metals Group, находился в постоянном движении. Горнодобывающий магнат-миллиардер и его свита за пять месяцев объехали 47 стран, сумев убедить некоторых из них открыть свои границы для делегации, несмотря на пандемию.

Но Форрест искал не залежи полезных ископаемых - он охотился за чистой энергией. От Кыргызстана до Кореи и Бутана группа искала лучшие места для гидроэнергетики и геотермальной энергии. Как утверждает Форрест, преимущество путешествий во время пандемии состоит в том, что у государственных чиновников появляется гораздо больше свободного времени.

(Тем не менее, в пути он сам заразился Covid-19, что потребовало срочной остановки в Швейцарии для получения медицинской помощи.)

Когда Форрест вернулся полностью выздоровевшим в Австралию, он заявил, что компания Fortescue, добывающая железную руду, планирует пойти ва-банк, сделав ставку на зеленый водород. По его оценкам, к 2050 году рынок может вырасти до 12 трлн долларов. "Переход с ископаемого топлива на экологически чистую энергию в течение десятилетий происходил со скоростью среднестатистического ледника, однако сейчас все ускоряется", - рассказал он в ходе серии лекций по ТВ.

В телефонных разговорах он выражается еще более прямолинейно. "Вы увидите, как все везде поменяется... Через 15 лет мировую энергетическую сцену будет просто не узнать", - утверждает он. "Любая страна, которая сегодня несерьезно относится к зеленой энергии, цепляясь за грязную энергетику, в конечном итоге отстанет от всех остальных". 

Несмотря на то, что многие цинично относятся к такой внезапной переориентации бизнесмена, сделавшего целое состояние на продаже железной руды, Форрест является частью общей мировой тенденции. По мере того, как усиливается озабоченность по поводу климатических проблем, мир все больше поддерживает идею энергетического перехода - даже в самых неожиданных сферах. "Мы просто не можем продолжать делать то, что делали всегда, иначе наша планета просто поджарится", - говорит Форрест. Он признает, что в этом отношении его биографию нельзя называть безупречной: углеродный след Fortescue составляет два миллиона тонн CO2 в год - примерно столько же, сколько у небольшого островного государства.

Сама Австралия издавна была неповоротливой в отношении климатической политики, она является крупным экспортером угля. Однако, поскольку Китай и другие крупные покупатели планируют сократить свои выбросы, забирая с собой свой бизнес, ситуация может измениться. Десятки крупнейших экономик мира приняли цели по достижению нулевых выбросов парниковых газов к 2050 году. Более того, к Парижскому климатическому соглашению 2015 года присоединилось 189 стран, поддержавших идею ограничить прирост глобальной средней температуры ниже 2 ° C. В стремлении обуздать изменение климата, страны намереваются сократить потребление ископаемого топлива, стимулировать экологически чистую энергию и при этом преобразовать свою экономику.

Однако по мере изменения энергетической системы изменится и энергетическая политика. На протяжении большей части прошлого века геополитическая мощь была тесно связана с ископаемым топливом. Угрозы нефтяного эмбарго или дефицита газа было достаточно, чтобы заключать союзы или начинать войны, а доступ к нефтяным месторождениям приносил огромное богатство. В мире чистой энергии появятся новые победители и проигравшие. Некоторые сравнивают это с "космической гонкой". Страны или регионы, успешно осваивающие чистые технологии, экспортирующие экологически чистую энергию или импортирующие меньше ископаемого топлива, выиграют от новой системы. При этом страны или регионы, полагающиеся на экспорт ископаемого топлива, например, Ближний Восток или Россия, могут столкнуться с упадком своей мощи.

Олафур Рагнар Гримссон, бывший президент Исландии и председатель Глобальной комиссии по геополитике трансформации энергетики, утверждает, что переход к чистой энергии породит новый тип политики. По его словам, сдвиг происходит "быстрее и масштабнее, чем кто-либо ожидал". "Поскольку ископаемые виды топлива постепенно уходят из энергосистемы... Старая геополитическая модель центров политической мощи, доминирующая в отношениях между государствами, также уходит в прошлое. Постепенно власть государств, бывших крупными игроками в мире экономики ископаемого топлива, а также власть крупных корпораций, таких как нефтяные компании, ослабнет".

В Австралии растущее число лоббистов подталкивает страну к тому, чтобы она стала "сверхдержавой в области возобновляемой энергетики" за счет богатых ветровых и солнечных ресурсов. Форрест выступает инвестором проекта под названием Sun Cable, в рамках которого планируется проложить кабель для доставки электроэнергии до Сингапура. Он считает, что на карту поставлено будущее страны. "Если мы все сделаем правильно, этот проект окажет на австралийскую экономику благоприятное воздействие, соизмеримое с эффектом от формирования госудасртвенности", - утверждает он.

Вместе с переходным периодом появятся новые властные структуры. "Что касается [старых] рычагов контроля, многие из них исчезнут и просто перестанут существовать", - прокомментировал Тийс Ван де Грааф, доцент Гентского университета и ведущий автор отчета Международного агентства по возобновляемым источникам энергии за 2019 год (IRENA - International Renewable Energy Agency). "Мы имеем дело с совершенно новым положением дел, поэтому нельзя мыслить по-старому", - добавил он. "На мировой арене может появиться новый класс экспортеров энергии". 

ОТ УГЛЕРОДА К ЭЛЕКТРОНАМ

В вопросе экспорта чистой электроэнергии такие страны, как Норвегия, Бутан и Франция, уже ушли далеко вперед. Через несколько месяцев Норвегия и Великобритания завершат строительство самого длинного в мире подводного электропровода - North Sea Link. Норвежская сторона электропровода проходит через заснеженные горы и глубокое озеро, затем проходит более 720 км под водами Северного моря, вплоть до территории Великобритании. Такой узкоспециализированный кабель производится в Норвегии на заводе, расположенном рядом с фьордом, что позволяет легко погрузить его на корабли и вывести в море для установки. North Sea Link станет седьмым подводным трансграничным электропроводом Норвегии. Такая сеть позволяет стране экспортировать имеющуюся в изобилии гидроэнергию своим соседям.

"По сути, новый энергетический переход - это переход от нефти и газа к электричеству", - говорит Аук Лонт, исполнительный директор Statnett, государственной сетевой компании Норвегии. "Электрификация станет ответом на изменение климата, если говорить в очень общем плане", - объясняет он. "Причина в том, что у нас появился доступ к очень дешевой электроэнергии, и мы видим, что дешевая электроэнергия и в будущем может удовлетворять наши энергетические потребности". Будь то грузовики или автомобили, или отопление дома, потребление электричества уже растет. По данным Международного агентства по возобновляемым источникам энергии, сегодня на электричество приходится около 20 процентов всей потребляемой энергии, а к 2050 году эта доля должна вырасти до 50 процентов, если страны будут выполнять свои обязательства в отношении климата.

"Сегодняшний мировой порядок основан на нефти", - говорит Лонт. Ситуация меняется: "Когда мы перейдем от углерода [ископаемого топлива] к электронам, сформируется новый мировой порядок, в котором электрон важнее углерода".

Вопрос того, какие страны вырвутся вперед в этой гонке, до сих пор не решен. Но существует широкий консенсус в отношении того, что изменения действительно происходят. Паскаль Лами, бывший глава Всемирной торговой организации, сравнивает глобальный переход от одной энергетической системы к другой с наступлением промышленной революции. "Происходит перегиб существующего порядка", - заявляет он в видео-интервью, гляда из-за оправы своих красных очков. "Если сравнить мир сегодня с миром 18 месяцев назад, большая разница заключается в том, что тогда только 25 процентов мира имели план по декарбонизации. Сегодня такой горизонт планирования есть уже у 75 процентов мировой экономики. Это серьезный сдвиг".

Пандемия коронавируса только усилила эту тенденцию. В прошлом году объем энергии от новых возобновляемых источников энергии достиг рекордных 200 гигаватт, в то время как остальная часть энергетического сектора сократилась. По данным Международного энергетического агентства - парижской службы по надзору за нефтяным рынком, - в условиях рецессии, спровоцированной пандемией, спрос на нефть упал на 8,8%, а спрос на уголь на 5% по сравнению с прошлым годом. Чистая энергия была единственной частью энергетического сектора, которая продемонстрировала рост в 2020 году. Темпы и масштабы перехода к возобновляемым источникам энергии уже превзошли самые оптимистичные прогнозы.

МЭА ожидает, что возобновляемые источники энергии вскоре обгонят уголь в качестве крупнейшего источника энергии. "Можно сказать, что возобновляемые источники энергии оказались невосприимчивы к Covid. Как солнечная, так и ветровая энергия значительно выросли [за прошлый год]", - сказал Фатих Бирол, глава МЭА, на пресс-конференции в январе. "Показатели демонстрируют, что возобновляемые источники энергии станут крупнейшим источником генерации к 2025 году, обогнав уголь - и положив конец доминирующему положению ископаемого топлива, которое оно занимало в последние десятилетия".

Это мрачная перспектива для таких регионов, как Ближний Восток, доход которых зависит от экспорта нефти и газа. Страны, которым есть что терять, уже начали сопротивляться переходу. На ежегодных переговорах ООН по климату Саудовская Аравия и Россия обычно играют подрывную роль. (Саудовская Аравия хочет усидеть на двух стульях: страна планирует расширять собственную солнечную энергетику при продолжении добычи нефти и газа.) Между тем, Польша, производитель угля, в течение нескольких месяцев умышленно затягивала вопрос присоединения к общеевропейским целям достичь нулевые выбросы. В мире, пораженном коронавирусом, страны-производители ископаемого топлива опасаются дальнейшей потери рабочих мест. 

Переход также будет болезненным для энергетических компаний, добывающих нефть и газ. Но даже они признают, что он набирает обороты. Недавно компания BP выступила с заявлением о том, что пик добычи нефти, вероятно, уже прошел в 2019 году - раньше такого рода заявления казались немыслимыми.

Бен ван Берден, генеральный директор Shell, утверждает, что электричество станет основой бизнеса компании. "Новые условия для победы в энергетическом секторе будут действительно отличаться от условий победы в сфере добычи ресурсов", - прокомментировал он. "В нефтегазовой сфере нужна база активов. То есть оптимальные породы и минимальные затраты на производство". В электроэнергетике такое уравнение перевернуто с ног на голову, поскольку электричество от одной солнечной фермы по качеству не будет ничем уступать электричеству с любой другой стоящей рядом фермы.

Но есть и другие отличия: в отличие от газопроводов, торговля электроэнергией может идти в обоих направлениях. Возобновляемые источники энергии также более рассредоточены, а не сконцентрированы в нескольких точках, как в случае с ископаемым топливом. "Ветер, солнечная энергия, биомасса, гидроэнергетика, энергия океана, геотермальная энергия - все они по-настоящему доступны в той или иной форме в большинстве стран", - говорит Ван де Грааф. Для таких стран, как Марокко, которая импортирует более 80 процентов своей энергии, при этом обладает богатыми солнечными ресурсами, энергетический переход может стать настоящим экономическим подарком.

В отчете IRENA были указаны три способа получения политического влияния для стран в новой системе. Один из них - экспорт электроэнергии или зеленого топлива. Другой - контроль за сырьем, используемым в чистой энергии, таким как литий и кобальт. Третий - за счет развития технологий, таких как аккумуляторы для электромобилей. Ван де Грааф считает, что благодаря доступности возобновляемых ресурсов именно технологии станут самым большим отличительным фактором. 

В результате проведенных странами мероприятий в области экологически чистой энергии одна из них намного опережает остальные. "Есть одна страна, которая занимает поул-позишн (pole position / так называется наиболее выгодная позиция на старте этапа Формулы 1)", - утверждает он. "И это Китай". 

КИТАЙ ВЫРЫВАЕТСЯ ВПЕРЕД

Южная оконечность Демократической Республики Конго известна медно-кобальтовым рудником Тенке Фунгуруме (Tenke Fungurume). Месторождение настолько богато рудой, что в некоторых местах ее можно выкапывать вручную - предприимчивые местные жители высматривают бледно-фиолетовый "медный цветок", который сигнализирует о наличии минерала в земле.

Огромные грузовики едут на высокой скорости по узкой асфальтированной дороге, ведущей к руднику, перевозя руду, оборудование или кислоту, используемую для обработки полезных ископаемых. А по обочинам на витринах и вывесках видны иностранные письмена - это китайские иероглифы.

Этот регион уже давно является предметом споров за власть, но Китай пришел сюда сравнительно недавно. Компания China Molybdenum, котирующаяся на биржах Гонконга и Шанхая, купила рудник у американского медного гиганта Freeport-McMoran за 2,65 млрд долларов в 2016 году. Первоначально казалось, что ставка Китая была неудачной: цены на медь и кобальт упали, а споры с местными поставщиками привели к отставанию рудника в производстве.

Но сегодня, когда спрос на медь и кобальт стремительно растет из-за перехода к чистой энергии, ставка Китая кажется гениальным ходом. Медь необходима для электрических кабелей и ветряных турбин, а кобальт используется в аккумуляторах электромобилей. China Molybdenum в настоящее время контролирует более одной десятой мирового объема кобальта. Tenke Fungurume - это "абсолютно великолепный актив", - сказал Джордж Хеппел, аналитик по меди из компании CRU, занимающейся бизнес-аналитикой. "Я не думаю, что в мире есть еще что-то подобное с точки зрения размера залежей и запасов".

Эта покупка - лишь одно из ряда шагов, которые вывели китайские группы вперед почти во всех областях чистых технологий. Китай производит более 70 процентов всех солнечных фотоэлектрических панелей, половину мировых электромобилей и треть ветровой энергии. Он также является крупнейшим производителем аккумуляторов и контролирует многие виды сырья, критически важные для цепочек поставок экологически чистых технологий, такие как кобальт, редкоземельные минералы и поликремний, ключевой ингредиент солнечных панелей.

"Если говорить о гонке технологий чистой энергии, во многих отношениях ситуация выглядит так, будто гонка уже началась, и победитель в ней - Китай", - прокомментировал Ван де Грааф. "Другие игроки лишь пытаются его догнать". США, например, обладают ограниченными внутренними запасами кобальта и лития, и в течение последних нескольких лет государственный департамент пытался обеспечить доступ к редкоземельным минералам в силу их стратегической важности.

Для Китая такое преимущество пришло отчасти благодаря стратегии, а отчасти благодаря чистой удачи. Политики давно обеспокоены зависимостью страны от импорта нефти и газа, и Пекин довольно рано начал заниматься производством возобновляемой энергии, уделяя особое внимание солнечным батареям и светодиодам. Тенденция получила новый импульс в сентябре 2020 года, когда председатель КНР Си Цзиньпин объявил на Генеральной Ассамблее ООН о планах Китая достигнет углеродной нейтральности к 2060 году. "Covid-19 напомнил нам, что человечество должно запустить зеленую революцию", - сказал Си в заявлении, которое стало для многих неожиданностью. "Человечество больше не может позволить себе игнорировать повторяющиеся предупреждения от природы", - добавил он.

Си также говорил об "исторических возможностях", созданных этим новым этапом "промышленной трансформации". В прошлом году Китай установил рекордные 120 ГВт новых ветряных турбин и солнечных батарей внутри страны, что более чем вдвое больше, чем годом ранее. Между тем, Китайская инициатива "Один пояс, один путь", международная программа развития, которую критиковали за то, что она ориентирована на уголь, впервые инвестировала больше средств в проекты по возобновляемым источникам энергии, чем в ископаемое топливо.

Провести такой переход будет непросто - Китай по-прежнему является крупнейшим в мире источником выбросов парниковых газов и сильно зависит от угля, который обеспечивает 58 процентов электроэнергии страны. Но местные компании готовы извлекать большую выгоду не только из внутреннего энергетического перехода, но и из растущего спроса на экологически чистые продукты во всем мире. Ведущие экономики работают над достижением своих целей по достижению углеродной нейтральности, для чего им придется покупать больше солнечных панелей, батарей и важнейших минералов. Кто основной поставщик? Китай. 

ГОНКА ЗА АККУМУЛЯТОРАМИ

Влияние Китая в области производства аккумуляторов отражает его долгосрочную стратегию. Ее наглядный пример - CATL, Contemporary Amperex Technology. Основанная в 2011 году в горном рыбацком городке Ниндэ на востоке страны, компания во многом обязана своим успехом протекционизму со стороны правительства. В 2015 году, когда Китай вливал миллиарды в рынок электромобилей, правительство внезапно объявило список утвержденных производителей аккумуляторов, имеющих право на субсидии, ни один из которых не был иностранным. Это стало благом для отечественного бизнеса: CATL выросла с производства аккумуляторов на 6,2 ГВтч в 2016 году до 34 ГВтч в прошлом году - это треть мирового рынка. Сейчас это крупнейший производитель в мире, у компании есть контракты с Daimler, BMW и Tesla, среди прочих.

Пекин доминирует в цепочке поставок, от шахт в Демократической Республике Конго до конечного производства литий-ионных батарей. Его компании контролируют более 85 процентов мировых мощностей по переработке кобальта, необходимого для большинства литий-ионных батарей. Страна также добывает почти все редкоземельные минералы в мире, использующиеся в электродвигателях и ветряных турбинах. Сегодня создать электромобиль без участия Китая практически невозможно.

Производственное мастерство Китая помогло снизить мировую стоимость аккумуляторов, сделав электромобили более конкурентоспособными. Аналогичная тенденция наблюдается в других технологиях экологически чистой энергии, от солнечных панелей до производства поликремния: субсидии привели к появлению избыточных мощностей и наращиванию темпов производства. В результате Китай стал доминировать на мировых рынках.

По данным Bloomberg New Energy Finance, сегодня стоимость литий-ионных аккумуляторов составляет всего одну седьмую от того, что было десять лет назад. CATL сейчас строит завод по производству аккумуляторных батарей в Германии. "Действительно, эта стратегия была блестящей", - комментирует Джим Гринбергер, основатель NAATBatt, Североамериканской торговой ассоциации передовых аккумуляторных технологий. "CATL была победителем, и они использовали свой масштаб для очень эффективной конкуренции на экспортном рынке. Здесь на Западе мы сталкиваемся с серьезной проблемой: как конкурировать с китайскими компаниями, которые достигли таких масштабов, используя промышленную политику своей страны".

Пока мир переходит от углерода к электрону, Китай активно развивает электрическую сеть, которая станет основой системы чистой энергии. Один из любимых проектов Си - Global Energy Interconnection - сеть высоковольтных линий электропередачи, которые охватят весь земной шар. Проект предусматривает поставки дешевой электроэнергии по всему миру - от плотин в Конго до Европы. Его возглавляет Лю Женя, бывший руководитель Государственной сетевой компании, он описывает проект как "Энергетический Интернет".

На создание Global Energy Interconnection уйдут десятилетия, но сам факт существования такого проекта сигнализирует о том, как китайские политики думают о новом мировом порядке. "Идея состоит в том, чтобы соединить страны, имеющие ресурсы [чистой энергии], с теми, у которых есть спрос", - объясняет И-Чонг Ксу, автор книги "Жила власти: политика государственной сетевой компании".

Доминирование Китая в области чистой энергии столкнулось с негативной реакцией, которая может усилиться по мере того, как энергетический переход набирает обороты. США и ЕС неоднократно в ходе торговой войны вводили пошлины на китайские фотоэлектрические панели, а новые правила в Европе могут привести к сокращению импорта китайских батарей. Недавние сообщения о принудительном труде в Синьцзяне - регионе, который производит большую часть поликремния в мире - угрожают дальнейшими санкциями. Эбигейл Росс Хоппер, президент Ассоциации производителей солнечной энергии США, заявила в январе, что ассоциация порекомендовала "всем солнечным компаниям, работающим в регионе Синьцзян, немедленно изменить свои цепочки поставок".

Стивен Чу, бывший министр энергетики США, говорит, что для США "абсолютно" является проблемой необходимость полагаться на китайские цепочки поставок при энергетическом переходе. "По стратегическим причинам нельзя допускать ситуацию, при которой страна в поставках всех компонентов полагается на одного поставщика", - утверждает он, проводя аналогию с доминированием Китая в производстве масок и других средств индивидуальной защиты во время пандемии коронавируса.

Однако он считает, что США, которые могут получить до 2 трлн долларов в качестве инвестиций в климатические программы, предложенные президентом Джо Байденом, все еще имеют преимущество в инновациях. "Я лично считаю, что [большинство инновационых технологий] по-прежнему находится в Соединенных Штатах, с точки зрения лабораторных инноваций в новых батареях", - прокомментировал он. "Но даже так ключевым вопросом для успеха является то, насколько успешно получится масштабировать инновационные наработки в полноценное производство. А уж в этом Китай превосходит всех".

Вероятно, здесь кроется серьезная проблема для Байдена, который сделал экологическую повестку приоритетом своей политики. Он хочет, чтобы США приняли цель по достижению нулевых уровней выбросов, вместе с тем обещая возродить производство в США. Джонас Нахм, доцент кафедры энергетики Университета Джона Хопкинса, утверждает, что новые климатические цели США могут принести пользу китайским компаниям: "Новая администрация загоняет себя в тупик: все обещанные цели в области климата будут зависеть от Китая, по крайней мере, в краткосрочной перспективе."

Другие мировые лидеры сталкиваются с аналогичной проблеме: они вкладывают все больше средств в энергетический переход, и часть этих денег уходит обратно в Китай. "Это вызывает большую тревогу, особенно на фоне значительного увеличения числа стран, обязующихся достичь углеродной нейтральности", - говорит Ван де Грааф. "Другие страны, такие как Япония, США и ЕС, совершат переход, и он очень дорого им обойдется. И чем больше они будут тратить, тем больше будет экономическая выгода Китаю". 

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Многие из этих стран предпринимают собственные шаги к будущему с экологически чистой энергией. В городе Блит, на северо-восточном побережье Англии, в гавани работают ветряные электростанции. Бывший шахтерский город превращается в центр ветроэнергетики. Наличие глубоководного порт делает этот городок идеальной отправной точкой для судов, строящих ветряные электростанции. Более того, открывшаяся в 2017 году лаборатория для испытаний лопастей способна сертифицировать самые длинные лопасти в мире.

Великобритания является крупнейшим производителем оффшорной ветроэнергетики в мире, и премьер-министр Борис Джонсон пообещал сделать ее "Саудовской Аравией ветроэнергетики" с планом увеличения мощности в 4 раза к 2030 году. Европа уже давно вырвалась вперед в этой отрасли, а европейские компании по-прежнему лидируют в производстве турбин. В Северном море многие компании, которые раньше работали в нефтегазовом секторе, находящемся в упадке, переориентировались на зеленую энергию.

Блит также является конечной точкой подводного электропровода между Великобританией и Норвегией. Найджел Уильямс, директор проекта North Sea Link для National Grid, считает это "идеальным местом для прокладки электропровода". "На самом деле мы ищем способ по максимуму использовать возобновляемые источники энергии, которые мы производим в Великобритании", - утверждает он. Когда в Великобритании будет появляться избыток электроэнергии в ветреные дни или во время шторма, она будет экспортировать энергию в Норвегию. В более спокойную погоду страна будет импортировать электроэнергию с норвежских плотин. Трансграничная сеть может обеспечивать примерно такое же количество энергии, что и две угольные электростанции, расположенные в Блите (сейчас они уже закрыты).

Блит также предстоит стать домом для Britishvolt - стартапа, стремящегося построить первую в Великобритании гигафабрику по производству аккумуляторов. (Строительство еще не началось, проект стоимостью 2,6 млрд фунтов стерлингов еще не получил полного финансирования.) Директор по стратегии Изобель Шелдон утверждает, что Britishvolt стремится достичь конкурентного преимущества, адаптируя свои аккумуляторы к каждому производителю автомобилей и производя их более экологически чистым способом. Компания, на заглавной странице веб-сайта которой изображен "Юнион Джек" (так называется флаг Великобритании), планирует запустить производство в 2023 году. Шелдон до сих пор испытвает недовольство тем, что современная технология литий-ионных аккумуляторов, изобретенная в Оксфорде в 1980 году, так медленно приживается в Великобритании. "Меня всегда жутко раздражало, что мы создали технологию, а весь остальной мир нажился на ней", - сказала она. "Запад все проворонил".

Планы ЕС по "зеленому" развитию дадут толчок к росту ряда экологически чистых энергетических технологий, таких как водородная промышленность, на которую будет выделено около 30 миллиардов евро. Брюссель подходит все ближе к введению налога на регулирование границ выбросов углерода, который приведет к увеличению пошлин на такие товары, как сталь, из стран, где нет аналогичных налогов. Это может дать толчок производству зеленой стали и алюминия.

В силу того, что ЕС планирует достичь углеродной нейтральности к 2050 году, некоторые страны планируют увеличить торговлю зеленым топливом. Португалия недавно согласилась поставлять экологически чистый водород в Нидерланды, в то время как Германия рассматривает вариант заключения соглашения на покупку водорода в Марокко. "Это дает начало совершенно новому порядку двусторонних торговых отношений", - комментирует Ван де Грааф. "На мировой арене может появиться новый класс экспортеров энергии". Страны с большим количеством солнечного света, такие как Испания и Португалия, стремятся найти способы монетизировать солнечную энергию. Торговая мощь также растет: в Европе уже существует более 80 трансграничных межсетевых соединений, плюс 20 планируются или строятся в данный момент. 

ВОЙНА ИЛИ МИР?

Существует два лагеря, два подхода к энергетическому переходу. Один лагерь считает, что это своего рода энергетическая политика с позиции силы, обусловленная стремлением получить экономическое преимущество. Действия Китая, США и Европы отражают такое мышление. Другой лагерь полагает, что развитие чистой энергии не требует мощное геополитическое влияние, и что она может помочь сократить число конфликтов. Это более утопичный взгляд.

Пол Стивенс, сотрудник аналитического центра Chatham House, поддерживает последнее мнение. "Это как геополитика по принципу кнута и пряника, только без кнута", - сравнивает он. "В этой аналогии пряник - это и есть возобновляемые источники энергии. С ними можно оставаться самодостаточным, не полагаясь на кого-то в вопросе поддержания открытости Ормузского пролива (соединяет Персидский и Оманский заливы)". Он добавляет, что распространение возобновляемых источников энергии уменьшит число потенциальных конфликтов, положив конец зависимости от стран-производителей нефти.

По словам бывшего лидера Исландии Гримссона, рычаги контроля в системе чистой энергии все еще будут существовать, но никогда не будут такими мощными, как в мире ископаемого топлива. Несмотря на то, что Китай во многих отношениях впереди, это не следует рассматривать как угрозу: "Китай может помочь странам на пути к возобновляемой энергии. Но когда такие страны придут к возобновляемой энергии, Китай больше не сможет оказывать на них какое-либо давление, как до этого делали нефтяные державы."

С этим согласен министр климата и энергетики Дании Дэн Йоргенсен. "Надеюсь, это приведет к продвижению идеи мира, а международная геополитика в области энергетики перестанет быть игрой с нулевой суммой", - говорит он. "Мы зависим от возобновляемых источников энергии друг друга совершенно иначе, чем при добыче ископаемых из земли". Данная точка зрения отражена в политике Дании: страна активно торгует электроэнергией с соседями, и к 2027 году ее сеть будет полностью обеспечиваться возобновляемыми источниками энергии.

В течение следующих нескольких лет, по мере того как энергетический переход набирает обороты, наибольшее сопротивление, вероятно, будет исходить от стран, производящих ископаемое топливо. Даже при самом благоприятном сценарии пройдут десятилетия, прежде чем нефть и газ уйдут из энергетической системы. Многие производители будут стараться максимально долго продолжать добывать углеводороды из земли. Австралия является одним из примеров того, насколько сложным будет этот путь: правительство по-прежнему поддерживает угольную промышленность и отказывается принимать климатические цели Парижского соглашения.

Форрест, магнат горнодобывающей промышленности, считает, что местные компании будут сопротивляться энергетическому переходу. "Давайте не будем недооценивать стоящую перед нами задачу. Сектор ископаемого топлива отреагирует на падение цен на зеленый водород, сократив стоимость нефти и газа почти до нуля", - сказал он в телевизионной лекции. "В конце концов, ситуация будет неприятная - как драка на ножах в телефонной будке".

Каким бы ни было сопротивление, переход к "зеленым" сейчас набирает обороты - во многих странах новая экологическая политика закрепленна законодательна. Что то, что когда-то казалось невозможным, теперь выглядит неизбежным. Когда-то появление угля и нефти изменило мир. Чистая энергия сделает то же самое. Энергетический переход не только сократит выбросы, но и перераспределит политическое влияние.